The Riddle of Death Master

Зеленые глаза резко распахнулись. Расфокусированное без очков зрение едва позволяло различать полог кровати. Нащупав очки и достав из-под подушки палочку, Гарри быстрым поворотом кисти снял защитные чары, окутывающие тяжелую ткань балдахина. Снаружи комната была погружена в серые сумерки, заставляя забыть о том, что на улице все еще стоял солнечный сентябрь. На секунду Гарри задумался о том, как свет проникает в комнату без окон, а затем осознал то, что должно было сразу привлечь его внимание: он был в комнате один. Одеваясь, он думал, какие могли быть дела у его однокурсников в первый учебный день, да еще и в такую рань. Повязывая узел новенького галстука и стараясь не обращать внимание на его цвет, он сосредоточенно осматривал пустую комнату. Одна из четырех заправленных кроватей принадлежала Риддлу, и Гарри было интересно узнать, какая именно. Он сразу исключил ближайшую к нему - вся стена над тумбочкой была увешана колдографиями, где чаще всего фигурировал Альфард Блэк, и плакатами Холихедских Гарпий. Гарри присвистнул от удивления и ощутил легкий прилив зависти - его сосед по комнате собрал автографы всех семи участниц команды. Кровать в центре была заправлена немного неряшливо, наспех, а из-под подушки выглядывал рукав засунутой под нее зеленой пижамы. Вряд ли это то, что он ищет, - мелькнувший в памяти безупречный облик Риддла абсолютно не вязался с подобной небрежностью. А вот следующая вполне могла принадлежать слизеринскому старосте – аккуратная стопка книг, писчих принадлежностей и пергаментов на тумбочке. Но к стене рядом с ней была прислонена метла, насколько Гарри мог судить, новейшей на тот момент модели. Если Риддл и увлекался квиддичем, то вряд ли мог себе позволить гоночную метлу. Последняя кровать в их спальне находилась рядом с камином, и – Гарри мгновенно осознал, кому она принадлежит. Вокруг нее ощущался мощный защитный барьер, предупреждающий о том, что к ней опасно подходить ближе, чем на несколько шагов. Судя по всему, здесь были чары, определяющие и запоминающие того, кто пересекал их границу. Гарри при желании мог удалить свои следы, но, во-первых, это заняло бы целое утро, а во-вторых, Риддл все равно бы узнал, что здесь кто-то побывал. Гарри отметил идеальный порядок, царивший у Тома. Староста уже успел разложить все свои вещи по местам. Помимо слегка потрепанных учебников, на тумбочке возвышались еще несколько стопок книг, и почти из каждой торчали закладки. На одном из толстенных фолиантов лежал пергамент со все еще свежими чернилами, содержащий непонятные для Гарри расчеты. Мерлин, он что - совсем не спит? Кажется, Риддл обладал по-настоящему фанатичной тягой к знаниям. Собравшись, Гарри поспешил в общую гостиную, где вокруг Цереры Крэбб и пары старост от старших курсов толпились первокурсники. Поздоровавшись со всеми, Гарри задумался о том, где сейчас Риддл и что он затевает, ведь образцовый староста не стал бы просто так сваливать свои обязанности на остальных. В Большом Зале его вчерашнее место за столом Слизерина занимал Лестрейндж. Скользнув взглядом вдоль скамеек, Гарри заметил то, на что совершенно не обратил внимание накануне. Студенты за столом сидели, следуя какой-то установленной иерархии: старшие курсы занимали место ближе к середине, неподалеку от Тома Риддла и его верных подпевал. А ведь в 90-х это место занимал Драко Малфой, с удивлением вспомнил Гарри. Он никогда не придавал этому значения, считая, что Малфой просто обожает быть в центре внимания, а не следует каким-то традициям. Покачав головой и не понимая, зачем вообще нужно было создавать эти негласные правила, новоявленный слизеринец опустился на скамейку напротив Миранды Кэрроу. - Доброе утро, - кивнул он всем, хотя со многими был еще не знаком. Его нерешительный взгляд остановился на светловолосой девушке, сидевшей справа от него. - Привет. Меня зовут Елена Крауч, - вежливо представилась та, чуть удивленно приподняв тонкие брови, - а это… - Каллисто Забини, - произнесла девушка рядом с Еленой звучным голосом с легким акцентом. Она обладала яркой экзотической внешностью. В отличие от кивнувшей подруги, Забини при знакомстве протянула ему смуглую ладонь. - Гарри Певерелл, - в ответ представился он, легонько пожимая ей руку, отчего золотые браслеты на запястье слизеринки негромко звякнули. Гарри уже заметил, что несмотря ни на что слизеринцы всегда были сдержанными и даже чопорными при первом знакомстве. На лице Забини появилось странное выражение, она слегка улыбнулась уголками губ и произнесла вслух: - Как это мило, что ты сел с нами. Крауч рядом с ним неожиданно улыбнулась, но ничего не сказала вслух. Гарри почувствовал себя сбитым с толку. Он что-то перепутал в слизеринском порядке? - Эм… да. То место, на котором я сидел вчера, занял Лестрейндж, - ответил он. Забини буднично кивнула. - Да, это место принадлежит Реджинальду, - и после паузы добавила, не меняя тона: - Напротив Тома. Гарри заметил, что только что подошедшая Церера Кребб метнула взгляд на Забини, но та, никак на это не отреагировав, спокойно вернулась к своему завтраку. Пытаясь выкинуть из головы мысли о дурацкой иерархии, Гарри вдруг осознал, что это наверняка доставляет удовольствие Риддлу - двигать людей за столом, рассаживая избранных слизеринцев вокруг себя. А в будущем это перерастет в маниакальную привычку расставлять слуг вокруг трона. Зал постепенно наполнялся людьми, через некоторое время появились Блэк с Малфоем и сели на свои места, которые никто за весь завтрак и не подумал занять. Оба в безукоризненных школьных мантиях, на вид абсолютно выспавшиеся. Никаких намеков на то, чем они могли заниматься ранним утром перед завтраком. Какую-то перепуганную первокурсницу привел на завтрак декан факультета Слизнорт, чтобы передать ее на руки Флинту. Пока здоровый слизеринец о чем-то расспрашивал девочку, рядом шептались его сокурсницы. - Они думают, что Рефужье напал на нее? – негромко спросила Крауч у сидящей рядом Цереры Крэбб. Услышав про нападение, о котором вокруг шептались все утро, Гарри прислушался к разговору, переведя взгляд со своей тарелки на девушек. - Насколько я знаю, расспросят всех первокурсниц, - расплывчато ответила староста. - Я надеюсь, найдут пострадавшую девочку, чтобы этому магглорожденному не сошло с рук, - поджав губы, ответила Елена. - Главное, было бы кого искать, - негромко произнесла Забини, ни к кому не обращаясь. Она немного запрокинула голову, выглядывая первых сов с почтой. Гарри с интересом посмотрел на Каллисто, как только услышал ее последнюю фразу, но она замолчала, углубившись в пергамент. Переведя взгляд на коричневую сову, которая тыкала в его руку копию газеты, он поспешил расплатиться монетой и забрать прессу. Развернув желтую бумагу, он пробежался по заголовкам. Первая полоса «Ежедневного Пророка» пестрела новостями с фронта. Магглы продолжали сражаться за Атлантику, бомбить Германию, проводить Североафриканскую кампанию. Маги отбивали атаки войск Гриндевальда на французской границе, Швейцария все никак не хотела выдавать секрет магического купола, закрывающего волшебные кварталы Цюриха, а румынских вампиров видели в Глазго. - Говорят, на этом парне стоит печать секретности, - произнесла Забини, как только закончила просматривать свои письма. Гарри оторвался от статьи про успешное истребление румынских вампиров. То, что на этом магглорожденном мальчике стоит печать секретности, совершенно меняло дело. - Думаешь, первокурсница здесь ни при чем? – прямо спросил ее Гарри. Забини смерила его оценивающим взглядом и промолчала. В этот момент весь слизеринский стол оживился, послышались радостные возгласы, вскрики «наконец-то» и приветствия. Гарри, обернувшись, увидел появившегося Тома Риддла. Гарри скорее бы назвал выражение его лица высокомерным, но все остальные, вполне возможно, видели лишь обаятельную улыбку, игравшую на лице парня. Риддл нес под мышкой огромный старый фолиант, благодаря которому легко избежал необходимости пожимать руки однокурсникам. - Все лето мечтал об этом издании Истории рун, - ответил он группе старшекурсниц, которые наперебой спрашивали, где он был. – Не мог же я допустить, чтобы кто-нибудь из равенкловцев меня опередил? – староста изобразил на лице комический ужас, и девушки с готовностью рассмеялись. Риддл кивнул Церере Крэбб, выражая благодарность за заботу о первокурсниках. Гарри отвел взгляд, его поразило, насколько убедительно выглядел Риддл в роли идеального студента. Если бы он не знал его лучше, он бы действительно поверил, что Том опоздал на завтрак, охотясь за редкой книгой. Но Гарри слишком хорошо был осведомлен, что из себя представляет будущий Темный Лорд, и подозревал, что отсутствие Риддла утром каким-то образом может быть связано с нападением на этого французского беженца. Гарри вспомнил слова старого Дамблдора, что во времена учебы Волдеморта в Хогвартсе происходило много противозаконных вещей, только раз за разом в нарушениях обвиняли кого угодно, только не Тома и его дружков. Являясь военным беженцем, Рефужье хранил какие-то тайны, которые охранялись печатью. Могли же эти секреты заинтриговать Риддла? Тут же память подсказала ему, что по легенде на нем самом стоит печать секретности и ему стоит быть вдвойне осторожным. Он внимательно наблюдал за Риддлом, который участвовал в оживленной дискуссии, затеянной студентами старших курсов из-за свежего выпуска «Пророка». Слизеринский староста слушал, сохраняя нейтральное выражение лица, но пронизывающий