Путь в чистые небеса

©Бородавкин Илья Алексеевич, 2011.18.10. Глава 17 "На шаг выше" Всю справочную информацию можно найти в моей группе ВКонтакте: https://vk.com/club57630193 1. Я проснулась, когда машина замедлила ход и её начало трясти на кочках. Сквозь широкие кроны деревьев я видела, как огромный оранжевый круг медленно опускается всё ниже и ниже к земле, чтобы та поглотила его в своих объятиях. Не удивительно, что наши предки верили в духов солнца, земли и прочего, просто это воистину волшебно! Глядя сквозь забрызганное стекло на эту красоту и окружающий дорогу лес, я не сразу даже вспомнила, где я нахожусь и что происходит. Но я не испугалась, как это случается в подобных ситуациях. Все было слишком хорошо вокруг. Красивое солнце, зеленая чаща, тишина и мой любимый, который, будто бы этот оранжевый круг, освещал мне дорогу вперед, прокладывая её через дебри. А иначе просто не могло быть. Кто как ни он? Без него я просто не смогла бы двигаться дальше по кругу жизни. Я бы, наверное, сошла с этой дистанции… Но минуты счастья – они всегда проносятся мимо, будто бы их и не было. Вот и сейчас я начала чувствовать, как мне режет высохшие от еще совсем недавних слёз глаза. Слишком много слёз за последние два дня. Слишком много боли… Воспоминания обо всём произошедшем нахлынули, будто цунами, и поглотили меня с головой. И только когда лес за окном вдруг закончился и машина остановилась, интерес к окружающей обстановке выбросил из головы моё прошлое. Я приподнялась на сидении. Хьюго, всё ещё сжимающий руль заглохшей машины, медленно опустился на него и закрыл глаза. Казалось, что он испытывает то же, что и я. Но это, наверное, просто усталость. Не успела я разглядеть в нём печаль и тревогу, как он повернул свою голову ко мне и улыбнулся. Устало, туманно, но тепло, так, как умеет не он, скорее, а мой отец. Хьюго кивнул мне, будто бы спрашивая о чём-то. А слов было не нужно. Я просто смотрела на него и улыбнулась в ответ, так же устало и принуждённо. На улыбки требовались усилия воли, которая была надломлена как никогда в моей никчёмной жизни. Однако Хьюго заметил мою усталость, и, просто подмигнув мне, пересилил себя и вышел из машины. Он очень утомился в дороге, но не хотел показывать виду, сподвигая меня на подобные подвиги. А я с ним сегодня хоть на край света! А что будет завтра… будет завтра. Я открыла двери и вышла из машины. Мы остановились на совсем небольшом пяточке посреди леса. Тут было намного светлее, и эта прогалина напоминала мне замок, окруженный стенами леса. На краю маленькой полянки обрывалась просёлочная дорога, оставив уходить в лес лишь глубокие тракторные колеи. Они вели в каком-то другом направлении и были совершенно непроходимы для машины Джонатана. Она и так вся была в грязи после поездки по свежим лужам. Пока я осматривалась, Хьюго достал из багажника свой огромный рюкзак и ещё пару сумок. С рюкзаком на плечах его худощавое тело, пускай даже одетое в широкий охотничий костюм, смотрелось непропорционально. Хьюго, как мне казалось, всегда выглядел немного робко и нелепо, и в то же время его наивный взгляд и улыбка будто бы излучали необъемлемую доброту его сердца. Именно искренняя доброта, которой светился Хьюго, и зацепила меня. Да, порой он был подлизой и хитрюгой, но даже это он делал по-доброму. И… в моей голове до сих пор не укладывалось, как этот золотистый красавец цвета солнца может быть преступником. Как, как он мог участвовать в похищении моего брата? Как он, во время вызволения Кодиака, мог дерзить ***, как сам *** об этом говорит? Как и, что самое главное, почему? ЗАЧЕМ? Может, сегодня я смогу это выяснить? Мои мысли всё ещё были спутаны и медленны – я определённо ещё не проснулась. Однако пока я раздумывала, Хьюго, заслонив мне обзор своим огромным рюкзаком, вел меня вперед. Сперва мы прошли между тракторными колеями, чуть не утонув в грязи по уши, а затем свернули налево и пошли через лес прямо под горку. У меня даже не было сил и желания наругаться на Хьюго за грязь, отчего, как мне показалось, даже он с удивлением обернулся в ответ на мое молчание. Однако идти долго не пришлось – цель была видна буквально с тракторной дороги. На самом верху не очень крутой горки расположилась узкая открытая площадка, а дальше… А дальше – красота да и только! Горка резко переходила в крутой обрыв скалы, у подножия которой текла небольшая речушка. Она была окружена кустарником и лишь несколькими ветвистыми деревьями. Дальше на запад открывался вид на бескрайние лесные дали Аляски. Холмы переходили в низины, леса сменялись редкими полями, а строго на западе расположилась огромная гора, распластав широкие плечи на несколько километров. Правее неё и дальше должен был находиться океан с прибрежным городком Теллером, в котором, быть может, сейчас остановились мои родные и близкие… Мама лишь обмолвилась словом, что у них всё хорошо и что отец нашёл Алу… Дурёха… Зачем ты пошла туда одна? Или ты решила проверить своего гладкокожего друга? Да брось – он и так любит тебя. Он уже прошёл такую проверку испытаниями, которая многим даже не снилась… Нет, я тебя знаю, сестренка – ты бы так не сделала. Тебе просто хочется чувствовать себя нужной, ан нет, не получается! Ты живешь в своем собственном, всё еще детском мире, Алу, но сказок и чудес не бывает. Ты привыкла, что взгляд через розовые очки позволит тебе уйти от ответственности за свои поступки, позволит выскочить из любой передряги… Ещё дома ты лезла из кожи вон, чтобы только оказаться нужной и получить за это похвалу, но… И тут не сложилось – наше расследование не принесло нам ничего, кроме бед, а все вокруг были только против его продолжения. Но ты всё равно надеялась, что сможешь стать как отец – героем. Как это наивно. Уже даже я сомневаюсь, что у папы во время экспедиции всё прошло гладко. Во всяком случае, не так, как он и другие участники об этом рассказывают. А дело лишь в том, сестрёнка, что чудес не бывает, а ты продолжаешь верить в обратное. А стоит всего лишь это принять, и ты взглянешь на мир другими глазами как сделала это я… Алу, как же я тебе завидую… Всю жизнь меня считали сорвиголовой, которой на всех начхать. Все думали, что я верю в завтрашний день, а если нет, то безбашенно живу сегодняшним. Наверное, так и было до определённого момента. Только вот теперь я потеряла веру во что-либо, и особенно в счастливое «завтра»… А ты… Да, быть может, дело лишь в твоём упрямстве, но ты всё равно веришь в чудо. В твоём сердце осталось место для него, а в моём – нет. И тебе легче. Тебе хочется жить, надеясь на это самое чудо. А мне кроме Хьюго и друзей не на кого надеяться. Только вот родные, как показала практика, предают, друзья и подавно, а вот мечта и чудеса – нет. Разве что они не случаются, когда ты так этого ждёшь, но… но лучше верить в непредсказуемое чудо, чем в заведомо подставных подлецов. Как же хорошо, что тебя нет сейчас рядом! Хорошо, что я не сказала тебе забыть о чудесах, не подумав. На что бы я тебя обрекала, так и не успев понять, что чудо дарует надежду, а окружающие – нет? Как же хорошо, что я не озвучила свою первую мысль. Ведь это только меня в нашей семье жизнь научила относиться к миру скептически, верить только тому, что вижу сама и могу подтвердить. Единственный отголосок веры в чудеса во мне – это доверие к окружающим. Наша раса не доверяет людям, а они не доверяют нам. Наш мир учит нас опасаться других себе подобных, не доверять никому, а я так не могу. Наверное, моё доверие и есть та надежда на чудо, которая оправдывает моё признание в обществе. Только вот… Оно такое хрупкое, это чудо, что ломается о самых дорогих тебе существ… Ох, сестрёнка, как же я тебе завидую! Надеюсь, что твои чудеса не сломаются так же, как и мои. Найди ***, закончи всю эту историю и возвращайся поскорее домой. Тебя там ждут, в отличие от меня, и ты этого заслуживаешь… - Кх-м… - вывел меня из транса любимый. Я будто бы не заметила, что уже минут десять как сидела на краю обрыва, свесив ноги вниз и глядя куда-то вдаль. Ко мне осторожно подобрался Хьюго и сел рядом, робко поглядывая в мою сторону. - Ты как? – поинтересовался он. - Так себе, - ответила я, не привирая. - Расскажешь мне, что там у вас произошло? И я… И я выложила ему всё. Растроганная своими же мыслями, я решилась сделать это сейчас, и сделать в полной мере. Однако не успела я дорассказать всё как есть, а Хьюго подсел ко мне поближе и ласково прижал меня к себе, снова предоставив свою грудь моим слезам. Но я держалась как могла, стараясь почти не плакать, а Хьюго молча успокаивал меня, нежно поглаживая по голове рукой. Я не хотела больше плакать. Я устала от этого. Я… я сломалась, а мой любимый был единственным, кто мог мне помочь. - Прости его, - произнёс он в конце моего рассказа. - Что? - Прости его. Твой брат просто… Просто это тебя сейчас больше всего беспокоит, я вижу. Ты бы простила его, давно простила, но ты понимаешь, что он не прав, и это не даёт тебе покоя. Он сам все должен понять, а тебя, извини за откровенность, он сейчас и слушать не станет. Дай ему время, а сама пока что забудь о нем. Ты ничего не сделала. Он сам придумал себе проблему, потому что он боится за тебя. Он боится за тебя и за мать, но ничего не может сделать. Вернее, он может, но, в кои-то веки, у него просто нет информации и знаний о том, что происходит. Хьюго немного замялся, но проявил смелость и сказал как думает: - Забудь всё как страшный сон, пока ты здесь, со мной. Ты ведь никому не сказала, куда мы поехали? - Нет, а что? - Да нет, ничего, просто... я не хочу, чтобы ты беспокоилась сейчас ещё и по этому поводу. Тебе надо отдохнуть от дома. А то они там напридумывают себе… Ой, но ты не забивай себе этим голову! – поздно опомнился Хьюго, ляпнув лишнего. Он смутился, ибо подкинул мне ещё одну тему для беспокойства… А вдруг и вправду они меня потеряют? Начнут поиски, заявят в полицию? А Дасти? Она скажет правду, если что? Или… - Ну, хватит, Саба! – ласково посмотрел на меня Хьюго, но я не отреагировала. – Перестань обо всём этом думать, что же ты делаешь!? - Смотрю на закат, и он будто бы последний в моей жизни… - Кто его знает, каким он окажется… - ответил мне Хьюго. - А ты умеешь утешить, блин, - ответила я почти безо всяких эмоций. Хьюго, было, хохотнул, но понял, что и это оказалось неуместным. Но мне было всё равно. Я прижалась к нему крепче, почти до боли обняв его грудь, и, не сдержав слёз, спросила: - Когда, когда всё изменится, Хьюго? – но я не ждала ответа. Его и не могло быть, но мне так хотелось услышать его, хотелось успокоиться и начать верить, прямо как Алу. - Скоро, очень скоро, моя дорогая. Обещаю, что… - запнулся Хьюго. – Скоро всё это закончится. 2. Десятью часами ранее… Раздался звонок на сотовый. Я вышел из своей комнаты и отправился вниз по лестнице, чтобы открыть двери. Звонить в восемь утра через дверной звонок было совсем нехорошо после вчерашнего. Мама, небось, всю ночь пролежала в раздумьях, а сейчас под утро самое время было заснуть и хоть немного поспать, чтобы сегодня вновь пуститься во все тяжкие… В панику, в переживания за отца, Алу, *** и всё то, что произошло вчера между мной и Сабой. Я, конечно же, всего матери не сказал, но в порыве гнева успел наломать дров, и как теперь с этим быть я не знаю. Только вот всё это потом, а пока нужно выдохнуть, взять себя в руки и открыть дверь моему клиенту. Главное – не забыть его предупредить… - Доброе утро, Динго! – громко произнес Гарри. - Доброе утро! – тихим тоном ответил я, намекая, что стоит вести себя потише. Во всяком случае, я думал, что это сработает. – Прошу меня извинить… - начал было я, но меня перебили. - О да, я всё понял! – шёпотом ответил мне черноволосый человек в клетчатой сине-зелёного цвета рубашке и синих джинсах. Он и без того выглядел смущённым, а после этого стал и вовсе растерянным. - Да, благодарю! – старался я показать себя очень вежливым и воспитанным. – Просто у меня дома все ещё спят. - Ну, что ж, время Вы сами назначили, но так как оно сопоставлялось с моим рабочим графиком, то прошу меня извинить. - Что Вы, всё хорошо! Надеюсь, у Вас есть свободный часик-другой? Давайте пройдём ко мне в комнату… - О да, иначе я бы не выбрал это время, - отозвался Гарри и посеменил за мной по лестнице. Когда мы вошли в мою комнату, я запер дверь на ключ, отчего у Гарри резко округлились глаза. В них промелькнуло что-то между недоумением и испугом, будто бы его заметили за кражей. - Ох, простите! – ответил я, до конца не понимая, отчего этот недоэскимос так переполошился. Однако я решил пояснить, не особо распространяясь: - Так нам не будут мешать. Вчера произошёл один инцидент… - замелькали воспоминания у меня в голове. – Так что можно приступать. - Что-то серьёзное? – поинтересовался клиент, оставив всё ещё печально-испуганное выражение лица, которое теперь выглядело сочувствующим. «И какое тебе дело!?» - подумал я про себя и лишь кротко отмахнулся: - Так – семейные проблемы, ну, Вы понимаете, - попытался улыбнуться я, хотя вышло, пожалуй, не совсем искренне. Тем не менее я не хотел участвовать в продолжении допроса. Хотя это, пожалуй, была просто вежливость со стороны Гарри. Он еще при первой встрече показался мне очень чутким и отзывчивым человеком. Просто у кого-то начинается паранойя, прямо как у ***. Пора лечить нервы. Я постарался вытряхнуть эти мысли из головы и подошёл к рации, которую Гарри оставил