БЕГЛЕЦ

Сильный Я смотрю на Мара, пытаясь выразить взглядом все то, что не поворачивался сказать язык. Как он дорог мне, как важна для меня его поддержка. Сердце моё бьется для тебя, ради тебя. Ты можешь доверять мне, котенок, я сильный, выдержу все, что угодно, если ты будешь со мной. Он очнулся, цапнул за руку, потащил уже к знакомой палатке, на ходу расталкивая народ. Нас пропустили. Внутри встретился тот же желтоглазый доктор. — Доктор Мидо, для вас пациент, — Мар пихнул меня на стул, а сам отошел в сторону, снимая сумку с моими вещами с плеча. Я не успел рыпнуться, как прохладные руки дока уже ощупывали пострадавшую скулу. Рана затягивалась, но медленно. — Ну, что у нас тут? — врач склонился надо мной, ехидно сверкнув желтыми глазами. – Рваная рана, до кости. Грязь не попала, кровотечение остановилось. Еще немного и зацепило бы глаз. — Но не зацепило, — я прервал его словесный поток. – Успеет затянуться до следующего боя? — Успеет, — Мидо выпрямился, вынимая фонарик. Посветил мне в глаза. — Реакция на свет нормальная. Тошнит? Двоится в глазах? — Нет, все в норме. — Посиди тут, пока все не восстановится. — Желтоглазый убрал пыточный фонарик, и я потер слезящиеся глаза. — Спасибо, док, — поблагодарил я, тот махнул рукой и пошел к следующему пациенту. Мар выложил мою запасную одежду на рядом стоящую кушетку. Взял бутылку воды и полотенце, подошел ко мне вплотную. — Встань, Шмель, буду тебя от кровищи отмывать, это уже становится моей обязанностью, — Мар серьезен как никогда и злится, это заметно по слишком плавным движениям. В глаза не смотрит. — Да я и сам могу… — начал я. — Нет, — отрезал он. – На арене, пожалуйста, делай, как знаешь, а здесь - позволь мне! – Он задрал голову, в глазах упрямство, губы сжаты в тонкую линию. Я полный придурок. Он ведь только хочет показать свою заботу, выплеснуть беспокойство. А я еще и от его помощи чуть не отказался. Встаю на ноги, расслабляюсь. — Как скажешь, Мар, — я стоял, позволяя стирать с себя кровь. Он осторожно проводил влажным полотенцем по груди, животу, рукам. Кровь не успела засохнуть и стиралась быстро. Штанам настал окончательный трындец. Я сейчас был скорее обнажен, чем одет. Котенок вытер мою кожу везде, где смог добраться. На груди раны закрылись, оставляя шрамы, скула чесалась, зарастая. Я ощупал лицо рукой, кожа уже сомкнулась. — Дай, я лицо оботру, — его руки стирали кровь со щеки, а я смотрел на губы Мара, постепенно наклоняясь. Его движения замедлились, зеленые глаза укоризненно вспыхнули, но это меня не остановило. Надо успокоить, дать понять, что ничего страшного не происходит, что все будет хорошо. Я поцеловал Мара, проникая языком в глубину сладкого рта, мне ответили горячо и порывисто, жарко, даря ласку и забирая боль из заживающего тела. Рука с полотенцем так и застыла в воздухе. Мы целовались, соединяясь только губами: не прикасаясь, не закрывая глаз, смотря друг на друга сквозь полуприкрытые ресницами глаза. Нам было плевать на людей вокруг - существовали только мы. Я отстранился первым, глупо улыбаясь, у Мара губы припухли и покраснели. Я довольно облизнулся. Вот мой самый желанный приз за победу, стоит раскрасневшийся с влажным взглядом, проводит юрким языком по губам. — Лучшее лекарство для меня — это ты, Мар, — мурлычу низким голосом. — Да ну тебя! — мне в лицо прилетело полотенце, машинально ловлю. Мар уже отвернулся. – Лучше переоденься. Он смутился, уши вспыхнули. Ничего, мне нравится его смущать и говорить всякие глупости. Пусть привыкает. Скидываю лохмотья, бывшие когда-то штанами. Надеваю синие спортивные брюки. С этими поединками скоро