взгляд, который он бросал поочередно на каждого, выдавал, что на самом деле он внимательно следит за реакцией собеседников. Неужели этого больше никто не замечает? Стоило ему так подумать, как Риддл неожиданно отвлекся от разговора и, скользнув взглядом по столу, наткнулся на пристальный взгляд самого Гарри. На лице Тома появилась вежливая вопросительная улыбка. Гарри резко кивнул в ответ и сразу же вернулся к газете, больше не оборачиваясь в ту сторону. Через несколько минут к столу подошел декан факультета, неся с собой стопку расписаний. - Пятый курс, жду вас через двадцать минут у себя в кабинете, - обратился Слизнорт к ним и добавил наигранно строгим голосом: - Опоздавшие не только потеряют баллы, но и пропустят кое-что занимательное. Получив свой свиток расписания и удостоверившись, что зелья действительно их первая пара в этом году, Гарри вовремя вспомнил, что не может идти туда самостоятельно. - Певерелл, пойдем, - окликнул его Риддл, через минуту оказавшись рядом с ним. Гарри отметил, что Церера собирала первокурсников, чтобы отвести их в нужную часть замка. - Хогвартс очень большой и хранит в себе множество секретов. Здесь довольно легко потеряться, - продолжил староста, спускаясь в подземелья. Гарри не отставал от него, подстроившись под быстрый шаг высокого слизеринца. - У нас будет свободное время после травологии до ужина. Я покажу тебе замок и окрестности. Гарри усмехнулся: это не было предложением или просьбой. Риддл отдал приказ и слегка завуалировал его вопросительными интонациями. - Конечно, буду очень признателен, - сухо кивнул Певерелл, – я же не хочу заблудиться. Риддл бросил на него быстрый взгляд, но промолчал. Гарри мысленно проклял свою несдержанность и решил прикусить язык – Том был последним, кого ему хотелось провоцировать. Они вскоре подошли к кабинету зельеварения, и стоило Гарри пересечь его порог, как все мысли о Риддле мигом вылетели из его головы. Он словно внезапно оказался в своем прошлом. Улыбнувшись временным парадоксам, а именно тому, что будущее и прошлое для него поменялись местами, он сразу же опознал перламутровые пары Амортенции в одном из котлов на преподавательском столе. Не желая вдыхать ее запах, он занял свободную парту в конце кабинета, усевшись сразу за двумя гриффиндорцами. Класс был именно таким, уютным и богато обставленным, каким он запомнил на своем шестом курсе, когда Слизнорт убрал из интерьера все мрачное, что было оставлено профессором Снейпом. По всей видимости, когда Слизнорт второй раз пришел преподавать в Хогвартс, он использовал свои старые учебные планы. И вскоре довольный и гордый профессор демонстрировал Веритасерум, Оборотное Зелье и Амортенцию. В классе было много подготовленных студентов, желающих заработать баллы, отвечая на вопросы профессора, поэтому Гарри не участвовал в опросе, вместо этого осматриваясь и удивляясь сложности расписания – все эти зелья они проходили только на шестом курсе в рамках подготовки к ТРИТОНам. В 40-х годах это все входило в экзаменационную программу СОВ. Он вдруг остро ощутил влияние войны, в условиях которой преподаватели старались впихнуть как можно больше полезных сведений в головы учеников, чтобы выпустить из школы подготовленных к реальной жизни молодых людей. - Амортенция имеет два основных признака, - прилежно отвечал Малфой: – Перламутровый блеск и запах. Для каждого человека зелье пахнет особым образом, заставляя почувствовать любимые ароматы. - Очень хорошо, мистер Малфой. Пять баллов Слизерину. Кто еще может что-то добавить про сильнейшее приворотное зелье в мире? – спросил Слизнорт, поглаживая большой живот, затянутый в жилет с золотыми пуговицами. - Пар поднимается характерными спиралями по часовой стрелке, - невольно вспомнил Гарри слова Гермионы, произнеся их вслух. Сразу же половина класса с любопытством обернулась на него. - Ого! А молодой человек знает толк в любовных зельях, - довольно воскликнул Слизнорт, накручивая свои густые усы. Вокруг захихикали девочки, и Гарри подавил желание закатить глаза. Когда класс успокоился, Слизнорт наградил Гарри пятью баллами и объявил задание сегодняшнего урока в виде конкурса. И опять же призом выступал флакон Феликс Фелицис, от которого Певерелл не отказался бы, как и все другие его однокурсники. Слизеринцы алчно глядели на золотое зелье, гриффиндорцы шумно выражали восторг. Риддл не произнес ни слова, но, как отметил Певерелл, не отрывал взгляда от флакона. Гарри чувствовал волнение и одновременно уверенность – ему предстояло сварить Напиток Живой Смерти, а ведь он уже выигрывал это состязание с помощью советов Принца Полукровки. Просмотрев свой нынешний учебник, Певерелл отметил, что автор этого издания советовал не нарезать бобы, а разминать их серебряным ножиком, однако ни слова не говорил о помешивании зелья. Видимо, Снейп в свое время проштудировал немало изданий, чтобы найти оптимальный рецепт варки зелья и выявить наилучший способ помешивания – семь раз по часовой стрелке и один раз против нее. Это значило, что у него, Гарри, уже есть преимущество перед всеми, и он обязательно им воспользуется. Студенты усердно принялись за работу. Два гриффиндорца, сидящие впереди Гарри, быстро осознав, что выигрыш им не светит, начали соревноваться в том, у кого зелье примет худший цвет. Не обращая внимания на их смешки, Певерелл аккуратно нарезал ингредиенты, стараясь делать их одинакового размера. Где-то слева методично и быстро стучали ножи – слизеринцы были намного опытней в этом предмете, чем он. У Малфоя все движения были доведены до идеального автоматизма – он с невероятной скоростью и точностью измельчал корень златоцветника на зависть гриффиндорцам и самому Гарри. И, конечно, его зелье было цвета черной смородины, каким и должно было быть на этой стадии. В котле Риддла булькала масса точно такого же цвета и правильной однородной консистенции. Отвернувшись от слизеринцев, Певерелл запустил в зелье жуков и сосредоточился на правильных помешиваниях. К концу урока он с довольной улыбкой смотрел на идеально приготовленное зелье бледно-розового цвета. Профессор Слизнорт начал обход парт, проверяя результат. Видимо, большинство работ гриффиндорцев не отличалось качеством, только некоторые удостоились профессорского вердикта «неплохо, но я знаю, что вы можете и лучше». Слизеринская часть класса была более подготовленной к уроку и старалась не ударить в грязь лицом перед деканом. Крауч, Блэк, Лестрейндж и Крэбб получили твердое «хорошо». Мисс Забини удостоилась «хорошо с плюсом», как и староста Церера с ее подружкой Кэрроу. Наконец, Слизнорт перешел к первой парте ближнего к двери ряда. - Ах, мистер Малфой, мистер Риддл, вы, как всегда, превзошли все мои ожидания! Зелья сварены практически идеально, лучшего и желать нельзя! Вы совершенно не растеряли свои навыки за лето, - профессор наградил каждого из них десятью баллами, выделив как явных фаворитов. – Даже не представляю, чье зелье лучше! - Зелье Тома ближе к нужной консистенции, сэр, - спокойно заметил Малфой. - Как это благородно с твоей стороны, Абрахас, отдать предпочтение зелью Тома, - одобрительно отозвался Слизнорт. - Хотя не могу не признать, что в твоих словах есть доля истины… Что ж, нам стоит проверить все зелья до конца, и я приму решение, но пока что у вас, молодые люди, самый впечатляющий результат. По лицам присутствовавших студентов Гарри понял, что они не ожидают, что кто-то из них сможет составить конкуренцию Малфою и Риддлу. Тем временем, Слизнорт добрался до последней парты, которую занимал Гарри, и, заглянув в котел, с удивлением произнес: - А что тут у нас… О Салазар! У меня в классе появился еще один отличник. Третье идеальное зелье! Мистер… - Певерелл, сэр. Гарри Певерелл, - представился он. Слизнорт по-новому взглянул на него, переводя взгляд с зелья на него и обратно. За спиной профессора он видел развернувшихся однокурсников, которые с удивлением следили за сценой. Риддл не выглядел удивленным, но его испытующий взгляд здорово нервировал. Гарри поспешил сосредоточиться на стоящем перед ним декане. - Черт, вот у кого можно было подглядеть. А ты все высматривал у Лоурен, и вот результат, - тем временем недовольно пробубнил гриффиндорец с соседней парты своему товарищу. - Какая интересная фамилия. Я точно слышал ее где-то раньше, - тем временем живо отозвался Слизнорт. - Ваша семья случайно не происходит из Северной Ирландии? И да, мистер Хамфри, вам действительно есть чему поучиться у вашего нового одноклассника. - Нет, сэр. Мои предки из Глостершира, - не моргнув глазом, ответил Гарри, внутренне веселясь: похоже, страсть окружать себя влиятельными и многообещающими людьми была присуща Слизнорту всегда, из-за чего он тратил изрядное количество времени на поиск молодых талантов. Гриффиндорец Хамфри сразу же отвернулся, изображая, что его тошнит от одной только мысли принять помощь от слизеринца, за что заработал пинок от соседа по парте. - Ну что ж, - развел руками профессор. – Я вынужден объявить ничью на сегодня. Я ведь не могу разделить один пузырек между тремя блестящими студентами, не так ли? Возможно, мне стоит приготовить на следующий урок задание посложнее, чтобы уж точно выбрать победителя. Риддл и Малфой молча кивнули, соглашаясь с профессором, но Абрахас не сводил с его котла заинтригованного взгляда. Были ли они рассержены или недовольны, Гарри не мог определить. Риддл встретился с ним взглядом, молча показывая, что будет ждать следующего урока, где непременно определится победитель. Прозвенел