мне починить. - Всё, что я мог сделать один – я сделал. Теперь мне понадобится Ваша консультация, в зависимости от того, что вы хотите выжить из этой машины. - Ну, с усилителями сигнала проблем нет, - ответил Гарри. – А вот другое дело – его качество. Вы нашли источник проблемы? - Да, только мне нужна Ваша помощь. Вы купили то, что я просил? - Да, - ответил мне Гарри и достал из пакета большую деталь для рации. - Так, - взял я в руки деталь и осмотрел её. – Производитель то, что надо. Вы, я так полагаю, разбираетесь? Я видел, что до меня корпус уже вскрывали и не раз. - О да, это, скажем так, издержки профессии… - смутился Гарри и отвернулся, уставившись куда-то в окно за моей спиной. – Ну, и хобби, само собой, - добавил он уже не к месту после значительной паузы, продолжая при этом смотреть куда-то вдаль. Странный он тип какой-то. - Вы можете не расстраиваться – проблему Вы определили правильно, но одному тут действительно не справиться. Плюс определенно стоило заменить пару деталей, так что теперь она должна работать лучше прежнего. - А ты не пробовал новый выход на антенну?... «Вы», извините, - ещё больше смутился мужчина. - Ничего, даже лучше на «ты». - Благодарю… - ответил Гарри и откашлялся – комок в горле явно мешал ему говорить. – Я просто поставил дополнительный выход под телевизионную антенну. - Да, я видел. Неплохо придумано! – честно ответил я, ибо понимал, что простой человек таких вещей сделать не сможет. – Должно работать - я не увидел там никаких проблем. Во всяком случае, всё покажет практика. Вот запустим аппарат в дело – тогда и проверим. После этого я приземлился на стул и предложил Гарри присесть рядом. Нужно было успеть сделать всё до того, как проснётся мама и у неё появятся ко мне вопросы. Саба снова всё испортила… Да сколько же можно… Моя сестра о себе такого мнения, что… - Подержи паяльник, - попросил я Гарри и продолжил думать, работая над рацией. …И как она только не понимает? Как можно так поступать с родной мамой? Со своей семьёй? Да это же предательство! Я выронил из руки болтик и тот упал куда-то под стол. - Прекрасно! – вспылил я и отправился вниз на поиски. Гарри тут же встрепенулся и нагнулся следом, подсвечивая телефонным фонариком. Мы работали уже больше двух часов, и всё сыпалось у меня из рук. Мысли выбивали из колеи и заставляли думать о Сабе, а не о приборе. В итоге я чуть не пропаял плату, и пришлось кое-что переделывать заново. Только Гарри выводил меня из транса, помогал мне, если что-то шло не так, и ни разу не попрекнул меня в моём непрофессионализме. Ох, как же мне было стыдно! Человек пришёл ко мне как к знатоку, а я как ребёнок не могу твердо в руке удержать отвертку. Руки тряслись, мысли не хотели трезветь, а взгляд затуманивали образы. Но Гарри… Он видел все это и будто бы понимал, в чём дело. Он был таким добрым и душевным человеком! Как оказалось, только на первый взгляд он выглядел странным. На самом деле это было волнение, которое очень скоро улетучилось, после чего мы разговорились. Мы болтали обо всём, о чём только можно, прерываясь лишь на ситуациях, когда приходилось хорошенько подумать над рацией. Однако это не унимало дрожь в моих руках, и когда я совсем отчаялся, выдохнул и положил голову на руки, прижавшись к столу, Гарри, набравшись смелости, решился сказать о моей нервозности: - Динго, я вижу – ты головастый парень. Но… не нервничай. Я всё понимаю… - Ох… Это сложно понять, - ответил я уже не скрывая всей своей боли. Сестра-сестра… что же ты наделала… - Я… Я могу уйти. Просто… - Нет-нет, что Вы! – отозвался я, приподнявшись со стола и обратив своё сонное лицо к Гарри. – Я доделаю свою работу. - Я ведь понимаю, я мог бы найти другого мастера, но в Номе мне лучше тебя не найти. - Да что ты! – смутился я. – Разве что тут просто не из кого выбирать. Наш-то городок очень маленький… - Но всё же, Динго! Я… я не представляю, что ты чувствуешь… - И не можешь представить… - задумчиво произнёс я себе под нос, лишь нечаянно озвучив свою мысль. - Тебе… тебе сложно это делать, я знаю. Но эта вещь, - указал он на рацию. - Поможет не только мне, но и вашей семье. Хм… А вот это уже интересно… - И как же? – удивился я. - Разве… разве ты не понимаешь? – осторожничал Гарри. Я напрягся. - Н-нет… - едва вымолвил я, не понимая. - Эм-м… Я… Я хотел попросить у тебя прощения, Динго. - За что? – не понял я. Диалог превратился в какую-то кашу. - За всё, что произошло. За Алу, за Кодиака, за ***. За то, что тебе тоже, наверно, досталось. За…За потраченные нервы, за… Но я уже не слушал. Я округлил глаза, и мне казалось, что они вылетят сейчас из орбит. Я попытался взять себя в руки, но у меня не получалось. Комната показалась мне невыносимо душной от запаха припоя. Форточка… «Нужно открыть форточку», - отчего-то подумал я, но она и так была уже открыта. За окном бежали облака, и сегодня дождя уже ничто не предвещало… Только вот… Ох, я не мог убежать от происходящего. Посторонние мысли наполняли мою голову, но снова и снова я возвращался к явности. Что? Как же так? Как же… Я медленно снял очки и заметил, как дрожит моя рука под их «неподъёмным» весом. Я был не растерян – я был поражён. От «духоты» на лице моём выступила испарина, а потом резко на меня нахлынул морозный ветер. Меня так и бросало то в жар, то в холод, пока я не смог произнести: - А-а-а… - на большее меня не хватило. Дальше всё делал Гарри: - Погоди, ты хочешь сказать, что не узнал меня? – на его лице тоже загорелся испуг. Испарина выступила на гладком лбу еще во время его извинений. В ответ я только покачал головой, отрицая, казалось бы, невозможное… Неужели я мог забыть? Неужели я мог не запомнить… Ох, какой же я трус! В тот раз я ничего не соображал, когда мы спасали ***! - А я думал… проклятье! – закрыл глаза Гарри и потёр лоб. Ну да, со своей стороны он оказался круглым дураком. Однако он и сам это понимал и даже не сдержал усталой улыбки. – Теперь-то ты понимаешь, кто я такой? Я одобрительно кивнул. - А рация… - Гарри посмотрел на неё как на предавшего его друга. – Она свяжет меня с ними. И мы узнаем, что случилось с вашей семьёй, понимаешь? - Хм, то есть… - Да, Динго. Я не знаю, говорила ли тебе Саба что-нибудь об этом, но… Хьюго не хочет, чтобы она волновалась. Он хочет помочь ей, потому что он любит её… - Вон… - всё что я мог произнести… - Вон. Из этого. Дома, – тихо прошептал я дрожащим голосом. - Хорошо. Ещё раз прости меня, Динго. Мне очень жаль, что так вышло. Если бы только твой отец отозвался бы раньше… - Что? – не понял я. - Не важно, - ответил мне Гарри и начал было опускать в пакет части рации, но я, набравшись мужества, не дал ему закончить. - Стой, - произнёс я после шумного выдоха. Гарри лишь вопросительно на меня посмотрел. – Тут немного осталось. Давай уже закончим работу… - Я… рад, что ты меня понял… Но я и не собирался его понимать. Я… Я вообще удивлялся своей смелости. Мне… Не то чтобы мне было страшно, но я опасался этого типа. Однако я решился так вот по-умному потянуть время, чтобы подумать, как мне лучше будет поступить… - Я, честно, не думал… - О чём? – спросил я, набравшись смелости и наполнив воздухом грудь. - О том, что ты так спокойно отнесёшься ко мне. Мы так долго сидели, даже болтали… Теперь понятно, в чём было дело… - Гарри усмехнулся. – У тебя здесь курят? - Нет, у нас в семье нет курящих… - Во всяком случае, это ты так думаешь… - О чем ты? – не понял я. - Ай, - отмахнулся Гарри. – Не важно. Саба говорила Хьюго, что у вас с ней вышел скандал… - А что, Саба курит? – спросил я и осекся, но было поздно. Я…Я был разбит. Господи, как я жалок! Сколь труслив и наивен! Так облажаться! Впустить в дом такого человека по невнимательности, так ещё и остановить его! Не дать ему уйти, вместо того, чтобы вышвырнуть его за шкирку вон!!! Как он посмел!? Так я, мало того, даже в разговоре не могу за себя постоять – мелю какую-то чушь! Какое мне дело до Сабы, о Всевышний!? Однако Гарри на это только лишь улыбнулся, тактично ничего не сказав. Он оставался почти таким же, таким же… добрым и воспитанным, каким был минут десять назад. Неужели такое возможно? - Я о другом, Динго, но это не важно, - наконец нашел он ответ и с досадой взглянул на окно. Я как будто бы прочитал его мысли (во всяком случае, мне так показалось) и отворил окно настежь, после чего шлёпнул по столу небольшой баночкой с болтами, обозначив её присутствие. - Можешь закурить, - сказал лишь я и опустился на свою кровать, отойдя от окна и мошенника Гарри. Только вот… был ли он мошенником, или действительно ничего не знал? Не похоже, чтобы он что-нибудь предполагал. Он ведь сам заговорил на эту тему, сам же попросил извинений… Может, всё не так уж и плохо? Может и он не так уж и плох? - Благодарю, - отозвался Гарри на мой жест и, достав из кармана пачку сигарет, закурил. Стараясь дымить исключительно в форточку, мужчина, облокотившись на стол, стряхивал пепел в банку с болтами. Пока огонёк не коснулся фильтра, никто из нас не произнёс ни слова, и лишь докурив, Гарри заметил: - Ещё не выкинул меня отсюда? Странно. Я думал, что ты привык делать поспешные выводы. - Да… как ты смеешь, - хотел было пригрозить я, но из меня выскочило только безобидное ворчание. - А я так понял, - спокойно ответил на мою дерзость Гарри. - И дело не в том, кто я, а в том, как я, совершенно посторонний человек, посмотрел на ситуацию с Сабой. Ты думаешь, она всем об этом направо-налево рассказывает? Нет. Только Хьюго. А мне так, ненароком. Я ведь частенько бываю с ними рядом, мы ведь работаем вместе с Хьюго, ну ты уже знаешь… - притормозил Гарри и, не удержавшись, достал ещё одну сигарету. Щёлкнула зажигалка, появился уголёк и человек, сделав первую глубокую затяжку, продолжил: - Твоя сестра всю жизнь пробыла в дворовом обществе, и это научило её держать язык за зубами. Такие делятся сокровенным только с теми, кому истинно доверяют, - Гарри сделал затяжку. – Нет, я не хвастаюсь, я просто так говорю. Мне она тоже не доверяет, но мне доверяет Хьюго, так что я кое-что об их с ним отношениях знаю, - последовала следующая затяжка. Дым клубом наполнил комнату – очевидно Гарри забылся и по привычке направил его перед собой, не заботясь о неудобствах. Я лишь взмахнул рукой, и мой гость тут же засуетился: - Прости, - произнёс он и выпустил дым уже в распахнутое окно, накренившись заодно и посмотрев, не подслушивает ли кто. – Так вот, ваша с Сабой ситуация… Понимаешь… она верит Хьюго как себе, брат, и от этого, чтоб его, даже у меня мурашки по коже! А Хьюго, ты его видел? Да что там, Хьюго в обычной жизни и Хьюго рядом с ней – это совершенно две разных особы. Рядом с Сабой он светится огнём, горит надеждой и… хрен его знает, какие эпитеты тут ещё стоило бы подобрать, но ты послушай. Они всё равно будут вместе. Их не разлучить и ты их не остановишь. Их не остановит никто из нашего начальства, и даже я, не смотря на то, что Хьюго считает меня своим другом… И дело тут совершенно не в том, что она бунтарка, а Хьюго – прохиндей. Они любят друг друга. Они… я тебе скажу, очень любят друг друга. - Да он использует её! Использует её в своих грязных делишках! А ты! Тебя он послал, чтобы походить мне по ушам, да ещё и рацию починить! Не выйдет! – выплеснул я поток накопившегося гнева и мыслей. - А теперь сам подумай, Динго, - всё так же спокойно ответил мне Гарри и затянулся. – Если бы мне надо было добиться твоего расположения для дела, если бы мне нужна была только рация, я бы уже минут тридцать как сидел бы дома, заполучив всё в одном флаконе. Разве я не мог промолчать, когда заметил, что ты ничего не понимаешь? Остановиться и не просить у тебя прощения? М-м? Чего молчишь, Динго? - Мог. Вполне, - честно подтвердил я. - Мог. А как мы с тобой беседовали, помнишь? Что, плохо? Я ничего не ответил. - Если ты думаешь, что это было совершенно наиграно, то ты ошибаешься, - Гарри затянулся. - И вот после всего этого подумай - если бы я хотел добиться твоего расположения, втереться в доверие там, я не знаю, «поездить по ушам», как ты говоришь. Разве я бы начал тебе дерзить, чтобы ты меня послушал, и рассказывать тебе про Хьюго и Сабу? Даже если бы речь зашла о них, я бы что делал? Правильно, «разделял» бы твою точку зрения и поддакивал. Но я этого не делал. А знаешь почему, Динго? - Ну же, почему? – спросил я. - Вот и попробуй ответить сам, почему, - сказал Гарри и, сделав последнюю затяжку, затушил сигарету. Всё это время Гарри был спокоен как кит. Он плыл по течению, будто бы так и надо, и от этого меня терзали очень большие сомнения. С одной стороны, обитателям моря плыть по течению тяжелее, а с другой… Очень уж складно он говорил. Очень… продуманно, что ли. И тем не менее он оставался столь же спокоен в своих движениях, когда складывал в пакет детали от рации и водружал на плечи её полегчавший остов. - Подумай над этим, Динго, - сказал мне Гарри, подойдя к моей кровати. Я посчитал совсем невоспитанным остаться в своём положении и встал перед собеседником. – Рацию я без тебя всё равно не доделаю. Если посчитаешь нужным – приходи. Квартира один. Где найти меня ты знаешь. Что ж… - замялся Гарри. – Спасибо тебе за помощь и за то, что выслушал, - после этого он протянул мне руку, стоя непозволительно близко для преступника – моя комната не позволяла стоять далеко друг от друга. Я взглянул на руку человека – вся в шрамах и порезах, шершавая и грязная после работы с рацией, как, впрочем, и моя. Но кроме того было видно, что эта рука человека-трудоголика. Такие зарабатывают на жизнь честно… только вот он… Я решился и пожал ему руку. Этот жест будто бы отпустил мне грехи с души. - Был рад поболтать, - заметил напоследок Гарри. – Провожать, думаю, не стоит, - усмехнулся он и вышел, аккуратно закрыв за собою дверь и так и оставив меня стоять посреди комнаты. Кажется, я даже не мог опустить руку, которую пожал мне этот необычный мужчина, сказавший, как вскоре я понял, одни из самых значимых слов в моей жизни. 