без одежды останусь. — Все, я готов к подвигам! – бодро провозглашаю, подхожу к зеленоглазому чуду, приобнимаю. – Потерпи, Мар, еще два поединка, и все закончится. Он вздыхает, поворачивается, лицо нейтральное, но я ощущаю его беспокойство. Твоя маска не обманет меня, малыш. Я научился читать твои движения, взмахи ресниц, запах. То, как подрагивают твои пальцы на моих руках, говорит мне о многом. Ты волнуешься, переживаешь, но молчишь. Ты знаешь, что мне нужна эта победа. Проводит ладонью по раненой щеке — там уже шрам. — Пошли, скоро объявят результаты, — подхватывает сумку, тянет за руку на выход. Узкая изящная ладонь, в два раза меньше моей руки, для мужчины слишком тонкие запястья, но эта хрупкость фарфоровой статуэтки обманчива. Но все равно, мне хочется оберегать тебя, оградить от всех невзгод, стать опорой, научить снова верить в себя, в людей. Мы подходим к столам как раз вовремя. Объявляют следующий тур. Из восемнадцати участников, осталось восемь. Четыре пары. Мой противник Ян Фолс – ворон. Не люблю птиц. Мар стоит рядом, Сайдо и Дик куда-то подевались. — Этот Ян... опаснее остальных? – Мар все еще не отпускает мою руку. — Да, котенок. Но не волнуйся, я справлюсь, – уверенно убеждаю. – Я уже дрался с ним на предыдущем турнире. Пожелай мне удачи. — Удачи. Ободряюще улыбнувшись, я шагнул на арену. Из толпы просочился молодой парень, с длинными до лопаток волосами, перехваченными в хвост. Под смуглой кожей играли мышцы, черные глаза внимательно следили за мной. Мы изменяемся одновременно и накидываемся друг на друга в бешеном порыве искромсать противника на ленточки. Я не слышу криков толпы - все отходит на второй план, остаются только движения врага. Его когти раздирают воздух в сантиметре от моего живота. Мои - задевают его плечо. Танец двух тел, на грани возможностей обоих. Прижимаюсь к земле, уходя от удара ноги. Атака, блок, моё сальто через его голову — и спина ворона распорота. Удар - качусь по земле — мне сломали два ребра. Боль дикая, но терпимая. Вскочить, блокировать ступню, летящую в висок, поймать, дернуть на себя, распластать противника на земле. Но он не дает шанса придавить себя - изворачивается, перекатывается, и он снова на ногах. Бью в корпус - четкие движения, снова блоки, но парочка ударов достигают цели. Левая рука птички плохо слушается. Он не дает мне близко подойти, держа на расстоянии, изматывает. Ну что ж, поиграем по его правилам. Удар - ранить Яна в бедро, отскочить. Потанцуем? На наших лицах одинаковые оскалы. Так приятно встретить достойного противника, встретить воина и мастера. Мы оба покрыты глубокими ранами, которые постепенно затягиваются. Танцуем дальше в вихре стремительных движений. Я сознательно ослабляю защиту, провоцирую. Меня бьют в челюсть. Падаю. Ян оказывается рядом, нападая, я ставлю подножку, опрокидываю на землю, придавливаю его животом к земле, фиксируя шею в захвате. Он пытается сбросить, но я не даю. Сижу на нем, не давая подняться, и вдруг по его спине проходит волна — и меня хлещут по груди выпущенные им крылья, черные, с жестким оперением. Край крыла вмазал мне по лицу, обжигая болью, заливая кровью правый глаз. Рычу, откатываюсь и вскакиваю на ноги. Боль в правой глазнице пульсирует раскаленными всполохами. Я остался без правого глаза. Ворон поднимается, раскрывая за спиной огромные крылья, но я не даю передышки ни ему, ни себе. С диким рыком тараню его, опрокидывая на спину, бью в челюсть правой рукой, а левой рву когтями шею. Все происходит мгновенно, кровь из разорванной артерии заливает нас обоих. У Яна совершенно черные глаза, его когти у меня