Я тебя жду.

День снова выдался слякотным. Дождь, моросивший с утра, не прекратился. А я промок до нитки. Весь день я провел на улице, на остановке у своего училища. В этом здании прошли лучшие мои дни. Тут я собирал и разбирал машины и мотоциклы. Тут я был сам собой. Меня уважали сокурсники и ставили в пример другим учителя. Тут мне вручили диплом о среднем специальном и пожелали счастья. Тут я разбирал ту самую машину, что накрутило на столб, и по просьбе полиции устанавливал причину аварии. Все оказалось банально. Заводской брак, плохие контакты и замыкание тормозов на скользкой дороге привели к аварии. В ангарах этого здания я долго сидел в остатках автомобиля на водительском сиденье и вдыхал запах водителя. А сейчас я приехал сюда, чтобы забрать то, что принадлежит мне. Встав, я подошел к проходной. Старый альфа-охранник Сид знал меня давно. Также он знал, что у меня тут свой схрон. Пропустив меня в здание, он вернулся к своему сканворду. Третий ангар. Разобранные автомобили и отдельные запчасти. Подвешенный на цепях учебный двигатель. И стол преподавателя в дальнем углу. Обойдя старенький белый "Опель" с открытым капотом, ныряю в смотровую яму. От щелчка выключателя лампа под потолком начинает моргать и наконец загорается холодным белым светом. Шаги из гулких превращаются в тихие, неслышные никому. Подхожу к дальнему углу и тяну на себя большой крюк. Вместе с крюком на меня падает и часть стены. Тяжелая часть. И тут, на потайных полочках, лежат мои сбережения, которых хватит на аренду маленького павильона и начало своей фирмы, теплые вещи, их я надевал, когда испачкаюсь в масле, чтоб грязным не ездить, сумка и шарф. Шифоновый шарф, что носят альфы. Странная вещь, конечно, но именно он был для меня самым важным среди этого добра. Шарф до сих пор пахнет ирисом и жасмином. Совсем не альфий запах, но такой притягательный. Этот запах как симфония для меня. У меня совсем другой запах. Запах обычной сирени после дождя. Мысль молнией врывается в мой мозг. Запах остается на одежде! Найли, сам того не зная, дурил Грега. Он часто терся вокруг меня, пытаясь выучить рецепты, одевал МОЮ одежду и часто брал куртки. Он сам обманывался и обманывал альфу. И я САМ помогал ему в этом. Красил, давал одежду и советы. Я САМ разрушил свое счастье. Я САМ во всем этом виноват. Я оказался тряпкой, которая не может выбрать между братом и любимым. Слезы сами вырвались из моих глаз. Уткнувшись в шарф, я разревелся. Выхода нет. Я должен исчезнуть. А Грег и Найли будут счастливы. Я надеюсь на это. Я буду рад этому. За два часа до вечеринки приезжаю домой. Вытерев слезы и успокоившись, иду на кухню. На столе записка. "Милко. Мальчик мой, я люблю тебя, я верю тебе. Я знаю, что ты не хочешь навредить брату. Я знаю, что ты любишь его. И я знаю, что ты прав. Ты всегда прав. Это у тебя от папы. Я пойму, если ты уедешь, но прошу тебя, пиши мне, звони. Я надеюсь, ты не заставишь меня волноваться на старости лет. Возьми карточку. ПИН код ты знаешь. И я все-таки надеюсь, что ты останешься, сам подумай, в семье должен быть хоть один вменяемый человек, иначе куда мы закатимся. Жду тебя вечером, помогу чем смогу. Твой папа." Папа всегда нас равнял, и он всегда называл меня умом и совестью семьи. Улыбнувшись, кладу карточку в карман куртки и скидываю ее на стул. У меня мало времени, а сделать надо слишком много. Быстро замесив тесто, начал творить, и так погрузился в работу, что не заметил пролетевшие четыре часа. Упаковав в контейнер все шедевры, надел куртку и, осторожно неся огромную коробку, вышел к подъехавшему такси. Отдав коробку таксисту, сам сел на мотоцикл. Короткая дорога - и мы на месте, у черного хода нашего кафе. Вхожу в кухню, неся перед собой ценный груз. Ставлю его в холодильник и, набрав сладостей и сделав кофе, выхожу к таксисту. Этот парень часто нас подвозит, и он знает, что помимо денег ему обломится какая-нибудь вкусняшка. А я только рад, когда он счастливо улыбается и с удовольствием ест наш "брак", что не пошел в продажу. Вернувшись на кухню, начал искать свой костюм - и нашел. В мусорке. Порезанным в лохмотья. - Вот непруха! - Что стряслось, Мил? - Костюм порезали. - Ну так сделай другой. - Как? И кого? - Сделай "Ворона". - Кого? - Человека, восставшего из мертвых и ищущего истину. - А как? - Сейчас. Манил, наш омега повар, поручил подручным свое мясо и взял в руки гримерную краску. Вылил на руки белую краску и густо нанес ее на мое лицо. Взял проволоку и, скатав круг, обмакнул ее в черный. Три линии появились на моем лице. И наконец черные губы. Ногти покрасил черным лаком. Волосы увлажнил распылителем. Водолазку фигурно порезал ножом, а кожаные брюки и берцы идеально подходили к образу. Но самое главное, мой запах не был скрыт, а из-за того, что приближается течка, он усилился. Кивнув в благодарность, прохожу к залу, отлавливаю по пути папу и прошу отвлечь брата. Тот зовет его в сторону кухни, я же выхожу из туалета. Направляюсь к окну и встаю напротив Тора, нас разделяют метра два. - Привет, скучаешь, или уши лапшой завешаны? - О да, мой брат любит поболтать ни о чем. - И то и другое. Иногда мне кажется, что мой омега - не мой. Ну, ты понял. - Жест как альфе, значит, запах не почуял. - Ага. А вдруг он действительно не твой? - Вопросительно выгибаю бровь. - Он ждал меня из комы. - Возмущенно. - А вдруг не он? - Наклоняюсь к нему и шепчу это на ушко. Втягиваю его запах и, срываясь с места, сбегаю. Не могу больше. Секунда - и перчатки с курткой надеты. Шлем надеваю, сидя на байке. Если не выйдет сейчас, то я уеду. Три минуты пустого ожидания, и я срываюсь с места в усилившийся зимний ливень. Дождь покрыл зеркала каплями, но мороз не дремлет, он заморозил их в тонкий лед, приходится рассчитывать на себя. А еще мне чудится, что он зовет меня. Через два часа я подъезжал к заправке. Дождь медленно перешел в снег и вот, выпив отвратительного растворимого кофе с пережаренной булкой, я выхожу на улицу. Снег огромными хлопьями падает на землю. Он застилает все вокруг. Проверяю, как пристегнута сзади сумка с вещами. Бак полон. Деньги и карточка в кармане куртки. А мокрая, заснеженная дорога впереди. Ехать еще долго, ехать на рассвет, прямо к солнцу. А снег взметается с асфальта шлейфом за колесами моего байка. Я чувствую себя попавшим в чудо ребенком. А может, чудеса случаются? Ведь никто не мешает мне верить. Верить в то, что ты все поймешь. И никто не мешает мне ждать. Да. Я буду ждать.