3. Хлопнула входная дверь. Не дай Бог это Саба! Выйдя из нашей с Балто спальни, я увидела Динго, который со странной задумчивостью семенил по коридору. - Сынок, постой! – позвала его я. – Не знаешь, кто вышел? - Это от меня, мам, - ответил мне сын с очень странным задумчивым лицом. Никогда не видела его таким, да и на него не похоже, чтобы кто-то к нему приходил. - Что-то случилось, Динго? - Нет, мам, всё нормально. - Кто это был? – поинтересовалась я. - Да так… клиент, - ответил мне сын и, видимо, поняв, что его в чём-то подозревают, сделал лицо попроще. - Ты ничего не хочешь мне рассказать? - Нет мам. Успокойся, всё нормально, - улыбнулся мне Динго и обнял меня. - Фу, Динго! С каких это пор ты начал курить?! – решила подшутить я. - Ну ма-а-ам! Ты же знаешь! Я не… - Да знаю-знаю, иди, сынок, - ласково погладила я по голове сына и проводила его взглядом. Ох, как же вы быстро выросли! И тем не менее я не поленилась зайти к Динго в комнату. Да, тут пахло сигаретным дымом, а в окно было видно, как от нашего дома идёт человек с пакетом в руке и большим железным ранцем за спиной. Впрочем, пускай Динго занимается, если ему от этого легче… Мне вот не легче. Что только я не пробовала – сад, огород, кулинария – всё без толку. Все валилось у меня из рук при одном только воспоминании о муже и детях. Всё… Господи, какой ужас! Всю жизнь, всю жизнь мы жили в страхе за детей, и вот сейчас, когда, казалось бы, вся эта чехарда утихла, возвращается Стил со своей шайкой и…и… Чего тебе надо в этот раз, Стил? Ты всегда был подлецом, поэтому, конечно же, начал действовать сразу же через детей. Но… Стил всегда был умным и хитрым выродком… Злость забирала меня. За последние двадцать лет я не злилась так, как начала злиться в последние несколько дней. Уже почти четыре дня прошло с тех пор, как Алу убежала, и если бы позавчера Балто не позвонил бы мне из Теллера – я бы совсем сошла с ума. Он нашёл мою девочку, но вот ***… И чего он только поплёлся за ними?! И почему я, как малолетняя дура, послушала Балто и позволила ему уйти!? Это я виновата, что он ушёл… Я в ответе за него, и что я скажу его родителям?! Ох, этого нельзя было допускать, нельзя… Я спустилась вниз – нужно было приготовить завтрак. Кое-как собравшись с мыслями, я поставила молоко на газ, чтобы сварить кашу, а сама всё думала… Балто обещал мне, что сегодня же утром отправит Алу домой, а сам пойдёт искать ***. И где же Алу? Уже десять часов! Ох… ещё десять… Хоть бы позвонили мне, хотя бы держали меня в курсе дела… Чует, чует моя душа, что Балто теперь так просто этого не оставит, уж я-то его точно знаю! Ну а если так, то зачем он в одиночку полез на рожон?! Самоуверенность, альтруизм. Как всегда не хочет никого беспокоить своими проблемами. А разве он не помнит, как эти проблемы быстро становятся общими? Ладно, для этого же и есть я… Нда уж, а кто ж ещё-то… Надеюсь, к вечеру всё станет ясно… В кухню вошёл Динго и Дакота. Дакота как всегда подшучивал над братом, но тот был совершенно не в духе. Он даже не смел ему чем-то ответить, как это обычно бывало, а просто молчал на его шутки, пока сам Дакота не перепугался и не начал выспрашивать у брата, что произошло. Он посадил Динго за стол, налил ему стаканчик воды и со всей чуткостью заговорил с ним. Дакота может со скоростью света менять своё настроение, только вот остальные дети этому почему-то не верят, не считают при этом брата искренним, ожидая от него очередной хохмы. Разве только Алу… Я печально вздохнула о дочери… Ничего, ладно, всё хорошо. К вечеру… к вечеру она точно будет дома, как раз когда у нас будут гости… Я засыпала кашу. Прежняя жизнь теперь не казалась мне простой и обыденной. Такое чувство, будто и кухня не моя, и всё на ней не так, и даже каша варится иначе. Всё в новинку, всё странное и необъяснимо сложное, другое. Каждое действие требует усилий, заставляет думать о том, что делаешь, а делать я ничего не могла… У меня опускались руки… Я думала совсем о другом – об Алу, ***, о Балто и Сабе и… всё это… Ах, Всевышний, услышь мои молитвы! Только бы всё было хорошо! Только бы всё обошлось! 4. Саба… Господи, что я наделал! Хотя нет, нет! Она виновата! И вообще – этот парень… Гарри… ох, как всё сложно! Я никогда так не делал. Вернее, делал, когда у меня был слушатель или гениальная идея, которую приходилось раскачивать на ногах. Я ходил по своей комнате как загнанный в клетку зверь. Казалось, что я должен протоптать дыру на полу. А мысли… Мысли бились во мне словно птицы, только вот какая из них станет синей я никак не мог выбрать… И как же мне понять в кромешной тьме моего внутреннего «я», какая из всех этих птиц синяя? Да и дело-то не во мне… Ох, кого я обманываю! Сам себя. Мне просто нужно сделать выбор, а я не могу. Не могу и всё тут! Пойти к Гарри или не пойти? Уничтожить рацию или помочь? Что сказать Сабе – извиниться перед ней или проклинать всеми знамыми и незнамыми словами? Ох, не могу, не-мо-гу!!! Уже скоро к нам придут гости, важные гости, и если я сейчас не уйду, то потом я слинять не смогу уже точно. А если… если Саба останется? Как мне сидеть с ней за одним столом? При гостях? И что мне, показывать им, как у нас все хорошо?! Пока сама Саба не покажет всё как есть, а она покажет, уж я-то не сомневаюсь. А мама… маме придётся терпеть и это, но сколько?! Сколько ей можно терпеть и вопрос – сможет ли она это вытерпеть? Ох, Господи! Весь день с того момента, как Гарри ушёл от меня, я думал. Я понимал, что оставлять этот вопрос нерешённым означало либо непредсказуемую концовку в истории с Гарри и всей его шайкой, либо очередной скандал с Сабой. А она… Она-то уж им доверяла, и… она жива-здорова, заперлась в своей комнате и готовит очередную выходку… наверное… Она жива и продолжает доверять им даже не смотря на то, кто она, и они тоже это знают. Она дочь Балто. Ох-х, отец… Почему ты не рассказал нам всё как есть, чтобы мы не ломали головы как нам быть? И где же ты сейчас, что с тобой? Что с моей сестрой Алу? Что… о Газе и *** вообще никаких вестей. Мы уже, было, отчаялись, но позавчера вы нам позвонили. Алу цела а ты… Никого ты не пойдёшь искать, уж я-то тебя знаю! Не сын ли я того самого Балто, чтобы не знать, что отец что-то задумал!... Нет. Какой же я сын Балто, я трус, ТРУС, каких мало! Даже моя сестра Алу смелее меня! Я… Я должен знать, что происходит, и я должен доказать всем, что я достоин быть твоим сыном… я… Несколько часов я не вылезал из своей комнаты, чтобы взвешивать все «за» и «против» и в одну секунду, поддавшись безумному геройству, согласиться отправиться к Гарри. «А что, ведь он и вправду не знает, когда я к нему приду, так почему бы не сейчас? Он определенно не ждёт от меня столь поспешных решений, так что я, скорее всего, буду в безопасности», - думал я. Уж не знаю, то ли отцовские гены, то ли подростковое легкомыслие проснулись во мне, но я решился и, собрав необходимый инструментарий в рюкзак, осторожно вышел из комнаты. Проскользнув на первый этаж (благо лестница была как раз возле моей комнаты), я незаметно от мамы оделся и, что было мочи, «дал дёру» в сторону города, боясь встретить по пути гостей, а они-то должны были явиться с минуты на минуту. Быстрым шагом я поднимал пыль на тропе, и та оседала на обувке, превращая её из чёрной в коричнево-серую, но мне было сейчас совсем не до этого. Скрыться в городе было куда проще, нежели на поляне перед самым домом, и я спешил туда что есть мочи. Однако там я чувствовал себя куда мене комфортно. Чуть было не попав под машину, я вообще был готов опустить руки. С каждым шагом приближаясь к злополучному дому, моё волнение нарастало. Я боялся этой встречи, боялся, что они схватят меня как Кодиака, боялся, что они будут шантажировать меня либо шантажировать мной мою семью. И какой тогда я буду герой? Тогда я только всех подставлю… На минутку я даже остановился в одном из переулков. Сердце стучало так, будто бы всё это время я бежал. Остановить и умерить свой пыл я не мог, как бы я не хотел. Он чуть было не превратился в панику, если бы я только не остановился. Так, хорошо, я сбежал от гостей и Сабы, и, во всяком случае, мог бы просто поболтаться до ночи в городе, но… Какой с этого толк? Я не предупредил маму, она будет волноваться, я ведь всегда её предупреждаю… Мои братья и сёстры иногда этого не делают, а я всегда… Она может волноваться за меня, и это волнение должно быть оправдано. И… может быть, Гарри не обманул меня с рацией? Он показался мне весьма обходительным человеком, добрым, и пускай я не так хорошо разбираюсь в людях, но вот Саба…. Что-что, а вот видеть окружающих насквозь она умеет, это знают все. И она им доверяла… Так, может… На минуту мне стало до ужаса стыдно и страшно за то, что я сделал. Ведь Саба не могла ошибиться в Хьюго, никак не могла. Она и вовсе любит его… как она утверждает. Но ведь любовь – самое страшное и неуверенное чувство, чувство, от которого никогда не знаешь, чего ожидать. Оно затуманивает твой разум и… Конечно! Как я могу об этом говорить, если никогда не любил?! Ох… У меня даже девушки не было… Ох… Я не знаю, как мне поступить. В своих раздумьях я нашёл ещё больше поводов отправиться к Гарри, но в то же время риск остаётся риском, а рисковать я не люблю. Надо признаться самому себе – я боюсь рисковать. Но… Если я ничего не сделаю – я ничего и не добьюсь, а так у меня есть шанс выведать, что происходит с родными на самом деле. Если, конечно, мне его предоставят. Ладно, хух, решился! Тем более я в городе, в своём городе, где стены и прохожие играют на моей стороне. Это ведь не обитель злодейства, а только лишь его посольство. Так что я буду в безопасности. В максимальной безопасности. Как там Алу, *** и Газ – я вообще не представляю. Папа – он ничего не боится, а вот ребята… я бы никогда не нашёл в себе столько смелости, чтобы даже просто отправиться через лес в другой город. Я не могу её наскрести даже на то, чтобы сходить к незнакомому человеку в гости. А *** умудрился даже забраться к нему в дом. Ладно, всё, я иду! Оглядываясь на прохожих и уклоняясь от взглядов знакомых лиц, я проследовал к месту своего назначения. К сожалению, моей уверенности хватило не на много, и уже на подходах мне начало казаться, что меня кто-то преследует. Но всё это было не что иное, как типичная паранойя, которая ещё с детства терзала меня, когда по ночам я боялся один выйти из комнаты. Но этот страх, в отличие от сегодняшнего, был не оправдан и ни разу не подтвердил моих ожиданий, чего я очень жду и от моего похода к Гарри. Надеюсь, что страхи мои снова станут лишь чувством, накрученным моими больными мыслями. Надеюсь, что они никогда не станут явью. Я продолжал идти по родным мне улицам, будто бы по чужому городу. Скрываясь в них, словно вор, опасаясь увидеть знакомых, я двигался к цели, теряя уверенность в себе и своём решении. Однако скрыться от всех глаз мне не удалось. Возле дома, у которого началась вся наша заварушка, меня окликнули: - Эй, куда катишься? Я дёрнулся. Волнение сказывалось, и я, помотав головой, не сразу понял кто меня позвал. Но тут сверху раздался свист, и я задрал голову в небо. На подоконнике, свесив из окна своей угловой комнаты босые ноги и раскачивая ими, как ни в чём не бывало, сидела Дасти. Она только лишь улыбнулась в ответ моему растерянному виду. Да уж, представляю я себя очкарика со стороны, с трясущимися от волнения руками и ногами в поисках ответов на свои трусливые вопросы. - Ну, чего молчишь? – спросила она, всё так же широко улыбаясь мне и повернув голову немного набок. Дасти ласкало солнышко, и она была, в прямом и в переносном смысле, как всегда на высоте. Однако я подумал, что стоит рассказать ей о том, что происходит на самом деле. Так, на всякий пожарный, чтобы хоть кто-то знал, что со мной моет случится… Однако кричать на всю улицу и подвергать подругу опасности я не хотел, и поэтому, подумав, ответил: - Эм-м… Ты не могла бы спуститься? - А ты поймаешь? – спросила она своим ласковым голосом и захохотала. Я так бы хотел улыбнуться ей в ответ, но у меня совсем не получилось. – Да говори уже! – призвала меня Дасти, закончив смеяться. - Я иду… к Гарри, - как можно тише ответил я. Дасти удивлённо посмотрела на меня, а после, сжав губы, трижды мерно хлопнула в ладоши и сказала: - Браво! Если бы я только знала, кто это. - Не притворяйся, - серьёзно ответил я. – Ты знаешь, к кому я иду и зачем. Дасти ещё больше удивилась, но, пойманная на своей «святой лжи», которая, как оказалась, была уже некстати, решила зачем-то задеть меня за живое: - Смело, конечно, - уже серьёзным голосом произнесла она. – Я от тебя не ожидала, Динго. - Спасибо, - ответил я, тем не менее, затаив на нее обиду. Она без стеснения говорила о моей трусости. - Конечно, до *** или Алу тебе далеко, но ты на правильном пути, - с намеренной издёвкой произнесла Дасти. – То-то я смотрю, что ты сегодня