в животе, он хрипит, начиная захлебываться кровью. Мы же убьем друг друга! — Оборачивайся, придурок! – кричу ему я, вытаскивая его скрюченные руки из своих внутренностей. Его энергия прокатывается волной, я еле успеваю скатиться с него, куски одежды разлетаются в разные стороны. Огромная черная птица захлопала крыльями, вставая на пыльную арену. Хороша пташка величиной с теленка. Ян зло скосил на меня глазом, потом каркнул, словно плюнул, и взмыл в небо. Судья стоял рядом, объявляя меня победителем. Я удержался на краю полной трансформации. Глаз жутко болит, а в животе горят истерзанные внутренности. Как хреново! Меня мутит от боли, пошатываюсь. Мар выскакивает из толпы, поддерживает за талию, обнимая. — Как ты, Шмель? — Живой. — Мы идем с ним подальше от народа. Из толпы вынырнули Сайдо с Диком. Глава леопардов подхватил меня с другой стороны. Ковыляем дальше, мимо тентов, под которыми жарят шашлыки, на край поляны, к деревьям, что дают тени, и к кустам, что скроют нас от всех любопытных. — Хорошо тебя потрепали, дружище. — Бывало хуже, — хриплю я, а у самого башка раскалывается. Хочется упасть, свернуться клубком и не отсвечивать, но нельзя. Впереди самый сложный бой, да и Мара расстраивать не дело. Он и так нервничает. Останавливаемся под деревьями, тут нас никто не видит. — Тебе надо перекинуться Шмель, глаз так быстро не восстановится, как другие повреждения, — Сайдо и Мар опускают меня на траву. Я сажусь, чуть охая от боли. Сам знаю, что придется превращаться. Нервные окончания восстанавливаются дольше, и я не успею исцелиться до следующего боя. — Ладно, сейчас будет стриптиз, — избавляюсь от единственной тряпки на своем теле, передаю её Мару и превращаюсь в тигра, позволяя энергии выплеснуться наружу. Горячая волна на миг делает мою боль острее, а затем смывает её без остатка. Мар прижался ко мне, обнимает за шею. Я потерся об него носом, ободряя. — Хорошо, что ты оборотень, — котенок неторопливо перебирает руками мою шерсть, вызывая приятные вспышки во всем теле. – Ни за что не согласился бы на весь этот цирк, будь ты человеком! Согласно киваю, облизываю подставленную щеку. Друзья стоят рядом и улыбаются. — Мар, с ним все в порядке, можешь не вцепляться в него, не убежит, — высказался Дик ехидно. Мар замер, а я подавил желание съесть Дика на обед. Сайдо разрядил ситуацию, дав своему любовнику подзатыльник. Блондин надулся, но ехидно скалиться не перестал. Зеленоглазый вздыхает и отстраняется, пора принимать человеческий облик, а мне так понравились его руки, гладящие мех. Обратное превращение длится секунды. Я лежу на траве обнаженным, смотрю совершенно здоровыми глазами, на теле даже царапины не осталось. Моя энергия клубится вихрями, обволакивая сидящего рядом Мара. Он глубоко вдыхает, выпускает чуть-чуть своей силы на свободу. Наши иномирные энергии ластятся между собой, гладят, сплетаются, но не смешиваются. Ощущения потрясающие! Как мягким перышком по обнаженной ауре. Мар мечтательно улыбается, наслаждаясь игрой наших сил. Даже не прикасаясь к нему, я могу приласкать моё зеленоглазое чудо. — Я не знал, что можно так делать, — тихо шепчет он и смотрит на Сайдо. – Вы с Диком, наверное, часто переплетаете свою силу? Они переглянулись, а потом синхронно кивнули. — Это своего рода поддержка, можно успокоить, снять усталость, просто приласкать, — Дик задумчиво смотрит на своего любовника. – Да много чего еще можно… — Но для этого нужно полное доверие и хороший контроль своих возможностей. Молодые оборотни чаще всего так не могут, — задумчиво произносит глава леопардов, обнимая Дика. Я тянусь за своими