БЕГЛЕЦ

Шмель Мар уволился с прежней работы, перешел работать ко мне на лесопилку, они с Луизой остались друзьями. Теперь он мой помощник. Так здорово видеть его рядом с собой в течение дня. Котенок готовит мне кофе, разбирает корреспонденцию, выполняет мелкие поручения. Женщины-сотрудницы его просто обожают. Он сначала офигевал от такого отношения, от обилия ласковых прозвищ, которыми они его награждали, от заботы, свалившейся на него от трех матрон бальзаковского возраста. Они все его сладостями накормить пытаются: то одна пирог из дома принесет, то другая. И все суют свои кулинарные произведения Мару попробовать и оценить, у кого лучше. Я наблюдал за его неуклюжими попытками отвертеться, посмеиваясь втихаря. Зря веселился. Котенок шустро приобщил меня к дегустированию домашней выпечки, теперь нам обоим достается по огромному куску очередного торта или пирога. Я уже толстеть начинаю! Толстый тигр — это нонсенс! Ничего, зато Мар набрал прежнюю форму, перестав просвечивать, ребра уже не торчат. Сердце моё – поправляется. Улыбается чаще, открыто, задорно. Молодец. С работниками-мужчинами контакт быстро нашел, неудивительно, почти все они верлеопарды и вервольфы. Есть пара медведей, братья-близнецы, те вообще его на плечах таскают, когда он бревна в связках маркирует. Я когда первый раз увидел сие действо, чуть не прибил мишек. Они его как тростинку себе на плечи ставили, два бритоголовых мордоворота с кулаками размером с футбольный мяч. Потом присмотрелся и решил не рычать. Они его так бережно поддерживали, пока он к бревнам лез, и следили, чтобы нигде не навернулся. Две недели уже прошло, как жизнь потихоньку нормализовалась, но Сай все еще держит бойцов клана в готовности. Сиджи со мной связался три дня назад, сообщил о шевелении в стане Патрисии. Она явно затевала что-то мерзопакостное. Еще праздник у оборотней скоро - восемьсот пятьдесят шесть лет, как мы стали жить с людьми и подписали договор сосуществования. Будет большая гулянка в лесу, костры, жратва, много выпивки, танцев и легкого сумасшествия. Участвуют все желающие и люди тоже. Гулять будем сутки напролет. Я отлучился с работы, оставив Мара в цепких женских ручках нашего слаженного коллектива. Заехал в клуб к Сайдо узнать последние новости. Дик за барной стойкой приветственно кивнул мне, откидывая светлую челку с глаз, не отвлекаясь от смешивания чего-то экзотического зеленого в шейкере. Немногочисленные посетители у стойки завороженно наблюдали за манипуляциями бармена - приятно смотреть на профессионала в своем деле. Кабинет Сая встретил меня насыщенным сигаретным смогом - сизым туманом, плавающим в помещении. — Фу… Сай!— я закашлялся, пересекая пространство и садясь в кресло возле хозяйского стола. – Душегубец ты! Как так жить можно? Не продохнуть же! — Нормально. — Индеец сидел за столом, заваленным макулатурой, и пыхтел очередной сигаретой, положив стройные ноги в крокодиловых ботинках на столешницу. – Думать помогает, расслабляет. Привет, Шмель. — Привет, дружище, — мы пожали руки, — Ну и как? Достиг состояния дзен? — Почти. Я расслаблен, как сытый удав, готов к любым неприятностям, — друг сверкнул улыбкой, насмешливо зыркнув серебристыми прожекторами, и затушил сигарету в уже полной пепельнице в виде отдыхающей кошки. – Как Мар? — Успокоился, поправляется. А как Дик? – кручу в руках ключи от машины и смотрю сквозь окно на бармена, который увлеченно работает, только косичка мелькает. — Лучше. Для него все случившееся тоже не прошло бесследно. Я выпытал все, что смог, успокоил, как смог. Но он получил огромный удар по гордости и самолюбию. Да и насилие… он же с виду только беспечный шутник, которому море по колено, а на самом деле очень чувствительный ко многим вещам человек. Все пройдет, конечно, но нужно время, а счет к Патрисии растет в геометрической прогрессии. – Сай задумчиво забарабанил тонкими пальцами по столешнице. — Судя по сведениям от Сиджи, нам скоро представится возможность отомстить за все и сразу. — Ты прав, Шмель, — индеец сел на кресле прямо, облокотившись на стол локтями, положил голову на сомкнутые в замок руки. – Скоро праздник. Думаю, она нападет сразу после него, тут мы её и прижучим! Не терпится преподать урок стерве! — Ты не сомневаешься, что она