— Вы… — выдохнула Элиана и рванулась из рук Круспе, пытаясь снова схватиться за веревку. Паника горячей волной захлестнула ее, прокатившись от макушки до пят, но мужчина крепко держал ее, причиняя боль.
— Пустите меня, прошу вас. Пустите! — девушка с силой уперлась ладонями в плечи Рихарда, пытаясь вырваться из плена и сбежать, укрыться от осязаемой ярости, которая исходила от графа Геннегау.
«Как он узнал о побеге?» — эта мысль не давала ей покоя, разрывая яркой вспышкой голову.
— Нет уж, meinе kleine! Нам надо серьезно поговорить.
Элиана как-то обмякла, обессилев от отчаяния. Воспользовавшись этим, Рихард поднял ее на руки и посадил в седло. Затем вскочил туда сам и пришпорил Кроноса. Девушка сидела к немцу спиной, и он ощущал, как содрогается ее тело от молчаливых рыданий. Круспе лишь сжал зубы, стараясь не поддаться на эту чисто женскую уловку.
Отъехав на приличное расстояние от дома Элианы, он спешился у берега Темзы и подвел коня к развесистой иве. Обхватив безучастную ко всему происходящему девушку обеими руками, он стащил ее на землю и прислонил к стволу дерева. Глаза Элианы были закрыты, из-под припухших век струились слезы. Рихард вздохнул и, достав из кармана накрахмаленный платок, осторожно вытер щеки невесты. От столь заботливого жеста с его стороны девушка немного опешила и открыла глаза. Было темно, и Элиана не могла разглядеть лица графа. К тому же, ее глаза так опухли от слез, что начинали болеть, стоило их открыть.
— Вы меня скомпроментируете? — девушка долго не могла подобрать подходящего слова, чтобы выразить свой страх относительно намерений Круспе.
Подул холодный ветер, и слезы, готовые в любой момент сорваться из-под ресниц, застыли, отчего стало еще больней.
Рихард хмыкнул, но не ответил. Элиана замерла, принимая хмыканье жениха за согласие. Страх закрался в ее душу, сжав все внутренности в один ком.
Но граф Геннегау ответил, вызывая вздох облегчения у забитой в угол аристократки:
— Многие женщины отдали бы многое за акт, как вы выразились, компроментирования. Но нет, моя дорогая, лицемерная девочка. Я не буду этим заниматься. Я не дурак, понимаю, что вы с радостью раздвинули бы ноги перед Сандерсом.
Краска стыда и гнева залила щеки Элианы:
— Да как вы смеете?!
— Как я смею? — Рихард схватил девушку за плечи и встряхнул так, что у нее застучали зубы и голова задергалась, как у тряпичной куклы. — Это как вы смеете, мисс?! Вы, не моргнув и глазом, готовы были предать меня и своих родителей, покрыть имя своей семьи позором. А все ради чего? Ради сопливого мальчишки, у которого есть своя невеста, благородная леди, на которую тоже бы пала тень от ваших интрижек! Да я чудом оказался в том домике, меня словно Бог направил туда, чтобы вы, дерзкая, лицемерная…не совершили ошибки, которая испортила бы вам жизнь!
— Не смейте трогать меня! — взвизгнула Элиана и резко скинула с себя его руки. Ярость захлестнула ее с головой. — Честное слово, граф, я так хочу пристрелить вас, что не побоюсь наказания. Было бы у меня оружие, и я…
— Отчего же нет? — вторил ей Круспе. Он достал из-за пояса револьвер и с силой сунул его в дрожащие руки красавицы. Затем, приставив дуло к груди, произнес:
— Ну же? Чего медлите, мадмуазель де Круа? Пристрелите меня, перестарка, и дело с концом! Все ваши беды волшебным образом после этого исчезнут. Ну же, вперед! Мне нечего терять в этой жизни.
Непривычная изнеженным ручкам тяжесть револьвера, дуло которого было направленно в грудь человека, заставила Элиану содрогнуться от паники. Она не ожидала такого поворота событий, и мысль, что всего одно нажатие на курок сделает ее убийцей, отозвалась во рту кислым привкусом страха. А его слова… Они только усилили страх девушки в сотню раз. Нервно трясущимися руками она опустила револьвер и снова расплакалась, сползая вниз по стволу дерева. Но Рихард не дал ей упасть. Он забрал у нее оружие и мягко поднял на ноги, прижав к своей груди и поглаживая по спине. Элиана уткнулась лбом в его пахнущий лошадьми и травами камзол и всхлипнула. Ее нервы были на пределе, и утешение со стороны человека, которого она несколькими минутами ранее мечтала убить, окончательно сломило ее.
А Рихард, поглаживая ее волосы, говорил мягко, по-отечески, и эти слова вливались в ее сердце целительным бальзамом:
— Сейчас я отвезу вас домой, вы подниметесь тем же путем, каким и спустились. Переоденетесь и ляжете спать. Ваша жизнь войдет в привычное русло. Но мне придется поговорить с вашими родителями.
Элиана отстранилась и посмотрела на жениха:
— Вы хотите расторгнуть помолвку?
Круспе рассмеялся:
— Конечно же, нет, как бы вам этого ни хотелось бы. Я попрошу их перенести свадьбу на канун Дня Всех Святых.
— Почему? Ведь в канун Рождества не так уж плохо, как мы и собирались?
— А это для того, чтобы вы, meine liebe, не наделали глупостей, как вы обычно умеете.
Элиана не видела лица Рихарда, но поняла, что он улыбается.