сам не свой – слишком уж маленькое количество слов в секунду даже для обычного прохожего. - Ты это специально? – вырвалось первое, что пришло мне в голову, и только потом я всё понял. – Ты с Сабой заодно, да? Но Дасти не показала мне виду и, оставаясь совершенно спокойной, ответила: - Иди уже, герой! Расскажешь, как всё прошло, ОК? - Ладно, - ответил я, выдохнул и посеменил вперёд. И всё-таки разговор с Дасти успокоил меня. Она относилась к моему делу как к романтической прогулке, и это, не глядя на обман, внушало уверенность. С другой стороны Дасти умудрилась унизить меня, посмеяться надо мной, но при этом помочь мне ценою моего к ней доброго отношения… И всё же если она сделала это осознанно - я снимаю перед нею шляпу! А я, зная хитрую Дасти, в этом не сомневаюсь – Дасти просто потрясный психолог! Однако когда я подошёл к тому самому дому, мне стало не по себе. Сердце вдруг забилось так, что мне казалось, будто оно комком подступило к самому горлу и теперь содрогается там, готовясь порвать мне глотку в любую секунду. В глазах всё поплыло, но я, собравшись с мыслями, сделал те самые страшные шаги к порогу дома Гарри. Пройдя мимо густого кустарника, всего пёстрого от фиолетово-малиновых роз, я робко ступил на крыльцо. Каждый шаг запомнился мне и стоял перед глазами, будто бы я сломал себе ногу и теперь сосредоточился на каждой ступеньке, чтобы взобраться по лестнице и не свалиться кубарем вниз. Но этот сложный путь был преодолён. Оглядевшись, я увидел звонок и нажал на кнопку с надписью «1». Где-то далеко и очень глухо что-то протрещало, и я отстранился и начал ждать. За дверью послышались шаги. Щёлкнул замок и передо мною предстал Гарри в совершенно том же обличие, в каком он приходил ко мне утром. Разве что лицо у него было уставшее и немного опухшее. Впрочем, увидев меня, оно вмиг разгладилось, приняв удивлённый вид, от которого мне стало легче на душе. Это немного успокаивало, хотя слова всё равно давались мне с трудом. - Пришёл, значит? – спросил Гарри. Я лишь кивнул головой и по-дурацки хихикнул, а отчего – сам не знаю. – Проходи, не стой на пороге, - позвал меня за собой Гарри и, взывающе махнув мне рукой, отступил в сторону, освобождая проход. Чего только стоил мне этот шаг! Но я его сделал, и после него стало легче. Теперь уже от меня ничего не зависело – я был во власти преступности. Как-никак посольство – это территория государства, которое оно представляет! Гарри захлопнул за мною дверь и темный коридор, в котором я оказался, погрузился в тишину. Казалось, что она длилась секунд десять, не меньше, однако Гарри, как только закрыл за мной дверь, сразу же отправился вперед, чтобы провести меня в нужную комнату. В квартире пахло сигаретой и холостяцким запустением. Всё, вроде бы, было, и стояло на своём месте, но явно не так, как было бы при женщине в доме. Кругом было и чисто и грязно одновременно. Так в зале, в который мы вошли, на запылившихся полках стояли хрустальные бокалы, симметрично и утончённо расставленные по всей стенке, и в то же время из соседней тумбочки буквально свешивалось какое-то бельё через дверку незакрытого ящика. Однако весь этот «творческий порядок», а иными словами – «кавардак», меня мало чем занимал. В первую очередь нужно было высмотреть пути отступления и прочие вещи, за которые я мог бы зацепиться в трудную минуту, которая, я надеюсь, не наступит. - Нам повезло – мы одни, - произнёс Гарри. – Хьюго только что уехал вместе с Сабой. Ну, а где остальные – ты знаешь. - Как вместе с Сабой? - Они собрались здесь в четыре и поехали за город. Ты чуть их не застал. Они давно планировали… - Да как… - Успокойся. Ты ведь не знаешь, где они успели побывать за всё время их общения. Саба никогда не отчитывалась, разве нет? Я молчал. Гарри был прав. - То-то же. Для них это в порядке вещей, так что остынь и присаживайся. Гарри усадил меня за стол, на котором лежала рация. Хоть её и выложили, но к ней так и не притронулись с сегодняшнего утра. - Я… рад, что ты пришёл. Я даже и не думал… прости, у нас тут бардак, - извинился он, будто бы был самым обычным воспитанным человеком. А может… так оно и есть? - Ничего, Гарри. У меня бывает и похлеще… - я было хотел сказать ему, что он далеко не первый, кто сегодня мне удивляется, однако подставлять Дасти совсем не хотелось. И, тем не менее, чуть было не вырвалось… Моя чрезмерная болтливость давала о себе знать. - Ну, что же… Может, приступим? – аккуратно подошёл сразу к делу мой собеседник. И тем не менее я не мог ему отказать, ведь для того я был здесь и нужен, нужен не только «заказчику», но и своей семье. 5. Ничто не лечит нас так, как церковь. Правильнее сказать, она лечит души, а души уже лечат болезни, решают проблемы и исправляют ошибки. Я так обычно оправдывала веру в глазах тех моих детей, что относятся к Богу скептически. Но даже они признавали одно – церковь успокаивает боль. Не за этим ли я пришла сегодня сюда? Ведь сегодня мне нужна была именно церковь, а вера… Она у каждого своя, и сей интимный вопрос мы решаем для себя самостоятельно. Думать об этом сейчас совершенно не хочется. Вера подкрепляет меня по-своему, даёт мне силы справиться со всем там, дома, а здесь… Церковь наоборот расслабляет, успокаивает и помогает сбросить с плеч хоть небольшую часть этого тяжёлого груза, так что я не буду думать сейчас о вере. Здесь всё было так, как обычно. Разве что сегодня в церкви играл орган. Да, это удовольствие случалось не всегда, но сегодня я пришла за ним, потому что знала – во время его звучания знакомые не будут надоедать мне своими вопросами и сплетнями, своей глупой фальшью и наигранными ласковыми лицами, от которых меня тошнило с тех самых пор, когда мой муж стал героем. Эх, «герой»… Стоит только изменить свой статус с подруги обыкновенного городского балбеса на жену героя, как вмиг о тебе узнаёт весь город и вдруг, как бы невзначай, у тебя появляется куча новых знакомых, которые липнут к тебе, словно мухи к… Первые года три я этого не замечала, а потом появились первые глупые сплетни, подставы, и я очень сильно переживала по этому поводу. Однако жизнь меня научила не обращать на это внимания, научила отсеивать, не разрывать контактов, но не сближаться с теми, кто... С кем и так всё было ясно. Мало кто относился ко мне как к подруге, как к себе равной, с которой можно говорить про стряпню и сад, детей и мужей и с которой можно советоваться и давать советы. Все вокруг видели во мне жену героя: статную, воспитанную, не провинциальную. И я играла этот образ, благо, что для этого мало что приходилось делать – воспитание у меня было что надо. Я ведь и вправду вышла из далеко не провинциальной семьи, но теперь-то… Мне проще чувствовать себя провинциалкой, которой я стала, а не графиней, которой хотели сделать меня родители. И только лишь немногие могли относиться ко мне как к другу, а не личности со статусом. Именно те, кого я могла назвать друзьями, и должны были прийти ко мне к пяти часам вечера. А пока что я вошла в церковь, и все мысли мои растворились в чуть сладковатом запахе воска и томных вздохах совсем небольшого органа. Огромный витраж над органом заполнял чуть тёмную высокую залу красками тусклого света. На полу вырисовывалось разноцветное изображение ангела, улетающего куда-то ввысь, к небу, с распростёртыми крыльями. Оно с давних пор завораживало меня, будто бы душа моя улетала куда-то вместе с ним к чистому-чистому небу, отражённому голубыми стёклами витража. Хоть церковь была и деревянной, но исполнение в готическом стиле делало её куда более высокой, нежели она казалась снаружи. Разве что шпиль с колоколом, который своим звоном взывал сейчас людей на службу, был действительно высок. Когда-то он являлся самым высоким сооружением в Номе, и Балто даже умудрился затащить меня туда, и мы всю ночь болтали и целовались с ним, глядя на засыпающий город, горы и бушующее море… Да, было время, но теперь на северо-востоке города, со стороны леса, стоит красно-белый шпиль телевышки. Благо хоть он не портит вид с главной улицы, и мне тогда кажется, что всё осталось как раньше, по-прежнему. Под звуки органа я прошла к самой крайней скамейке у входа, и все прихожане, что были в церкви, вдруг обернулись. Не было ни одного из них, кто бы ни улыбнулся мне столь широкой, почти что надменной, улыбкой и не поклонился в знак приветствия. Побоялись бы Бога, вы в церкви! Но я всё же кивала им в ответ, стараясь показаться вежливой и остаться серьёзной. Пока что играет орган они не будут подходить ко мне и надоедать со своими вопросами и подхалимством. Эх… Так мало людей и мне подобных стали нашей семье настоящими друзьями уже после того, как Балто с ребятами доставил вакцину. Благо хоть в ту ночь, когда к нам прибыли наши русские друзья, я в них не ошиблась. Говорят, что встречают по одёжке, а тут я сразу поняла, что на них можно положиться. Хоть это была не первая наша с ними встреча, но спустя столько лет всё могло измениться. Кто знает, под влияние чего попадут люди. Но они стали только лучше с тех самых пор, когда мы видели их в последний раз, но это совсем другая история… Сколько раз они спасали нас, когда, казалось бы, всё было обречено, и даже сейчас они рискуют, прикрывая нас от невесть чего. Только вот почему всплыла вся эта история с документами – непонятно. Балто отправил их в Россию, сделал это через Алу, чего я бы никогда ему не позволила. Но он сделал это втайне и оказался прав... И тем не менее шайка Стила засуетилась спустя столько лет как раз после этого шага, и почему – не ясно. Совсем не похоже на совпадение, и это мы должны будем выяснить. Но вот началась служба и я забылась. Мысли ушли из головы на всё это время, и я очистилась, успокоилась и окрепла духом. Святой Отец ещё не закончил чтения, но я позволила себе встать и уйти. Недаром я села возле самого выхода. Сколь могла получить - я уже получила, а теперь я хотела исчезнуть с глаз долой от тех, кто относится к другим словно в гоголевском ревизоре. У русских классиков литература чудна и своеобразна, но мысли они подносят красиво – тут ничего и не скажешь! Конечно, я желала остаться ещё на минуточку, но тянуть время было нельзя. Уходить было стыдно, но если я останусь – ко мне обязательно прилипнут назойливые и до смерти настойчивые знакомые и заговорят меня вусмерть. А сейчас уже четыре, до гостей остался всего час, так что нужно успеть подвести последние штрихи в подготовке к их встрече. И я отправилась домой, чтобы разложить салаты в салатницы, поставить мясо в духовку и подготовить детей к встрече. Ох, надеюсь, что хоть кто-нибудь из них ещё дома, а то... Грудь защемило, и я снова мимолётно всплакнула, посеяв грусть в своём сердце. Бедные вы мои дети, совсем вы остались без моего догляда! Я самая ужасная мать на свете… 6. Работа кипела полным ходом. Моё волнение сперва совсем не давало мне покоя, но в такие моменты Гарри протягивал мне руку помощи. Мало того, что он помогал мне паять, держать детали, что-то откручивать, так он ещё замечал, как было бы лучше, поправлял мои ошибки и выводил меня из транса своими разговорами и именно тут я кое-что понял. За всё это время он разговаривал со мной непринуждённо, как сказала бы Саба: «На полном расслабоне». Почти так же, как и у меня дома, разве что теперь он позволял себе скромно браниться, когда что-то выходило из-под контроля, да отшучиваться, ещё и так, что даже меня на смех пробирало! Одним словом, я почти не увидел отличия того Гарри, который пришёл ко мне утром, и того, что сидел сейчас возле меня на зелёном старом диване. И это не только меня успокаивало – это наводило меня на мысль о том, что… Гарри сам по себе неплохой человек. Спустя час работы вместе с ним я вообще забыл, что он преступник. В нём не было ничего такого, что выделяло бы его из толпы, в нём не было манерности, хладнокровия и жестокости, а наоборот – Гарри был очень чутким и внимательным человеком. Он понимал и видел, как я беспокоился, когда пришёл к нему, и делал всё, чтобы это исправить. Он предложил мне чая с пряниками, включил музыку на музыкальном центре и был со мной вежлив, будто бы я по-дружески пришёл к нему в гости. Нет, я выразился неправильно. Он был не то чтобы вежлив, а более прост и открыт со мной, смея рассказывать мне даже истории из своей жизни, которые были к слову. Вся эта ситуация привела меня только к одному единственному выводу. Я ошибался. Всё это время. Я… Это я оказался бесчувственной тварью, которая не смогла понять даже родную сестру. Это я – худший член нашей семьи, жалкий, трусливый и никому не нужный, самый глупый и не знающий жизни, самый… самый бесполезный. Я даже не знаю, что будет, когда мы починим рацию до конца. Может, Гарри всё-таки притворяется и, получив своё, пришьёт меня прямо здесь, без суда и следствия? И тогда и вовсе окажется, что я наделал только хуже всем своим родным, а ведь я хотел помочь… Во время моих раздумий я сидел рядом, а Гарри уже приступил к сборке рации. Однако он заметил мой пустой взгляд и дрожащие руки. Дыхание моё изменилось, стало прерывистым и неровным, и я от своих мыслей чуть было не заплакал… - Эй, - остановился Гарри. – Что с тобой? – не понял он. - Я… Я идиот, - ответил я и закрыл лицо руками, опустив его к полу. - Что такое, Динго? - С… Саба, – коротко ответил я, чтобы не раскрыть всех моих душевных переживаний и мыслей об их «преступной организации». - А-а, - ответил Гарри как ни