БЕГЛЕЦ

Шмель Праздник. Он проводится каждый год, очень значимое событие для оборотней и для большинства людей. День Единения. Пафосное название до жути, но передает общую атмосферу. Мы с Маром отоспались на славу. Завтракать не стали принципиально, одевшись как можно презентабельней, сели в машину и покатили к огромной поляне рядом с городом. Там, на площади с футбольное поле, уже вовсю пылал огромный костер, везде стояли палатки, торгующие снедью. Огромный помост заменял сцену, громко играла музыка, народ толпился кто где. Празднество только набирало обороты. Все пространство украшено разноцветными шарами и гирляндами из фольги. Там и тут стояли деревянные столы со снедью. Сегодня никто не останется голодным, даже если у тебя нет денег, накормят бесплатно. Народу пока было не очень много, все нарядно одетые, веселые, сновали от палатки к палатке. Мы поставили машину в специально огражденной зоне и пошли искать Сайдо и Дика с ребятами. Все нужные лица обнаружились около сцены, на которой патлатый парень самозабвенно пел красивый романс, аккомпанируя себе на гитаре. Хорошо так пел, душевно. Пел о любви, войне и давних временах. О победах, поражениях и древних королях. Мы заслушались. Присели на лавочку ближе к индейцу, переглянулись с улыбками и продолжали слушать мелодичный голос барда. Закончилась одна песня и началась другая. Всем нравилось, народу прибывало. Мы хлопали в восторге, выражая свое восхищение. Певец благодарил и исполнял еще по просьбам слушателей. Мы провели там минут сорок: съели вкусной выпечки, перебросились парой фраз с друзьями. Я заметил, что пантер очень много среди окружающего нас народа. К сожалению, певец спел последнюю песню и удалился под яростные рукоплескания. Его место заняла девушка с более попсовым репертуаром. Это было уже не для нас, мы тихо смылись к палаткам, где готовили мясо. Там удалось поговорить нормально. — Привет, Мар! – Дик схватил опешившего от его порывов зеленоглазого за талию и приподнял в воздух. – Совсем забросил друга! — Дик! Поставь где взял! – Мар уперся ему в плечи, строго смотря сверху вниз, но не смог сдержать улыбку. – И я тебя не бросал, дела, знаешь ли… — Ага. Знаю я твои дела, полосатые и синеглазые, — ехидно протянула блондинистая зараза, возвращая моего парня обратно на землю и зыркнув на меня карими глазами. Подойдя ближе, разглядел на шее бармена свежие засосы, наклонился, шепча: — Надеюсь, Сай научился расслабляться с твоей помощью. ТЫ гораздо полезней сигарет. Бармен вспыхнул, благодарно улыбнулся и ответил: — Спасибо, Шмель. — Не за что, Дик. Только Мара перестань лапать. — Да я ж по-дружески, — хмыкнул он. — А я все равно ревную, — пропел я угрожающе, но под конец улыбнулся. В конце концов, я знал, что он никогда не позволит себе лишнего. Сай с интересом следил за нашими перешептываниями. По снисходительному выражению лица было видно, он всех нас видит насквозь, ему даже слух напрягать не надо, кошак рентгеноглазый. Перездоровавшись друг с другом, мы пошли есть мясо, отбивные, шашлыки и поджарку. Дивный запах заставлял захлебываться слюной, ведь ни один из нас нормально не завтракал. Мы долго насыщались, сидя за деревянным столом, к нам подсели другие оборотни. Стоял веселый треп, обсуждали все подряд так тихо и мирно, вот только никто из бойцов Сайдо не притронулся к алкоголю. Дальше мы ушли в отрыв. Были песни, танцы у огромного костра, много еды, веселых конкурсов. Один из них был таким: надо достать с верхушки березы воздушный шарик и получить приз. И не важно, что дерево гладко обстругано, а призом являлся плюшевый снежный барс. Я все равно слазил на эту плешивую берёзу, даже когтями не пользовался, почти. Игрушку подарил Мару, ему понравилось. Потом котенок поучаствовал в сражении подушками на шесте. Смысл был в том, чтобы уронить противника с жерди, ударив спальным предметом, но при этом не порвать орудие, так что сила тут не главное. У публики была укатайка на всех пяти раундах. Две подушки все же почили смертью храбрых, разлетевшиеся перья заставляли чихать и зрителей, и участников. Веселуха! Болел за Мара, и он выиграл… пушистые домашние тапочки в виде кроликов. Сайдо