колокол, и ученики зашевелились, собирая свои вещи. - Мистер Певерелл, - позвал его декан, когда парень уже готов был покинуть класс, - задержитесь на минутку. - Я бы хотел познакомиться с вами поближе, - начал профессор, когда Гарри подошел к учительскому столу. - Все-таки, вы мой студент и, как оказалось, обладаете несомненным талантом к моему предмету. Почему бы вам не присоединиться к нам в пятницу? В моем кабинете соберется несколько студентов, таких же блестящих, как и вы. Вам будет интересно познакомиться! Гарри вдруг понял, что в этом времени ему опять не удастся избежать участия в клубе Слизней. Гораций уже считал его когда-то золотым экспонатом своей коллекции, и ему совершенно не хотелось возвращаться в это амплуа. Но одновременно с этим он вспомнил, с каким трудом, даже при помощи того же Зелья Удачи он вынудил Слизнорта отдать воспоминание о разговоре с молодым Томом Риддлом, когда любимчик профессора, сдобрив свое любопытство банкой засахаренных ананасов, заставил учителя рассказать о хоркруксах. Участие в Клубе Слизней будет для Гарри хорошей возможностью следить за Риддлом и пресекать его попытки разузнать темномагические секреты у профессора. Поэтому, широко улыбнувшись, он сказал: - Конечно, профессор. Как новенький я хотел бы познакомиться со всеми поближе. Спасибо за приглашение, - и для лучшего эффекта добавил: - С нетерпением буду ждать встречи! - Отлично, мой мальчик! Буду ждать тебя в пятницу к семи, а теперь не смею тебя задерживать перед следующим уроком. Гарри вышел из кабинета зелий, и улыбка сползла с его лица, сменившись настороженностью. В коридоре его ждали Риддл и трое его верных Пожирателей Смерти. - Поздравляю, Певерелл, - одобрительно кивнул Том. Коротко кивнув в ответ, Гарри двинулся вместе с ними прочь из подземелий. - А ты, оказывается, отличник-зельевар, – подхватил за Риддлом Блэк. - Мне просто приходилось варить это зелье раньше, - пожал плечами Гарри. Он не хотел подтверждать, что обладает незаурядными навыками в зельеварении на тот случай, если школьная программа этого времени не полностью совпадает с той, что изучал он. Тем более, он действительно не обладал никакими талантами в этой сфере. Однако его попытка выкрутиться возымела совершенно другой эффект. - И как так получилось, что тебе уже приходилось варить Напиток Живой Смерти? – понизив голос, спросил Риддл, направив на него прямой пронизывающий взгляд. Мысленно чертыхнувшись, Певерелл произнес: - Мне доводилось его изучать по школьной программе. - И что же – ты сварил его идеально с первого раза? – скептически протянул Лестрейндж. - Мне помогли, - честно ответил Гарри. Лестрейндж красноречиво посмотрел на Риддла. - Выходит, ты и вправду не такой уж и мастер, - сразу же отозвался он. – Тому и Абрахасу удалось сварить его с первого раза без чьей-то помощи. - Кажется, я и не называл себя мастером зелий, - парировал Гарри, пытаясь скрыть раздражение в голосе. Неужели этого Лестрейнджа так задело то, что зелье Гарри оказалось наравне с работами его друзей? Блэк хмыкнул, услышав ответ Певерелла, и хлопнул его по плечу. - Ничего, Певерелл. Нам с Реджи тоже не дано стать гениями зельеварения. Скоро пополнишь наши ряды с неизменной оценкой «хорошо», – Блэк подмигнул Лестрейнджу, на что тот закатил глаза, и продолжил: – Декан наверняка остановил тебя, чтобы пригласить в свой клуб? - Клуб? Он говорил что-то о вечере пятницы, когда соберется несколько студентов, - ответил Гарри. - Профессор Слизнорт достаточно… социально активен, чтобы ограничиться парой студентов, - коротко пояснил Риддл. - Тем более, это начало учебного года, в честь которого он устроит вечеринку, куда пригласит половину Хогвартса и заставит всех нарядиться в парадные мантии, - добавил Малфой, заходя в класс сразу за Томом. У слизеринцев была странная привычка вести диалоги. Легко и непринужденно они подхватывали короткие фразы Риддла и, опираясь на них, вели разговор. Сам Том, видимо, считал себя выше скучных пояснений, или его забавляло, с какой готовностью за него это делают другие. Покачав головой, Гарри опустился на свободную парту сразу за Лестрейнджем и Блэком. Чары вел профессор Тофти, невысокий волшебник со светлыми волосами и добрыми глазами, смотревшими на мир сквозь старомодное пенсне на носу. Гарри с трудом узнал в этом человеке лысоватого пожилого мага, который принимал у него СОВы на пятом курсе. Его рассказ о чарах невидимости был прерван опоздавшей Церерой Крэбб. Староста, извинившись, опустилась на свободное место рядом с Гарри. Кивнув Риддлу, бросившему на нее выжидающий взгляд, она принялась доставать учебник и пергаменты из сумки. Певерелл перевел взгляд с одного старосты на другую, задаваясь вопросом, что происходит между ними. Не может же Крэбб участвовать в делах Риддла? Или, наоборот, она с радостью помогает ему? Отложив эти размышления на потом, Гарри начал внимательно слушать профессора. Чары невидимости он не освоил раньше: на пятом курсе ему явно было не до них из-за профессора Амбридж и бесконечных кошмаров, насылаемых Волдемортом. Да и не было необходимости – у него был отцовский плащ-невидимка. В этом времени мантия хранилась где-то у Флимонта Поттера, его деда, который уже несколько лет как закончил Хогвартс. - А теперь потренируйтесь на своем соседе по парте, - велел профессор Тофти после того, как объяснил теорию, показал нужное движение палочкой и написал латинское заклинание на доске. - Узибилис Конверти, - послышалось со всех сторон. Гарри легко освоил чары и с нескольких попыток сделал полностью невидимой здоровенную Крэбб. Он с невероятным удовольствием колдовал своей палочкой, которую вновь купил у Олливандера. В будущем он ужасно тосковал по ней, после того как она сломалась во время их с Гермионой побега из дома Батильды Бегшот. Не найдя в себе силы выкинуть ее обломки, он не расставался с ними до самой Финальной Битвы. Каково же было его счастье воссоединиться с палочкой из остролиста с пером Фоукса в сердцевине, здесь, в прошлом. Она приняла его, как доброго друга, выпустив сноп красных, теплых искр. Гарри перевел взгляд на сестру своей палочки, которой колдовал Риддл. На два с половиной дюйма длиннее, из темного тиса - это намертво отпечаталось у Гарри в памяти. Ее хозяин управлял ей изящно и легко, магия давалась ему просто и естественно, в конце концов, будущий Темный Лорд не зря носил этот титул. От созерцания кисти Риддла Певерелла отвлекло покалывание в левой руке. Опустив взгляд, он обнаружил, что рукав мантии и рубашка под ним стали невидимы, а раздраженная Крэбб яростно машет палочкой, явно намереваясь, слой за слоем, сделать его руку прозрачной. - Погоди, - остановил ее Гарри, переворачивая руку запястьем вниз и пряча татуировку Даров Смерти, - дай я тебе покажу движение, ты немного неправильно его выполняешь. - Конечно, тебе лучше знать, - оскалилась слизеринка. - Ну, я же выполнил заклинание, не так ли? – стараясь не обращать внимания на крутой нрав соседки по парте, он продолжил: - Нужно сделать кистью два круга с малыми равными диаметрами, а ты вырисовываешь спираль. Попробуй держать руку на одном месте, а двигать только запястьем. Церера смерила его надменным взглядом, но прислушалась к его совету. Через несколько попыток левая рука Гарри стала полностью невидимой. - Попробуй уменьшить диаметр круга, - вновь подсказал ей Гарри, радуясь ее успеху. Помощь Крэбб напомнила ему о тех днях, когда он устраивал тренировки Отряда Дамблдора. - Поменьше самодовольства, полукровка, - прошипела девушка, тем не менее, принимая его совет. Приятное чувство, вызванное воспоминаниями, сразу исчезло, Гарри вскинул глаза на девушку, готовый резко ответить на ее грубую реплику. Крэбб, видимо, считала, что ее гордость уязвлена тем, что она не смогла самостоятельно справиться с заклинанием и вынуждена принимать от него помощь. В этом Слизерин серьезно отличался от Гриффиндора. Не желая контактировать с ней больше необходимого, Гарри перевел взгляд на профессора Тофти. Тот ходил между партами учеников и проверял, насколько усвоен материал. Справа на соседнем ряду сидели две девушки в мантиях Равенкло. Одна из них скучающе положила подбородок на ладонь и развлекалась тем, что заставляла исчезать и появляться отдельные части лица своей соседки. - Мисс Блэк, вы отлично овладели чарами, - похвалил ее проходящий мимо профессор. Гарри округлил глаза, глядя на девушку. Он считал, что Блэки попадают исключительно на Слизерин и его крестный Сириус был первым, кого шляпа зачислила на Гриффиндор. Видимо, он действительно был первым гриффиндорцем в роду, что не отменяло того факта, что некоторые Блэки учились и в Равенкло. В отличие от своих кузенов, эта девушка обладала светлыми волосами, золотыми локонами спадавшими ей на спину. Когда она обернулась к профессору, Гарри смог разглядеть ее лицо – правильной формы, с точеными чертами, с необычными, бирюзового цвета глазами. Поттер нахмурился. Что-то в ее внешности было не так – слишком идеальные линии, от которых невозможно оторвать взгляд, непохожие на черты остальных родственников… - Нравится моя кузина? - подмигнул ему Блэк, развернувшись вполоборота к Певереллу. - Жалеешь, что вы с ней родственники? – в тон ему ответил Гарри, когда Альфард чуть привстал со стула, чтобы оценить длину юбки девушки. - Неа, Блэков никогда это не останавливало. Хочешь, я вас познакомлю – предоставлю тебе шанс, - предложил Альфард, призывно улыбаясь, и, не дожидаясь ответа, громким шепотом обратился к двоюродной