штанами - хватит сверкать голой задницей, хоть мне и нравятся взгляды Мара. Встаю и надеваю изрядно потертую ткань. — Пора узнать, против кого буду драться в последнем бою. Мы дружной кучкой возвращаемся к арене. Все люди столпились около одного пятачка. Проталкиваюсь сквозь народ к Грею, рядом с ним стоит Тирз, чернокожий оборотень-гиена. Достойный противник. Я никогда раньше не сталкивался с ним в бою. Высокий, поджарый, с рельефными мышцами, длинными ногами, обтянутыми в черную кожу, и мощными руками. Короткие кудрявые волосы не скрывают мускулистую шею, серебряное колечко в ухе блестит на солнце. Шоколадные глаза сосредоточенно щурятся, рассматривая меня. Грей дает команду, и мы выходим на арену. Зрители затихают в предвкушении. Отращивая когти и зубы, я изучаю энергию противника, когда тот начинает меняться. Выносливость, сила и собранность. Он сжат в тугую пружину, прячет энергию глубоко внутрь. Занятно. Мы кружим по земле, примеряясь. Я нападаю первым. Целюсь в живот, но промахиваюсь - противник быстр и ловок. Чуть не пропускаю атакующий удар. Извернуться и уйти от когтей. Осторожно, очень осторожно. Подмечать малейшие изменения в плавных движениях врага. Снова нападаю и остаюсь ни с чем. Увернуться от ответного удара. Мы равны по силе, скорости, мастерству. Один удар может стать решающим, никто из нас не хочет рисковать. Плохо. Мы можем уворачиваться друг от друга уйму времени, и не один из наших ударов не достигнет цели. Бесполезный танец. Я поднимаю руку, прошу слова. Все замирают, наступает гробовая тишина. — Что такое, Шмель? — Грей встает со своего места, направляясь к нам. — Предлагаю поединок сил, вместо физической борьбы. Мы равны по бойцовским качествам и можем кружиться тут до умопомрачения. Сила все расставит на места, определив победителя. — Согласен, — бас Тирза оглашает тишину, он встал напротив, вынырнув из боевой стойки. – Пусть сила нас рассудит. (Джедаи мляяяяяяяя)))))) — Да будет так! – Грей отступает на шаг, но не уходит. – Начинайте! Я сосредотачиваюсь, выпуская зверя на поверхность, но не даю ему завладеть мной. Направляю свою энергию на Тирза, провоцируя его зверя. Выпускаю силу, постепенно наращивая мощь, бью по чужим жгутам иномирной энергии. Мы сцепляемся на энергетическом уровне, кто первым потеряет контроль над своим зверем и обернется, тот проиграет. Наша необузданность прокатывается волной по зрителям, многие перетекли в полутрансформацию непроизвольно, лишь под нашим давлением. В толпе послышались крики и рычание. Несколько человек обернулись, разметав среди толпы клочья одежды. Многие отбежали подальше, те, кто не успел, упали на колени. Это почти больно, когда чужая воля пытается сломить тебя, подавить. Горячие потоки омывают тело, зверь внутри бесится и требует воли, но хозяин здесь я! Я все контролирую! Я человек, а не животное! Подчиняю бушующую первородную ярость животного, тянусь к гиене, бросая вызов. У Тирза изменяются глаза, черты лица потекли, сменяясь на оскаленную морду. Да! Злись! Поддайся ярости! Ты ведь хочешь разорвать меня, почувствовать вкус моей крови! Я правильно рассчитал: у гиены дисбаланс на уровне энергий. Он держит равновесие за счет сосредоточенности. Стоит пошатнуть её, и его энергия замечется в хаосе, вырываясь на свободу. Даю волю утробному рыку, задирая голову к небесам. Тигр хозяин джунглей! Мой зверь затаился под самой поверхностью кожи, распространяя вокруг себя дивный аромат власти и страха. Никто не смеет мне перечить! Тирз пошатнулся, отступил на шаг, его тело поплыло, сила потекла неконтролируемым потоком. Минута, и гиена встала на четыре