долго ржал, тыкая в меня пальцем, намекая, что размерчик явно мой, да и расцветка в масть, рыже-черные полоски. Этакие кролико-тигры. А мне что? А мне ничего! Забрал тапки с серьезным видом, чмокнул Мара. Я действительно собрался носить подарок, остальные пусть завидуют молча. Потом была длинная речь от мэра города о значимости сегодняшнего дня, о его исторической ценности. Все дружно похлопали, а начальник полиции предупредил о карательных мерах для пьяниц и дебоширов. Народ согласно угукал, а сам творил что хотел. К вечеру приличные люди с детьми и женами начали рассасываться. Тогда я впервые заметил в толпе чужих верлеопардов. Немного, двух или трех. Поймал взгляд Сая, тот кивнул, подтверждая. Вот и разведчики Патрисии нарисовались. Мы ничего не предпринимали. Зачем? Все шло по продуманному плану. Мар немного выпил, расслабился и раскраснелся, прижавшись ко мне. Уже темнело, мы сидели недалеко от костра, ужинали кто чем. Парни травили анекдоты, женщины сплетничали или тихо обсуждали свое. Другие кланы так же мирно устроили посиделки за другими столами. Сегодня среди нас было много простых людей, но вечером остались только друзья и родственники. Многие уехали в город, продолжать празднование. Мар зевнул, потянулся, а я уже знал, что за нами следят, чувствовал затылком. Котенок тоже пару раз смотрел по сторонам, и его проняло. Дик отвлек его разговором. Мы засобирались домой, бойцы индейца делали вид, что останутся тут еще надолго. На самом деле они последуют за нами чуть позже, без машин, - устроят пробежку по ночному лесу. Мы вчетвером лениво брели к машинам. Сайдо хлопнул меня по плечу, проходя мимо, и одними губами сказал: — Они рядом, будь начеку. Заняв свои привычные места, мы поехали по лесной дороге. Сай впереди, следом я с Маром. Через две минуты фары высветили большую яму на дороге, точно около развилки, - не объехать. Не спеша съезжаем на вторую дорогу, она была длиннее, но тоже вела в город. Мар ничего не подозревая, теребил на коленях плюшевого барса и смотрел в окно на ночной лес. Через десять минут Сай снова притормозил, нас обдало знакомой энергией, и в свет фар вышла проклятая ведьма в черных джинсах, белой блузе и неизменных каблуках, светлые волосы волнами ниспадали на плечи. Мар судорожно вздохнул, я взял его лицо в ладони. — Ничего не бойся, Мар, — твердо произнес я, смотря в зеленые глаза, целуя ободряюще. Он облизнулся, кивнул, и только накатившая бледность выдавала его волнение. Я вышел из машины первым, он следом, встал рядом, вцепившись в руку. Впереди вылезли из своего авто наши друзья. — Так-так-так, кто у нас тут попался в сети, — с довольной ухмылкой протянула Патрисия, красуясь в свете фар, за её спиной я насчитал человек двадцать. Воздух медленно накалялся от звериной энергии. — Что ты себе позволяешь, Патрисия?! Ты на моей территории! – рявкнул Сай, зарычав и обнажив клыки. Она оскалилась в ответ. — Не собираюсь выслушивать упреки от деревенщины неотесанного! В темноте за нами послышались шорохи, и загорелись огоньки глаз. Еще человек двадцать. Мы окружены. — Хочешь войны, Глава «Снежной бури?» — холодно произнес Сай, выпуская свою силу на свободу. — Хочу проучить выскочек, посмевших меня оскорбить! – прошипела блондинка. – Мне нужен мой сын и его любовник, тебя я, так уж и быть, отпущу. Мне ни к чему лишние проблемы. Что скажешь? — Скажу: А не охренела ли ты, девочка? – медовым голосом протянул друг, его энергия прянула в стороны, вышибая воздух из груди. Подойдя ближе, я в отражении бокового стекла увидел, как горят серебром его глаза. Патрисия чуть опешила от услышанного, но потом звонко рассмеялась. — Сай, Сай, Сай, ты, видимо, еще не до конца осознал плачевность своего положения, — ласково мурлыкнула она, подходя ближе к индейцу, суя свои женские прелести чуть не под нос ему. – Ты окружен, дорогой. Здесь пятьдесят моих лучших людей, а ты один… в темном лесу… — она подошла к Саю вплотную. – Всякое может случиться, и никто не узнает. – Выдохнула последнюю фразу в его губы, от чего тот поморщился. Энергия от неё вилась жгутами, подавляя, наполняя пространство. Мы с Маром стояли позади индейца, прижимаясь к машине. Дик