The Riddle of Death Master

Вдох полной грудью. Он не ощущал этого запаха два долгих месяца. Бесполезные летние месяцы, когда единственное развлечение - запугивание несчастных магглов из приюта. Слабые, ничтожные люди, которым никогда не суждено постичь тайны магии… Том с раздражением остановил поток воспоминаний. Нет, он не будет думать об очередном бездарно проведенном лете, когда есть проблемы намного важнее. На выходе из поезда его настигла записка от Слизнорта о срочном собрании преподавателей и старост факультетов, а в карете по пути в Хогвартс двое хаффлпаффцев обсуждали нападение на какого-то парня. Ему не составило труда сопоставить два события и догадаться, что речь идет, скорее всего, об одном из новеньких студентов, военных беженцев с континента, наводнивших Хогвартс, и что именно кто-то из них станет главной темой разговора на сегодняшней встрече. Его друзья намекали ему на то, что его ждет сюрприз по возвращении в школу, поэтому Риддл был полностью уверен в том, что знает, кто ответственен за сегодняшнее нападение. Том вдохнул еще раз, с удовольствием вдыхая магию старого замка, чувствуя, как она проходит сквозь него, отдается легким, едва заметным покалыванием в пальцах. Сжав кулаки, он с удовольствием представил, как сжал бы горло своим Вальпургиевым Рыцарям. Его слизеринцы были сегодня непозволительно беспечны, умудрившись подставить весь факультет в первый же день в Хогвартсе. Хороший же они подготовили подарок в честь его назначения на роль старосты. Заглушая раздражение, Том быстрым, легким шагом шел к нужной аудитории, прикидывая варианты выхода из этой ситуации. Дело осложнялось тем, что все беженцы носили на себе министерские печати о неразглашении военной тайны, и если станет ясно, что ее пытались взломать, – дело примет серьезный оборот. Салазар, пусть в его голове не будет спрятано ничего важного! Иначе будет упущена такая возможность… - Ах, Том! – воскликнул с облегчением Гораций Слизнорт. - Мы только тебя и ждем. - Простите, что заставил вас ждать, - вежливо ответил Риддл, входя в комнату и опуская голову, тем самым признавая свою вину. Смущенным взглядом он окинул помещение, подмечая необходимые детали. С раздражением Том отметил про себя, что людей здесь предостаточно, чтобы замять дело легко и без лишнего шума. Два декана, по несколько старост от факультетов, и, похоже, какой-то министерский цепной пес. Последний недоверчиво оглядывался вокруг, впиваясь взглядом в лицо каждого. Создавалось впечатление, что от гнева он сейчас начнет плеваться огнем. - Не время любезничать! Это просто немыслимо! – чиновник еле сдерживался, чтобы не закричать. - Англия дает убежище пострадавшим от войны, а на них нападают! Мальчик до школы еще не доехал, а уже лежит в лазарете с травмой головы и без сознания! - Ну-ну, Энтони, успокойся. Нам важно сохранять хладнокровие, а обсуждать все с такой горячей головой… - начал Слизнорт, но был перебит этим самым Энтони. - Недоразумение?! – закричал тот, потрясая кулаками в воздухе и раздувая щеки. Артемиус Флинт, староста 7 курса, неуважительно хмыкнул, но один короткий взгляд стоящего рядом с ним Тома заставил здорового слизеринца виновато потупить глаза. Сам Риддл сохранял безупречно вежливое и чуть встревоженное выражение лица; лишь на мгновение уголки его губ поднялись в презрительной усмешке. - И где, позвольте узнать, Армандо? Директор обязан быть здесь, когда назревает конфликт такого масштаба. Ведь речь идет о попытке взлома магической печати! Ах, значит, этот министерский не так прост, раз позволяет себе обращаться к директору Хогвартса по имени. Том порадовался, что Слизнорт и Дамблдор умело манипулируют директором, прикрываясь заботой о почтенном возрасте Диппета, а на самом деле просто не допуская его к важным делам. Кто-то из этих двоих определенно станет следующим директором Хогвартса, и не дай Салазар, это будет Дамблдор. - Мы не решились тревожить директора, учитывая его почтенный возраст, - заговорил Дамблдор, подтверждая догадки Тома. – Как только мы выясним, кто за этим стоит, мы сразу же все сообщим директору Диппету. Что касается министерской печати … - Профессор, а что такое министерская печать? – не дав Дамблдору закончить мысль, спросил равенкловец Игнатиус Прюэтт. Рядом стоящая Минерва МакГонагалл, староста шестого курса Гриффиндора, неодобрительно посмотрела на Прюэтта, посмевшего перебить профессора. - Министерская печать – это сложное заклинание, оно не дает человеку выдать тайны, свидетелем которых он стал. Сведения, которыми располагает человек, бегущий от войны, могут быть очень опасными и принести немало несчастий, если попадут не в те руки, - ответил Дамблдор, не обращая внимания на министерского работника, который смотрел на него с большим негодованием. - Так здесь даже искать никого не надо, - воскликнул Прюэтт. - Флинт, это же дело твоих рук и рук твоих дружков! Том подавил желание закатить глаза: и они говорят, что на Равенкло учатся самые умные студенты. Все знали, что Флинт дипломатии предпочитает насилие, но строить гипотезы, опираясь только на репутацию? Причем, сам Артемиус чрезвычайно гордился своей дурной славой, и это была основная причина, почему Риддл не переносил семикурсника. Стоящая рядом с Прюэттом Лукреция Блэк недовольно поджала губы, а сам Игнатиус вмиг потерял свой запал при одном только взгляде на свою однокурсницу-старосту. А вот это уже интересно, подумал Том. Надо будет принять приглашение погостить у Блэков на рождественских каникулах. Позлить Прюэтта, заставляя ревновать, будет довольно забавно, это немного рассеет скуку. Тем более, Том уже давно мечтал запустить свои руки в древнюю блэковскую библиотеку. - Мистер Прюэтт, следует быть осторожнее с такими обвинениями! - с негодованием воскликнул Слизнорт. - Гастон Рефужье сказал, что заметил нашивку змеи на мантии тех, кто напал на него, - вставила Минерва МакГонагалл, упрямо сжав губы в тонкую линию, так же, как и Лукреция. Только причины недовольства у девушек были совершенно разные. - Он же без сознания, - напомнил ей Том невинным тоном, пытаясь потянуть время. Моргана, его слизеринцы совсем за лето растеряли мозги, раз не подумали об элементарной маскировке? Кровь прилила к щекам Минервы, и она наверняка уже собиралась раздраженно сказать Тому, что не время шутить, как в разговор снова влез Энтони: - Гастон был в сознании, когда ему оказывали первую медицинскую помощь. И он действительно сказал, что напавшие на него носили мантии с нашивками змеи. Том почувствовал, как напрягся рядом Флинт. Они оба знали, что это дело рук Вальпургиевых Рыцарей, но Артемиус не посмеет выдать его группу. Если же виновным признают Флинта, то это вызовет конфликт внутри факультета, в результате чего Риддл может потерять доверие слизеринцев. Хоть староста семикурсников был ему неприятен, все-таки пользы от него было больше. Похоже, проблем не избежать, но последствия нужно сделать минимальными, и уж точно пора прекращать