лапы передо мной, кусочки кожаных штанов усеяли арену. Тирз взвыл, залаял, признавая поражение. Я не успел выдохнуть, а толпа оставшихся оборотней взорвалась восторженными криками. Победа! Отыскиваю Мара в толпе, хватаю его стремительным движением и целую в приоткрытые губы, сминая, пробуя, наслаждаясь. Сладкий. Толпа ревет и улюлюкает, выкрикивая мое имя. Все закончилось, я отстоял право сильного. На следующие пять лет. Взволнованный Тигр так страстно целует меня на виду у всех, не стесняясь, не прячась, показывая, что я его, а он мой. Сейчас, как никогда, я чувствую себя нужным. Толпа еще долго сходила с ума, пока тигр переодевался, оборотни праздновали победу Шмеля. Мы выпили по бокалу шампанского, вкусно поели, после чего уехали заканчивать праздник в клуб к Сайдо. Там мы обсуждали наиболее запомнившиеся моменты. Сайдо устроил разбор полетов, анализируя бои и критикуя те или иные действия. Мы сидели, попивали напитки. Был уже вечер, многие танцевали, отрываясь по полной программе. Оборотни хорошо нализались, Дик все лез облобызать победителя, я рычал в притворной угрозе. Шмель ускользал от сложенных бантиком губ блондина, пока Сайдо не пресек веселье, оттащив любовника к себе на колени и поцеловав его в засос. Бармен присосался как пиявка, я с интересом наблюдал, как парочка целовалась с неподдельной страстью, переплетая языки и посасывая губы, обслюнявливая друг друга. Дик обнял Сайдо за шею, вплетая свои пальцы в густые волосы главы леопардов и тихо порыкивая в процессе. Я понял, что нам надо смываться, пока не начались по-настоящему непристойные вещи. Мы с тигром переглянулись и стали просачиваться через толпу к выходу. Оказавшись на воздухе, я с упоением вдохнул вечернюю свежесть. Продолжительный день, насыщенный событиями. Теплые руки прижали меня к сильной груди, легкое дыхание пощекотало шею. — Устал, Мар? — Немного, — я довольно жмурюсь, наслаждаясь объятиями. Устал переживать за тебя, но вслух никогда этого не скажу. – Поехали домой, Шмель? — Как скажешь, Мар. Весь обратный путь я сидел рядом со своим тигром, рассматривая его лицо. Он тоже устал, это заметно по чуть потемневшим глазам, складке между бровями, плотно сжатым губам. Мой воин. Победитель. Дома мы приняли душ вместе, неторопливо смывая всё беспокойство сумасшедшего дня, наскоро вытерлись и обнаженными легли в постель. Я прижался к горячему боку, крепко обнял своего тигра и провалился в сон. Я падал куда-то в бездну, бесконечную, затягивающую. В черную, липкую трясину, что поглощала меня. Никак не могу выбраться из вязкого плена. Мои руки, скованные серебром наручников, скользят по черным шелковым простыням. В голове туман, но я чувствую, как сзади в меня вдалбливается клиент, очередной партнер по бизнесу моей матери. Его размеренные толчки отдаются по всему телу, в крови гуляет афродизиак, который я всегда принимаю перед такими ночами. Препарат заставляет моё тело реагировать как надо. Член стоит, истекая смазкой, а потная рука мужчины оглаживает мои ягодицы, сам он с пыхтением насаживает меня на себя. — Шлюха… сладкая шлюшка, — говорит он и трахает меня. Второй уже разделся, забрался на постель и намотал мою длинную косу на кулак, подтянул за волосы к своему паху, тыкая носом в полувозбужденный член. — Соси, куколка, — тянет он. И я беру его член в рот, начиная работать языком. Меня затягивает водоворот механических движений: облизать, пососать. Абстрагироваться от боли в растраханном анусе, не замечать, как мужик слишком сильно дергает за волосы, вдалбливаясь мне в рот. Дышать. Дышать с его членом во рту, не закашливаясь и не блевануть