***
Возвращение в школу внушает панику и хочется развернуться и сбежать домой, но Реборн, идущий за спиной не дает и шанса на это. Встретив по пути, как всегда Ямамото и Гокудеру, мужчина кладет руку на плечо Савады. «Тсуна, я в тебя верю. Знаешь, тебе бы лучше поскорее подрасти. Для меня». Щеки шатена взрываются пунцовыми красками, он бросает что-то типа «дурак» и скрывается за воротами школы. Друзья Савады и Реборн непонимающе переглядываются между собой и молча расходятся. Тсунаеши не понимает своего дядю-изверга, который конкретно и точно никогда не говорит, а его это «для меня», лишает вообще вменяемых мыслей. Нельзя поддаваться на провокацию. Реборн никогда так бы не поступил, он ведь просто пытается привести своего никчемного племянника в чувства. Шатен застыл в дверях класса не в силах войти внутрь, быстро оглядев учеников и не увидев Энмы, он прошмыгнул за свою парту. Звонок на урок сообщал о том, что не придется сталкиваться с Энмой взглядом, даже если он все-таки придет. Это все радовало, очень-очень радовало. Гокудера все так же пререкался с учителем, такое происходило изо дня в день, сколько Тсуна его помнит. А вот Ямамото не сводил глаз с этого буйного парня, который махал руками, кричал и доказывал свою правоту, а потом и вовсе скрылся за дверями кабинета. Такеши недолго думая, хихикая и широко улыбаясь, убежал вслед за ним, не обращая никакого внимания на возмущенного преподавателя. — Можно выйти? — Тсунаеши поднимает руку. — Хорошо, и да, Савада-кун, приведи назад этих двух, хорошо? — Хорошо, — шатен удаляется из класса и идет в сторону туалета. Энма так и не объявился, и Шитто Пи тоже не было на уроке. Может что-то случилось? Зайдя в туалет Савада услышал шорохи в кабинке и едва различимые стоны. Вот уж эти подростки, средь бела дня шалостями заниматься. Он открывает воду и подставляет под нее руки, умывает лицо, а за дверью кабинки кто-то медленно сходит с ума и едва сдерживает стоны. Тсунаеши закрывает воду и делает шаги в сторону двери, открывает ее и делает вид, что уходит, а сам разворачивается на цыпочках и садится на тумбочку умывальника. Он ждет минуту, две, три. Из кабинки все отчетливее доносятся всхлипы и стоны. Второй из них шепчет пошлые слова. Савада возбуждается от представления этой картины. Он давно уже понял, кто же скрывается по ту сторону. От этого становится неловко, но уйти, не убедившись до конца, не имеет места быть. Глухие шлепки бьются о барабанные перепонки, Тсуна кладет ладонь на свой пах и сжимает, стискивает зубы и тяжело дышит. Это даже больше возбуждает, чем смотреть порно с Гокудерой или Занзасом, там актеры, а здесь реальные люди. Через минут пятнадцать открывается кабинка и оттуда вываливается Хаято, который еле стоит на ногах и трясется всем телом, а после выходит Ямамото, лучезарно улыбаясь и ероша свои волосы. Итальянец бледнеет, сливается кожей с цветом своих волос, а с лица бейсболиста пропадает улыбка, когда они замечают Саваду, с мутными глазами и странным выражением лица, сидящего на тумбочке. — Десятый... — Гокудера взглатывает и не верит своим глазам. — Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не называл меня так, – шатен еле слышно отвечает и облизывает свои губы. — Тсуна, понимаешь, мы с Хаято любим друг друга, — начинает Такеши. — Да, я знаю, во всех смыслах, это не новость, — так же тихо продолжает Савада. — По-другому и быть не могло. — Тсуна, прекрати, — Гокудера краснеет, ему хочется провалиться сквозь землю. — Лишь бы вы оба были счастливы. Савада встает на пол и выходит из туалета, оставляя тех двоих наедине. Такеши подходит к своему любимому и обнимает того за плечи, целует в висок, говорит, что все нормально, ведь это Тсуна и он никому не расскажет, а даже если и так, то Ямамото никогда не отпустит такого милого Хаято. Итальянец краснеет еще больше, выходит из себя и проходится кулаком по ребрам бейсбольного придурка, после выходит из туалета и возвращается в класс. Блуждая по коридорам школы Тсунаеши, как обычно натыкается на ГДК, который замечая его, идет навстречу и останавливается рядом. — Савада Тсунаеши, тебя давно не было, я даже начал волноваться, — ровный тон не выдает никаких эмоций. — Что самое интересное — ты не врешь, когда говоришь, с виду такой холодный, а внутри тебя разрывает от желания схватить, прижать к себе и не отпускать. А про твои мысли о Рокудо Мукуро я вообще молчу. Хибари удивленно смотрит на шатена, вскидывает бровь и его губы изображают подобие ухмылки. — Вот оно что, вот о чем говорил этот нарушитель, — ГДК делает шаг ближе к подростку и зажимает его у стены, приставляя к горлу тонфа. — Ты совсем не хочешь делать мне больно. Хибари, ты нуждаешься в тепле куда больше меня, — Тсуна заглядывает в глаза, излучающие лютый холод, но в то же время лед трескается. — Почему ты не на уроке? — Тебя искал, — Савада врет, самым наглым образом, он хочет быть котом и съесть глупых мышек, что сами идут к нему в руки. — Ха, что за чушь? Внезапно Тсуна замечает огненно-рыжую макушку в метрах пяти от них, Энма здесь в самый нужный момент. Савада на свой страх и