всешкольное обсуждение. Данный вопрос должен решаться глубоко в подземельях, за надежными толстыми стенами. - Мне кажется, сэр, что разногласия с факультетом Слизерин у Гастона начались еще до нападения, причем по его инициативе, - начал Том, кидая незаметный взгляд на другую старосту пятого курса Слизерина - Цереру Крэбб. - Что ты хочешь этим сказать, мальчик? - подозрительно посмотрел на него министерский. - Когда я патрулировал поезд, Церера нашла меня, чтобы рассказать, что новенький студент по фамилии Рефужье оскорбил первокурсницу. Том почувствовал, как взгляд Крэбб впился в него: Церера поняла, что ей сейчас придется подтвердить всё, что бы ни выдумал Риддл, и старалась не пропустить ни единой детали рассказа. Министерский скептически посмотрел на него, но Том не дал вставить ему и слова, невозмутимо продолжая: - Я не знаю, когда произошло несчастье с самим Гастоном, но Церера потратила уйму времени, чтобы найти меня в другом конце поезда, - Том видел своих слизеринцев последний раз примерно в четыре часа пополудни, значит, действовать они начали незадолго до прибытия в Хогвартс. - Я сам обследовал каждый вагон, пока мы не прибыли в Хогсмид, и я не получил записку от профессора Слизнорта. Рассудив, что собрание важнее, чем поиски ученика, которого могут наказать за его поведение и в замке, я отправился прямиком сюда. Сейчас я понимаю, что, видимо, пострадавшего Гастона просто нашли раньше меня. - И все это ты нам сейчас рассказал, чтобы?... - нетерпеливо и со злостью в голосе спросил Энтони. - Я хочу сказать, что, возможно, Гастона просто решили наказать за оскорбление младшекурсницы, сэр, - твердо ответил Том, держа с министерским зрительный контакт. - Девочка так плакала, я успокаивала ее, пока нас не нашли ее подружки, - вставила Церера. Том почувствовал легкое удовлетворение – они сработаются с Крэбб как старосты Слизерина. – Я оставила ее с другими девочками, а сама отправилась искать Тома. - Что же за наказание такое, цель которого печать секретности? – фыркнул Энтони, но Том заметил, что министерский больше не выглядел таким самоуверенным, задумавшись над предположением, выдвинутом слизеринцами. - Если Рефужье так легко обижает младших, - продолжил Том, кивком головы выражая Церере благодарность за заботу о девочке, - то обвинять студентов Слизерина в том, что это они напали, будет как раз в его духе. Пухлые щеки Крэбб вспыхнули от удовольствия, она поняла, что этот жест одобрения был неподдельным: Том действительно был ей доволен. - Вот именно, я могу даже предположить, что кто-то из студентов просто хотел проучить Гастона за его поведение, - с готовностью подхватил Слизнорт. - Конечно, это не означает, что мы поощряем подобное самоуправство. Но, если честно, Энтони, я сомневаюсь, что даже у старшекурсников хватит сил и знаний снять министерскую печать. Мальчик легко мог получить травму головы в результате заклинания или неудачного падения и попытаться отомстить своим обидчикам, возложив на них такое серьезное обвинение. - Тем более, какие тайны может знать этот мальчик, сколько ему – тринадцать или четырнадцать? - небрежно пожал плечами Риддл, мысленно ставя себе задачу узнать, как выглядит Рефужье, и найти подходящую девочку. – Вряд ли детям его возраста доверяли что-то действительно серьезное. - Рефужье присутствовал при испытании экспериментальных темных заклинаний, - отозвался Энтони, потеряв запал и уже не столь уверенно глядя на окружающих. - Против своей воли, конечно же – гриндевальдовские солдаты использовали магглорожденных в качестве домовых эльфов. Том едва сдержал стон разочарования, почти жалея, что министерский выболтал, что именно знал этот грязнокровка. Его «друзья» в следующий раз будут знать, как упускать такой лакомый кусочек. Этого беженца нужно было связать и доставить ему лично. Риддл не сомневался в своих силах, он мог бы вскрыть печать легко и незаметно. - Я верю, что это действительно было недоразумение - обычная ссора, переросшая в драку, - вдруг сказал Дамблдор. МакГонагалл и Риддл с недоверием устремили взгляд на профессора трансфигурации. Только если Минерва не могла понять, как ее любимый декан так легко поверил в байки слизеринцев, Том размышлял, почему Дамблдор решил их поддержать. - Я ни в коем случае не имею в виду, что инцидент должен остаться безнаказанным. Мы примем все меры, чтобы виновный был найден, - продолжал Альбус, обводя взглядом комнату, задерживаясь на Томе на секунду дольше, чем на остальных. – Но лучше, если мы не будем предавать этот случай огласке. Я думаю, мой коллега Гораций позаботится об этом. - Конечно, конечно, - запричитал слизеринский декан. – Ох, мы так затянули! Мы все должны быть на пиру в Большом Зале, иначе пропустим всю сортировку. Энтони, позвольте проводить вас к выходу, нам все равно по пути. Заодно и обсудим детали. Слизнорт взял чиновника под руку и, не давая тому вставить и слова, продолжил, ведя его к двери: - Вы не беспокойтесь, мы проведем тщательное расследование - на кону престиж школы и страны! И мы будем всенепременно держать вас в курсе. Я сейчас частенько бываю у нашего общего знакомого из Министерства. Да-да, того самого, из Отдела Регулирования Каминных Сетей. Кстати, хотел вам сообщить по поводу него... Слизнорт умело выпроводил Энтони из комнаты. Наблюдая совершенно растерянный и оглушенный вид министерского чиновника, Том, наконец-то, позволил себе легкую усмешку. Остальные участники собрания также потянулись к выходу, и у самой двери его перехватил Флинт. На лице семикурсника читалось облегчение. Том с легким раздражением заметил, что тот просто счастлив выйти из дела чистым и даже не задумывается, насколько все серьезно и каких усилий Тому будет стоить вытащить их всех. Он не думает даже, во что это обойдется самому Флинту. - Том, мне нужно сказать тебе пару слов, - возбужденно начал тот, попытавшись дотронуться до плеча Риддла, но был остановлен его взглядом. - Не здесь. Идем, - Том направился к выходу, проигнорировав повисшую в воздухе руку Флинта. *** Они вышли из учительской вместе со всеми остальными – у двери Том замедлил шаг, галантно пропуская вперед девушек, за что получил несколько улыбок от них и ревнивый взгляд от Прюэтта. Лукреция лишь сдержанно кивнула в ответ на его жест в отличие от ее подружек, которые бросили на Тома заинтересованные взгляды и тут же принялись перешептываться между собой. По пути в Большой зал старосты бурно обсуждали случившееся. МакГонагалл сразу же попыталась заговорить с Дамблдором, но заместитель директора коротко произнес «позже, Минерва» и быстрым шагом унесся вслед Слизнорту и министерскому чиновнику. На первом этаже Том отделился от общей группы и свернул в боковой коридор, где находился туалет для мальчиков. Флинт последовал за ним. В уборной, миновав умывальники, Том сразу направился к окну и оперся о подоконник. Повернувшись к Флинту, он всем видом продемонстрировал, что готов слушать. - Я знаю, что за этим стоят твои