от омерзения. Расслабиться, тогда толчки становятся не такими болезненными. Не думать ни о чем, не запоминать. Но чувствительное обоняние все равно не дает полностью уйти в себя. Везде запах похоти, пота и секса. Жадные руки на коже, похабные слова. Два тела насилующие моё. Но я не сопротивляюсь, если посмею - будет только хуже. Да когда же это кончится! Скорей бы уже… Тот, что сзади, дергается, кончая. Ну наконец-то. Отваливает в сторону. Чувствую, как по бедрам течет сперма. Второй перестает трахать мой рот, отпускает волосы. Я все так же стою на четвереньках, меня опрокидывают на спину, задирая скованные руки кверху, наваливаются. — Ах, ты растраханная шлюшка! Тебе ведь нравится все это… Да? Нравится. Я же вижу, как у тебя стоит. Да ты весь течешь! – потный мужик входит в моё истерзанное тело. Трахает, забрасывая мои ноги себе на плечи. Я смотрю вверх, на потолок, синий, с резным рисунком. В помещении жарко, слишком жарко, пот течет с мужика градом. Ненавижу! Я могу разорвать этих двоих в кровавые клочья. Это заняло бы пару секунд, не больше. Но тогда меня снова накажут, не дадут умереть, не сдадут в полицию, а будут измываться долго и со вкусом. А я так устал от боли, нахожусь на грани возможности. Поэтому терплю. Позволяю. Не думаю. Не чувствую. Почти не существую - лишь послушная кукла, выполняющая приказы. Мужик хрипло дышит табачным перегаром, но я даже не морщусь. Он бьётся в моём теле, кончает, сжимая мой член. Болезненная судорога прошивает тело, я выплескиваюсь себе на живот. — Ах ты, ненасытная штучка, — меня хлопают по щеке и слезают. Молчу. Ничего не говорю. Хоть на это я имею право. Молчать. Эти двое — братья, какие-то темные личности, связанные с преступным миром. Для меня они просто клиенты. Не помню лиц. Но от запаха никуда не деться! Я помню запах! Жадная рука первого снова тянется к бедру. Как же противно! Сам себе противен! Не хочу! Не хочу!!! Нет, пожалуйста! ХВАТИТ! — Мар! Мар! Котенок, немедленно проснись!!! В ужасе открываю глаза, спальня погружена в темноту, серебристый ночной свет чуть окрашивает коричневые шторы на окнах. Судорожно глотаю воздух раскрытым ртом. Я мокрый как мышь, меня трясет. Влажная простынь липнет к коже. — Шмель… — Я тут, — обеспокоенные синие глаза светятся в темноте, всматриваются в меня, сильные руки держат за плечи; одеяло сбилось в ноги, мы оба одеты только в кожу. – Ты кричал во сне. Ты как? — Нормально, — сиплю, стараясь выровнять дыхание. Кошмары мне почти никогда не снились, я умел абстрагироваться от того, что со мной случалось. Переволновался, наверное. Обвиваю шею тигра руками, прижимаюсь крепко. Меня стискивают в ответ. — Не расскажешь? – тихо спрашивает синеглазка, ласково поглаживая по спине. — Нет. Тебе не нужно это знать. – Я зажмуриваюсь и трусь носом о горячую кожу на шее. Его запах успокаивает, сердце перестает биться в бешеном ритме. Он вздыхает, прижимает крепче, чуть не ломая ребра. Я ощущаю упругие мышцы его груди, сердце тигра бьется сильно, быстро, но размеренно. — Надеюсь, ты все-таки сможешь открыться мне, когда полностью поверишь. — Я верю, — отстраняюсь так, чтобы видеть его лицо. Заглядываю в глаза.— Но вполне достаточно и моих кошмаров. Все в прошлом. С тобой я живу с чистого листа. Для меня имеют значение только будущее и ты. Шмель очень внимательно смотрит, гладит меня по волосам. — Пообещай мне, что если у тебя возникнут проблемы, ты не будешь решать их в одиночку, а попросишь помощи у меня, — он серьезен и настойчив. Не могу отказать. — Обещаю, — так просто дать слово, когда проблема еще не возникла. Но я постараюсь сдержать его.