"Евгенес"

На завтрак Лидия пьет обезжиренный йогурт, осуждающе рассматривая уплетающего яичницу Стайлза. Питер предпочел отгородиться от людей дверью своего кабинета - общаться с ведьмой у него явно не было ни малейшего желания. - Ты сведешь свой абсолютно здоровый организм в могилу, если будешь так питаться, - девушка делает глоток слабозаваренного травяного чая. - Мой здоровый организм ничто не проймет, Лидс, кроме здоровенной банки мороженого - вот тогда я могу слечь с какой-нибудь ангиной, но экспериментировать мне совсем не хочется. Ты лучше себя чувствуешь сегодня, да? Баньши медленно кивает. - Ты сегодня не ночевал в моей комнате, - проговаривает почти укоризненно. - Ты спокойно спала сегодня. Я решил тебя не беспокоить. - Значит, меня купил Питер Хейл. Я слышала о Хейлах, - Лидия задумчиво накручивает прядь рыжих волос на палец, в который раз за последние дни заводя этот разговор. - О них говорят много разного. - Он хороший, - порывисто выдыхает мальчишка, чувствуя, как алеют уши. - Мне, вообще-то, тоже есть, с кем сравнивать, и он хороший... вариант. - Вариант? - девушка чуть кривит красивые губы в некрасивой усмешке. - Для тебя - может быть. Но от меня он хочет чего-то конкретного? Стайлз кивает. - В "Евгенесе" мне сказали, что никто не решится купить ведьму. Я не помню, что было потом, но меня совершенно точно не собирались продавать. Значит, я действительно сильно ему нужна, - вопросительный взгляд зеленых глаз заставляет юношу смутиться, а как и всегда бесшумно появившийся на пороге альфа - покраснеть. - Не настолько, чтобы я не мог вернуть тебя обратно в лаборатории, девочка. Не настолько, чтобы я не мог перепродать тебя кому-нибудь, кто лишит тебя голоса и заставит смириться с тем, что ты - шутка генома. Не настолько, чтобы я не воспользовался своим правом убить тебя, если захочу. Девушка вскидывает голову, почти высокомерно глядя на мужчину - взгляду не хватает толики твердости, для того, чтобы Стайлз поверил в то, что она не боится. - Я чувствую твой страх, Лидия, - Питер обходит стол, садясь напротив ведьмы. - Какое-то очень глупое решение - пытаться смутить меня этим мимическим спектаклем. Стайлз говорил, что ты умная девушка. Докажи мне это. Мартин отводит взгляд, едва слышно вздыхая. - Перескажи мне то, что тебе говорили в "Евгенесе". - Они считают, что у меня есть большой потенциал, который вам невыгодно развивать. Подозреваю, что они просто не знают, чему и как учить ведьму, - Лидия усмехается. - Не будь так надменна, - Хейл качает головой. - Если уж я хотя бы примерно представляю, чему и как учить ведьму - они это знают доподлинно. Невыгодно это лишь в том плане, что почти невозможно заставить тебя сотрудничать, только не силой. Магия - вещь деликатная, слишком многое зависит от твоего настроения и от твоего желания делать - или не делать - то, что тебе говорят. - И почему ты мне это рассказываешь? - Лидия вопросительно изгибает бровь. - Мне нужно от тебя кое-что конкретное. И мне хотелось бы надеяться, что мы сможем добиться взаимовыгодного... сотрудничества. - Сотрудничества? В котором мне главное не забывать, что ты можешь меня убить? - Могу. И сделаю это, если решу, что так будет лучше. Но я не могу заставить тебя оказать нужную мне помощь. - То есть я могу ставить тебе условия? - Лидия слабо прищуривается, мерно постукивая тонкими пальчиками по крышке стола. - Ты можешь попытаться. Стайлз в течение всего разговора старается не поднимать взгляда от своей, пустой уже давно, тарелки. Он прекрасно чувствует тщательно скрываемую дрожь и волнение в голосе девушки, раздражение, скованное холодной расчетливостью, проскальзывающее в репликах Питера, и внезапно понимает, что этим двоим договориться не удастся - только не сегодня, когда оба слишком много друг от друга ждут. Оборотень и ведьма - они будто существа из разных вселенных, у них будто нет ничего общего, и Стайлз остро осознает это, пока они пытаются говорить друг с другом. - Можно тебя? Поговорить? Пожалуйста, - мальчишка внимательно и ровно смотрит на повернувшегося к нему вервольфа, вставая со стула, когда Хейл кивает. - Извини, Лидс, побудь тут, ладно? Мартин безразлично пожимает плечами, беря в руку чашку с уже остывшим чаем. - И о чем ты хотел поговорить? - альфа выглядит более раздраженным, чем при ведьме, и Стайлз внезапно понимает, что ему это льстит - то, что от него Питер не столь старательно отгораживается своими бесчисленными, многообразными масками. - Пойдем в твой кабинет, - подросток осторожно тянет мужчину за собой, чувствуя, как зверь, напрягшись на мгновение, подчиняется. Стайлз усаживает оборотня в кресло, и становится напротив, вздыхая и коротко разводя руками. - Вы так ни о чем не договоритесь... - Это я уже понял, - взгляд вервольфа становится холодным, а природный светло-голубой цвет глаз только подчеркивает этот холод. - Нет... в смысле вам вообще противопоказано говорить друг с другом, честно. Что в ней, что в тебе будто срабатывает какая-то кнопка - "отключить малейшую возможность взаимопонимания", - ты разве не чувствуешь? - мальчик с надеждой смотрит на