сестре. - Эй, Лукреция! У тебя еще один почитатель. Ты никогда не задумывалась над тем, чтобы завести мужской гарем? Гарри покачал головой: Альфард не зря был любимым дядей Сириуса. Риддл за первой партой оторвался от негромкого разговора с Малфоем и бросил предупреждающий взгляд на Блэка. Лукреция гневно посмотрела на своего кузена, и ее глаза потеряли бирюзовый мерцающий оттенок, принимая фамильный серый цвет. Видимо, решив, что лучше проигнорировать своего родственника, девушка не сказала ему ни слова и даже не повернула головы, чтобы взглянуть на новенького. - Метаморфомаг, - догадался Гарри, пораженно выдохнув. - Да, именно, - махнул рукой Альфард, видимо, истолковав реакцию Певерелла как негативную, и уже тише добавил: - Видел бы ты ее без всех этих чар. Настоящий дементор. - Альфард, ты просто завидуешь, что тебе не достался фамильный дар, - негромко заметил Малфой, сидящий перед Блэком рядом с Томом. – Она хорошо выглядит и без чар. - Лукреция, ты слышала это? Еще два кандидата в будущие мужья, выбор растет, – деловито констатировал Альфард. - Мистер Блэк, как вы себя ведете, - негодующе начал профессор, но был прерван звонком, оповещающим о конце урока. - Простите, профессор, - виновато улыбнулся Блэк, почему-то глядя при этом на Тома, а не на преподавателя. - Имейте в виду, мистер Блэк, что вам это сошло с рук только потому, что сегодня первый день занятий, - заметил Тофти. Выйдя в коридор, Гарри слился с потоком студентов, направляющимся в Большой Зал на обед. Но все равно каким-то образом вновь оказался рядом с Томом и его компанией. Затылком он постоянно чувствовал чужой взгляд, а глядя по сторонам, обязательно встречался с кем-то глазами. - Альфард, ты ведешь себя как один из тех идиотов, что сидят за красно-золотым столом. Или Блэкам это тоже позволительно? – лицо Тома не выражало злости или гнева, однако от его холодного взгляда по спине Альфарда явно побежали мурашки. - Конечно, нет, прости, Том, - легко согласился Альфард. Гарри удивился: Блэки действительно позволяли себе почти все, и то, что парень так легко отрекался от этой привилегии, чтобы угодить Риддлу, говорило о многом. - Тофти слишком добрый, чтобы быть преподавателем, - тем же обманчиво спокойным тоном, который, видимо, и выражал его недовольство, продолжил Том. - Из него легко вить веревки, - неуважительно хмыкнул Лестрейндж, поддакивая Риддлу. - А ты бы хотел преподавать? – неожиданно спросил Гарри у Риддла, не реагируя на Лестрейнджа. Его действительно всегда интересовало желание Волдеморта занять должность профессора ЗОТИ. - Возможно, - ответил Риддл, бросая на него короткий взгляд. В Большом Зале Гарри с облегчением отделился от группы Риддла и сел на то же место, что занимал за завтраком – рядом с Еленой Крауч и Каллисто Забини. К концу обеда к столу подошел Слизнорт. Профессор обошел всех старост с пятого по седьмой курс, что-то негромко говоря им, и не забыл подмигнуть Гарри. - Новый любимчик профессора? - улыбнулась Крауч. Гарри громко вздохнул, но не успел ответить. - Певерелл, пойдем. У нас травология в теплицах, - позвал его Блэк. Осмотревшись, Гарри заметил, что трое слизеринцев ждут его, причем Лестрейндж хмуро разглядывал его, не скрывая недовольной гримасы. А Риддл направлялся куда-то с Крэбб, тогда как первокурсниками занялся кто-то из старост старших курсов. - Конечно, - натянуто улыбнулся Певерелл, вставая со скамейки и бросая салфетку на стол. *** - Мне кажется, это так несправедливо, что тебе не достался Феликс Фелицис, Том, - доверительно проговорила Церера, как только они вышли из Большого Зала. Крэбб хорошо держалась под его прямым взглядом, но вся она была напряжена, с волнением ожидая его ответа. А еще, сделал вывод Риддл, оглушена свалившимся на нее вниманием. - Отчего же, мне кажется, профессор Слизнорт был объективен, - мягко произнес он. - Твое зелье было лучше зелья Абрахаса – у Малфоя оно было сыровато, - с убежденностью произнесла Крэбб. Том позволил себе снисходительную улыбку. Абрахас – гений зельеварения, Церера необъективна. Ослеплена эмоциями. – А Певерелл… я видела, что он постоянно поглядывал в твою сторону, мне кажется, это чистой воды мошенничество… Брови Тома поползли вверх, на этот раз совершенно искренне. - Певерелл? - Да, - сразу же подтвердила Крэбб и для убедительности закивала головой. – Я заметила почти сразу. Пока он варил зелье, он каждого окинул взглядом. Видимо, твое зелье ему приглянулось больше всего, раз он выбрал тебя, чтобы подсмотреть за варкой. Певерелл довольно часто кидал на тебя взгляды. Как же все-таки полезно иметь дополнительную пару глаз… Особенно таких, как у Крэбб. Она, по всей видимости, считала своим долгом заглянуть каждому в котел, оценить зелье и вынести свой вердикт. И, хотя Крэбб не разобралась в сути произошедшего и поняла все с точностью до наоборот, она заметила то, что Том упустил. До определенного момента на уроке он не обращал никакого внимания на других – создание основы зелья поглотило его целиком. Он был спокоен, зная, что на голову выше и быстрее остальных, за исключением Малфоя. Но Абрахас к тому моменту уже правильно оценил, насколько Феликс Фелицис заинтересовал Тома. Когда Слизнорт сказал о том, что можно выиграть немного жидкой удачи, Том решил, что заполучит приз во что бы то ни стало. Он перепробовал множество заклинаний, зелий и ритуалов во время многолетнего и безуспешного поиска Тайной Комнаты. Возможно, ему просто не хватало немного везения? Позже он чуть не лишился шанса выиграть из-за некомпетентного автора учебника, явно забывшего дописать один пункт в рецепт. И, если бы он не подсмотрел у Певерелла технику помешивания зелья, Феликс Фелицис достался бы именно новенькому беженцу. И Тома невероятно раздражал этот факт. Уже давно в классе Слизнорта никто не мог бросить вызов их с Абрахасом способностям. Теперь же, когда Церера поделилась с ним информацией, он ощутил все более возрастающий интерес к Певереллу. Утром перед завтраком, собрав Вальпургиевых Рыцарей на короткое совещание, он призвал всех быть крайне осторожными в связи с разбирательством из-за нападения на грязнокровку, а также поручил приглядывать за новеньким, Певереллом. К сожалению, Риддл сам не мог сейчас уделить ему все свое внимание, потому что дело Рефужье нельзя было пускать на самотек. - Вполне возможно, что он просто смотрел, как идут дела у других, Церера, - спокойно предположил Том и перешел к главному: – Как обстоят дела с Рефужье? - Дамблдор вызывал меня сегодня, до чар, - со значением произнесла Крэбб. – Расспрашивал о младшекурснице, хотел узнать все как можно более подробно. - И что ты ему сказала? – Том продемонстрировал свое полное внимание, и Церера вся напряглась, желая произвести на него впечатление. - Еще раз пересказала всю историю. Что во время патрулирования поезда наткнулась на заплаканную девочку, отвела ее в туалет, и там она призналась, что ее обидел парень по фамилии Рефужье. Когда она чуть-чуть успокоилась, я отвела ее к подружкам и пошла искать тебя. Сообщила тебе об инциденте и вернулась в купе, чтобы проверить, что девочка в порядке. Дамблдор попросил меня описать девочку, я сказала, что не помню, кажется, темные волосы, маленькая… Хоть он и предложил мне леденцов, я видела, что он был недоволен, - неуверенно улыбнулась девушка, сосредоточенно следя за выражением лица Тома. Она явно нервничала, и Том поощрил ее ответной ободряющей улыбкой. Крэбб с облегчением выдохнула, не ощущая, что каждое слово ее рассказа Том проверял при помощи легиллименции. Было бы грехом не воспользоваться тем, что Крэбб безотрывно смотрела ему в глаза, не в силах отвести взгляда. – Опросили сестру Флинта и еще троих второкурсниц, ехавших с ней в одном купе. Причем, кстати, в одном вагоне с Рефужье. Они ходили мимо его купе в туалет несколько раз. - Тебе известно, что рассказали девочки? - Я специально вчера навестила их перед сном, как ты и просил, и сегодня перед завтраком напомнила им о важности факультетского единения, - Крэбб, довольная собой, особенно выделила последние слова. – Думаю, они не подвели. На встрече я спросила у Дамблдора, что уже известно, но он ответил, что выводы делать рано, пока не опросят всех младшекурсниц и расследование не придет к завершению. Кстати, он хочет поговорить с тобой сегодня, после ужина, просил зайти к нему в кабинет. Том кивнул. Они завернули в очередной коридор, впереди замаячила дверь кабинета Слизнорта. - Ты не смотрела ему в глаза во время разговора? – уточнил он. - Нет, как ты и просил, я периодически опускала взгляд и часто моргала, - ответила Крэбб. С какой же готовностью она выполняет его просьбы, даже не задумываясь о причинах. – Все равно не люблю взгляд этого рыжего идиота, - добавила она. Том улыбнулся, словно услышал хорошую шутку. Церера заслужила поощрение. - Он больше ни о чем не спрашивал тебя? – напоследок уточнил он. - Вроде бы нет, - Церера вновь занервничала, вспоминая. – Спросил только, как обживаются новенькие, интересовался, как приняли Певерелла... - И что ты ему ответила? – Том замедлил шаг, до двери осталось не более пары метров. - Что все хорошо, что ты с Малфоем, Блэком и Лестрейнджем позаботишься о нем. Том мысленно хмыкнул, представив, как это прозвучало для заместителя директора. Ничего больше не сказав, он открыл дверь и, пропустив Цереру, вошел в кабинет Слизнорта. - Том, мальчик мой! Мисс Крэбб, проходите, проходите, через минутку я освобожусь, и мы поговорим, - обратился к ним Слизнорт с другого конца класса. Том