ребята, - без обиняков начал Артемиус, убедившись, что они в туалете одни. – Между прочим, я видел, как Малфой, Блэк и Лестрейндж выходили из нашего вагона в районе пяти, а спустя некоторое время встретил их недалеко от купе, где ехал этот Рефужье, и видок у них был нервный. - Кроме тебя кто-то еще заметил? – коротко спросил Риддл. Флинт покачал головой. - Вряд ли. Большинство, кто видел, решили, что они направились на встречу с тобой. А после мало кто с ними сталкивался, в это время обычно все в купе переодеваются в школьную форму, а если и встретили их, то ничего не заподозрили. - Но ты же понял, - заметил Том. - Я неглуп, и еще я староста – вижу больше обычных студентов. К тому же, я неплохо знаю твоих Рыцарей, - намекнул Артемиус на близость к кругу Риддла. – Малфой выглядел как обычно, Блэк был раздражен, как будто повстречался с Вальпургой, только Лестрейндж был немного дерганый, но только я в курсе, что он такой… после дела. Том кивнул. Его рыцари хорошо умели сдерживать эмоции на людях, иначе им нечего было бы делать среди тех, кто был близок к нему. Вызывало ярость именно то, что к случившемуся были причастны все трое. Надо же было им всем так глупо провалиться и подставить Слизерин. Подавив начавшее закипать раздражение, Том вернулся к более актуальной теме. Флинт не просто так завел разговор, он чего-то хочет - Том легко читал это в глазах рослого слизеринца. Рыцари поставили под угрозу факультет, но Флинт знает, что Том займется этой проблемой. А значит, он либо хочет убедиться, что у Тома все под контролем, либо его волнует, как эта ошибка изменит расстановку сил… - Почему ты думаешь, что меня не было с ними? – чуть насмешливо и расслабленно произнес Том, бросая пробный камень. Сейчас Флинт расколется. - Ты бы никогда не допустил такой ошибки, Том. Они же наследили, как гиппогрифы, - уверенно произнес Артемиус. 10 баллов Слизерину. Теперь понятно: Флинт решил воспользоваться ошибкой других. Молодец. Но Том уже давно все насчет него решил. – Я вообще не понимаю, как они могли не справиться с грязнокровкой… - Да, они провалились, но все концы уйдут в воду. Расследование ни к чему не приведет, - спокойно произнес Том, потеряв интерес к разговору, и, взглянув на часы, решил, что Флинта надо дожимать быстрее. Вернее, быстрее сказать «нет» на пока не высказанное предложение. – Они понесут наказание, а этого Рефужье я заставлю молчать. Спасибо за информацию, Артемиус, - Том решил для убедительности назвать Флинта по имени. Удивительно, но люди по каким-то причинам больше доверяли в таких случаях. От лояльности Флинта и того, как он сыграет свою роль, кое-что зависело. Но, видимо, он неверно понял Тома и решил воспользоваться моментом. - Том, я думаю, пора посвятить меня в Рыцари. Я ничем не хуже тех, кто уже в твоем кругу. И уж, по крайней мере, я бы так не опозорился, как они, - он подался вперед. - Мы могли бы вместе придумать, как выпутаться из этой ситуации, я бы помог тебе… - Я похож на запутавшегося, Флинт? – резко спросил Риддл. - Нет, но… - Сейчас нам надо привлекать как можно меньше внимания. И желательно, чтобы нас вместе не видели, - холодно произнес Том. - Дамблдор будет лично проверять каждого. Ты пока еще ничего не сделал, Флинт, чтобы вступить в рыцари. Сыграй свою роль на отлично, и я всерьез подумаю над твоим предложением. Артемиус замер. Видимо, он считал, что Риддл согласится. Но Том не собирался принимать Флинта в свои ряды, тот слишком груб и прост. Его Рыцари никогда не были замечены ни в чем, сегодня первая осечка. И последняя, решил Том. А от Флинта можно отделаться обещаниями. - Ты серьезно, Том? Я уже год прошу тебя. - Пока что ты никак себя не проявил – пройди проверку Дамблдора, и, даю слово, я решу, что такой человек мне нужен. - Хорошо, Том, я все сделаю. Смотри, ты дал слово, – с этими словами Флинт развернулся и вышел из туалета. Том не спешил последовать за ним. Будет заметно, если они вернутся вместе. Дамблдор и так уже слишком многое подозревает. Стоит выждать пару минут. Похоже, сортировку он сегодня пропустит полностью. Пока все складывалось идеально. Флинт теперь из шкуры будет лезть, чтобы конфликт быстрее разрешился. И, зная его методы, можно быть уверенным: он подставится сам. Том, конечно, выгородит его в последний момент, но в Рыцари Флинту дорога будет закрыта, какие бы обещания он ни получил. Дал слово... Том усмехнулся, выходя из туалета. Как глупо воспринимать настолько буквально обещание, полученное от наследника Салазара. Флинт, как и большинство людей, слышит только то, что хочет слышать. Конечно, Том знал, что ему нужен человек, способный противостоять легиллименции Дамблдора. Ему давно уже нужен такой человек. Пока что, кроме него самого, никто не в состоянии пройти проверку, но вторым явно будет не Флинт, похоже, не способный к окклюменции вообще, но при этом претендующий быть стратегом уровня Риддла. Еще одна причина, из-за которой он никогда не попадет в число Вальпургиевых Рыцарей – он не усвоил ту простую истину, что Тому не нужны компаньоны, друзья или помощники. Ему нужны верные и безупречные исполнители его воли. "И в этом году всех их ждут поистине великие дела, - с уверенностью сказал он себе, открывая двери Большого зала и возвращаясь в образ безупречного студента, – поистине великие". *** Том опустился на свое место в центре слизеринского стола. Хорошо, что Вальпургиевым Рыцарям хватило ума не выглядеть перед ним виноватыми. Слизеринцы вели себя как ни в чем не бывало, ни на секунду не давая эмоциям взять верх. Сортировка подходила к концу: уже распределили всех первокурсников, на стуле со шляпой на голове сидел последний парень примерно их возраста - видимо, еще один военный беженец. Невысокий, лохматый (видно даже под шляпой), абсолютно непримечательный - Том скользнул по нему взглядом, отметил напряженный вид парня, вцепившегося пальцами в стул, и отвернулся. - Гарри Певерелл. На нем стоит высшая печать секретности, - одними губами прошептал сидящий слева от него Абрахас Малфой. Том резко вскинул глаза на парня, на этот раз внимательнее вглядываясь в нижнюю половину его лица, не скрытую старой сортировочной шляпой, и стремительно анализируя... В сведениях Малфоя, получаемых от отца, можно было не сомневаться. Том поблагодарил Мерлина, что Вальпургиевы Рыцари не нашли этого парня в поезде. Если они не смогли справиться с Рефужье, у которого, скорее всего, была обычная печать, то с Певереллом их ждал бы катастрофический провал. Он знал, что слизеринцы захотят воспользоваться этим новеньким, чтобы загладить свой промах и вернуть его расположение. Однако Том не позволит им сделать это, с Певереллом он разберется лично, стоит только немного подождать, пока не утихнет шумиха по поводу Рефужье. Между тем, парень сидел с дурацкой шляпой на голове уже добрые пять минут, и по залу начали ходить шепотки. Где-то справа скептически фыркнула Вальпурга Блэк, ее кузина Лукреция, сидящая за равенкловским