в чём не бывало. Однако я знал – таким тоном он просто хочет меня успокоить. – Не мудрено. У неё характер – будь здоров! - Мы поругались, - как-то само собой вылетело из меня. – Этой ночью. - Это я и от неё услышал, а в чём дело-то? - В… - я решился и сказал как есть. – В Хьюго… Гарри сперва замолчал, а потом тут же продолжил: - Ну, Хьюго тоже тот ещё кадр. Он вечно суетится и делает проблемы на пустом месте. И тем не менее – он очень хороший парень. Не, ну правда, не смотри на меня так! – даже немного улыбнулся мой собеседник. – В чём всё-таки дело? - А ты не понимаешь, Гарри? – немного повысил тон я. Мужчина немного помутнел, будто бы был удостоен весьма неблагодатным озарением. Однако он, на минуту прервавшись, всё-таки ответил: - Ах, ну да… Ну да… - наклонил он голову и после посмотрел на меня. – Я уже сегодня говорил тебе о них, но кажется, всё в одно ухо влетело, а в другое вышло… Знаешь, Динго, ты ведь тоже сегодня пришёл сюда. И… где сигареты… - отвлёкся Гарри, и, найдя пачку на столе, закурил. – И знаешь, Динго, - сделал Гарри затяжку. – Ты и твоя сестра, Саба, очень похожи по одной простой причине. Ещё тогда, когда ты взял у меня рацию, и сегодня утром особенно. Ты ведь ещё совсем не знал тогда, кто я. И твоё отношение ко мне было совершенно другим, нежели сейчас, я ведь прав? - Да, - честно ответил я. «Враньё – оно вообще приносит только беды. Врать нельзя», – так меня учила мама. А отец всегда отвечал на это: «Если только немножечко, чтобы жизнь малиной не казалась…». После этого папа смеялся, а мама, затаив лёгкую улыбку, его осуждала при нас. Чтобы он не подавал нам плохого примера, ага. А сам он… Не рассказал нам всей правды. Впрочем, сейчас было важно не это. Я лишь продолжил выслушивать Гарри: - Так вот, - сказал он и затянулся. – Ты видел во мне совершенно другого человека. Обычного человека, со своими манерами, характером и прочей ерундой. Таким же я остался и сейчас, НО! Ты узнал, что я работаю на Стила, и всё. Всё вдруг поменялось в твоей голове: образ мышления, эмоции и, самое главное, отношение, - докурив сигарету, Гарри вдруг сменил направление своих мыслей, но пока что я не понимал, к чему он клонит. – А вот Саба. Она, как и мы с тобой, познакомилась с Хьюго гораздо раньше, чем узнала о его второй работе. Отчего-то меня взбесило подобное название их преступной деятельности, будто бы это всё в порядке вещей! «Вот мерзавцы!» - подумал я, но понял, что это опять исходит из моего внутреннего сопротивления и неготовности принять неизбежное. Всё разумное, что я мог сейчас сделать – это дослушать пояснения Гарри, и я уцепился за эту разумную мысль, чтобы не наломать дров и сделать хоть какие-то полезные выводы. - Мы знакомы с тобой всего пару дней, но ты уже успел составить для себя мой образ как личности, как человека, пускай даже примерный, но это и не важно. Самое главное то, что ты уже это сделал, а у Сабы с Хьюго на это ушёл не один день и не месяц. Они познавали друг друга как личности, понимаешь? Но дальше случилось неизбежное – вы узнали, что мы работаем на Стила, - тихо произнёс Гарри. – И с этого момента уже каждый из вас поступил по-своему. Тебя я прекрасно понимаю. Ты знаешь меня совершенно немного, и довериться мне только потому, что твоя сестра могла где-то там, совсем отчасти мне доверять… - покрутил рукой Гарри, изображая жест «ни то ни сё». - …это глупо. Тем более. Она ведь могла ошибиться, разве такого не бывает? - Бывает, - ответил я, понимая, что он заставит меня хоть что-то сказать. Гарри тоже был весьма мощным «психологом» и определённо хотел видеть, что я его внимательно слушаю, а не витаю в облаках своих мыслей. - Бывает, - подтвердил Гарри. – Но вот твоя сестра Саба… Они с Хьюго поссорились ещё до того, как *** приехал в Ном. Она-то и узнала о том, кто он есть, когда вы с *** устроили здесь… - указал Гарри в окно. - …представление возле нашего дома, - мой собеседник улыбнулся чему-то своему, и от его улыбки и воспоминаний даже мне захотелось последовать его примеру. – Да уж, будет что вспомнить на старости лет, если доживу, однако я не об этом, - добавил ни с того ни с сего Гарри и продолжил свою мысль. – И тем не менее, будучи с Хьюго в ссоре, узнав, кто он есть на самом деле, Саба решилась и сама же вышла с ним на контакт. Она нашла в себе силы воспротивиться тому, на кого он служит и кем он является. Потому что… Потому что это не важно, понимаешь! Для неё это уже не важно! – замахал руками Гарри, и я перебил его: - То есть Саба САМА захотела снова встречаться с Хьюго? - Да! - И она не знала про рацию, про всё вот это… - взмахнул я рукою, не зная, что всё-таки сказать. – Про то, что от вас можно узнать… - Подожди, я понял, к чему ты клонишь, - притормозил меня рукой мужчина. – Но Саба узнала о рации уже после того, как они помирились с Хьюго, а мы сейчас знаем не многим больше, чем ты, Динго. В этом может помочь только твоя голова и сей кусок железа, - приударил Гарри о металлический корпус рации. – И это, заметь, никак не связано с отношениями Сабы и Хьюго. Они сейчас сами по себе, уехали отдыхать на природу, разве что Хьюго хотел ещё встретиться с одним человеком… - Так, ладно, - отмахнулся я. – И… короче, что ты хотел мне всем этим сказать? - постарался я выкинуть Сабу из головы и сосредоточится на своих мыслях. Не даром же я выслушал столь огромный монолог, не правда ли? - А то, Динго, что дружба и любовь не должны знать преград из статусов и клише. Саба и Хьюго по-настоящему любят друг друга, вот и вся история. И им не важно, что он в глазах её семьи – преступник, а она – будто бы его первый враг. - О чём ты? - Да о том, что им плевать, что с ними может сделать закон, семья и наши ребята. Они сами себе хозяева. И дело вовсе не в независимости от всего этого дерьма, а в том, что они протестуют против его законов. Они попросту не знают и не видят этих законов и преград, понимаешь? Для Сабы всё равно, что вы называете Хьюго бандитом – она его таким не считает, кем бы он ни был. Для неё он, в первую очередь, её парень, которого она знает уже не первый год и видит в нём личность, и… - Я понял. Гарри приостановился, чтобы понять, блефую ли я или нет. - Я понял, - подтвердил ещё раз я. - Нет, сейчас поймёшь, - сказал Гарри и продолжил прикручивать последнюю деталь. – Я всегда держу своё слово. Последующие минут семь мы провели в полном молчании. Гарри занимался рацией, а я всё думал, думали и думал, пока не понял, что Гарри говорит правду. Даже… даже если это не так, то каждая деталь из его рассказа всё равно складывается гладко. И Саба… Как я не мог понять этого раньше, как!? Я ведь знал о Хьюго до всего этого, я ведь мог бы и сам всё это понять, но почему, почему я этого не сделал?! Господи, какой де я дурр-ра-а-ак, а-а! Но резкий шорох прервал мои мысли. Рация подала первые признаки жизни. - Уже неплохо! – радостно, как ни в чём не бывало, заявил Гарри и начал менять частоту. Он так сильно успел перемениться в настроении, что серьёзность его слов встала у меня под сомнение. Однако Гарри вдруг посерьёзнел, поставил нужную частоту и произнёс в микрофон: - База, База, ответьте! Город N. Вызывает Базу, приём! Но в ответ слышался только шорох, треск и свист. А я… я замер в недоумении. Он что, серьёзно!? - База, База, Город N. снова на связи, ответьте! Приём. - База слышит вас, Город N., приём, - отозвался вялый голос в наушниках у Гарри. Тот подключил их сразу после своей первой попытки выйти на связь. Однако слух мой более чем позволял услышать всё, что говорилось по ту сторону. - База, База, как слышите меня, приём, - повеселее отозвался Гарри и тут же спросил у меня: - Слышно тебе? - Угу, - только и мог кивнуть я. - Слышим вас хорошо, город. Многим лучше, чем раньше, приём. - Отлично, База! Слышу вас прекрасно, аппаратура полностью восстановлена! Есть возможность услышать «Хаски», приём? Спустя приблизительно минуту нам ответили: - Даём добро, Город. «Хаски» будет у аппарата, двадцатиминутная готовность, приём. - Так точно, База! Подтверждаю готовность, конец связи! После этого Гарри снял наушники, отложил микрофон и произнёс: - Вот видишь! Связь есть, и я тебя не таюсь. Спасибо тебе, Динго! Большое и человеческое. - Н-нет, это тебе спасибо, Гарри, - от всего сердца искренне ответил я. Черноволосый улыбнулся и, выключив рацию из сети, посмотрел на время. - Ладно, сочтёмся, - улыбнулся он ещё шире, когда увидел мой нездоровый взгляд в ответ на слово «сочтёмся». – А сейчас помогай, надо успеть собрать эту бандуру за двадцать минут! И мы с Гарри засуетились и начали крутить отвёртками, чтобы погрузить составные части в корпус. Обычно подобные рации представляют собой отдельные системы, но здесь, в этой огромной коробке, всё было собрано в одну кучу, отчего запутаться в столь сложном аппарате было раз плюнуть. Мои сомнения отчего-то вмиг отпали, и я с энтузиазмом и нетерпением отнёсся к этой работе. Мало того, меня радовало, что я смог собрать на основе этой машины нечто более сложное и мощное, чего Гарри, не смотря на его широкие познания, сделать без меня не смог. А то, что всё это заработало с первого раза, и вовсе стало для меня моим маленьким праздником и символом торжества моей практики над теоретическими познаниями в области применения данного аппарата. Ух, я даже снова начал строить в голове подобные быстрые и сложные мысли! Кажется, будто бы мой мозг включили на подзарядку, и теперь всё будет как надо. Мы с Гарри справились даже быстрее, чем надо – за шестнадцать минут. Включив всё снова, Гарри ещё раз поблагодарил меня и пожал мне руку, после чего пояснил: - Сейчас я буду связываться с боссом, - с серьёзным видом сказал он, держа в зубах сигарету. – Прошу только тебя – не наделай глупостей. Ничего не говори, пока включен микрофон, не мешай мне, я уже всё продумал. Не нужно тебе знать лишнего, я не хочу, чтобы у нас с тобой из-за этого возникли проблемы, так что если я сделаю громкость потише – будь добр, покинь ненадолго помещение, всё ясно? - Ясно, - ответил я расстроенным голосом, что выдало мои чувство. Не очень приятно, когда ты смог сделать из рации то, чего не смог добиться другой, вполне себе умный человек, и теперь он тебе указывает, будто бы маленькому ребёнку. Однако… хитрец Гарри знал меня, будто бы не первый год, и понимал, что я послушаю его тут же, если речь зайдёт об опасности. Я ведь трус, я боюсь опасностей… С этим надо что-то делать. Пока Гарри выходил на связь, я прокрутил все эти мысли, будто бы это он своим регулятором частоты переключал их в моей голове. А я всё это время ждал и, наконец, дождался. Руки мои холодели и потели, как бывает и у людей, но совсем не бывает у собак. Хм, любопытно, к кому мы всё-таки ближе? Вроде бы и… - Город N., ответьте, База на связи, приём? – послышалось вдруг из динамиков. Гарри мигом затушил сигарету и надел наушники на голову. Меня и вовсе затрясло от волнения. Пока Гарри хватал микрофон, «База» повторила свой текст, и человеку пришлось подождать, пока не прозвучит ключевая фраза «приём». После неё он незамедлительно нажал на кнопку на микрофоне и произнёс в ответ: - База, База, говорит Город N., мы вас слышим, приём? - Хаски у аппарата, - послышался из динамиков грубый голос. Я встрепенулся. – Как у вас дела, Город? Приём. Гарри посмотрел на меня, сидящего напротив, и, убедившись, что я не планирую ничего плохого, ответил: - Слышу вас отлично, Хаски. Аппаратура полностью восстановлена и, мало того, даже усилена! – радостно объявил Гарри, забыв на мгновение о «слове», но тут же опомнился и добавил: - Приём! - Рад слышать! Как дела в городе, всё тихо? Приём. - Так точно, Хаски, никаких происшествий. Приём. - Прекрасно! Часть вашего «Города N.» добралась вчера до Теллера. Приём. - Босс иногда забывает о конспирации. Впрочем, города не имеют особого значения, другое дело позывные, - пояснил мне Гарри и, спохватившись, ответил: - Отлично! Какие новости по «Семье»? Приём, - спросил Гарри и, поймав мой взгляд, начал кивать в сторону рации, привлекая моё внимание. - Не лучшие. Сегодня отец с дочкой ушли по воде в неизвестном направлении. Другие пропали в где-то в городе ещё ночью, мы их не нашли, приём. Гарри на секунду замер, а я погрузился в райское ощущение облегчения. С ними… С ними всё теперь хорошо. Алу и папа уплыли, ребята убежали, так что они в безопасности. Это… это и правда того стоило! - Принял, Хаски, - ответил Гарри. – Больше нет по ним вестей, приём? - В общем нет. Отец с дочкой чуть не попались прошлой ночью. Малые - этой, но наши олухи их упустили. И твои олухи, Город N., кстати, тоже, приём. - Им не впервой, Хаски, - не успел Гарри произнести слово «приём», как из динамиков раздался хохот: - А-а-ха-ха! Да, точно! Вам там хоть «Семья» проблем не доставляет? Приём. - Никак нет, приём. - Вы там сидите тихо, как я и сказал? Кстати о тишине, вы там вдвоём вообще, я не слышу весельчака-Золотого, приём. - Нет, сэр! Золотой уже выполняет Ваши указания. Приём. Однако в наушниках отозвалось лишь молчание. - Я вас не понял, Город N., какие мои указания? Осознав, что связывающего «приём» по ту сторону не будет, Гарри ответил: - Золотой по вашему распоряжению поехал на встречу, приём. - Какие мои распоряжения? Гарри покосился на меня из-за стола с аппаратурой. Взгляд его показался мне странным. Я даже не смог бы описать эмоцию, которую он выражал. - На какую встречу, с кем? – продолжали вещать из