нападет, даже будучи на чужой территории? — Таких, как она, исправит только могила! Мару ничего не говори о наших подозрениях. С тобой он в безопасности, а начнется драка, сам решит, что делать. — Это не проблема, защитить я его сумею. А Дик в курсе событий? — Да. И все мои бойцы тоже. — Не проболтаются? — Исключено. Не дети малые. Я вздыхаю, ероша волосы пятерней и смотря в глаза друга, задаю самый главный вопрос, мучающий меня. — Думаешь, будут жертвы на этот раз? Сай морщится, потирает подбородок. — Скорее всего. Столкновение в открытом противостоянии всегда чревато трупами. Мы это знали и тогда, когда сунулись в Дей. Все готовы к крови, все знают, на что идут. Я попробую всеми силами избежать мясорубки. Помолчали немного. Я стянул у него со стола недокуренную пачку. — Эй! Ты чего творишь? – глава пантер возмущенно потянулся за своими сосками. Я отдернул руку. — Кончай курить как паровоз, братишка! Дик за тебя беспокоится, задолбал меня, по телефону жалуется постоянно, что ты из кабинета не вылезаешь, здоровье свое гробишь и никого не слушаешь. Индеец приподнял черную бровь в удивлении и хмыкнул. — Что, так прямо и говорит? — Ага. Сил моих больше нет выслушивать его причитания, — сминаю в кулаке пачку и ловко отправляю её в мусорную корзину. — Как мне расслабляться прикажешь? – кисло вопрошает Сай, проследив траекторию падения обожаемой вредной привычки. Вот блин, как маленький. Воздеваю глаза к небу. — Побольше времени уделяй своему блондину длинноволосому. Он тебе живо стресс снимет и расслабит… все, что надо. Сереброглазый хищно улыбнулся, тряхнув черными волосами. — Хорошо, я воспользуюсь твоим советом, раз уж он так обо мне беспокоится… — и голос такой елейный. Бедный Дик. — Вот-вот, слушай, что умные люди говорят. До праздника еще три дня, отдохни как следует. Мне пора, Сай, до встречи, — встаю и, махнув рукой, направляюсь на выход. — До встречи, Шмель. Мару привет. — Передам, — тихонько прикрываю дверь кабинета и спускаюсь по лестнице. Все точки расставлены, ловушка приготовлена. Игра началась. Кто будет победителем? Мар Завтра праздник. Ура! Предвкушаю веселье, пьянку и море вкусной жратвы. Дождаться не могу! Едем с работы домой, я заколебал уже Шмеля своими вопросами. Что поделать, если мне все и интересно, и на этом празднике я никогда не был. Не пускали, только и смотрел из окна на народные гуляния. Да вообще, в каждом городе празднуют по-разному. — Все, хватит! – взмолился тигр, вцепившись в баранку. – Завтра сам все увидишь, Мар! Ну не мучай ты меня. Не умею я цветисто описывать. Взгрустнулось, не то чтобы обиделся… нет. Тоскливо стало. Вздохнул печально, отвернувшись к окну. Прошла минута. Снова печальный вздох. Повернулся к рыжему, рассматриваю его сосредоточенное лицо, синие глаза смотрят на дорогу, сильные руки лежат на руле, рубашка на груди расстегнута почти до пояса, оголяя соблазнительные изгибы мышц. Пододвинулся поближе, вдохнул запах синеглазого, как обалденно он пахнет. Замечаю, как капелька пота скользнула по шее вниз, задержалась на ключице. Осторожно снимаю каплю указательным пальцем и слизываю. Соленая. Внимательные глаза глянули из зеркала, меня бросило в жар и пить захотелось. Сглотнул слюну. — Что, котенок? — Хочу мороженого, — ляпнул первую пришедшую в голову мысль, даже сам удивился. – Ванильного и шоколадного, а еще с орехами. Шмель улыбнулся, мы остановились на светофоре. Атлет глянул на меня. — С чего вдруг? — Не знаю, — честно признался, хлопая ресницами. – Хочу. Купишь? — Без проблем, тут за углом кондитерская, там и поищем. Не прошло и десяти минут, как я стал обладателем холодного лакомства. Положив пакет на заднее сиденье, я впился зубами в эскимо с ванилью. Челюсть свело от холода, я аж зажмурился и стал посасывать батончик, облизывая губы, почти мурлыча от удовольствия. С места мы не трогались, тигр с интересом наблюдал за мной, в его глазах разливалось тепло летнего океана. — Хочешь? – предложил я по доброте душевной, протягивая излизанную мороженку, она таяла на глазах и стекала молочными каплями. Шмель, наклонившись, осторожно вобрал в рот батончик, плотно обхватив губами, и сделал пару движений, смотря на меня. Бля-я-я… у меня встало. Член чуть штаны не порвал, дыхание сбилось, а рыжий еще