столом, вздернула тонкую бровь. Сам Том выжидал, машинально отмечая реакцию окружающих. - Слизерин! – наконец, прокричала шляпа, и Том мог поклясться, что она добавила, негромко ворча, «давно бы так». Но тут ее ловко сдернули за самый кончик с головы студента, и Том неожиданно встретился с зелеными глазами парня, пораженно уставившимися на него. Том ощутил, как его наполняет предвкушение: это будет восхитительно. Новенький беженец с высшей печатью секретности. Он подавил желание плотоядно улыбнуться, вместо этого надевая на себя привычную маску доброжелательности. Риддл сделал знак Лестрейнджу подвинуться, чтобы освободить место напротив. - Гарри Певерелл, - воскликнул он, протягивая руку новенькому и растягивая губы в ослепительной улыбке, когда тот подошел к их столу, - меня зовут Том Риддл, я староста 5 курса. Добро пожаловать на факультет Слизерин! *** - Аббот Вильям! – воскликнул Дамблдор, и маленький одиннадцатилетний первокурсник поспешил к табурету. Гарри проводил его взглядом, размышляя, является ли этот Вильям родственником Ханне Аббот, с которой он учился в Хогвартсе в 90-х? Это будет долгая сортировка, если судить по внушительной группе первокурсников, а также студентов постарше, тех, кто бежал от войны. Сам Гарри нервничал: что, если шляпа выдаст его или откажется распределять? Или захочет отправить его в Гриффиндор? Ему ни за что не приблизиться к Риддлу, будучи на другом факультете. Он очень полагался на свои ментальные щиты, надеясь с их помощью обдурить шляпу: в конце концов, этот старый артефакт рассчитан для того, чтобы копаться в мозгах одиннадцатилетних детей. Дамблдор дал ему несколько уроков окклюменции, но Гарри больше полагался на себя самого и на древние фолианты из магазинчика в Лютном переулке, за которые он отстегнул неприлично большую сумму. Он не мог позволить Дамблдору копаться в своих мозгах: слишком много тайн, слишком опасно даже профессору знать о будущем. Хватало того, что Дамблдор уже знал. И одному Мерлину известно, до чего Дамблдор успел додуматься. - Гриффиндор! – как-то слишком громко объявила шляпа, отправляя очередного первокурсника на красно-золотой факультет и выводя Гарри из раздумий. Он перевел взгляд на слизеринский стол, отмечая отсутствие того, ради кого он здесь. В центре сидели двое юношей, между ними оставалось пустое место, и Гарри ни на секунду не сомневался, для кого оно приготовлено. Один из юношей, светловолосый, с острым подбородком, поразительно напоминал Люциуса Малфоя, но на Драко походил только цветом волос и светлыми глазами. Видимо, последний из Малфоев взял больше от матери и бабушки, тем самым разительно отличаясь от своего деда. Когда Гарри посмотрел на другого юношу, ему пришлось закусить губу, чтобы не выдать себя удивленным вздохом. Определенно, это был Блэк - с фамильными серыми глазами, с темными вьющимися волосами. Но не это заставило сердце Гарри сжаться - этот юноша был слишком похож на Сириуса. И Гарри вдруг нестерпимо захотелось узнать этого Блэка поближе, чтобы убедиться, что во всем остальном он совершенно не похож на любимого крестного. Он очень надеялся, что этот Блэк не будет иметь такой же открытой, заразительной улыбки, как Бродяга, что он не будет смеяться тем лающим смехом, запрокидывая голову. Гарри оборвал поток своих мыслей. Сейчас точно не время для сентиментальности. Ему сейчас нужно беспокоиться о том, купятся ли слизеринцы на его историю. Эти хитрые, скользкие личности, доверие которых заслужить так же сложно, как гриффиндорцу получить оценку "отлично" на Зельях у профессора Снейпа. По легенде он был Гарри Певереллом, военным беженцем, который не вправе был разглашать о себе практически никакой информации. В Министерстве имелась запись о том, что на нем стоит высшая печать секретности, на случай, если кто-то будет интересоваться. Но поставить саму печать не представлялось возможным, решение о выдаче высших печатей принимал сам Министр Магии, а у него не было никакого желания посвящать главу магической Британии в свои тайны. Хорошо, что Дамблдор имел необходимые связи в Отделе тайн, поэтому в обход Министра была поставлена запись в реестре о самом Гарри. И здесь парню снова приходилось полагаться на свои познания в окклюменции. Гарри жалел, что ему не хватило времени обследовать древний тайник Певереллов, который он нашел на землях в восточной части Глостершира. Сначала Гарри долго раздумывал, что именно имел в виду Дамблдор из будущего, говоря о его наследии. Предпочитая действовать, а не ломать голову над задачей, которую не в силах решить в одиночку, Гарри отправился искать помощь у гоблинов. В итоге оказалось, что он имел все права на фамилию Певерелл - род был поистине древним и давно считался угасшим, однако служащим Гринготтса было виднее. Эти существа исследовали генеалогические древа волшебников с какой-то маниакальной одержимостью. Гарри вздохнул с облегчением, когда ему пришлось доказывать свое наследие только через тестирование крови, не называя своего настоящего имени. Хотя он не сомневался, что в результате гоблины получили еще две волшебные фамилии, но в Гринготтсе либо привыкли, что все чистокровные волшебники являлись дальней родней между собой, либо просто уважали и хранили тайны своих клиентов. Так или иначе, все его наследство составляла территория в пару миль на востоке Глостершира. Гарри криво усмехнулся, вспоминая, как он впервые аппарировал туда. Это была пустошь, покрытая зеленым мхом и огромными валунами, через пару миль к востоку начинался песчаный берег, усыпанный колючками, а дальше виднелось Ирландское море. На этой земле не осталось даже и следа от бывших здесь когда-то строений. Да уж, это определенно не спасло бы его от Дурслей. Он долго слонялся по этой холмистой местности, пока не нашел тайник, который Певереллы оставили для своих наследников. Но кроме горы золота, которую гоблины с большим удовольствием поменяли на блестящие галеоны, он ничем не смог воспользоваться – книги были на непонятных, вероятно, древних, забытых языках, артефакты хранили в себе тайны, и он не смел к ним прикоснуться, не приняв необходимые меры предосторожности. Но он точно был уверен, что там он смог бы найти то, что защитит его разум от ментальных атак. - Гарри Певерелл, – провозгласил Дамблдор, выводя юношу из глубокой задумчивости, – присоединится к пятому курсу, факультет выберет шляпа. Гарри опустился на табурет, успев заметить, как Дамблдор подмигнул ему. Шляпа по-прежнему была ему велика и закрывала собой весь обзор Большого Зала. Певерелл закрыл глаза, сосредотачиваясь на ментальных щитах, поднимая их на полную силу. Но вместо скрипучего голоса старой шляпы, его встретила полная тишина. Через несколько минут молчания, Гарри остро ощутил первые признаки приближающейся паники. - Шляпа? – мысленно позвал он древний артефакт, стараясь скрыть отчаяние. - Минутку, я смотрю, как победила василиска с твоей помощью, - важно отозвалась шляпа. Гарри распахнул глаза и