наушников. - С Мексиканцем, сэр, приё… - Кто приказал? От кого информация? - От самого Мексиканца, сэр. Он сказал, что Вы велели Золотому заехать к нему, когда тот… - в этот момент до Гарри что-то дошло, и он стал сам не свой. Он сначала остолбенел, потом стал то ли белым, то ли красным, и вдруг вовсе покрылся пятнами. – …когда тот будет в его краях… а он там мог появиться только вместе с Сабой… - Что-о? – рявкнул «Хаски». Потом динамики оставили в ушах человека тишину, и по другую сторону радиосвязи продолжили уже спокойным голосом: - Ты ведь понимаешь, Гарри, что я не знаю, какого х-х-хрена… Золотой должен разъезжать там вместе с дочерью Балто, так ведь? - Именно так, босс, - произнёс в ответ онемевший Гарри. На удивление их диалог не нуждался в слове «приём» - они удачно подбирали время для разговора, однако я явно думал сейчас не о том. Но о чём же мне думать? Сперва мне показалось, что дело в том, что Хьюго в принципе находится где-то с Сабой, но... Я ничего не понимал, разве только то, что происходит что-то нехорошее… Ну, как минимум странное. - Так. БЫСТРО дуй следом за ними! Ты знаешь, куда он поехал? - Нет, сэр! - Дерьмо! Так узнай! И срочно, бери с собой кого-нибудь, обязательно! - Но кого, никого ведь нет! - Пр-р-ридумай что-нибудь, Гарри! К лешему конспирацию! – прорычали наушники. - Ищи людей и дуй на поиски! Попахивает полной подставой. - Неужели Вы думаете, что… - Да, Гарри, они в опасности! Всё может быть, и лучше нам перестраховаться! - Так, понял, понял, - засуетился Гарри. - За дочь Балто головой отвечаешь, понял? Главное – её безопасность! Бегом! - Есть Сэр! – крикнул напоследок Гарри и бросил наушники с микрофоном на стол. Те продолжали работать, шипеть, а Гарри глядел в них, надеясь отыскать там ответ. - Всё, трындец! – закричал он. - Что же делать, что делать? – начал Гарри быстро ходить по залу туда-сюда. Сразу после этого он взглянул на часы и произнёс: - Почти семь часов, а они уехали в начале пятого! Эта… скотина могла позвать их куда угодно! Хьюго же передо мной не отчитывается, дурак! Хоть бы раз меня послушал! Ху-у-у-у…. – выдохнул звучно Гарри, ударив руками о стол и опёршись на него. Постояв так с полминуты, он выключил рацию и, взглянув мне в глаза, спросил: - Ну, и что делать будем? А я сидел всё это время, впав в ступор. Сначала я отвергал происходящее, потом на меня навалился испуг, потом страх и паника, а теперь, когда я застопорился и, казалось, все системы моего организма отключились, ко мне пришло осознание самой важной мысли – Саба в беде. И значит, её нужно выручать, но как? - Машины – нет! Людей – нет! – закричал Гарри и пристукнул по столу, после чего ещё раз спросил: - Что делать? - А я знаю? – вскричал я в ответ, не выдержав его тона. При этом я вскочил с дивана как ошпаренный и заходил по комнате, как это делал минуту назад и сам Гарри. – А… а я знаю! Знаю! – закричал я, остановившись от восторга. – Точно! - Что? – требовательными и одновременно молящими глазами взглянул на меня Гарри, и тогда я точно понял, что это вопрос жизни и смерти. - Мне нужна твоя помощь! – вскрикнул я, содрогаясь от восторга за столь быструю и гениальную мысль, и одновременно от страха и ужаса, который по-настоящему начал овладевать мною только сейчас. Теперь уже некогда стоять в стороне – дорога выбрана правильная – пора действовать… 7. Такого я не ожидала, и это меня совершенно расстроило. То, что Кодиак поехал на работу, я знала, но вот остальные… Дакота оставил записку и пошёл к другу. Он всегда отписывался, где его искать, за что я ему, на самом деле, благодарна, но всё же мне было очень жаль, что он не повидает таких гостей. Динго… Динго вообще исчез, чего он раньше никогда не делал. Его не было ни во дворе, ни в других комнатах. Странно, очень странно. Надеюсь лишь, что так было нужно, он ведь у меня послушный мальчик. Лишь бы только не было никаких передряг. Их в последнее время непозволительно много, я даже не в силах больше переживать из-за них, а просто готова всё пустить на самотёк, но… когда это у меня получалось?! Я всегда об этом себе говорю, а в итоге всё выходит по старому плану. Я… Я просто не могу оставить всё как есть, когда дело заходит о моей семье, о моих детях. Для этого я и созвала всех гостей, а пока, в их отсутствие, мои параноидальные беды могут и подождать. Всякое бывает, может, Динго просто ушёл к назначенному времени, не застав меня дома, а я уже себя накрутила. Это же ведь не худшее, что могло бы случиться, а на действительно страшные вещи я уже насмотрелась. Но совсем другое дело Саба. С этим клиентом совершенно невозможно остаться спокойным. Ещё до того, когда всё началось, с ней было столько проблем, а сейчас и подавно. Только вот её последние слова, что прозвучали сегодня ночью… Может быть, не всё так и плохо? Нужно просто поговорить с ней, только… Сколько раз я пыталась, но у меня не выходило. Может быть сейчас, в свете последних печальных и волнительных событий, дочь совсем по-другому отнесётся к нашей скромной семейной проблеме? …Угу, скромной, переросшей в тихо накопленный ужас, который, будто бы снежок, катящийся с горы, только лишь увеличивался с каждой секундой. И всё-таки, её вчерашние слова… Сколь искренни они были? Это был крик души, или всё же показуха перед Динго? Ответ крылся в дочери, но вот и сама дочка поспешила скрыться. Сабы и след простыл – наверное, она улизнула, пока я ходила в церковь. Ох, доченька, что же с тобой происходит! После вчерашнего тебя не следовало бы никуда отпускать… Я и не подумала…Господи… почему же я думаю только о себе? Неужели я такая эгоистка, Господи? Неужели я пошла в храм тебя ради, помолилась там за семью, друзей и всех рабов твоих, но не смогла углядеть за своим чадом?! И кто же я после этого… Но ответом послужил звонок в дверь, категоричный и многозначный. Благо это оказалась Сара, с которой мы договорились собраться пораньше. Её далёким предком, как и моим, если можно так выразиться, была лайка, хотя шерсть у неё была особенная: насыщенная коричневая, светлая на груди и очень пушистая. Отращивая её на голове с детства, Сара умудрялась даже делать подобие причёски на голове, опустив на бок широкую расчёсанную прядь. Такая пародия на человека не всегда приветствовалась в обществе всевозможных расистов, коих нынче навалом, но ей она шла ну просто шикарно! Особенно украшала чудесную Сару большая блестящая белая заколка из прозрачных камней, ставшая некоторой изюминкой её сегодняшнего наряда. Он выглядел как-то и просто, и вызывающе одновременно. Белое платье с широким декольте было коротким, как у нас говорят «с хвостом», и тот выходил наружу через специальный вырез и закручивался у неё немножко набок. Кажется, у Мерилин Монро было похожее платье. Карие глаза, как всегда не под стать, были подкрашены чёрно-зелёным блеском, да так, что казалось порой, что она их украла у куклы. Да уж, модница в этой одинокой женщине, порой, переходила границы обыденного, но у всех свои тараканы в голове. Это ведь не такое уж и плохое хобби. Зато теперь уж я точно не посмею впасть в панику. Мало того моя самая хозяйственная дочь Киона оставалась дома и помогала мне на кухне. Но вот только стоило мне отправить её переодеваться, как я чуть было не ввела себя в депрессию! Ничего, теперь-то всё должно наладиться, ведь со мною есть ещё Сара, а с ней уже всё будет нормально, сколь печальны и грустны не были бы обстоятельства. Как же я была рада, что Сара пришла чуть пораньше и помогла мне подготовиться к встрече. Нарезая хлеб и свежие овощи, мы с ней беседовали, и от её лёгкой речи и добродушных шуток мне стало легче. Сара была простой и хозяйственной женщиной, домовитой, но лёгкой на подъём, энергичной и никогда не отчаивающейся. Этим она очень уж походила на человека. Антропоморфы обычно немного другие, более зажатые и замкнутые, хотя это лишь общепринятые факты, поданные глупой общественностью. Однако в основе этого клише лежит, так сказать, многовековая история притеснений моего народа. А сейчас оно ведь не так… Вроде бы… Якобы… И тем не менее многие люди нас недолюбливают и сторонятся. Может быть потому, что мы сильнее, выносливее, быстрее, и всё идёт от зависти духовно и физически слабых и низких людей. Может всё дело в том, что мы просто другие, или же очень уж похожи на зверей, что послужило поводом для различных недобрых шуток. Однако как бы там ни было, люди, как и мы, бывают разные, и именно поэтому я никогда не видела существенной разницы в наших народах. Кто-то стыдится сесть с нами за один стол или даже ехать рядом в автобусе, ну да Бог им судья. А у кого-то друзей-антропоморфов даже больше, чем простых людей, и они не видят в этом ничего плохого. Просто всё исходит из нашей души. Чем чище она, тем большее мы можем принять и дальше можем увидеть. И это, пожалуй, именно те её качества, которые мы сами можем в себе воспитывать. Мало того, эти качества, пожалуй, наиболее ярко выражают красоту наших душ, а значит выходит, что почти всё зависит от нас самих. Бесспорно, многое стоит приписать наследственности. Её роль неоспорима, как и роль воспитания. Но, тем не менее, не всякое воспитание затрагивает расистскую тему наиболее явно. И тогда мы решаем этот вопрос самостоятельно, в чём я убедилась на своей шкуре. Но…это совсем другая история. Однако как бы это не шло в разрез с моими взглядами относительно расистских теорий, сегодня из приглашённых к нам сможет прийти только один человек - мистер Смит. В планах было собрать народу побольше – наиболее близких семей тех, кто участвовал в доставке лекарств. Однако и здесь парадокс – мистер Смит, со слов детей, просто оказался невольно вовлечён во всю эту историю, что и подтвердилось при первой же нашей с ним встрече. Ему было так стыдно, что он не выдал тогда моих сорванцов, но я ведь тоже его понимаю – никто не знал, что всё зайдёт так далеко. И я даже рада, что есть такой человек, который не только помог моим детям, но и до последнего сохранил их секреты. На таких всегда можно положиться. Только вот, я чувствую, он точно окажется здесь не в своей тарелке. Мистер Смит очень добрый человек, и я уверена, что ему всё ещё будет стыдно передо мной, да и к тому же, зная его, он будет волноваться и чувствовать себя неуместным в нашем обществе, будто бы его причислили к участникам экспедиции, чего он якобы не заслужил. И, тем не менее, он пришёл, как всегда аж на пятнадцать минут раньше. Однако он был рад увидеть Сару, и это его успокоило. У Сары вообще талант успокаивать. Весь при параде, мистер Смит, погладив усы, прошёл на кухню, и мы так и не смогли воспротивиться ему. Хоть он был и гостем, но он до последнего требовал, чтобы ему дали работу по кухне. В итоге мы поручили ему расставлять тарелки и приборы, и усач, нашедший себе применение, с довольным лицом принялся за работу. Тут же спустилась Киона в своём пёстром сарафане с цветами. - О-о-ой! – воскликнула Сара и подскочила к дочери. – Какая красота! - Мерси! – произнесла Киона и сделала реверанс. Они засмеялись. - Слушай, как он сидит! Это тот самый, о котором мы с тобой говорили? - Да, который я пошила, - ответила Киона. – С окантовкой было проблем больше, чем с самим сарафаном. А сарафан и вправду был отличный! На едва видном белом фоне расползались чёрные ветки, на которых сидели жёлтые, розовые и синие цветы, в окружении редких зелёных листьев. Полы и рукава были отделаны чёрной окантовкой, а на шее у Кионы висел чёрно-белый кулончик, как раз подходящий к наряду. Киона даже нанесла тёмный макияж вместо обычного, отчего её лицо показалось мне непривычным… Она так была похожа на Сабу! Но а вообще – загляденье! - Да-а-а… - продолжала рассматривать Сара работу дочери, пока та крутилась на месте. – А какой интересный цвет – чёрный. А ведь и ничего, правда? - Я тоже ей сперва говорила – зачем чёрный, - заметила я, допивая свой утрешний кофе. – Но она меня не послушала. И правильно сделала – прекрасно смотрится! - Он не чёрный! – воскликнула Киона. – Его просто много… Но тут раздался очередной звонок в дверь и Киона с Сарой пошли открывать, а я выглянула в окно. А вон идут и самые главные гости… Ещё издалека я заметила, глядя в окно на кухне, как к нашему дому движется пара с чемоданами, рюкзаками и сумками. Это были единственные гости, кто прибыл к нам из дальних краёв. Они, как мы с ними договорились, остановятся у нас на несколько недель, может на месяц. Господи, я не видела их целую вечность! Я побежала следом за дочкой и Сарой и застала в дверях толстячка с тёмно-коричневой шерстью. - Ники! – воскликнула я. - О-о-о, миссис! Вы как всегда прекрасны! – развёл руками низкорослый пёс-толстячёк со стрижкой под площадку. Мы обнялись. - А что же ты не с супругой? – удивилась я. - Ох, Марианна совсем погрязла в своих отчётах, она будет чуть позже. - Ну хорошо, хорошо, проходи. Там как раз уже мистер Смит… - О-о, какие люди! – воскликнул пёс с коричневой шерстью, увидав начальника почты за столом. Несмотря на радостные эмоции, его стрижка и низкий лоб всё равно делали его взгляд суровым. Только мы, уже давно привыкшие, читали по глазам настроение Ники. Они, было, не успели обняться и поприветствовать друг друга, как в двери вновь позвонили. Вот это уже последние и самые редкие гости в нашем городе. - Калтаг! – воскликнула я с порога. - Дженна! – закричал в ответ красавец-пёс с золотисто-жёлтой шерстью, местами уже не такой яркой и