находившийся рядом, уже выпустил когти. Воздух вибрирует напряжением. — Глупая женщина, — спокойно произнес друг и пронзительно свистнул. Лицо блондинки исказилось яростью, она отступила, озираясь по сторонам, а за её людьми, в пространстве леса, началось шевеление. Бойцы Сая окружили всех плотным кольцом, сверкая в темноте сотней огоньков глаз. — Ты ПОЖАЛЕ-ЕШШШШШШШШШШШЬ, — как змея прошипела мать Мара. – УБИТЬ ИХ ВСЕХ!!! Я прикрыл собой котенка, отращивая когти и клыки. Одно мгновенье, и начался бой. В свете фар верлеопарды вцепились друг другу в глотки. Сай молниеносно прыгнул на Патрисию, они клубком покатились по земле. На Дика насели сразу двое, он с рычанием кинулся в бой. Дальше рассматривать не было времени. Остались только противники, рвущиеся к моему горлу, и Мар, прикрывающий мне спину. Я полосовал когтями плоть, рвал зубами, пьянея от крови. Перекусывал руки, отрывал куски мяса и вертелся, словно загнанный в капкан зверь. Вот оскаленная пасть перед глазами, получеловек-полукошка, старается добраться до горла, но я ударом ноги отправляю противника в полет на капот машины. Звон лобового стекла, одна фара гаснет. Мар рядом со мной раздирает чью-то грудь когтями. Слышится вой, рычание, и запах крови, словно дорогой парфюм, скапливается в воздухе. Трещат кусты и деревья под напором дерущихся тел. Схватка! Безжалостная! Кровавая! Чей-то предсмертный хрип, и я выпускаю кишки очередному врагу, его последний вой стоит в ушах. Вскрик Мара заставляет обернуться. Он стоит на одном колене, его противник - полуобернувшийся кошак, замахивающийся лапой с когтями, я с разворота бью его в корпус, ногой ломая грудную клетку и посылая далеко в полет. Рывок - Мара на себя, и мы опять спина к спине. Оба в крови, ранах; одежда порвана. Боль сигнализирует о повреждениях. Но это сейчас не важно, главное - выжить. Дик неподалеку, весь в алых потеках, рука висит плетью, но его прикрывает пара бойцов Сая. Я вырвал горло бросившемуся на меня верлеопарду, в бок ударила пятнистая тень, сбивая с ног. Оскаленная пасть щелкнула вблизи лица, успеваю увернуться, спихиваю мохнатую тварь, и когда она бросается снова, бью ей точно между глаз, дробя череп. Она мешком падает на землю. Поворачиваюсь только для того, чтобы увидеть, как Мар сворачивает шею своему противнику и отбрасывает от себя труп. Зеленые глаза котенка светятся, зубы обнажены в оскале, ни тени паники, он полностью сосредоточен, с ног до головы покрыт кровью, ошметками плоти, сам в изодранной одежде. Он Мой! Мой любимый! Мой котенок! Я знаю, что выгляжу не лучше, но именно сейчас мы настоящие, без масок. Такие, какими и были тысячи лет назад, опасными зверями все еще в человеческом обличье – ОБОРОТНИ! Внезапно все кончается, лес замирает тишиной, мы все оборачиваемся в сторону Сая. Он стоит над окровавленной женщиной в лохмотьях, на её лице ярость и недоумение, она даже не может подняться, располосованная на ленточки. Земля под ней пропитана кровью, она пытается ползти, но безрезультатно. Энергия индейца вдруг становится почти невыносимой, прижимает к земле, вызывая вой в рядах верлеопардов, прокатывается по рядам живых и мертвых. Трудно дышать, блондинка в ужасе скулит у его ног, а Сай спокойно приседает возле неё на корточки, и я вижу его глаза, полные серебра, без белка. Он срывает с себя лохмотья рубашки, лениво вытирает лицо, брезгливо сплевывает. Картина маслом: злобный варвар над беззащитной дрожащей пленницей. Сай улыбается довольно. — Ты зарвалась, девочка. Надо было играть дальше в свои игры в своем городишке и не лезть к взрослым дядям на разборки. У блондинки белые губы, измазанные помадой, в глазах страх. — Кто ты такой? – хрипит она. — Я просто скучающий деревенщина, которого лучше не злить, но ты совершила этот опрометчивый поступок. Я сомневаюсь в твоих умственных способностях, раз не смогла вовремя остановиться. — Убейте его! Приказываю! – заверещала она, снова пытаясь отползти. Никто даже с места не сдвинулся, все молча ждали. Она проиграла, поверженный Глава - не глава вовсе. — Оборотни клана «Снежной бури», я освобождаю вас от клятвы, вы свободны! Патрисия в скором времени лишится жизни, все