вцепился в табурет, чтобы от удивления не грохнуться с сидения на пол. - Я победил василиска благодаря Фоуксу... если бы феникс не выклевал глаза змее... - начал Гарри, но был перебит шляпой. - И что бы ты делал без меча Гриффиндора? Гарри начал выходить из ступора. - Я думаю, эту победу можно разделить между нами троими, - дипломатично заметил Гарри. – А теперь определи меня в Слизерин, и мы закончим на этом. - Но основная роль все равно принадлежит мне. Вспомни, как ты воспрял духом, когда увидел меня, - заметила шляпа, совершенно игнорируя его просьбу о распределении. - Я обрадовался, когда увидел Фоукса! Знаешь ли, трудно удержаться от ликования, когда слышишь песнь феникса. - Ты не представляешь, как долго я уговаривала эту птицу спуститься вместе со мной в Тайную комнату. - Не выдумывай, Фоукс слушается только Дамблдора, - начал Гарри, но тут же остановился, догадавшись: - Ты что, мстишь мне? - Конечно! Глупый, упрямый мальчишка! Я два раза говорила, что тебе следует отправиться в Слизерин, и сколько тебе понадобилось времени осознать это? - Я все осознал, а теперь определи меня в Слизерин, - смиренно попросил Гарри. Шляпа ответила ему молчанием. - Ты ждешь извинений от меня? – чуть ли не в голос воскликнул он. - Хотя бы объяснения, зачем тебе понадобилось поступать на Слизерин, - наконец, ответила шляпа. - Ты и так прекрасно знаешь, - отмахнулся Гарри. - Ну, знаешь ли, с твоими ментальными щитами… - Можно подумать, они для тебя – непреодолимая преграда! – фыркнул от досады Гарри, и, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, сказал шляпе: - Ты должна находить мою скрытность очень слизеринским качеством. - Вспомни, что я говорила тебе о том, что ты можешь многого достичь в Слизерине, - вдруг серьезно ответила шляпа, - это по-прежнему так. Сейчас в твоих руках судьбы многих – тех, кто сидит в этом зале, тех, кому предстоит еще родиться. Распорядись мудро силой, данной тебе, всегда помни о ней, Гарри Певерелл. И самое главное - не забывай: не стоит жалеть мертвых, нужно жалеть живых, а особенно тех, кто живет без любви. - О ком ты? - Со временем ты все поймешь, Хозяин Смерти. - Что ты имеешь?... - Чтобы справиться с врагом, познай сначала самого себя. А сейчас пора отправить тебя туда, где твое место - СЛИЗЕРИН! – закричала шляпа, и Гарри почувствовал, как Дамблдор снимает с него артефакт, что-то еще причитающий вполголоса. Он открыл глаза, и первое, что увидел, было молодое лицо Тома Риддла. Все мысли мигом вылетели из головы, Гарри на мгновение ощутил, что он снова в Тайной Комнате один на один со слизеринцем. Чертова шляпа так ярко напомнила ему события второго курса. Сделав глубокий вдох, он направился к зеленому столу. Звучали сдержанные аплодисменты, путь до стола казался долгим. В конце этого пути находился темноволосый юноша, ни на секунду не отрывавший пристального взгляда синих глаз от идущего к нему Гарри. На губах Риддла играла приятная улыбка доброжелательного старосты. Одним взмахом руки он приказал худенькому русому пареньку напротив подвинуться и освободить место. - Гарри Певерелл! Меня зовут Том Риддл, я староста. Добро пожаловать на факультет Слизерин! – ах, Том видимо решил играть роль лучшего старосты Хогварста, такого, которого не сможет переплюнуть даже Перси Уизли с его книжкой «Старосты Хогвартса и их дальнейший жизненный путь». Гарри уставился на протянутую руку Тома, отмечая узкую ладонь, отсутствие кольца Гонтов и всерьез опасаясь боли от прикосновения. Заминка была секундной, после чего он пожал руку и с облегчением почувствовал, что ладонь просто оказалась теплой. - Это мои лучшие друзья, - продолжал Том как ни в чем не бывало, указывая поочередно на слизеринцев, сидящих рядом. – Абрахас Малфой, Альфард Блэк и Реджинальд Лестрейндж. Гарри на несколько мгновений задержал взгляд на слизеринцах, ища в каждом сходство с теми людьми, которых ему доводилось видеть в будущем. Он хотел было ответить, но тут директор начал свою вступительную речь, поэтому ограничился лишь кивком. Диппет принялся излагать школьные правила, Гарри слушал его вполуха, незаметно разглядывая свое новое окружение. Вскоре директор замолк, на столах появилась еда, а в следующее мгновение Малфой начал игру. - Что ж, Певерелл, что привело тебя сюда? – вопрос был очевидным и ожидаемым, слизеринец просто прощупывал почву. - Бежал от войны, - пожал плечами Гарри, говоря при этом абсолютную правду. - Она добралась до твоего дома? – участливо спросил Альфард. - Я потерял родителей на войне, - ответил Гарри, решив, что лучше он задаст тон разговору и будет сам выдавать ту информацию, которую сочтет нужным, а не будет отвечать, как на допросе. – Я не могу многого рассказать. Скажу только, что скрывался целый год, прежде чем смог добраться до безопасного Хогвартса. - Значит, тебе шестнадцать? – спросил Альфард, мгновенно воспользовавшись паузой Певерелла и перехватывая инициативу. - Именно, - подтвердил Гарри, остро ощущая, как его изучают со всех сторон. - Сказки, - вдруг хмыкнул Малфой. - Что, прости? – Гарри мигом развернулся всем корпусом к Абрахасу. Его не могли раскусить так быстро, он не давал ни малейшего повода. - Я имею в виду сказки Барда Бидля, а именно ту, которая о трех братьях Певереллах. Давняя легенда, ее читают всем детям в чистокровных семьях. Очевидно, ты однофамилец со сказочными персонажами. Ты ведь сам в курсе? - поинтересовался Абрахас, деловито разрезая стейк и бросая короткие взгляды на собеседника. - Я знаком с этой сказкой, - с облегчением ответил Гарри. Он понял, что для слизеринца это всего лишь способ узнать его статус крови. Однако он был поражен: откуда Малфой знал фамилию братьев из сказки? Помнится, им с Гермионой потребовалась уйма времени, чтобы прийти к этому заключению. - Значит, ты чистокровный? – спросил Лестрейндж. Гарри едва уловил гримасу недовольства на лице Малфоя. - Полукровка, - объяснил он. – Моя мать магглорожденная. Кто-то из слизеринцев произнес едва слышное «ах», некоторые сразу потеряли интерес к их разговору и отвернулись. Взгляд Тома, который молча следил за беседой, на миг стал холодным и пристальным, но Гарри спокойно и уверенно посмотрел в ответ, проигнорировав гримасы отвращения на лицах некоторых сокурсников. Очевидно, узнав все, что хотели на данную минуту, слизеринцы потеряли всякий интерес к нему или отложили свои вопросы на потом, ожидая лучших возможностей. До конца пира Гарри успел познакомиться со второй старостой пятого курса – Церерой Крэбб, которая, видимо, обладала такими мощными генами, что даже ее внук походил на нее, как две капли воды. Такая же тучная, с низким лбом и мощными плечами. Рядом с Церерой сидела столь же неприятная Миранда Кэрроу, только если первая отпугивала грозной фигурой, то ее подруга - выражением лица. Гарри сразу же про себя назвал ее гарпией за острые длинные ногти и такой же острый длинный нос. Как только закончился пир и все начали вставать из-за стола, Риддл окликнул его: - Певерелл, подожди меня. Я проведу тебя вместе с остальными первокурсниками в нашу гостиную. Шагая рядом с Томом Риддлом по слизеринским подземельям, Гарри вдруг понял, что ему первое время предстоит изображать полное незнание замка. А еще его не покидало чувство, что его ведут в настоящее во всех смыслах змеиное логово... *** Какая ирония, думал Гарри, усаживаясь в зеленое плюшевое кресло в гостиной. Последний раз он был здесь вместе с Роном под оборотным зельем, в надежде разоблачить Малфоя как Наследника Слизерина. А сейчас он находился в какой-то паре футов от настоящего наследника и вместо того, чтобы разоблачить его, слушает рассказ о правилах Хогвартса. В отличие от первокурсников, которые ловили каждое слово старосты, Гарри внимал Риддлу без восторга. Ситуация была дикой: будущий Темный Лорд говорил о факультете как о новой семье, призывая соблюдать правила, хорошо учиться и быть примером для подражания всем остальным. Гарри тихо хмыкнул и поспешил отвернуться, чтобы скрыть выражение лица. Его взгляд упал на сидящих у камина Малфоя и Лестрейнджа, на лицах этих двоих больше не было выражения беспечности, как во время ужина в Большом зале. Абрахас задумчиво хмурил лоб, уставившись на огонь, что выдавало нервное напряжение и работу мысли. Нервозность Лестрейнджа заметил бы и слепой: закинув ногу на ногу, он тряс ботинком в воздухе и грыз перо. Гарри удивился: что такого могло случиться в первый же день в Хогвартсе, что юные Пожиратели Смерти напряжены и боятся лишний раз посмотреть в сторону Тома Риддла? - У вас есть вопросы? – спросил Том первокурсников и самого Гарри. Увлеченный разглядыванием зеленой гостиной, Певерелл повернулся к Риддлу и покачал головой. Какая-то девочка попросила, чтобы ей нарисовали маршрут до совятни, и Гарри вновь потерял интерес к этому разговору. Здесь определенно могло бы быть уютно, если бы не низкие потолки, заключил Гарри. В гостиной было на удивление тихо. Если учесть, что здесь было полно студентов - разговаривающих, читающих, пишущих - то по сравнению с гриффиндорским общежитием, где каждый вечер кто-нибудь устраивал балаган, было почти комфортно. Единственный источник раздражающего шума был в противоположном углу. Повернув голову, Гарри увидел Альфарда Блэка, ссорившегося с похожей на него девушкой, судя по всему, его родной сестрой Вальпургой. Сидящий рядом с ними мальчик лет двенадцати-тринадцати предпринимал вялые попытки их разнять. Гарри напряг память, вспоминая семейное дерево Блэков – похоже, это Орион, кузен Альфарда и Вальпурги, а в будущем еще и муж своей двоюродной сестры. Блэк вышагивал перед диванчиками, где сидели его сестра и младший кузен, взад-вперед, сложив руки за спиной и сжав в пальцах палочку. - Моргана тебя побери, Альфард, как же хорошо было летом в Лондоне без тебя, - шипела Вальпурга. - Ну-ну, я тоже по тебе скучал. Все надеялся, что ты переведешься в какой-нибудь северный Дурмштранг, благодаря чему я стал бы скучать по тебе еще сильнее. - Альфард, перестань, - попросил Орион, ладонью прикрывая глаза и кривя губы в страдальческой гримасе. - Ты за лето растерял все манеры. Как ты разговариваешь с леди? - Леди! – воскликнул Альфард, смеясь. – Она дракониха, мечтающая откусить мне голову, а не леди! Гарри, следящий за тем, как Альфард специально злит свою сестру, сам не удержался от смеха. Вальпурга обернулась и бросила на него убийственный взгляд, который заставил Певерелла замолкнуть и вспомнить о приличиях. Неожиданно на его плечо легко опустилась чья-то рука. Гарри круто развернулся и увидел склонившегося к нему Риддла. Рука юноши сама дернулась за палочкой, но спустя секунду он сумел взять свои инстинкты под контроль. Риддл внимательно следил за ним, отмечая каждое движение. - Я провожу первокурсников в их комнаты, - сказал он, улыбаясь и делая вид, что не заметил резких движений Гарри. – А потом покажу тебе спальню пятикурсников. Гарри кивнул, заставляя свои губы растянуться в такой же улыбке. Он понимал, что фальшь ее заметит даже хаффлпаффец. На секунду бровь Тома приподнялась, подтверждая опасения Гарри. Но, в конце концов, он военный беженец-сирота и может позволить себе быть параноиком, решил Гарри. Выпрямившись, Риддл поманил за собой новеньких и скрылся с ними в одной из боковых дверей гостиной. У Певерелла было стойкое ощущение, что за удаляющимся старостой наблюдает половина факультета. Через минуту на соседнее с Гарри кресло упал здоровый парень. Сам Гарри, все еще задумчиво глядевший на боковую дверь, за которой скрылся Риддл, моргнул и перевел внимание на обладателя впечатляющей горы мышц. - Привет, Певерелл. Меня зовут Артемиус Флинт, - голос у слизеринца был грубый и громкий. - Привет, - кивнул Гарри, напрягшись и с подозрением посмотрев на блестящий значок старосты. Он не ждал от Флинта ничего опасного, по крайней мере, не на глазах у всего факультета. - Мне интересно – ты глуп или смел, что хвастаешься своей грязной кровью? – Флинт разглядывал Гарри, сцепив ладони в замок и положив их на колени. Он подался чуть вперед, явно для того, чтобы заставить нервничать своего собеседника. - Я просто честен, - со сдержанным раздражением ответил Гарри, отреагировав на выпад не так, как от него ожидал Артемиус. Начни Гарри оправдываться, что он не хвастался своим статусом крови, а просто отвечал на заданный вопрос, он бы попал на крючок к этому слизеринцу. – Не вижу проблемы. - Откуда же такого честного занесло к нам на Слизерин? – поинтересовался Флинт. В его голосе чувствовался интерес пополам с угрозой. – На метле прилетел? - На метле меня не заносит, - в тон ответил ему Гарри. - Это мы еще посмотрим… Ты играешь в квиддич? – вдруг спросил Флинт, подозрительно сощурив глаза. - Играл. На позиции ловца, - ответил Гарри, не понимая, к чему клонит Флинт. - Отлично, у нас как раз Грег выпустился в прошлом году. Только попробуй не приди на пробы, там и посмотрим, что ты из себя представляешь, полукровка, - угрожающе прорычал Флинт, вставая с кресла. - Главное, не забудь предупредить о дате и времени проб, - сказал Гарри вдогонку Флинту. Этот слизеринец слишком напоминал ему Дадли, на чьи угрозы Гарри давно перестал обращать внимание. Сам Артемиус одобрительно хмыкнул, когда услышал последнюю фразу. Мерлин, это действительно змеиное логово. В этой обстановке невозможно хотя бы чуточку расслабиться, здесь нужно каждую секунду быть готовым отразить нападение. Гарри устало вздохнул: конечно, он знал, что будет непросто. Он приготовился ко всему этому еще там, между мирами, когда поезд мчал его через пространство и время. Но сегодня его не покидало ощущение нереальности происходящего. Казалось бы, за без малого месяц пребывания в прошлом он должен был адаптироваться, но юный Том Риддл нарушил это хрупкое равновесие. Слизеринец оказался слишком реальным, слишком живым. Гарри пальцами коснулся своего шрама на лбу – молния была связующим звеном с происходящим, не давая забыть, зачем он здесь и кто такой