насыщенной. Не успела я ответить, а Калтаг, побросав чемоданы, уже схватил меня и закружил на своих руках, обнимая. Когда же я приземлилась, я наконец-таки смогла обнять его красавицу-жену: - Сьюзен! - Дженни! - Ох, как я рада вас видеть! Ну что вы, что вы, проходите! – совершенно смутилась я. Гости всё ещё стояли на пороге. - Дядя Калтаг! - Кионочка! И тут же, не успев отпустить меня, Калтаг закружил мою дочь на руках. - Ух, какая же ты большая стала! А Киона всё смеялась, не имея сил что-то ответить. Наконец, мы прошли в дом, и только тогда старые друзья поприветствовали друг друга. Были и слёзы радости, и улыбки, и тут же, во время этого затянувшегося процесса, подошла и Марианна – женщина с серой шёрсткой и вечно замученным лицом и грустными глазами. Толи от плохой работы, толи с самого детства она была такой, да только внешность всегда шла вразрез с её буйным характером и целеустремлёнными порывами. Вместе с ней, Сарой и Кионой мы быстро разложили первые блюда, дав Сьюзен отдохнуть с дороги, и после сели за стол. Все были в курсе причины сегодняшних сборов, но начинать разговор об этом пока никто не хотел. Да, на это было ещё время, тем более Калтаг и Сьюз приехали надолго: - Мои родители всё равно должны были переехать в наш новый дом, - пояснил Калтаг. – Ну, мы уже говорили – мы потихоньку делаем в нём ремонт. - Поэтому мы собрали своих сватов и оставили у нас, - пояснила красавица Сьюзен. С давних пор я запомнила её очень скромной, добропорядочной и хозяйственной. Её черты очень сильно напоминали мне собак породы шпиц. У неё был короткий утончённый носик, стоячие ушки с серёжками и всегда красивые украшения. Она носила тёмный, серо-чёрный окрас, который, казалось бы, слишком сильно разнил их с Калтагом, но то, как они любили друг друга, оправдывало всё и делало их вместе и по отдельности самой привлекательной парой из всех, что я видела. Никогда они не ссорились и жили всегда душа в душу. Другое дело, что Сьюзен была, как и я, взращена, как она всегда шутит, «по этикету», и это поначалу дало очень сильную трещину на отношениях между их родителями. Но всё потихоньку улеглось и переменилось. Всё когда-то меняется и уходит. Вот и мы с ними уже не сидим всю ночь у костра за городом, не бегаем от родителей на свидания… Теперь все надежды только на наших детей, которые, вместо того чтобы учиться, любить и строить планы, живут, как и родители в их годы, в страхе, преступности и интригах. Время уже не то, порядки уже не те и образ жизни, казалось бы, совершенно иной, но мир вокруг не меняется. Меняется его оболочка, но смысл и содержание остаются прежними. Только вот… обидно, что дети оказываются в ответе за наши ошибки. Правда, это лишь пафосное выражение, ошибки здесь ни при чём. Всё дело только лишь в бедах, что свалились на наши головы как компенсация «вечной славы». А она никому и не нужна сейчас, а наши дети всё равно страдают… Несправедливо это… Быть может, не случись всё как есть - не было бы у нас такого шикарного дома, не было бы всего того, что мы имеем, но… Но жизнь в спокойствии и мире в семье, по-видимому, стоит куда дороже всех этих «богатств»… - Эй, Дженни, в чём дело? – вдруг отвлёк меня тихий голос Калтага, который сидел рядом. Он не хотел привлекать внимания, и обратился ко мне, когда компания вовсю вспоминала былые деньки. - Прости. Я… - Не стоит оправдываться. Тебе сегодня не легче, чем бывало раньше… - вдруг к нам наклонился Ники, желая, было, услышать, в чём дело и присоединиться к разговору, но Калтаг, тут же заметивший его движение, добавил, увеличивая громкость своего тона: -…а они сидят и ржут здесь как кони! Ники в ответ заулыбался и по-дружески ударил Калтага в бок, на что высокий Калт, как в былые времена, ответил, пройдясь костяшками пальцев по причёске друга. Они хохотнули, и я решила прислушаться, о чём же говорили тем временем за столом. - Вот за что я вас любила, ребята, так это за верность! – вещала Сара с фужером вина в руках. – Я была единственной девушкой в экспедиции, но из вас, кто уже тогда гулял со своими будущими жёнами, никто ко мне не подкатывал! И тут же кухня залились громким хохотом. Друзья выпили второй раз за встречу, и пока все смеялись, Калтаг сказал: - Пойдём покурим. - Пошли, - ответила я, понимая, что он хочет поговорить. Я, было, хотела пойти на террасу на заднем дворе, но он уже отворил входную дверь и сказал: - Давай сюда, тут вон – красиво! И вправду – выйдя на крыльцо, я посмотрела на закат. Небо сегодня было расписано просто великолепно! Когда же я захлопнула за собой дверь, Калтаг добавил: - А то у меня сердце разорвётся… С вашим двором слишком много хороших воспоминаний связано… - Только вот сам Калтаг, казалось, за это время почти не изменился: всё та же жгуче черная рубашка с закатанными рукавами, всё такие же молодёжные джинсы и те же молодые манеры, что теперь огрубели в его движениях и голосе. Разве что шерсть казалась уже не такой яркой и насыщенной, а черты лица чуть постарели, прямо как у нас… А впрочем, какая старость! Правильнее сказать – мы только повзрослели, а до старости нам ещё дожить надо. А то в последнее время слишком многие строят нам препятствия на этом пути. Такими темпами и к сорокалетнему юбилею состариться можно, но до него еще нужно дотянуть… Калтаг, вспомнив о наших дружеских посиделках в саду, закурил. А ведь он, как говорила Сьюзен, давно уже бросил. Впрочем, тут же закашлявшись, он затушил сигарету и выбросил в урну, стоящую у гаража. Он просто так и продолжил стоять, облокотившись на перила. – Не могу… пусто как-то. Вроде бы всё как и прежде, тот же дом, почти те же лица… - Ты говоришь о нём так, будто бы уже похоронил… - сказала я глупость, которая сползла с моего языка, словно гадюка. И что только дёрнуло меня ляпнуть… такое?! - Что ты, Дженна! – посмотрел на меня друг. - Ох, прости, Калтаг. Это всё нервы, - сказала я и, не сдержавшись, начала массировать раскалывающиеся виски. - Ох, это ужасно… через столько лет… Я не представляю, что ты сейчас чувствуешь… - Если бы он не позвонил – я бы сошла с ума… Ты знаешь, по телефону я бегло попыталась пересказать тебе, что произошло, но… - Ничего. Если надо – расскажешь всё за столом. Мы ведь не пьянствовать сюда приехали. А выпить за встречу… Ну как им не выпить?! – улыбнулся Калтаг и кивнул в сторону кухни, где снова раздался хохот, но тут же затих. Очевидно, внутри все уже готовились приступить к обсуждению насущной проблемы и решали, как к этому подойти. Уж я-то их знаю… - Как дети? – коротко спросил Калтаг, поняв, что я ничего не отвечу. - Так себе, если честно. Саба так вообще, - выдохнула я. – Я не знаю, что с нею делать. И Динго сегодня без спроса ушёл - совсем от рук отбились. - Ой, а ты хоть раз вообще разрешения спрашивала? - Ну… Да-а, - усмехнулась я. – Но в моём случае ситуация была, мягко скажем, другая, но я не об этом. Шутки шутками, а я совсем не об этом. - Да я и сам, если честно, имел в виду не это. Шалости – есть шалости, а в сложившейся ситуации… - Плохо, Калтаг. Плохо, - не тая ответила я. – Не готовы они к такому, Калт, совсем не готовы. - Как будто бы мы были готовы, - заметил Калтаг. – Это жизнь, моя дорогая. К этому нельзя подготовиться, а можно только откусить и разжевать. Мамка не сможет всю жизнь разжёвывать нам пищу, как волчица волчатам. Так что они тоже должны её вкусить, понимаешь. А иначе они просто не встанут на ноги. Я восприняла, было, его слова как упрёк, но тут же поняла, что это не так. - Как Хьюго? – спросила я, приняв слова Калтага к сведению и, тем не менее, не стала продолжать эту тему. - А он… а он в Номе сейчас, работает. - Правда? – удивилась я. – А почему он не приходил? - Ну как, он сказал, что не хочет вас беспокоить. Наверное, стесняется, он вас толком-то и не помнит, с детства-то. А я знаешь, и не стал настаивать. Лишние заботы, только обременять вас… - Да как ты можешь так говорить, Калтаг! – удивилась я. – Ты чего! Мы же уже не чужие люди! - Ха-ха, люди, - улыбнулся Калтаг моей оговорке. - Ой… Ну, ну да, - улыбнулась я в ответ и хотела было возразить, но друг меня перебил: - Особенно сейчас, когда у вас такое. Тем более он уже давно и неплохо справляется. Да, живёт вместе со своими коллегами, но ему нравится. Говорит, что хочет всего добиться сам, как папка, - усмехнулся Калтаг и с сарказмом добавил: - А ведь папка просто делал свою работу… и всё… н-нда… - А как долго он здесь? - Да уже пару лет. - А-а! – обомлела я. – И ты мне ни словом не обмолвился! - Ну, я же сказал – он справляется, - улыбнулся мне Калтаг, чуть не засмеявшись. – А где все твои? Ну… не считая Алу, конечно. - Ох, ну, с Динго всё понятно. Он просто ушел и не предупредил меня, чего никогда не делал. - Может, ему просто не охота сидеть в обществе старпёров? – улыбнулся Калтаг. - Да какие мы старпёры! Мы ещё успеем свернуть свои горы, разве что они просто стали поменьше, вот и всё. - Ну а Дакота, а Саба? - Дакота у друга, с ним всё нормально, а вот где Саба я не знаю. Вчера она жутко поскандалила с Динго, теперь вот… Ни Сабы ни Динго. За последние пару дней у Сабы была такая истерика, что… Я никогда её такой не видела, признаюсь честно. Всё, что было раньше – это просто цветочки. - Ты не пробовала поговорить с ней? - Если бы разговоры помогали - я не сочла бы это за большую проблему в её-то возрасте. Я раньше очень много пыталась с ней разговаривать и всё без толку. А то, что произошло на днях – вообще выходит из ряда вон. Я не узнаю Динго! Я слышала часть того, о чём он говорил с ней, и я просто поражаюсь! Он никогда себя так не вёл, а тут он наговорил такого! Да ещё и своей сестре! Я уже молчу и знать не хочу, с чего всё это начиналось. Мало того, что удивительно, я не узнаю Сабу. Она наоборот вела себя… как-то иначе. Вроде бы и отвечала, но не так. Она делала это с умом, многим спокойнее, чем обычно. Будто бы они поменялись ролями. - В жизни всякое бывает, Дженни. Пожалуй, сейчас – самое лучшее время, чтобы поговорить с ней. И с Динго тоже. Я уверен, что всё дело в последних событиях. Они ведь уже не маленькие дети, Дженн, они волнуются. И у них эта травма сильнее, чем у тебя. И я говорю это серьёзно – у них такого расставания в жизни ещё не было. - Расставания у них, конечно, были… - задумчиво ответила я, бередя воспоминания. - Ты про то, как они распрощались с моим Хьюго, когда мы уехали? Так им было по полтора года, они ничего и не вспомнят. Тем более я ни разу не привозил его сюда за всё его детство, а жаль… - Может, теперь вы наверстаете упущенное. - Обязательно, Дженна. А что касаемо расставания с нашими русскими друзьями, то тут да. Наверное, этот вопрос побольнее? – улыбнулся Калтаг. - Ох, что ты, я как вспомню! Неделю по *** плакали. Всё ждали, что он вернётся, потом обижались… - Но он всё же вернулся, - довольно заметил Калтаг, улыбнувшись самому себе. - Да, только вот где он сейчас… Калтаг промолчал в ответ. И лишь потом, решившись, спросил: - Ты сказала его родителям? Я помотала головой и опёрлась на перила рядом с Калтагом, опустив голову. - Мы вместе подумаем, как будет лучше, договорились? - Конечно, Калт, спасибо тебе огромное! – обняла я старого друга и… заплакала. Я не сдержалась. Калтаг меня не успокаивал, он давал мне шанс выплакаться, за что я была ему благодарна. Он погладил меня по голове и потом просто покачивал из стороны в сторону, будто бы убаюкивал ребёнка. Да и кем я сейчас была – такой же беспомощной, как малое дитя… - Нет, Дженни, такой разлуки твои дети не знают. Это ведь их родной отец. Им тяжелее, чем тебе. Тебе приходилось это пережить и не раз… Ты даже, наверное, успела привыкнуть? Если к этому вообще можно привыкнуть, конечно… Я лишь утвердительно покачала головой и начала успокаиваться. Ох, Калтаг, что бы я без тебя делала! - Почему ты не позвал Хьюго? – спросила я, шмыгнув носом. - Он сказал, что у него дела по работе. Он любит всё делать сам, в своём темпе. Пускай занимается, ещё успеется. Да и, говоря откровенно, сейчас не самый лучший момент. Вот соберёмся все вместе, как раньше… - Знаешь, мне показалось, что Саба вчера произнесла его имя, когда ругалась с Динго, - перебила я Калтага, не желая слушать ту сладость, которую он лил в мои уши. Как раньше – оно ведь уже не будет… - Ну, это не удивительно! Они, может быть, даже знают друг друга. Он не на много её старше… - Да нет, мне показалось… ай, впрочем, неважно. - Ну, не важно – значит не важно. Пойдём? А то все нас уже заждались… Тут же открылась дверь и в неё выбежала Киона: - Вы идёте? - Ох, иди сюда! – снова обнял Калтаг мою дочь. – Я не могу на тебя налюбоваться! Я так соскучился! А я, искренне улыбнувшись, пошла прямиком в ванную, чтобы стереть признаки грусти с моего лица. Калтаг … Он просто потрясный собеседник и друг! Он всегда поймёт и сделает правильно, мудро, как это было сегодня за столом и на улице… Он и внимание от меня отвёл, когда было нужно, и Ники отвлёк, и слова нужные подобрал. И даже Киону заставил смеяться в полный голос. А она так скучает по всем… Киона вообще не может спать спокойно, когда кого-то нет дома. Она жутко скучала по Алу, пока та была в России, даже по *** в детстве, а сейчас она так тоскует по отцу, что не спит ночами. Но с ней можно поговорить и успокоить, она ведь не Саба… Да только даже Кионе, как мне кажется, мои успокаивания осточертели. Благо, что Калтаг приехал так вовремя… Умывшись, я вышла к столу почти одновременно с