связи оборвутся. – Он схватил женщину за горло, его сила закружилась вокруг ураганом и опала, как ворох осенних листьев. Индеец переместил руку в её густые волосы, намотав пряди на кулак, она могла только нелепо дергаться, и впился ей в шею клыками. Патрисия хрипела, билась зверем, пыталась достать его когтями, но он просто не обращал внимания на порезы и продолжал пить её кровь. Потом отпихнул её от себя и брезгливо вытер губы. — Видит бог, я не хотел этого, но для тебя сделал исключение. Глупая девчонка, возомнившая себя центром вселенной! Я не хотел с тобой связываться, но ты упорно не внимала предупреждениям! Силы почти оставили её, пытаясь встать, она каждый раз падала в траву, её энергия совсем перестала ощущаться. — Что ты со мной сделал? — Выпил твою силу. — Это невозможно… — Да неужели? Сай поднялся в полный рост, все оборотни смотрели только на него. — Возвращайтесь откуда пришли, скажите всем, что она мертва. Ваша связь с ней почти разорвана и угаснет вскоре. Кто-то из вас хочет бросить мне вызов или отвоевать силой эту женщину? Тишина, ни один из её бойцов не шевельнулся. — Тогда убирайтесь! Раненых и трупы прихватите. Даю четыре часа, чтобы исчезнуть с моей территории, потом начну охоту. Все. Пошли вон! Её боевики молчаливыми тенями рассосались среди деревьев, прихватив своих поверженных. Вот что бывает, когда людей держит лишь страх. — Стойте! Куда?! Шкуру спущу, когда вернусь!!! Вы у меня пожалеете! Вернитесь! – хрипела женщина, пытаясь ползти, но никто даже не обернулся посмотреть на некогда грозную альфу. Сейчас здесь была просто жалкая, раненая, грязная, растерявшая свой лоск стерва. — Кто ты? Как ты обрел такую силу? – прошептала она, сотрясаясь в ознобе, её светлые волосы кровавыми сосульками обрамляли лицо. Сай повторно свистнул, его люди подхватили своих раненых и убитых товарищей, исчезая в ночном лесу. Остались снова только мы. — Поздно спрашивать, девочка, — Сай хищно улыбнулся. Я еще никогда не видел его таким, мы стояли рядом и никак не могли отвести глаз от ртутных очей, источающих силу. Фара нашей с Маром машины еще горела, освещая пространство, создавая жуткую атмосферу. – Но я отвечу. Я не в твоей весовой категории. Тебе даже в страшном сне не приснится, сколько мне лет. Её глаза расширяются в безумном ужасе, она подползает к ногам Сая и мяукает. — Древний… пощади… все сделаю… — Глупцы долго не живут, а ты попала в эту категорию очень давно. С тех пор, как посмела изнасиловать моего любимого человека! – последнюю фразу он просто выплевывает, отвешивая блондинке оплеуху. Дик рядом со мной дернулся, смотря на все это. Он растерян, как и все мы. Вероятно, у индейца много тайн, для нас он приоткрыл одну, но об этом можно поговорить потом. Подхожу к другу и смотрю пристально, свет в его глазах стал гаснуть. Мне предстояло закончить начатое. Резко размахиваюсь, вырубаю Патрисию, слышу шумный выдох Мара. — Мар, садись в машину к Дику, Сай вас по домам отвезет. Он подходит, обнимает со спины неуверенно. — Что ты с ней сделаешь? — Только то, что она заслуживает, – поворачиваюсь, смотрю в глаза. — Шмель? — В его голосе страх, обнимаю и целую в макушку. — Мне надо убрать мусор, котенок. Ничего не бойся. – Он видит в моих глазах ответ на свой вопрос, сжимает губы и кивает: — Я буду ждать, Шмель, — отступает и садится в машину. Ну вот и ладушки, любимый. Тебе нельзя со мной. Сай переглядывается с барменом, блондин молча присоединяется к Мару. — Что будешь делать, друг? – индеец с интересом наблюдает, как я запихиваю женщину в багажник. — Тебе лучше не знать, Сай. — Ладно, но ума не приложу, зачем тебе понадобились цепи, переплавленные из капкана, в который Мар угодил. Да еще и ошейник с шипами внутрь. Я думал, ты просто свернешь ведьме шею, и все дела. — Нет, это слишком легко, быстрая смерть не для неё, — я сел за руль своей машины, стряхнув осколки лобовухи с сиденья. – Успокой Мара, вернусь к рассвету. — Что бы не задумал, дружище, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — он хлопнул меня по плечу через открытое окно, отступил, грустно улыбаясь. Не волнуйся, брат, мне нужно все закончить. Прекратить раз и навсегда.