В Бруклине все спокойно

- Все нормально? - Стив обеспокоенно смотрит на Джеймса, потому что тот внезапно замирает, неотрывно глядя в одну точку. - Нет, не нормально, Стивен, - и вот это "Стивен" первым колокольчиком опасности звенит в голове Капитана, хотя, если быть честным, первым был все же разговор с Уилсоном. - В чем дело? - Роджерс сам не понимает, зачем задает этот вопрос, который может привести к нежелательному разговору, но, следуя привычке заботиться о других, не может удержаться, чтобы все-таки не спросить. - Не знаю, - Барнс дергает плечом, высвобождаясь из чужих объятий, и поднимается с дивана. - Просто все не нормально. Задавать вопросы, чтобы выпытать у Барнса, что с ним, - скользкая дорожка, но Роджерс и так вот уже неделю ходит как в воду опущенный, нутром предчувствуя приближающиеся разборки. - Я не высыпаюсь, - внезапно произносит Баки, чем повергает приготовившегося к разоблачению Стива в недоумение. - Пока ты спишь рядом, я не высыпаюсь. Всегда так было? Роджерс пару раз открывает рот, чтобы подобрать ответ, но Джеймс его опережает: - Не могу привыкнуть, что ты рядом, - но, видя обиженное выражение лица Роджерса, исправляется. - Я имел ввиду, мне непривычно, что рядом кто-то, кто не собирается нападать. И это так по-дурацки звучит, ведь Барнс давно оправился и вылечился от желания сначала бить, а потом разбираться в мотивах, что раздражается уже Роджерс: - Могу спать отдельно, если тебе не нравится, - предлагает он и видит, как прищуривается на него Солдат. - Ты ведь и так всегда спал отдельно, так? Роджерс не знает, что ответить, но молчание говорит лучше любых слов. - Зачем ты так со мной, Стивен? - внезапно подается к нему Баки, присаживаясь рядом на корточки. - Зачем? - Если не хочешь ответов, - Стив сбрасывает с себя чужие руки и поднимается на ноги, - то не задавай вопросов. И в эту ночь Барнс спит на диване в зале. Точнее, притворяется, что спит, слушая тихие шаги и ощущая на себе пристальный взгляд Роджерса, несколько раз приходящего за ночь в гостиную, но так и не решившегося заговорить. Утро начинается с молчания, неловкого и тяжелого. А потом Баки не выдерживает, припирает Стива к стене, требуя правды. - Да нет никакой правды! - Роджерсу ничего не стоит вырваться из чужого захвата, но он не решается. - Стив, просто скажи, почему я тебя не чувствую? - Барнс отпускает ткань его майки, зажатую в кулаках, и бьет себя в подреберье. - Какого хрена я тебя там не чувствую? - Потому что ты никогда ничего не чувствовал! - срывается Роджерс и в этот раз уже, не пытаясь быть мягче, сам хватает Джеймса, отталкивая со своего пути, и отходит прочь на безопасное расстояние - то ли чтобы не дать себе наброситься с кулаками на причину и цель своего обмана, то ли чтобы избежать чужого гнева, неминуемого после его признания. - Я. Хочу. Правду, - четко произносит Барнс, скрещивая на груди руки. - О чем? - последняя попытка дать себе отсрочку для обдумывания, как выкрутиться, оказывается провальной. - О том, что между нами было и... было ли вообще, - Роджерс знал, догадывался, что долго его обман не протянет, что такая афера заранее обречена на провал. Но, черт возьми, это того стоило - груз любви к лучшему другу, который видит в тебе младшего брата, висевший камнем на его шее с самого детства, наконец сброшен. И если Барнс справедливо вмажет ему сейчас и развернется, чтобы уйти... то Стив примет такой поворот: это будет честно. Он выдыхает и медленно говорит: - Мы никогда не были вместе. Был ты и твои бесконечные женщины. Был я, любивший тебя больше, чем кто бы то ни было. Была дружба, которую я боялся потерять. Барнс молчит непозволительно долго, а потом спрашивает: - Почему ты мне не сказал в то время? - и Стив захлебывается праведным негодованием: как мог он сказать о своих чувствах тому, кто заботился о нем, как старший брат? Как мог неудачник Стив Роджерс попытаться заменить Барнсу всех тех прекрасных женщин, которыми он был окружен? Как мог сломать их дружбу? - Ты бы не принял, - вместо этого отвечает он. - Поэтому ты решил воспользоваться тем, что я ничего не помню, - Барнс поджимает губы, а потом молча уходит в комнату и возвращается спустя пару минут, переодетый в уличную одежду. - Ты знал, на что шел, Роджерс, - он не прощается, не говорит ничего, что сделало бы вину Стива меньше, что обелило бы ее хоть на треть - лишь молча хлопает дверью, и Стив не решается следовать за ним. Что он может ему сказать? Что еще он может сказать, да так, чтобы Джеймс поверил?