подошел к парте, за которую села Крэбб, и посмотрел на декана. Тот, закрыв створки шкафа с готовыми зельями, поспешил к ним. - Как проходит первый день учебы? – оживленно спросил Слизнорт, вытирая руки белым батистовым платком. От него пахло успокоительной настойкой, которую он, по всей видимости, только закончил варить. - Спасибо, сэр, все хорошо, - вежливо ответил Том. Крэбб кивнула. – У нас были чары с профессором Тофти. Через 15 минут начнется травология. - А, Герберт готовит для вас настоящее представление, полагаю! Каждый год – очередная премьера, - Слизнорт рассмеялся, увидев, что студентов это явно не вдохновило. – Да, профессор Бири питает слабость к театральным подмосткам и любит производить впечатление, поэтому, надо думать, вас ожидает настоящий спектакль! - Так или иначе, мне не стоит вас сильно задерживать, Герберт будет переживать из-за незаполненных зрительных рядов, - он еще раз подмигнул студентам, после чего посерьезнел и перешел к более деловому тону: – Как вы уже, наверно, догадались, я позвал вас обсудить инцидент, связанный с нападением на этого бедного мальчика, Гастона Рефужье. Как вам уже известно, сегодня было начато расследование. Вместе с остальными мы проверяем и вашу версию. Я хочу, чтобы вы понимали, что единственным основанием для наших действий являются ваши слова. До тех пор, пока у нас нет возможности опросить самого пострадавшего. - Он еще не очнулся, профессор? – взволнованно спросил Том. - Нет, пока нет, - Слизнорт сделал паузу, словно решая, что ответить. – Честно говоря, его раны весьма серьезны для обычной стычки между школьниками, - декан позволил проскользнуть нотке недоверия и сделал многозначительную паузу. - То есть вы допускаете, профессор, что это действительно было спланированное нападение с целью взломать министерскую печать? – серьезным и полным уважения тоном откликнулся Том, а затем встревоженно уточнил: – Спланированное нашим факультетом? - Да, это так неприятно, что Слизерин оказался среди подозреваемых, - на лице Слизнорта появилась недовольная гримаса. – Мне приходится опрашивать собственных студентов, не причастны ли они к этому … происшествию. Ни одному декану такого не пожелаешь! Слава Мерлину, мне в этом помогает Дамблдор. Хотя это не отменяет того, что ситуация в целом крайне неприятная. - Уже есть какие-нибудь результаты, сэр? – спросила Церера и посмотрела в сторону Тома. – Профессор Дамблдор вызывал нас на разговор сегодня, нам хотелось бы быть в курсе дел. - Ну, конечно, он хотел бы еще раз уточнить подробности, хотя не представляю, что бы вы могли добавить, если так и не видели до сих пор этого беженца, - Слизнорт сочувственно посмотрел на них, и Том кивнул, как бы соглашаясь с бессмысленностью затеи гриффиндорского декана. – Что касается опрошенных девочек, то они сообщили нам, что сестра Флинта плакала, но там трудно понять, по какой причине… Она выглядит напуганной… А как следует расспросить несовершеннолетнего ребенка мы можем только с разрешения ее родителей, которые запретили нам давить на их девочку, - он вздохнул, покрутив правой рукой фамильный перстень на левом мизинце. – Так что мы в тупике. К тому же, мисс Флинт была не единственной, кто плакал в этот день в поезде, мисс Нотт тоже призналась, что была расстроена, но она говорит, что переживает за родных – их дом близко расположен к театру военных действий. И лично я понимаю: в военное время детям и родителям тяжело быть порознь. Церера молча согласилась с мнением декана, вздыхая. Том, сохраняя соответствующее выражение лица, чувствовал удовлетворение: его рыцари не были в числе главных подозреваемых, точного мотива нападавших профессора не знали из-за бессознательного состояния грязнокровки и они не могли найти обиженную девочку. Осталось лишь осторожно увести декана подальше от подозрений в попытке взлома министерской печати. - Профессор, а что будет, если мы так и не найдем прямых свидетельств? - Даже не представляю, Том, - сокрушенно вздохнул Слизнорт. – С одной стороны, нельзя оставлять этот инцидент без должного наказания, с другой – кого нам наказывать? - Вы совершенно правы: хуже всего - наказать невиновных, - Том тут же поддержал декана, после чего поинтересовался: - Вы же не думаете, что это Флинт, профессор? - Нет, Том. Артемиус, конечно, темпераментный молодой человек, но подобное зверство… - осторожно поделился с ними Слизнорт. – Я уверен, что мистер Прюэтт поспешил с обвинениями. Ох уж это многолетнее противостояние на почве квиддича… - Думаю, Игнатиус и вправду не разобрался в ситуации, сэр. Конечно, взлом министерской печати не то, на что способны школьники, - Том сделал паузу. Слизнорт бросил на него одобрительный взгляд. Момент был идеален. – А что известно про печать Рефужье, сэр? – и, не дав профессору ответить, продолжил: - Возможно ли, что сработал тот же эффект, что при инциденте Золлера полгода назад? - Активация внутренней бомбы при использовании боевой магии? – сразу же отреагировал Слизнорт. – Но на Золлере не было министерской печати секретности, Том. - Да, сэр, но он тоже был… магглорожденным беженцем, - Том едва не оговорился при декане, но, слава Мерлину, тот не заметил заминки. – И в газетах писали, что он тоже был связан с испытаниями оружия. А отсутствие печати могло быть причиной разницы в последствиях. Насколько я знаю, в инциденте Золлера пострадало полтора десятка человек. Что касается Рефужье, вполне возможно, что печать сдержала эффект. Том ждал. От реакции Слизнорта сейчас зависело многое. - Том, это очень интересная версия, мы даже и не думали связать эти два события! - пораженно воскликнул Слизнорт. В его глазах Том не заметил ни тени подозрения, лишь чистый восторг. – Твои слова мне кажутся не лишенными логики, мальчик мой, я обязательно обсужу это с Дамблдором… Честно говоря, мы ведь точно не знаем, что сделали с мистером Рефужье, пока он был в тылу врага. Это объяснило бы многое, к тому же со студентов можно было снять большинство серьезных обвинений. Обычная драка, приведшая к активации… Как ты додумался до этой блестящей идеи, мальчик мой? Похоже, расслабляться было рано. - Меня поразило, насколько серьезность повреждений не стыкуется с версией об обычной школьной драке, сэр, - скромно произнес Риддл. – К тому же обвинения в адрес моего факультета были хорошим стимулом всерьез задуматься над этой ситуацией. Лично я не верю в то, что кто-нибудь из слизеринцев мог совершить подобное. - Я горд, что пять лет назад Шляпа определила тебя на мой факультет, Том. Лучшим студентом и старостой не может похвастаться ни один из моих коллег, да простят они мне подобное бахвальство! – Слизнорт растроганно приобнял Тома за плечи. - Большое спасибо, профессор, но вы меня перехваливаете, я просто пекусь о благе родного факультета, - спокойно произнес он вслух и чуть обеспокоенно добавил: – Можем ли мы теперь идти, профессор? Я попросил Абрахаса предупредить, что мы задержимся по уважительной причине, но боюсь, профессор Бири будет недоволен, если мы пропустим всю первую часть урока. - Да, Том, думаю, что вы с мисс Крэбб можете идти, - Слизнорт еще раз окинул их довольным взглядом. – Я поговорю с профессором Дамблдором по поводу твоей идеи, Том, - еще раз повторил он. - Думаю, он согласится со мной, что на данный момент это одна из самых правдоподобных версий. - Спасибо, профессор, я буду рад, если мои идеи помогут расследованию, - Том кивнул декану и покинул класс вместе с Крэбб. - Ты такой молодец, - восхищенно произнесла Церера, едва за ними закрылась дверь. Том улыбнулся, хотя этот неуклюжий комплимент вызвал у него только лишь скуку. Это была тщательно просчитанная стратегия, а Крэбб видела лишь холку огромного спящего дракона. – Твоя версия просто гениальна! Что за инцидент Золлера? - На лондонском вокзале произошла стычка между беженцами, - терпеливо пояснил Том. – Некий Отто Золлер участвовал в драке, однако стоило ему произнести боевое заклятие, как из него хлынул такой мощный поток магии, что стоящих рядом людей просто разорвало. Сам Золлер, конечно же, тоже не выжил, приехавшие авроры собирали то, что от него осталось. - Какой ужас! – воскликнула Церера. – Что это было? - В голове Золлера, как потом оказалось, было что-то вроде бомбы, при произнесении им боевого заклинания она активировалась, - сухо объяснил Том, сам в это время думая о предстоящем разговоре с Дамблдором. - Это было сделано, чтобы защитить тайны, которые хранил этот беженец. Возможно, у Рефужье похожая ситуация. - Но как это возможно? Я имею в виду, заложить подобную бомбу в голову? - В лабораториях Гриндевальда проводится множество экспериментов, секреты которых нам пока не известны. - Но подобная жестокость… - кажется, даже Крэбб проняло. И, похоже, она забыла, что речь идет о грязнокровке. - Кто способен на такое? «Мортусы», - про себя ответил Риддл, но не стал проявлять подобную осведомленность при Крэбб. - Это война, Церера, принципы человечности и морали тут не работают, - обманчиво мягко напомнил Риддл. - А Певерелл – над ним тоже ставились какие-нибудь эксперименты? Он же тоже беженец, - неожиданно спросила Крэбб. Том, занятый выбором наказаний для своих Рыцарей, обернулся к Крэбб. Церера сегодня наталкивала его на интересные мысли. - Он не может поделиться с нами этой информацией, поэтому я не в курсе, - в голосе Тома прозвучало искреннее сожаление, смешанное с раздражением. Он отвел взгляд от лица напарницы и вспомнил пристальный взгляд Певерелла за завтраком. «Позже», - пообещал