на самом деле Том Риддл. Левый рукав рубашки задрался, зацепившись за дужку очков, и обнажил запястье. На внутренней стороне руки выступала черная татуировка – символ даров смерти. Этот знак появился у него после того, как он побывал за гранью, отделяющей миры живых и мертвых. Проведя пальцами по кругу, заключенному в разделенный на две части треугольник и чувствуя под ним биение пульса, он задумался, что всё это значит. Дамблдор в письме обмолвился, что Гарри теперь является владельцем трех артефактов, и Шляпа сегодня назвала его Хозяином Смерти. Но как такое возможно, если он ни разу не прикоснулся к старшей палочке, а плащ-невидимка и воскрешающий камень остались в будущем? Ему надо в библиотеку, чтобы серьезно заняться этим вопросом. Или лучше наведаться в тайник Певереллов, когда выпадет такая возможность. Удивляясь тому, как судьба любит оставлять на его теле разные отметины, он не сразу заметил, что кто-то вновь вторгся в его личное пространство. Подняв голову, Гарри обнаружил Риддла, неотрывно смотрящего на его запястье. Пальцы слизеринца лежали на обивке кресла, совсем рядом с его головой, а потемневший взгляд выдавал его интерес. Гарри инстинктивно одернул рукав и перевернул ладонь, пряча запястье. Риддл сделал едва уловимое движение, словно хотел вернуть руку Гарри или дотронуться до нее, но в следующее мгновение выпрямился, словно ничего и не было. Гарри как завороженный следил за выражением лица Тома, на котором еще мгновение назад видел проблеск каких-то мыслей и эмоций, а теперь – лишь вежливую, чуть отстраненную маску. Сложив руки за спиной, Риддл кивнул головой на боковую дверь, приглашая следовать за ним. По дороге в спальню пятикурсников будущий Темный Лорд молчал. Гарри напрягся, резко ощутив, что находится с ним наедине: гостиная, полная студентов, осталась позади. Незаметно сжав в кармане палочку, Гарри сделал вид, что внимательно оглядывается вокруг. Взглянув на стены без окон, из темного грубого камня, он невольно принялся сравнивать все с гриффиндорской башней. Сама комната с ее пушистыми серыми коврами, частично закрывающими холодные каменные плиты, неожиданно ему понравилась. На фоне голых стен выделялась крепкая мебель из темных пород дерева. И здесь был камин – настоящая роскошь для студенческих спален. Хотя для слизеринских подземелий это была, скорее, жизненная необходимость. У ближайшей к двери кровати стоял его сундук. Гарри с усмешкой отметил зеленое, с вышитыми на нем змеями, покрывало. - Здесь раньше спал Селвин, - подал голос Том, подходя к незаметной двери в комнате и приоткрывая ее. Гарри разглядел через щелку несколько умывальников в ванной комнате. - А где он сейчас? - спросил он, чтобы поддержать разговор, а сам размышлял о защитных чарах для своего балдахина. - Его семья переехала в Германию, - ответил Том, прислоняясь к стене и разворачиваясь всем корпусом к собеседнику: – Чтобы поддержать Гриндевальда. Гарри подумал, что глупо было от Тома Риддла ждать пустой болтовни. Слизеринец явно пытался выведать, откуда у него татуировка. Проклиная про себя Гриндевальда, который использовал символ Даров Смерти как свой личный знак, Гарри отвернулся к своему сундуку, стараясь не реагировать на пронзительный взгляд Риддла. Размышляя, стоит ли открывать свой сундук в присутствии Риддла или нет, Гарри вспомнил слова слизеринца, и его поразила мысль: ведь этот Селвин был ровесником Риддла и других пятикурсников. Что за безумная семейка – ехать на войну и брать с собой ребенка? Пробубнив под нос ругательства, Гарри все-таки принялся колдовать над замком сундука, не выпуская Риддла из поля зрения. - Считаешь их идиотами? – с кажущимся искренним интересом спросил тот. – А ведь они присоединились к одному из сильнейших магов столетия. Замок выскользнул из его пальцев. Он знал, что Том Риддл дьявольски умен, но чтобы так мгновенно подмечать все детали? Сердясь на собственную предсказуемость, Гарри еще раз проверил щиты и покрепче сжал в пальцах палочку. - Глупо присоединяться к тому, кто проиграет войну и потянет с собой на дно всех своих последователей, - вслух произнес он, пожимая плечами. Замок, наконец, звякнул, открываясь, но Гарри не спешил поднимать крышку сундука. Вместо этого он выпрямился и развернулся к Риддлу. - Какое зловещее пророчество, - негромко заметил Том, оттолкнувшись от стены и медленно подходя к кровати Певерелла. – Или ты просто хорошо осведомлен? - Ты, правда, думаешь, что я отвечу, или спрашиваешь просто из вежливости? – спросил Гарри, глядя на своего собеседника тяжелым взглядом. - Верно, - кивнул Риддл скорее себе, чем Певереллу, после минутной паузы. Гарри не понял, соглашается ли Том с ним или решает что-то для себя. Все-таки Гарри больше привык иметь дело с грубой силой, а что творилось в голове у Риддла, он, наверное, даже не хотел знать. - Что ж, - учтиво улыбнулся тот, - я оставлю тебя отдыхать. Увидимся завтра, Гарри Певерелл. Том сделал шаг к выходу, но застыл, когда его взгляд упал на виднеющийся из-под челки шрам на лбу. Риддл чуть склонил голову, скользя взглядом от молнии вниз и встречаясь с зелеными глазами. На мгновение на его лице появились искренние эмоции - на Гарри никогда не смотрели так гипнотизирующе и с таким откровенным интересом. А затем староста, наконец, покинул комнату, не сказав ни слова и оставив Гарри одного. Весь остаток вечера Гарри никак не мог выкинуть из головы этот взгляд. Он думал о растущем Темном Лорде, пока разбирал свои вещи, умывался и накладывал сеть защитных чар на полог своей кровати. Несмотря на напряженный, выматывающий день, он долго не мог заснуть, находясь на грани сна и яви. *** Том был уверен, что узнает все секреты, как бы ни прятал их Гарри Певерелл. Этот парень слишком интригует, чтобы оставить его в покое. Определенно не так прост, как хочет казаться. Хотя совершенно не умеет скрывать свои эмоции: скучал на вступительной речи, со странным выражением лица разглядывал старшекурсников, и что-то вроде узнавания мелькало в его глазах, откровенно веселился, глядя на перебранку Альфарда и Вальпурги. Что собой представляет Благородный Дом Блэков, не знали только магглорожденные первокурсники, а отсюда следует, что Певерелл или просто идиот, или совершенно не боится возможных последствий. И этот знак Гриндевальда на его запястье – вот это действительно могло значить что угодно, от заклейменного раба до глупого фанатика. Том отложил все размышления о новеньком на потом, сейчас ему нужно позаботиться о первостепенных проблемах. В гостиной он нашел глазами Цереру Крэбб и, кивнув ей, направился вглубь комнаты, к креслам и дивану возле камина. Присев на свободное место рядом с Малфоем, он бросил короткий взгляд на Альфарда, после чего перевел внимание на присоединившуюся к ним Крэбб. Лестрейндж тут же бросил притворяться, что пишет на пергаменте что-то похожее на летнее домашнее задание, а Малфой отвернулся от камина, переводя взгляд на собравшихся людей. - Церера, ты