нахмурившегося оборотня. - Я могу с ней поговорить. Я могу ее убедить. Альфа медленно качает головой, протягивая подростку руку. Стайлз секунду смотрит на него, затем касаясь пальцами ладони, и подходит ближе, послушно садясь к мужчине на колени. - Это изначально была плохая идея, Стайлз, - коготь аккуратно скользит по шее, слегка оцарапывая. - Питер, - Стайлз резко поворачивается к оборотню лицом, не обращая внимания на то, что альфа не успевает убрать когтей - на тонкой царапине на шее копится капля дурманяще пахнущей крови. - Я прошу тебя. Я вообще очень много прошу, я знаю, но... - Ты не понимаешь, - у Хейла на удивление мягкий голос - ни отзвука привычной властности или язвительности. - Все дело в доверии. Ей нельзя доверять. А я не могу пустить в свою голову, в свою память, человека, которому не доверяю. - "Пустить в свою голову"? Что это значит? - Стайлз бормочет, почти прижимаясь губами к гладко выбритой щеке мужчины, а договорив - замирает. - Значит, мне ты доверяешь? - выпрямляется, заглядывая в глаза оборотня. - В достаточной мере, - осторожно проговаривает вервольф. - Но не ей. - Я поговорю с ней... - Это неважно, Стайлз. Я не могу рисковать. - Дай немного времени. Хоть немного. Дай ей еще прийти в себя, обдумать, - Стайлз снова жмется губами к щеке. - Она правда умная. Она поймет, что так лучше. Хейл усмехается, наклоняясь к шее подростка, слизывает солоноватую кровь с кожи, скользя губами по шее к уху. - Она может не считать, что так лучше, Стайлз. Она не человек - у нее есть сила. И она слишком горда. Её можно сломать, заставить подавиться своей гордостью, но она не станет менее бесполезной от этого. Я видел достаточно. - Это непохоже на тебя, - Стайлз качает головой, безуспешно стараясь отстраниться от оборотня, но затихает, чувствуя, как ровные человеческие еще зубы сжимают мочку уха. Длинные жесткие пальцы зарываются в волосы, сильно сжимая пряди, и альфа полурычит в ухо человека: - А что ты обо мне знаешь? Стайлз не замолкает, вопреки ожиданиям мужчины - он низко опускает голову, едва слышно бормоча: - Ты - умный, упертый, хитрый. Так везде пишут, и я думаю, что это правда. Ты добиваешься того, что тебе нужно. И ты не привык отступать так просто. Что тебя так пугает в ней? Мальчишка приглушенно вскрикивает, когда вервольф отвешивает ему пощечину - сильную, хлесткую, проезжаясь по губам, зацепляя тонкую кожу кончиками когтей, - но ожиданий оборотня снова не оправдывает: не отшатывается, не пытается отстраниться, только низко наклоняет голову, стараясь защититься от возможного последующего удара, и теснее жмется к мужчине, прижимаясь щекой к его плечу, коротко, испуганно вздрагивая. Тактика предельно верная, пусть даже и неосознанная - запах крови оглушает обоняние, но зверь, перехватывая контроль у человеческого тела, причинять мальчику боль не собирается, тем более не тогда, когда тот инстинктивно ищет защиты у него же. Альфа рычит, заставляя себя прекратить трансформацию, после чего молча замирает в кресле, прислушиваясь к тихому поскуливанию подростка, пытающегося коснуться языком кровоточащих губ. - Сколько раз я должен повторять тебе... - Хейл замолкает, потому что фраза выстроена изначально неверно - он никогда не пытался воспитывать купленного мальчишку, предполагая - и не безосновательно, - что тот вполне в состоянии большинство выводов сделать сам. Питер качает головой, за волосы оттягивая мальчишку от своего плеча. Стайлз жмурится стараясь сдержать льющиеся по щекам слезы, но послушно отстраняется, затравлено глядя на расползающееся по тонкой белой ткани рубашки алое пятно в месте, где он прижался к плечу вервольфа губами. Альфа недовольно хмурится, надавливая ладонью на затылок мальчика, заставляя того приблизить лицо, внимательно рассматривает поврежденную кожу, о чем-то раздумывая. Стайлз просто закрывает глаза - сопротивляться бесполезно в любом случае, а боль изматывает, доводит до слез, отчего мальчишка только еще больше на себя злится. Оборотень аккуратно слизывает каплю крови, стекающую по подбородку, проводит языком по нижней губе человека - тот едва слышно хнычет, вздрагивая, не зная куда ему деться от болезненных, но совершенно неожиданных, аккуратных, прикосновений. - Помолчи. Не мешай мне. Стайлз кивает едва заметно, замирая, пока Питер продолжает мягко зализывать кожу. Глубокие царапины постепенно затягиваются, оставляя ощущение несильного, но навязчивого жжения, и мужчина медленно, неохотно отстраняется, напоследок еще раз пройдясь языком по зажившим губам. - Извини. Я не хотел выводить тебя, - мальчик выглядит ошарашенным. Питер коротко хмыкает, проводя ладонью по взъерошенным волосам на затылке мальчишки. - Насчёт Мартин: я дам тебе еще время. Неделю. Приведи ее в порядок. У тебя ровно неделя для того, чтобы привести ее в состояние, в котором она сможет адекватно реагировать на мои слова. - Неделя - это мало, Питер. Ты только подумай, что с ней произошло, сколько всего с ней произошло... - Считается, что у вас более гибкая и приспосабливающаяся психика, чем у нас, - альфа не дослушивает, перебивая. - Будь добр, не спорь, Стайлз.