себе Том, ощутив странное чувство, подозрительно похожее на нетерпение. *** На травологию они успели прийти как раз в момент, когда Герберт Бири решил начать занятие. Будучи в полной уверенности, что каждый новый семестр студенты ждут в большом нетерпении, словно это театральный сезон, он решил первые десять-двадцать минут занятия потомить благодарного зрителя, а самому проверить все штрихи и детали образа, в котором собирался предстать перед студентами. В этом году Бири появился в образе старика со всклокоченными волосами и покрытым мерзкими пятнами мертвенно-белым лицом. Поверх темно-зеленого одеяния был накинут старый потертый плащ серого цвета, а обе руки были заведены за спину. Без труда поняв, что перед ним баньши, причем мужского пола, Том потерял интерес к происходящему и задумался над сложившейся ситуацией. Он надеялся, что у Слизнорта хватит дипломатических способностей, чтобы удержать Энтони, а с ним и Министерство от вмешательства. Но если профессора затянут со сроками расследования… Послышались настороженные приветствия со стороны студентов, в основном, хаффлпаффцев, с которыми Слизерин делил сдвоенную пару. Том знал, что несмотря на всю эксцентричность Бири, хаффлпаффцы любили своего декана. Хотя это же хаффлпаффцы, во имя Салазара. Слизеринцы поприветствовали «баньши» очень сдержанно, критически оглядывая внешний вид профессора. Услышав вопросы, Бири, сохранявший молчание, поднял правую руку и в установившейся тишине раскрыл плотно сомкнутые губы. Раздался душераздирающий вой, и все студенты мигом заткнули уши. В глазах многих появился настоящий ужас, когда они осознали, в каком виде пришел к ним сегодня профессор травологии. Том, заранее пробормотавший заклятие временной глухоты, отметил про себя перепуганных студентов. Человеческие страхи позволяли легко манипулировать людьми. Его Рыцари были раздражены, но спокойны. Взгляд Тома невольно скользнул к Певереллу, тот стоял с плотно заткнутыми ушами, но баньши явно не относились к числу его страхов. Том отвернулся от него и сосредоточил внимание на левой руке профессора, по-прежнему заведенной за спину. Через несколько мгновений вой прекратился, и слегка оглохшие студенты медленно опустили руки. Профессор травологии жутко ухмыльнулся и заговорил скрипучим голосом: - Добрый день, дорогие студенты! Я приветствую вас на открытии нашего нового сез… учебного года. Надеюсь, вы насладились моим маленьким представлением! И возможно, кто-то уже догадался о теме нашего сегодняшнего занятия?.. Кроме вас, разумеется, мистер Риддл, - быстро добавил профессор своим обычным голосом. – Я уверен, вы, как всегда, уже раскрыли всю интригу, но я прошу вас не разрушать ее пока, дайте шанс своим коллегам. Том вежливо улыбнулся и кивнул профессору. С Бири было просто – он всегда отдавал должное интеллекту Тома. - Вы собираетесь рассказать нам о банши? – с ужасом спросила Маклагген. Абрахас справа негромко фыркнул. - Нет, моя дорогая Офелия, - мягко произнес Бири, качая головой. Том подозревал, что слабость профессора к глупым комментариям хаффлпаффки кроется в имени студентки. Бири на удивление прилично знал репертуар маггловских театров, без конца повторяя, что Шекспир явно был сквибом, и его талант – проявление наследственной магии, выразившейся «столь чудесным образом». У Тома сохранилось стойкое отвращение к Шекспиру еще со времен тех жалких маггловских постановок, которые приютские дети должны были давать осенью, чтобы заработать на теплую одежду для холодного сезона… Он оборвал собственную мысль. – Хотя ваша версия близка к истине, моя дорогая, - тем временем ответил профессор и похвалил студентку за правильно разгаданный облик. И неожиданно добавил, – А что скажет присоединившийся к нам в этом году мистер Певерелл? Певерелл явно не ожидал, что спросят его. - Я не знаю, сэр, - похоже, травология не была его коньком. - Никаких догадок? – продолжал допытываться Бири. Певерелл на миг растерялся. Том наблюдал, как тот застыл, а затем оглянулся на сокурсников, которые внимательно смотрели на него. Новоявленный слизеринец пожал плечами, а затем в его голову словно пришла какая-то мысль, и он внимательно уставился на руку профессора, которую тот продолжал держать заведенной за спину. - Эм… этот вопль, сэр… Он был похож на вопль мандрагоры. Неплохо, решил Том, на мгновение отвлекаясь от мысли о том, что нужно как следует укрепить ментальные щиты перед встречей с Дамблдором. Очевидно, новенький был способен анализировать, но неумело выражал свои мысли. - О, дьявольские силки! Совершенно верно, молодой человек! – расхохотался профессор, чем напугал пару особо впечатлительных студенток. Он, наконец, вытащил руку из-за спины и продемонстрировал классу мандрагору, находящуюся в сфере, наполненной землей. – Конечно же, это был именно этот вопль, - по мановению волшебной палочки сфера исчезла, и вновь раздался жуткий вой. Студенты, бывшие уже наготове, мигом заткнули уши. Восстановив сферу обратно, профессор поинтересовался: - Вам, я так понимаю, доводилось слышать вопль мандрагоры ранее, мистер Певерелл? Кстати, 10 баллов Слизерину за прекрасную догадку. - Да, профессор, - просто ответил тот. - Когда и при каких обстоятельствах? – поинтересовался Бири и сделал драматичный жест рукой, - я надеюсь, вы осознаете, насколько это важно? Лицо Певерелла на миг приняло странное выражение, и Том, заинтересовавшись ответом, не без раздражения отметил, что его внимание опять переключается на беженца. - Эм… я проходил мандрагору в своей бывшей школе, профессор, - негромко произнес Певерелл. – На втором курсе. - Где же вы… - начал профессор, но затем оборвал себя, - о, простите, я забылся. Тем не менее, очень любопытно, - пробормотал он, - это слишком сложное растение, чтобы проходить его на втором курсе. Скорее всего, вы имели дело с ростками одомашненного вида, но я предпочитаю работать с взрослыми и дикими растениями, которые не в пример опаснее. Профессора, будучи в курсе министерских печатей у беженцев, сразу же пресекали любые попытки узнать у них какую-либо личную информацию. Разговор, начинавший приобретать интересный оборот, оборвался. Похоже, стоило уже поручить Абрахасу узнать, где учился Певерелл ранее, подумал Том. - Но в таком случае вы, я думаю, знаете, - не дав Гарри отреагировать на неловкую смену темы, продолжил Бири, - все свойства данного растения. И в том числе, какие параллели можно провести с баньши в этой связи. Певерелл выглядел сбитым с толку. - Оу… Нет, сэр. - В таком случае, вы узнаете нечто новое о мандрагорах! - с воодушевлением произнес профессор. – Это достаточно редкие сведения, и я удивлюсь, если кто-то сможет... Да, мистер Риддл, - настороженно произнес Бири, увидев поднятую руку слизеринского старосты. - Могу я высказать предположение, сэр? – почтительно спросил Том. Он хотел поскорей закончить эту порядком надоевшую ему жалкую пародию на урок. - Да, и я не удивлюсь, если оно окажется верным, дорогой Том, несмотря на то, что это очень трудный вопрос. - Благодарю, профессор. Крик баньши предвещает скорую смерть человеку, который услышал его, или кому-то из его близких родственников, - вслух произнес Том. Певерелл внимательно слушал его вместе со всеми присутствующими. - Мандрагора, согласно древнему преданию, обладает схожими свойствами. Человек, вырвавший ее из земли, слышит вопль, от которого умирает. Вы соединили оба образа? - Да, Том, ты совершенно прав, - слегка огорченно произнес Бири, но спустя мгновение просиял: – Я рад, что вы смогли оценить всю сложность моей задумки, мистер Риддл! Факт о мандрагорах, который вы упомянули, встречается только в одном кельтском трактате, который вы, конечно же, читали. - В изложении Герпо Омерзительного, сэр, - кивнул Том. - Да, первый известный создатель василисков должен был знать о мандрагорах… - усмехнулся преподаватель, а затем резко наклонился к ближайшей студентке с желтым полосатым галстуком: – Почему, мисс Фэй? Та вздрогнула, а затем в замешательстве посмотрела на декана. - Если вы ответите на этот вопрос, то я подарю вам двадцать баллов, - доверительным тоном сообщил ей Бири. Та хранила молчание, и преподаватель обратился к стоящей неподалеку Елене Крауч, - или любому, кто ответит на этот вопрос. Кроме мистера Риддла. Крауч, очевидно, не нравился пристальный взгляд профессора, решившего выдержать эффектную паузу. Молчание затягивалось, Елена начала краснеть, но пыталась скрыть свое смущение. Не надеясь на бескорыстную помощь от слизеринцев, она сталась сохранить лицо, думая о своей репутации. - Потому что из сока мандрагоры изготавливается лекарство, которым можно вылечить остолбенение от взгляда василиска, - неожиданно раздался голос Певерелла. Том, никак не ожидавший подобного ответа, впился взглядом в лицо сокурсника, который смотрел на Елену и профессора. – В смысле непрямого взгляда... Через стекло, в отражении или… - он неловко оборвал сам себя, словно и так сказал слишком многое. Кажется, Бири был в восторге, но Тома это уже не интересовало. Его взгляд пытался пробраться под кожу Певерелла. Он ощущал физическую потребность узнать больше об этом беженце. Как же не вовремя. Рядом стоящие Малфой и Лестрейндж бросали на Тома взволнованные взгляды, Блэк усмехнулся при виде безумной радости профессора. Певереллу были известны весьма редкие факты. И не просто известны… В отличие от Тома, эти знания он явно почерпнул не из книг. Он выглядел так, словно уже сталкивался с тем, о чем говорил. Том отмел безумную мысль о том, что