***
Спустя полчаса, лежа в своей постели, Элиана вспомнила о Стэнли. Что могло случиться с ним, что он не приехал? Вопрос этот не давал ей покоя, заставляя ворочаться, сминая простыни. Но, в конце концов, усталость, накопившаяся за день, дала о себе знать, и крепкий сон смежил ей веки.
***
А что же Стэнли? Он действительно находился на полпути к Элиане, когда на пустынной дороге его перестрели неизвестные.
— Кошелек или жизнь! — прохрипел бородач в черной маске, приставляя мушкет к боку Сандерса.
— Выбор невелик, — поддакнул напарник первого разбойника.
Стэн струсил и спешился с лошади. Тут же его повалили в дорожную грязь, шаря по карманам в поисках наживы. В один миг в руках разбойников оказались билеты на пароход в Ирландию, мешочек с золотом, документы и чековая книжка. Припрятав все это в карман, бородач отрывисто произнес:
— Поднимайся, щеголь! Садись на свою лошадь и дуй отсюда домой, пока цел. Мы добрые… сегодня.
Второй разбойник загоготал, и нападающие растворились в ночи, оставляя Сандерса одного. Ему не оставалось ничего иного, как подняться с земли, вскочить на лошадь и помчать во весь опор домой. Его жизнь была большим сокровищем, чем счастье с Элианой де Круа.
***
— Мессир?
Рихард подошел к подозрительного вида личностям, потирая озябшие руки:
— Ну, чем порадуете?
— Мы остановили этого типа, Сандерса. Вот, держите, мессир. Все, что у него было при себе.
Бородач отдал Круспе мешочек с золотом, а также бумаги. Граф тут же отдал золото обратно:
— Поделите его между собой. Вы это заслужили.
— Спасибо, мессир, — улыбнулся мужчина, демонстрируя щербатые зубы. Его напарник согнулся в поклоне.
— Вы всегда верой и правдой служили мне, Берг и Шульц. Моя признательность вам не имеет границ. Исполните-ка вот что: отошлите чековую книжку и документы по почте, да уточните, чтобы все это добро попала прямиком в руки Чарльзу Сандерсу. Усекли?
— Да, мессир, — хором произнесли мужчины.
— Отлично, — усмехнулся Рихард и хлопнул в ладоши. — Но помните: ваши прямые обязанности никто не отменял.
— Завтра с утра — как штыки! — отрапортовал бородач Берг и удалился. Шульц проследовал за ним.
***
— Это что еще значит, сын? Какого черта я получаю твои личные бумаги по почте?
Чарльз Сандерс был крайне рассержен на ошеломленного сына, рассеянно взирающего на документы, которые сегодняшней ночью у него похитили разбойники. Он действительно не знал, как объяснить сложившуюся ситуацию, ибо это казалось ему несуразным.
— Понятия не имею, отец.
И это была правда. Но Чарльз пропустил эту фразу мимо ушей:
— Я не верю тебе. Ответь: ты потерял их, когда был в кабаке?
— Я не беру с собой важные документы.
— Тогда почему они оказались здесь таким странным способом? Еще скажи, что они загадочным образом исчезли из твоего кабинета, а потом — вуаля! Сюрприз!
Стэнли щелкнул каблуками, выказывая свое раздражение:
— Я не знаю. Может, кто-то из слуг…?
— Даже думать не смей! — рявкнул Чарльз. — Я верю своим слугам больше, чем тебе, родному сыну.
— Повторяю еще раз: я не знаю, как они тут оказались! — Стэн четко выговорил каждое слово, стараясь донести истину до отцовского разума.
В конце концов, старший Сандерс поверил сыну.
— Ладно, — произнес он. — Забирай свои бумаги и вон отсюда. Чтоб до вечера я тебя здесь не видел. Навести свою невесту, в кои-то веки. Не то по Лондону пойдут пренеприятнейшие слухи.
Стэнли и рад был уйти от неприятного разговора.
— Почему бы и нет? Буду только рад.
Сандерс удалился, и Чарльз остался гадать, не почудился ли ему в голосе сына плохо скрытый сарказм.
***
— Добрый день, мессир де Круа. Мадам, — Рихард поклонился Филиппу и поцеловал руку Мадлен.
— Рады видеть вас, граф, — улыбнулся глава дома. — Чем обязаны подобным визитом?
— Как поживает моя невеста? Здорова ли она? — Рихард постарался быть учтивым и едва сдержал улыбку, памятуя о прошлой ночи.
— Все еще спит, — ответила Мадлен.
— В таком случае, пускай отдыхает. Собственно говоря, я приехал к вам. Начну без предисловий. Я хочу, чтобы вы перенесли свадьбу на двадцать девятое октября.
Филипп изобразил неподдельное удивление:
— Могу я узнать, почему?
— Я руководствовался личными причинами, мессир де Круа. Если позволите, я дам столько денег, сколько требуется. Но свадьбу стоит перенести.
При слове «деньги» в глазах Филиппа зажегся алчный огонек.
— Мне, право, неудобно…
Круспе махнул рукой:
— Не изображайте из себя ангелочка, мессир де Круа. Все упирается в деньги, и за этим я не постою.
Секунда колебаний — и Филипп протянул Рихарду руку:
— По рукам.
Глядя на мужское рукопожатие, Мадлен думала о том, что многое в этом мире — совесть, честь и любовь — можно купить за деньги. Правы люди, утверждающие, что в этом мире правят звонкие золотые монеты — символ алчности и бездушия.