напоследок облизнулся по-блядски и, криво усмехаясь, склонился ближе, прошептав интимно: — Хочешь, еще что-нибудь оближу? Я втянул воздух сквозь стиснутые зубы, а синие озера манили сладостными обещаниями. — Оближи, — почти простонал я, заливаясь краской, и поцеловал его нежно, чувствуя на губах ванильный привкус. Шмель прошелся осторожными поцелуями по моим щекам, не торопясь спустился на шею, облизывая нежную кожу языком. Он прикасался ко мне губами, опираясь локтем о спинку моего сиденья, положив ладонь на моё бедро. Футболка жутко мешала, но одна рука у меня была занята мороженым, а вторая перебирала рыжие пряди. Я застонал протяжно, когда горячие пальцы переместились с бедра на живот, задирая ткань одежды. Сиденье скрипнуло, откидываясь назад, я оказался в полулежачем положении с задранной до груди футболкой. Обжигающие губы прошлись по коже, язык облизал живот, следуя за поглаживающими пальцами, предвкушающая дрожь прошла по моему телу. Мороженое все еще было в руке, и я не нашел ничего лучше, как сунуть его в рот и начать облизывать. Контраст холода во рту и горячего, просто обжигающего языка, вылизывающего пупок, был потрясающим. Закрыв глаза, я плыл в океане блаженства, радуясь темным стеклам в машине. Ладонь Шмеля ласково поглаживала мой изнывающий член сквозь ткань штанов. Да я кончу прямо сейчас! — Шме-е-ель! – взмолился я, на секунду выпустив изо рта ванильное лакомство. – Я обкончаюсь сейчас… Саша… Он глянул на меня сквозь рыжую челку, плавно перетек вверх, откусил мороженое и плотоядно улыбнулся, одновременно расстегивая застежку моих штанов. Моё возбужденное достоинство ткнулось ему в ладонь. После чего тигр быстро скользнул вниз и вобрал меня всего в прохладный от эскимо рот. Он полизывал и посасывал нежную плоть, отправляя остатки моего самоконтроля в далекое путешествие. Я не помню, как догрыз батончик - во рту осталась только палочка от эскимо. Лежал и балдел, дрожа в умелых руках. Саша отсасывал мне нежно и мучительно долго, не давая разрядки, лаская бархатом губ чувствительную головку, поглаживая яички и волоски в паху. Я стонал и скулил, вцепившись в густые волосы пальцами, пытался насадить его на себя сильнее и резче, глубже, но меня перехватили за запястья, не давая своевольничать, и продолжали играться. Сволочь рыжая! Дыхания не хватает, перед глазами разноцветное марево. Тяжело дыша, мне оставалось лишь кусать губы, извиваться под нежнейшими ласками и шептать его имя беспрестанно: — Саша-Саша-Саша-Саша-Саша-а-а-а-а-а-а-а… Сердце готово выскочить из груди, меня выпивали всего без остатка, волна дрожи прошлась по телу, расплавляя каждую клеточку в испепеляющем огне оргазма, и я кончил, забившись, пойманный в сети страсти. Потрясающие ощущения, сознание почти уплыло, бессмысленно смотрю в потолок машины, а по вискам бежит горячая влага. Быстро вытираю слезы ладонью, пока Шмель не заметил. Он полусидит, прижавшись щекой к моему животу, обдавая кожу дыханием, мне виден рыжий затылок. И тут до меня запоздало доходит, что он, наверное, не кончил. — Шмель, — зову тихонько. Тигр плавно садится, смотря жадными глазами. — Очнулся, Мар, — и улыбается припухшими губами, которыми он только что… Молниеносным движением впиваюсь в его рот, повиснув на сильной шее, нашариваю ладонью ширинку и, справившись с застежкой, обхватываю каменный член Шмеля. Он рычит мне в рот, углубляет поцелуй. Я трахаю его языком в такт движения руки, получается быстро и жестко, но так надо сейчас. Какой он горячий и влажный в моей ладони, напряжен до предела. Любимый прикусывает мне губу, кончая, заливая свой живот, рубашку и мою руку обжигающей спермой. Обнимает крепче, слышу быстрый стук сердца. — Надо будет чаще мороженое выпрашивать, — тихо говорю, лизнув шею. А он вдруг стискивает меня и начинает ржать. Вот же... Что я такого сказал? — Я тебя… и без мороженого… облизать могу… — смеясь, хрипло говорит. – Ты только скажи, Мар. Для тебя - все, что угодно, котенок. Остальное эскимо почти все растаяло, не выдержав летней температуры и нашей неторопливой поездки до дома. Но я все равно сунул мороженое в морозилку и пообещал себе съесть, как только представится возможность. В этот день мы легли спать рано, решив поберечь силы для завтрашнего праздника.