Певереллу приходилось варить настойку от остолбенения из мандрагоры для жертв нападения василиска. Но вопрос оставался открытым. Певерелл выглядел напряженным и – смирившимся? Он без особого энтузиазма выслушал похвалу профессора и быстро посмотрел на Крауч. Певерелл ждал ее признательности или хотел произвести впечатление? Нет, он уже отвернулся от девушки, как только… убедился, что ей комфортно. Бескорыстная помощь однокурснице – абсолютно не по-слизерински. Значит, либо шляпа ошиблась, либо у Певерелла какие-то виды на Елену. Закончив со вступительной частью, Бири перешел к объяснениям, не забыв наградить Тома и Певерелла 20 баллами каждого. Том тем временем взглянул на часы. До конца занятия оставался час. Через 60 минут он уделит Певереллу все свое внимание. *** Гарри чувствовал, что голова идет кругом. Он совершенно отвык от посещения занятий за последний год. К тому же, Бири вел урок в абсолютно уникальном и сумасшедшем стиле. Да и тема занятия… Гарри еле удерживал себя от того, чтобы не смотреть в сторону Риддла. У него было ощущение, что он оказался в эпицентре событий второго курса. Кажется, магглы называли это дежавю. Он и так клял себя за то, что не смог сдержаться и все же помог Крауч с ответом. Она выглядела такой смущенной, что он пришел ей на помощь раньше, чем подумал о последствиях. Как обычно. Помимо шумных восторгов преподавателя, он заслужил несколько любопытных взглядов от сокурсников и – сканирующий от Риддла. Он был уверен, что своими знаниями о василисках привлек очень нежелательное внимание будущего Лорда. А тот наверняка знал о василисках всё, будучи змееустом. Гарри про себя чертыхнулся. Урок наконец-то закончился, и он уже повесил сумку на плечо, когда в поле его зрения возник этот самый Риддл с приветливой и располагающей улыбкой. - Поздравляю с отличным дебютом, мистер Певерелл, - повторил он слова Бири, сказанные профессором в конце урока. Том произнес их так, что захотелось тут же улыбнуться в ответ на эту шпильку в адрес эксцентричного преподавателя. Но Гарри не поддался обаянию слизеринского старосты и лишь коротко пожал плечами: - Спасибо, Риддл. Тома нисколько не смутила сдержанная реакция. Он с легкостью подстроился под шаг Гарри, выходившего из теплицы. - Ты знаешь, хорошо, что последней у нас травология, мы можем начать нашу экскурсию прямо здесь, - произнес он и остановился, едва они оказались на свежем воздухе. Гарри до последнего надеялся избежать уединенной прогулки с юным Темным Лордом… К слову, где подростковые версии будущих Пожирателей? Гарри огляделся и увидел спины неразлучной троицы, идущей вместе с остальными в сторону замка. Видимо, Риддл предупредил их заранее и решил разобраться с ним в одиночку. - Я не против, - произнес он нейтрально. – Надеюсь, это не займет много времени? Я бы хотел еще… зайти в библиотеку, - сказал он первое, что пришло ему в голову. Риддл сделал вид, что поверил ему, хотя во взгляде мелькнула ирония. Гарри подавил параноидальное ощущение, что Риддл уже забрался к нему в голову и без проблем читает все его мысли. - У нас около часа до ужина, - пожал плечами Том. – Думаю, быстрее мы вряд ли управимся, Хогвартс – большой замок, как ты уже, наверно, заметил. Гарри кивнул, понимая всю бесполезность спора, и двинулся вслед за Риддлом в сторону квиддичного поля. - Я покажу тебе площадку для квиддича, это недалеко. Как тебе твой первый день? – вежливо поинтересовался староста. - Спасибо, хорошо, - коротко ответил Гарри, думая, что Риддл рассчитывал на более полный и эмоциональный ответ. - Прости за профессора Бири, он… часто увлекается, - располагающе улыбнулся Риддл. Гарри бы никогда не поверил, что дружелюбие Тома - фальшивка, если бы не знал наверняка. "Будущие Темные Лорды не должны уметь так искренне улыбаться", - с раздражением подумал он. - Да, я заметил, - слизеринец ждал продолжения, и Гарри решил добавить, - но я нашел его даже в чем-то забавным. Никогда еще не встречал таких оригиналов на должности профессора. - В твоей предыдущей школе не было таких интересных личностей? – сразу же спросил Риддл. Гарри остановился. - Слушай, Риддл… - Ты можешь звать меня Том. Гарри шокировано уставился на него. - Эм… спасибо, но я не думаю, что это уместно – мы знакомы всего второй день. - Когда ты на травологии попросил Забини передать тебе лопатку для пересадки мандрагоры, ты назвал ее Каллисто, - заметил Риддл. - Ты следишь за мной? – вырвалось у Гарри. - Мы с Альфардом работали за соседним столом, нам было слышно, - покачал головой Риддл. – Может, это ты следишь за мной, Певерелл? - Откуда такой вывод? – спросил Гарри, внутренне холодея. - Я имею в виду, что ты очень подозрительный, а люди чаще всего судят по себе… Это была шутка, - мягко произнес он. - Ты больше не на войне, Гарри. - Мы все же перешли на имена? – Гарри пытался хоть как-то контролировать направление беседы. - Ты против? В смысле, ты имеешь что-то против меня? - с искренней озабоченностью в голосе произнес Риддл и чуть наклонил голову: – Или моего имени? Гарри пытался не позволить панике захлестнуть его. Риддл не мог пока ничего знать, его вопросы – лишь проверка или просто совпадение. Хотя, глядя в эти темно-синие глаза, внимательно ловившие каждую эмоцию на его лице, поверить в случайности было трудно. - Эм… нет, конечно… - он сделал над собой усилие и придал лицу равнодушный вид, - …Том. Риддл победно улыбнулся. - Ты собирался рассказать мне о своей школе, - «напомнил» он. Гарри вздохнул. - Слушай, Р… Том, извини, но я не могу поведать ничего о своей прошлой жизни. Даже если бы и хотел, Министерство четко дало мне понять, что в обмен на убежище оно ждет от меня выполнения определенных условий. - То есть ты все же военный беженец, Гарри, - негромко произнес Риддл. Гарри непонимающе уставился на слизеринца, и тот объяснил, внимательно глядя ему в глаза: - Большинство беженцев – гражданские, Гарри, те, кто бежал от войны, потому что она разрушила их дома, угрожала их жизням и семьям. Но они никак не связаны с ней более. Военные же беженцы – те, кто знают что-то о самой войне, кто принимал в ней участие и играл определенную роль… Гарри тяжело вздохнул. - Нет, Том. Война забрала моих родителей и дом. Мне ничего не известно о самой войне. Мне просто некуда было идти, - он должен был придерживаться именно той версии, которую ему помог сочинить Дамблдор. - Я соболезную тебе из-за родителей, Гарри, - тут же откликнулся Том. - Но я не понимаю, почему тебе нельзя рассказывать о своем прошлом в таком случае, - взгляд Риддла был тверд. - Не хочешь спросить об этом министерских чиновников? Возможно, тебе они ответят, - пожал плечами Гарри, надеясь, что его нервозность сойдет за волнение осиротевшего парня, оказавшегося в другой стране. Том внимательно смотрел на него. - Понятно. А как работает эта печать? Нам ничего не рассказывают, сам понимаешь, - обезоруживающе улыбнулся он, словно сознаваясь в невольном интересе. - Ты помнишь все, что с тобой происходило, но не можешь рассказать? Гарри хотел бы изобразить простодушного идиота и сообщить Риддлу, что все его воспоминания стерты, но не сомневался, что тот легко почувствует ложь. - Помню. Но не то, чтобы там было нечто важное, - тут же добавил он. - Удивительно. Обычно самые любопытные истории начинаются с этих слов. - Не в этот раз, - сдержанно произнес Гарри. – Хорошее поле, - указал он рукой на площадку для квиддича, пытаясь переменить тему. - Ты играешь? – позволил ему это сделать Риддл. - Да, я люблю квиддич, - признался Гарри. - Замечательно. Факультет Слизерин приобрел отличного студента, - провозгласил Риддл. Кажется, Гарри начал понимать, как это работало. Все в Томе заставляло искать его общества и одобрения. Похвала из его уст звучала так, что все внутри дрожало от удовольствия и хотелось вновь и вновь испытывать это ощущение. Гарри усилием воли подавил это ужасное чувство. - Не то, чтобы особо… - пробормотал он, отводя взгляд. - Ты заработал сегодня сорок баллов. Деканы двух факультетов от тебя в восторге, - продолжил Том. - Это случайность, ну и удача отчасти. Школьная программа немного схожа с той, что я проходил ранее. - Это не выглядело случайностью или повторением зазубренных абзацев. Я думаю, ты обладаешь богатым жизненным опытом, - самым приятным тоном произнес Риддл, и Гарри не смог удержаться от того, чтобы не посмотреть на него снова. Взгляд Риддла был… гипнотическим, но в следующую секунду староста беззаботно спросил: - На какой позиции ты играешь? - Ловец, - сразу ответил Гарри, стремясь уйти от непонятных эмоций, вызванных неприкрытым восхищением Тома. Показным восхищением, напомнил он себе. - Ты будешь пробоваться в команду? - Да, мы уже договорились с Флинтом, - кивнул Гарри и свернул на дорожку вдоль трибун. – Ты любишь квиддич? – неожиданно для самого себя спросил он. Волдеморт и квиддич - очень странное соседство. - Я болею за команду факультета, но сам не играю, - сдержанно ответил Том после секундной паузы. – Альфард и Абрахас в команде, ты можешь к ним присоединиться. - Ты хорошо летаешь? – Гарри было действительно интересно. - Нет, - в голос безупречного слизеринского старосты впервые просочилось раздражение, - я неплохо держусь на метле, но это вряд ли относится к числу моих… талантов. - А что же относится? - Учеба, полагаю, - тут же ответил Риддл с легкостью. – Академические успехи – то, что интересует меня в первую очередь. К тому же, я староста и должен поддерживать порядок на факультете. - А в будущем? – продолжал задавать