Калтагом и Кионой. Все чуть-чуть притихли, и только Калтаг с довольным лицом приземлился на своё место. Вопрос прозвучал тут же: - Дженна, может… расскажешь нам, как всё случилось? Заставить Ники спросить было раз плюнуть. Гости знали это и не упустили своей возможности. Он спросил прямо, ничего особо не стесняясь. Ники вообще всегда был спокоен и силен духом, но даже здесь он запнулся и, что ли, немного оробел. - Ну… - ответила я, понимая, что готовилась к этому весь день. – Если Киона мне поможет… - посмотрела я на дочку. – Она оказалась поближе к центру событий. - Да, мам… - смутилась застенчивая Киона, но тут же подняла голову, приготовившись меня слушать. - В общем… За последний час я так и не села за стол. Я просто не смогла. Эмоции переполняли меня, и если бы не дочь, которая часть взглядов переводила на себя, я бы сорвалась и заплакала. Киона, к моему удивлению, говорила очень много. Она побывала в гуще событий, но, очевидно, всего так и не рассказала. Уж что-то они успели натворить такое… запретное… Впрочем, если бы это случилось, то я бы сразу узнала – слухи в Номе расходятся быстро, и если у кого-то сгорела занавеска или не с первого раза открылся замок – к вечеру все будут говорить о ворах и поджигателях. Хотя то, как Киона запнулась, рассказывая об архиве в здании администрации, меня напрягало… Но что было – то прошло, и если оно прошло без очевидных проблем, значит сегодня это было не столь важно, может, это просто моя паранойя. Важно было то, что мы с дочкой смогли рассказать всё как есть тем, на кого я могла положиться, и кто вместе с Балто и мной оказался в гуще событий около двадцати лет назад. Лучших советчиков, чем они, мне было просто не найти. А мистер Смит, он, как и мы, жёны участников, успел отличиться во всей этой чехарде и истратить своих нервов в те лихие годы, поэтому назвать его лишним в нашей компании даже язык не поворачивался. По окончанию нашего с Кионой рассказа об этой, отчасти, семейной истории, на кухне повисло молчание. И только Ники посмел заметить: - Да-а… Дела-а-а… - произнёс он и уставился на свои руки, сложенные на столе «в замочек». От этого он показался весьма насупившимся и хмурым, что выдавал ещё и его взгляд. Однако на этом он не остановился и, повернувшись к собеседнику направо, спросил: - Ну, мистер Смит, что думаете по этому поводу? - Нда-а… И впрямь - дела… Я, конечно, немного поучаствовал в этой заварушке, но не знал, что всё это окажется настолько серьёзным… - И чего только мистера Смита не называют по имени… - не к месту заметил Калтаг. Все удивлённо повернулись на него, а он только добавил масло в огонь: - А что, мне история понравилась. Если привязать её ещё и к тому, что случилось двадцать лет назад, то получится хороший многосерийный блокбастер… - кто-то хихикнул за столом, но, в общем, все сидели, скорее, с недоумением. Шутка была совсем неуместной. Калтаг, очевидно, просто не смог разрядить обстановку. В такой ситуации даже ему это было не под силу. – Ну а если серьёзно, то… - но не успел Калтаг продолжить свою мысль, как вдруг во дворе послышался скрежет… 8. - Давай быстрее! – крикнул я на бегу Гарри, но тот всё никак не мог меня догнать и уже давно выдохся. - Хух, хух… тебе легко говорить, собачья твоя душа! - Не отбрёхивайся там! – крикнул я в ответ, чтобы Гарри разозлился и поднажал. Не так уж тут далеко и бежать, пускай потерпит. Наконец, мы прибежали на почту. Подождав Гарри, я проследовал вслед за ним во внутренний двор, от которого у него были ключи. Войдя в здание через чёрный ход, мы прислушались и, отыскав источник музыки, который находился где-то наверху, побежали к нему. Кодиак должен был быть там. В большом помещении повсюду стояли столы и шкафы, картотеки и стеллажи, на которых кругом были одни бумаги. В залу уже опускался занавес вечера, и только за одним столом ярко горела лампа. Коди сидел и заполнял какие-то бумаги, а из приёмника лилось что-то древнее и красивое, печальное и мелодичное, будто бы мелодия пыталась описать эту большую и тёмную комнату, где пахло сыростью и старой бумагой. - Хух, наконец-то! До тебя нельзя дозвониться, Кодиак! – возмутился я, подбегая к столу. Следом за мной еле-еле плёлся умученный Гарри, которого подъём на второй этаж окончательно добил. - Вы… - посмотрел Коди на моего компаньона, округлил глаза от удивления, но сдержался от высказываний по этому поводу. – Вы меня напугали! Что случилось? - Срочно! Собирайся! – скомандовал я. - Я, вообще-то, ещё на работе… - Мистер Смит торчит у нас дома… - начал было я, но меня перебили. - Ты можешь хоть на минуту перестать думать о своей работе? – перебил меня Гарри и окончательно закашлялся. - Курить меньше надо, - злорадно подколол его Коди. – А что стряслось? - Саба в опасности! И с нею Хьюго! - Так бы сразу и сказали! – возмутился Кодиак и рубанул выключатель. Комната погрузилась во тьму, а музыка из радиоприёмника продолжала насыщать помещение своей грустной мелодией. Казалось, что когда Коди выключил свет, она стала громче, и печальная песня из уст какой-то женщины наполнила каждый уголок этой комнаты. Но прислушиваться было некогда. Выбежав на улицу, мы с Гарри разыскали глазами Дакоту, который уже шёл к нам. Пока Кодиак закрывал почту, мы поведали Дакоте о причине, по которой мы его потревожили. Брат, в отличие от Кодиака, не задавал лишних вопросов и был готов постоять за сестру уже сейчас. Но, к сожалению, это было невозможно. Нам нужно было спешить. При всём желании взять какой-нибудь автомобиль с почты «на прокат» было невозможно, поэтому у нас оставался только один вариант, и мы двигались к нему. - Нам нужно взять папину машину, Гарри знает примерно куда ехать. - Да что произошло? Кто-нибудь может нам объяснить! – сорвался нервный Коди, и пока мы с Гарри рассказывали братьям на бегу, что стряслось, мы как раз вышли за старым домом ***. Нужно было подходить к моему дому со стороны моря, чтобы нас никто не заметил из окна раньше времени. - Я знаю, куда они поехали! Я точно знаю! – вдруг остановился Кодиак. Мы… Мы вчера с Хьюго ездили в ночь, ремонтировать линию, помнете? Ай… помнишь, Гарри? – обратился Коди к коллеге, осознав, что мы с Дакотой ничего об этом не знаем. - Ну… - подтвердил Гарри. - Так вот! И мы нашли там красивое место… - Коди нервничал, размахивал руками и смотрел то в землю, то в небо, поспешно вспоминая события. – Хьюго ещё сказал, что как раз хотел свозить Сабу за город… Зацепка плохая, но другой нет. Это же ведь как раз в том районе, куда они направились? - Да, там, - отозвался Гарри и, хлопнув Кодиака по плечу, продолжил движение. – Молодчина, Коди! Уже есть зацепка! - Да-да. Спасибо, - ответил смущённый Коди и побежал следом за нами. – Он всячески намекал на это, постоянно говорил и местечко подыскивал. Точно! Они по любому должны быть там! - Если только Хьюго не нашёл что-то ещё… - заметил я. - Ага, или этот… Амиго, или кто там? – подал голос Дакота. - Мексиканец, - выдохнул Гарри на бегу, плюнув на конспирацию своих подельников, что, на самом деле, не внушало к нему особого доверия. - Ага, точно! Или если этот Мексиканец не назначил ему своё место встречи… - Да заткнитесь вы! – грозно шепнул Коди. – Услышат! И верно – мы уже почти подбежали к дому. Увидев, что никого нет в окнах на лестнице и на втором этаже, мы перелезли через белый заборчик и подкрались к террасе. Присев за густыми кустами, мы шёпотом начали продумывать план. На бегу сделать это было некогда – Ном не очень уж и большой, и наш с Гарри рассказ затянулся на весь путь до дома. - Маме что-нибудь говорить будем? – спросил я, разволновавшись так же, как перед моим приходом в дом Гарри. - У них там своё собрание КоАП, а мы тут пока сами разберемся, - заметил Дакота. - Нет, - шепнул Гарри. – Вы лучше скажите, а то ведь у Дженны нервы не железные. Тем более и на нас снова подумают, да, Коди? – подшутил Гарри, подмигнув брату. - Ага, так придём и скажем: «Мама, познакомься, это Гарри, он работает на Стила! Он тогда меня чуть не укокошил со своими дружками, а теперь мы возьмём папину машину, и он увезёт нас невесть куда!». Крутой план, ничего не скажешь! – отшутился Коди, чуть было не заговорив в голос от яростного понимания того, что всё так и есть на самом деле. - Ну, если не говорить «невесть куда», то, может, и отпустит, - хохотнул тихо Дакота. - Нихрена не смешно! – пригрозил Гарри. – Но правильно, так просто не получится, а придумывать нет времени. - По-тихому тоже никак, - заметил я. – Вот как мы машину незаметно угоним? - Тем более ворота скрипят так, что мёртвого поднимут, - задумчиво произнёс Коди и почесал подбородок. - А что, может, как раньше, м-м-м? – посмотрел Дакота на Коди горящими игрой глазами. – В детстве мы постоянно лазили на второй этаж по навесу. - Ну, можно попробовать, - робко отозвался Коди. – А выдержит? - Выдержит, никуда не денется! – ответил ему Дакота и не удержался: - Ну, а если не выдержит – придётся всё рассказать как есть. - Ну хохма-ач! – отозвался Гарри не то с восхищением, не то с порицанием, но это было не важно. Надо было действовать. - Динго, подсоби нам! – позвал меня Дакота и мы вылезли из кустов и направились к колонне, что держала навес над террасой. - Хух, ну ладно, - сказал сам себе Коди и поставил ногу на перила, огораживающие террасу. Взобравшись на высоту перил, он, держась за колонну, робко сказал: «Я готов», - и выставил одну ногу назад. Мы делали всё почти так же, как тогда, когда купались на пристани, разве что сейчас было совсем не смешно и не весело. Дакота подставил руку под ногу брата, я схватился за вторую, и мы вместе запустили Коди вверх. Он, кряхтя, подтянулся на крышу и, еле удержавшись, закинул наверх ноги. Кое-как извернувшись, Коди водрузил своё тело на настил и пополз в сторону окна. В этот же момент из коридора послышались разговоры, и мы с Дакотой припустили обратно в кусты. Но тревога оказалась ложной, и когда опасность миновала, мы, отойдя от навеса, приготовились увидеть своего брата. - Да… как оно тут, - отозвался Коди. Взглянув наверх, мы увидели, что он не может открыть окно в спальню. - Лови! – громко шепнул Гарри и кинул что-то Кодиаку. – Отодвигай задвижку, по-ти-хо-не-чку! - А… Ага! Всё, нормас! – сказал Коди, заставив хлипкий замочек щёлкнуть, и юркнул в окно. Ровно через минуту он вылез оттуда, и мы втроём подошли к краю навеса, чтобы поймать моего брата. Спрыгнув вниз, Коди неловко приземлился на наши руки, ударившись головой и отбив нам всё, что только можно и нельзя. Это, пожалуй, было самое сложное, что мне пришлось сделать за сегодня. Ловить брата было больно и трудно, мало того, это нужно было сделать бесшумно. К счастью, всё обошлось, и мы вместе поскользили вдоль дома к гаражу, как советские партизаны к фашистскому штабу. Ну о-очень тихо отворив дверь, мы вошли внутрь и включили свет. Благо из дома этого не заметят. - Уоу, раритет! – отозвался удивлённый Гарри, увидав нашу машину, но тут же умолк, услыхав предателя-эхо. Пассажиры осторожно запрыгнули в кабриолет, чтобы не хлопать дверьми, а Дакота, сев на место водителя, тут же остановился: - Нет. Нам нужно всё-таки объясниться. - Но как? Там целый дом народу, они нас точно не выпустят! – ещё раз напомнил я. - Тебе нужно остаться, Динго. - Но… - Мы понимаем твои чувства, но так будет лучше, братец, - попытался вразумить меня Коди. - Неизвестно, с чем нам придётся там столкнуться, - вступил в разговор Гарри. – Ты ещё успеешь рискнуть… Ты уже очень круто рискнул сегодня… - искренне говорил Гарри. – И не ошибся. - Да уж, пожалуй, - улыбнулся Дакота, зная меня как труса. – Так что оставайся, братец. С тебя сегодня хватит приключений. - Его приключения ещё только начинаются, - огрызнулся Кодиак на Дакоту. – Ему ещё перед матерью объясняться. - А это, между прочим, порой бывает сложнее всего, - заступился за меня Гарри. И это… это очень меня воодушевило. – Но ты умный парень, Динго, ты что-нибудь придумаешь, ты справишься! - Не дрейф, мы с тобой! – поднял Коди сомкнутые руки над головой в знак поддержки. - Хорош лясы точить, отворяй ворота, челядь! И машину накрой! Но я не ответил на его злую шутку, потому как знал – все шутки Дакоты добрые и исходят от самого сердца… Хах, а звучит курьёзно. Но нет времени на глупости – их и так слишком много вышло. Больше, чем это позволяла ситуация. - Так и быть. Удачи, парни! - прошептал я и, накрыв кабриолет его складной крышей, побежал к воротам. Дёрнув задвижку, я навалился на железные двери и со всей силы начал давить вперёд. Позади завёлся автомобиль, и в этот же момент завесы засвистели, затрещали, и железный скрежет под звуки старого мотора разорвал ночь. Тут же старенький форд выскочил на свободу и умчался в сторону города, поднимая пыль на дороге. Он уносил с собой моих братьев и, наверное, всё-таки хорошего человека, кем бы он ни был на самом деле. Автомобиль уносил их куда-то далеко, на северо-восток, а я оставался здесь, чтобы сделать что-то не менее важное и нужное. Да, пускай я и трус, но от меня тоже есть польза, и сегодня я как никогда это доказал. Доказал не только себе, но и остальным, и ещё обязательно докажу снова…сейчас… Из дома уже выскочила мама и Киона, а за ними кто-то ещё. Да уж, вот и пришло время доказывать себе, остальным и особенно маме, которая вряд ли нас когда-либо поймёт. Ладно, выдохнуть, закрыть гараж и спокойно идти на переговоры. А они… предстояли быть долгими…