ведь не запомнила лицо девочки, - спокойно и тихо произнес Том. - У меня ужасная память на лица, - как бы по секрету прошептала Крэбб всем троим. – А девочка была вся заплаканная и постоянно закрывала лицо руками. Лестрейндж и Малфой с непониманием смотрели на обоих старост, но не решались спросить, в чем дело. - Видите ли, новенький беженец Гастон Рефужье сегодня обидел девочку из Слизерина, за что был наказан, - уже достаточно громко произнес Том, обращаясь к своим рыцарям и с удовлетворением наблюдая, как краска отливает от их лиц. - Как неосмотрительно с его стороны, - осторожно заметил Абрахас, бросая взгляд в сторону, чтобы оценить количество подслушивающих. - Зато он получил по заслугам, - сказал подходящий к ним Альфард Блэк. – И что же, уже нашли этих борцов за справедливость? - Не нашли. Но Слизнорт обещал целое расследование, - ответила Церера. Том подметил, как помрачнел Альфард, видимо, перебранка с Вальпургой не надолго подняла его настроение. - Боюсь, что все будет зависеть от того, на кого укажет сам Гастон, когда придет в сознание, - продолжил Риддл, теперь уже прямо глядя в глаза своим рыцарям. – Пока он только успел поделиться тем, что у нападавших были нашивки слизеринского факультета на мантиях. - Вряд ли он что-то скажет, - с демонстративной уверенностью ответил Малфой. – Не думаю, что кто-то из слизеринцев настолько дерзок, что оставит открытым лицо во время нападения. Абрахас выразительно посмотрел на Флинта, сидящего спиной к ним неподалеку. Том едва заметно покачал головой, довольный тем, какой оборот принимает дело. Гастон может указать количество нападавших и их факультет, но большее из него не вытянет даже легиллимент. - А что же пострадавшая девочка? – спросил Лестрейндж, его нервозность легко можно было бы принять за волнение за студентку. - Это ведь не младшая сестра Флинта? Я слышал, что она плакала сегодня, - добавил Блэк, небрежно прислоняясь к каминной полке. Церера перевела вопросительный взгляд на Тома, который со вздохом произнес: - Видимо, бедняжка сильно привязана к дому, возможно, разлука с матерью так огорчила ее, - медленно произнес Том, пристально глядя на Крэбб. - Но кто знает... возможно, это не единственная причина ее слез. Никто не может быть уверен. Это будет еще один тупик для тех, кто займется расследованием. Ни лиц, ни доказательств, лишь косвенные намеки на личность обиженного ребенка. Им придется закрыть это дело. Том уже прикидывал, как будет легче всего убедить в этом Слизнорта. Тот, скорее всего, согласится, но для окончательного решения нужно будет еще одобрение Дамблдора. Несмотря на то, что этот сумасшедший в фиолетовой мантии и остроносых сапогах неожиданно поддержал их на собрании, он точно что-то подозревал – гриффиндорский декан не сводил глаз с их компании на пиру в большом зале. "А если Дамблдор следил за новеньким Певереллом?" - вдруг подумал Том. Беженец-сирота с высшей печатью! Этот рыжий маразматик, возможно, захочет взять его под свое крыло, защищая от дурного влияния. - Церера, как твои первокурсницы? Может кто-то из них тоже плохо справляется с новой ситуацией? – спросил Том. - Нет, все хорошо, - ответила Церера, но через пару секунд поймала красноречивый взгляд Тома и торопливо добавила: - Но я все равно пойду, проверю. Кивнув и слегка улыбнувшись ей, Том перевел внимание на своих рыцарей. Альфард сразу же занял освободившееся место на диване, рядом с Риддлом. Теперь все четверо сидели достаточно близко, чтобы говорить тихо и не вызывать излишних подозрений. Свет камина слабо освещал этот угол гостиной, и никто из слизеринцев не осмеливался подойти близко к четверке друзей. - Обсудим все завтра, как появится возможность, - сухо произнес Том, стирая с лица улыбку. – В нашей спальне новенький, должен ли я напоминать вам, что следует быть осторожными? Если бы обстоятельства были иными, Малфой, Блэк и Лестрейндж обязательно бы возмутились замечанию о неосторожности. Но сегодня они молчали, не осмеливаясь смотреть в глаза Риддлу и признавая уместность его жесткого тона. - Кстати, по поводу Певерелла, - продолжил Том, удовлетворившись виноватым видом своих рыцарей. – Можете не строить на него никакие планы. - Но у него же высшая печать… - начал Лестрейндж, но под взглядом Тома замолчал. Глупо обсуждать здесь подобные темы. - Я не исключаю, что Певерелл бежал прямо из самого сердца Германии, - задумчиво произнес Риддл, вспоминая татуировку на запястье у новенького. Озарение почти одновременно отобразилось на лицах слизеринцев, а Малфой беззвучно одними губами произнес «Гриндевальд». Однако через мгновение оно сменилось скепсисом. - Если верить его словам, ему тогда было пятнадцать. Вряд ли мог бы быть посвящен в какие-то важные тайны, - высказался Блэк. - А высшая печать? – вновь возразил Лестрейндж. – Может, его отец был одним из мортусов? Последнее слово Реджинальд произнес едва слышимым шепотом. Мортусы. Темные маги из Ближайшего Круга Гриндевальда. Безжалостные убийцы, наводящие ужас. Те немногие, кто знал о них, старались не афишировать свою осведомленность. - У него совсем нет немецкого акцента, - задумчиво протянул Абрахас. – Но вполне можно предположить, что его родителей убил Гриндевальд. Хотя слишком мало информации, чтобы строить какие-то теории. - Вот именно, - сверкнул глазами Том. – Поэтому, когда я сам доберусь до него, я извещу вас, если мне понадобится ваше участие. Предпримете что-либо без моего ведома - готовьтесь отвечать за последствия. Том снова намекнул на сегодняшний провал, после чего вернулся мыслями к Певереллу, раздумывая, как с ним поступить. Войти в доверие, чтобы парень сам открылся ему и со временем выложил все свои секреты? Этот вариант требовал много времени и эмоциональных затрат. Гораздо проще было бы прижать его в углу и взломать печать. Но такие действия были слишком опасны – ситуация с Гастоном хорошо показала это. Взлом печати должен быть четко спланирован и продуман, с обеспеченным заранее алиби и отходными путями. Что-то подсказывало Тому, что просто запугать новенького не получится. - Его уже попробовал на зуб Флинт, - хмыкнул Реджи, подтверждая мысли Риддла. - И как? – спросил Альфард. Довольный, что на сегодня избежал гнева Тома, он позволил себе расслабленно откинуться на спинку дивана. - Неудачно. Певерелла он не запугал, - ответил Лестрейндж. - Это еще ничего не значит. Флинт способен запугать только трусов, - ответил Том, качая головой и глядя на затылок Артемиуса. Немного погодя, распустив рыцарей и покидая опустевшую гостиную, Том вспомнил о том, с каким сомнением Певерелл смотрел на протянутую руку при их знакомстве в Большом Зале. Хотя это неудивительно - когда Том захотел еще раз проверить его реакцию и специально прикоснулся к плечу парня, у того сработали поразительно отточенные защитные рефлексы. Но, так или иначе, Певерелл явно не почувствовал то, что успел заметить Том – едва заметное покалывание кожи в том месте, где их ладони соприкоснулись.