вопросы Гарри. - Я подумываю совершить традиционное путешествие для волшебников по окончанию школы, хотя, может, и отложу его на более позднее время. Возможно, по возвращении я займусь преподаванием, - ровно ответил Том и тут же остановил поток вопросов, переводя тему разговора на Певерелла. – А какие у тебя планы после того, как ты окончишь Хогвартс? - Я еще не решил, - просто ответил Гарри. К счастью, Риддл перестал задавать личные вопросы и приступил к описанию окрестностей Хогвартса. Они обошли Черное озеро, кромку Запретного леса и вошли в замок. Проходя мимо Большого Зала, Том предложил Гарри сесть рядом с Лестрейнджем за ужином. Гарри попытался возразить, что там нет места и что ему неплохо рядом с Крауч и Забини, на что Том чуть снисходительно улыбнулся. - Мы живем в одной спальне и ходим на одни занятия, Гарри. Странно, что во время обеда ты отсаживаешься от нас на женскую половину. Гарри вспомнил чуть насмешливые выражения лиц девушек за завтраком и обедом и с внутренним стоном кивнул. Кажется, он никогда сам не разберется, как работает эта сумасшедшая слизеринская иерархия. Попадавшиеся им навстречу студенты с интересом наблюдали за лучшим студентом школы и новеньким беженцем. Пару раз Риддл физически направлял Гарри в ту или иную сторону или дотрагивался до его плеча, чтобы привлечь внимание к той или иной аудитории. Гарри пытался не реагировать на близкое присутствие Тома и старательно изображал внимание. Когда Риддл демонстрировал ему библиотеку, Гарри равнодушно кивнул, и лишь когда они покинули помещение, насмешливый взгляд Риддла напомнил ему о прежнем жарком желании посетить эту часть замка. Но изображать интерес было уже поздно. Гарри лишь надеялся, что злой румянец не слишком заметен в вечерних коридорах. Еще через полчаса они, наконец, оказались на Астрономической башне. Гарри шел за Риддлом по винтовой лестнице с тяжелым сердцем. В последний раз он был тут во время убийства Дамблдора. На очередном пролете Риддл неожиданно остановился и спросил: - Ты будешь участвовать в войне, Гарри? Певерелл постарался ничем не выдать своего удивления. *** Гарри Певерелл не умел скрывать эмоции. Том мог читать его, как открытую книгу. И тем непонятнее было, почему общая картина никак не желала складываться в его уме. Том терпеть не мог, когда простые на первый взгляд задачи не решались. Но тем настойчивее он начинал искать ответ и тем быстрее находил слабое место у жертвы. С одной стороны, с Певереллом все просто и понятно. Ничего особенного в нем не было: обычный парень, погруженный в переживания. Том мог представить, каково это - остаться сиротой в военное время. Но с другой стороны, все в этом человеке, в конце концов, не сходилось. Певерелл был из тех, кто не любит и не умеет врать, Том без труда видел, как сильно не хватает новенькому слизеринцу этой неотъемлемой черты всех представителей змеиного факультета. И при этом он не просто постоянно недоговаривал. Он врал Тому. И это могло вызывать презрение и раздражение, если бы не одно но. Том привык, что ему врали, пытаясь выглядеть лучше. Но еще никто не пытался врать ему, чтобы избежать его положительного суждения. Никто не терялся и не напрягался от его комплиментов. Люди быстро подсаживались на его дружелюбие, быстрее и крепче, чем Лондонское общество на китайский опиум. Можно было подумать, что Певерелл вообще страдает низкой самооценкой, но – Том в это тоже не верил. Певерелл был в целом равнодушен к мнению однокурсников и преподавателей. А на это способен по-настоящему уверенный в себе человек. Преимущество Тома было в том, что он знал, что на Певерелле стоит высшая министерская печать. Он выслушал весь этот бред про смерть родителей и потерянный дом, едва удерживая на лице маску сочувственного интереса. Салазар, в министерстве еще не настолько рехнулись, чтобы за убийство родителей давать высшую печать. К тому же, для человека, недавно потерявшего близких, новенький вел себя странно. Он не был погружен в свое горе. Он не искал сочувствия или поддержки. Он выглядел как человек, что-то решивший для себя и серьезно идущий к своей цели. И это имело отношение к войне, что бы он там ни говорил. Том всмотрелся в растерянное лицо Певерелла, которого вопрос о войне явно застал врасплох. А ведь, несмотря на все старания парень все время держал самоконтроль в присутствии Тома. Значит, увлекся другими мыслями. Что же могла навеять этому беженцу Астрономическая башня? Дело тут явно не в банальной боязни высоты, ведь новенький играл в квиддич. - Почему ты спрашиваешь, Р… Том? Том по-прежнему делал вид, что не замечает легкой гримасы Певерелла, когда тому приходилось называть его по имени. - Мы говорили о будущем, мне стало любопытно, - простодушно произнес он. – Знаешь, я никогда не видел военных действий. Конечно, Лондон бомбят, но это совсем не то, что на континенте… Гарри кивнул, как будто прекрасно понимал, о чем говорит Том, как будто он представлял, каково жить в приюте во время войны. - Я устал от войны, и мое единственное желание, чтобы она, наконец, прекратилась, - медленно произнес Певерелл, его зеленые глаза серьезно смотрели из-под очков снизу вверх. Он будто бы хотел добавить что-то еще, но передумал и двинулся дальше. Это был не совсем ответ на вопрос, но большего Том пока не мог ожидать. Он поднялся наверх и оглянулся на сокурсника. Гарри осторожно преодолел последние ступеньки и, помедлив, ступил на площадку, будто бы опасался, что какое-нибудь привидение выскочит на него из-за угла. Хотя, судя по его реакции на Кровавого барона, которому он лишь кивнул, словно старому знакомому, – привидений Певерелл не боялся. Новенький озирался по сторонам, кажется, совершенно забыв о Томе. Он не любовался видами, открывавшимися с башни, как это делали те же первокурсники, которые до их с Певереллом появления с восторгом бегали вдоль парапета, а теперь притихли в дальнем углу, а мгновением позже шумно умчались вниз по лестнице. Гарри окинул взглядом площадку, а затем уставился куда-то вдаль. Подобную реакцию Том уже видел у него пятнадцать минут назад, когда показывал совятню. Но тогда она была мимолетна, а сейчас… Певерелл полностью погрузился в себя. И Том вновь ощутил это. Магию Певерелла. Когда он подходил достаточно близко к Певереллу, как, например, вчера в гостиной или в спальне, ему казалось, что он ощущает отголоски магии беженца. Едва уловимые, настолько слабые, что кто-либо иной, не обладающий врожденным талантом, как Том, и не заметил бы. Даже сам он не был уверен до конца, ему хотелось бы больше времени, прежде чем делать выводы. Подобное случалось с ним лишь однажды, когда он познакомился с Дамблдором, пришедшим навестить его в приют и сообщить, что Том – волшебник. Том не любил вспоминать этот момент, но именно тогда Дамблдор позволил себе намекнуть на полную мощь своей магии – из пустого тщеславия и желания произвести впечатление на сироту, выросшего среди магглов в нищем приюте. Позже заместитель директора никогда не позволял себе подобного, успешно изображая добродушного и чудаковатого профессора. Но с Певереллом было по-другому. Том специально дотрагивался до новенького во время экскурсии по замку, но ощущал лишь жалкие крупицы. Ему приходилось напрягаться, чтобы почувствовать хоть что-то через несколько слоев одежды. А сейчас, когда новенький на секунду забылся и отвлекся от Тома, в воздухе снова появилось это ощущение чужой силы. Том с удивлением ощутил, как его собственная магия отреагировала на это. У него даже закололо кончики пальцев - так велико было желание прикоснуться. Риддл не успел еще осмыслить это, как Певерелл резко обернулся. - Это все? – просто спросил тот. - В целом, да, - улыбнулся Том. – Как тебе Хогвартс, Гарри? - Нравится, - искренне произнес Певерелл. – Как дома, - неожиданно добавил он, удивив Тома. Риддл часто ловил себя на схожих мыслях. Он шагнул к новенькому, и тот почему-то едва не отшатнулся к парапету. Чтобы скрыть замешательство, Певерелл поправил сумку на плече и посмотрел в сторону Запретного леса. Порыв ветра сдул челку его отросших черных волос, открывая лоб. - Этот шрам – откуда он? - Том протянул руку и раньше, чем Певерелл успел отреагировать, дотронулся до странной молнии. И тут же столкнулся с потрясенным взглядом зеленых глаз и обрушившимися на него эмоциями – страх, напряжение, шок… В эту же секунду Тома захлестнуло магией Певерелла. Риддл с жадностью впитывал ее: это была насыщенная, сильная магия с неожиданным терпким, тяжелым оттенком… Певерелл отступил на шаг, его лицо исказила злость, но он все еще выглядел ошеломленным. - Не смей… - начал он и отвернулся. Взяв себя в руки, он уже спокойнее произнес: - Я не люблю прикосновений, Риддл. А этот шрам – до сих пор болит. - Он выглядит старым, - негромко произнес Том. - Это болезненный шрам, неудачное падение с метлы, - резко произнес Гарри. Том иронично поднял брови, но промолчал. - Прости, - спустя мгновение произнес он без капли раскаяния в голосе. Певерелл же не ждет заверений, что он больше не будет так делать? - Нам не пора на ужин? – спросил тот, не скрывая явного желания избавиться от присутствия Тома. Том позволил ему это. На сегодня ему было достаточно пищи для размышлений. Он молча пропустил новенького вперед и двинулся вслед за ним по лестнице в полной тишине. Глядя на взъерошенный затылок Певерелла, он вдруг вспомнил терпкий оттенок, который ощутил в магии этого парня. Его собственная магия пахла так после занятий некромантией. Это была магия смерти.