риск берет Кею за ворот рубашки и наклоняет к себе, а сам же привстает на носочки и впивается в губы того поцелуем, жмурит глаза в ожидании быстрой, но мучительной смерти. Проходит минута, но Хибари и не думает бить травоядное, наоборот он проникает языком в чужой рот, его ладонь оказывается на хрупкой шее, а ногу он протискивает между ног Тсуны и крепче зажимает у стены, по-хозяйски продолжая поцелуй. Козато все видит и его сердце простреливает боль, он не сводит взгляда с этой картины, в то время как Савада прижимается к ГДК, а тот в свою очередь обнимает парня за поясницу и углубляет поцелуй. Рыжий разворачивается и уходит в другую сторону. И что это вообще только что было, как Тсунаеши мог так поступить? Для чего? Какие у него на это причины? Да он и сам не знает, сделал то, что посчитал нужным. Мягко разорвав поцелуй, он, было, хотел отойти от Кеи, но его бесцеремонно закинули на плечо и унесли в кабинет дисциплинарного комитета. — Хибари-сан, простите, но мне нужно на урок возвращаться. — Составь мне компанию. — Но ведь урок... — Загрызу до смерти. Так и остался подросток, сидеть в кабинете рядом с Хибари, который продолжал заниматься какими-то документами. Мысленно проклиная то, что только что сделал, Савада обдумывал дальнейшие действия, но в голову ничего не приходило. Он навсегда запомнит тот разочарованный взгляд Энмы, в момент, когда Тсуна целовал Кею или Кея целовал Тсуну, было уже непонятно. А если об этом узнает Мукуро, тогда подростку снова не поздоровится или это тот самый шанс дать сдачи и показать, что он не такой уж и слабак. Как бы то ни было, но со всей этой ситуацией нужно было что-то делать, или он навсегда потеряет то, самое важное, что у него есть – себя. И как бы печально не было от потери Энмы и Занзаса, все в итоге будут счастливы, пусть и не друг с другом. — Зверек, — из раздумий вывел голос Хибари. — Да, Хибари-сан? — тут же встрепенулся Савада, поднимая голову на ГДК. — Можешь объяснить, зачем же ты поцеловал меня? — Простите, — выхода не осталось, кроме того, что начать врать напропалую, – Вы мне нравитесь! Но из-за Вашего парня я не мог подойти к Вам слишком близко, а тут выпала такая возможность. — Нравлюсь? Парня? — Да, нравитесь. Рокудо Мукуро, Вы ведь с ним встречаетесь? — Нет, ничего подобного, этот нарушитель вечно ломает мне жизнь, — как всегда без эмоционально произнес Кея. — Но ведь он утверждает обратное. — Потому что он травоядное. — Аргументный аргумент. — Нарываешься? — Хибари встает со своего кресла и подходит к Тсуне, которого начинает трясти, как осиновый лист на ветру. — Нисколечко! Даже в мыслях не было, — шатен медленно отползает к другому углу дивана и вжимается в его спинку. — Тебе незачем меня бояться. — Вовсе я не боюсь. — А чего же ты тогда отползаешь от меня? — Хибари садится рядом и кладет руку на колено Савады. — Простите, — шатен убирает чужую руку от себя и вжимает голову в плечи. Кея поднимает руку вверх, но не для того, чтобы ударить, как думает Тсуна, наоборот, он кладет ее на его затылок и притягивает к себе. «Савада Тсунаеши весьма интересен. Теперь я нисколько не удивлен, почему на него западает половина школы, причем не только девушки. Хотя, казалось бы, совершенно никчемное травоядное, которое не в силах себя защитить. Зверек он и есть зверек». — Хибари-сан, я — хищник, — Савада произносит это глядя в глаза ГДК и не раздумывая кусает того за губу, больно прокусывая ее, отталкивает и быстро выходит из кабинета. — Загрызу, однозначно загрызу, а пока, поиграем в «кошки-мышки».***
Уроки закончились и Тсуна поспешил удалиться из школы. За воротами ее он обнаружил Энму, который о чем-то говорил с все еще не покинувшим Японию Занзасом, все это было очень странно и настораживало. — Тсуна, — сзади раздался голос и Савада повернулся, — я хочу тебя кое с кем познакомить. Реборн стоял с девушкой в такой же школьной форме, как и сам подросток, она мило улыбалась и не сводила взгляда с его лица. — Миура Хару, — девушка протянула руку шатену, — рада познакомиться. — Савада Тсунаеши, — он долго не заставил ее ждать и ответил рукопожатием. «В точности, как и рассказывал Реборн. Милаха. Хочу дружить с ним». — Хару, ты слишком легкомысленна, — Тсуна не старался церемониться с девочкой и хотел сразу для себя определить кто же она на самом деле. — Хахи? Что я не так сделала? — непонимающе спросила Миура. — Хару, понимаешь, наш дорогой Тсунаеши, крайне невоспитанный юноша, — Реборн улыбнулся девушке, а шатену отвесил «доброго» подзатыльника. — Не думала, что он может быть таким, ведь глаза у него добрые-добрые, — Миура снова мило улыбнулась. «Я верю, что это только маска, и на самом деле Тсуна-сан очень хороший человек». — Простите, Реборн-сан, мне пора уходить, дела ждать не будут, — Хару немного отошла от них, помахала рукой и побежала в сторону своего дома. — Пока, Хару, — в один голос произнесли Тсуна и Реборн. — Все хорошо, мелкий? — Нет, у меня проблемы, — шумно выдохнул подросток. — И что на этот раз? — Хибари, Энма и Занзас. Последние двое сейчас говорят друг с другом. — Ну, ты и влип, Никчемный Тсуна.