The Riddle of Death Master

Предупреждение: в главе присутствует насилие, жестокость, кровь. После той странной прогулки по замку Гарри избегал Риддла весь остаток недели. Стоило вспомнить, как юный Волдеморт прикасался к шраму-молнии, как злость и стыд за собственную вспышку снова захлестывали его. Риддл не имел права делать это. Не имел права прикасаться к этому росчерку памяти, к изломанной нити, которая когда-то намертво связала младенца и убийцу. Гарри помнил разящий, насквозь прожигающий взгляд, в котором не было ни грамма сомнения или неуверенности. Казалось, Том готов был прямо там залезть Гарри в голову, но по какой-то причине этого не сделал. Сейчас Риддл вел себя как ни в чем не бывало. Гарри по-прежнему разыгрывал из себя беженца, который не мог делиться личной информацией, а Том и его слизеринцы почти не задавали наводящих вопросов. Конечно, он периодически ловил на себе беглый взгляд Риддла, когда староста, казалось, был занят каким-то совершенно иным делом. Но чуть позже Гарри отметил, что Риддл часто кидал сканирующие взгляды на все свое окружение. Гарри наблюдал. Его беспокоило то, что он не мог следить за Риддлом круглые сутки. Помня утро первого учебного дня, когда он проснулся в пустой спальне, в следующие дни Гарри заводил будильник на более раннее время. Но во сколько бы он ни вставал – ближайшая к камину кровать уже пустовала. И Гарри старался не думать о том, что, возможно, именно в этот момент Риддл стоит у входа в Тайную Комнату. И без того почти постоянно он ломал голову над тем, как помешать Тому найти этот вход. Например, можно было бы обрушить часть трубы, и это завалило бы проход, или запечатать вход каким-нибудь заклинанием. Дело осложнялось тем, что женский туалет на втором этаже был не только рабочим, но и часто посещаемым, поэтому стоило запастись терпением или придумать способ на время вывести туалет из строя. В древних книгах из тайника Певереллов должен был существовать способ, как спрятать Тайную Комнату. Летом он успел перетащить часть имущества из Глостершира в свою новую гринготтскую ячейку. Но чтобы посетить банк, нужно было дождаться первых выходных в Хогсмиде и найти там укромное место для аппарации. Пока же Гарри пытался ужиться в Хогвартсе. Это было непросто, особенно в непосредственной близости от Риддла, который постоянно держал в напряжении. Хорошо еще, слизеринцы, приближенные к Тому, явно ослабили внимание к новенькому, уловив перемену в настроении своего лидера. Гарри быстро осознал, что не только его соседи по комнате так поступали – Риддлу, казалось, пытался угодить весь Слизерин. Его уважали, им восхищались, и создавалось впечатление, что за внимание старосты боролось не меньше половины школы. Гарри еще никогда не видел, чтобы мнение одного-единственного человека выслушивали с таким вниманием. Риддл говорил, а любой слизеринец, казалось, внимал с открытым ртом. Том был невероятно обаятелен, но Гарри, сколько ни наблюдал за ним, никак не мог разгадать секрет его харизмы. Он подозревал, что дело, возможно, было в том, как Риддл разговаривал с людьми: все его внимание фокусировалось исключительно на собеседнике, на время, словно бы, заставляя поблекнуть окружающий мир. Внимательный темный взгляд вызывал трепет души, который каждый стремился продлить. А окружающие в этот момент завидовали счастливчику и желали оказаться на его месте. Все это было выше понимания Гарри… Риддл всегда оказывался в нужном месте в нужное время. Он обладал поразительной выдержкой и быстро ориентировался в любой ситуации. Даже когда его что-то раздражало, он позволял себе лишь легкую гримасу, после чего парой коротких фраз разрешал конфликт. Во второй учебный день ему пришлось применить магию, и Гарри был впечатлен тем, с какой легкостью староста раскидал в разные стороны сцепившихся громил из банды Паркинсона и каких-то гриффиндорцев. И самое поразительное – и те, и другие, мрачно взглянув друг на друга, разошлись, ни слова не сказав самому Риддлу. Его уважали и, определенно, побаивались. В первые дни Гарри недоумевал, почему никто не видел в Риддле будущего Темного Лорда, однако вскоре был вынужден признать, что ни Том, ни его ближайшие друзья действительно ничем себя не выдавали. Никто из них так ни разу и не заговорил о чистоте крови или темной магии. Конечно, грязнокровки были популярной темой среди слизеринцев, и пятый курс не был исключением. Но никто из соседей Гарри по комнате в разговорах не выказывал особой ненависти к магглам или полукровкам. Уже одно то, что они запросто общались с ним и внешне приняли его в свой круг, говорило об их небывалой терпимости. Гарри часто ловил на себе недоуменные и завистливые взгляды других слизеринцев и даже пару раз слышал, что ему как «непонятно откуда взявшемуся полукровке» невероятно повезло оказаться в ближайшем круге общения Тома. Но сам будущий Волдеморт и его Пожиратели Смерти подобных речей себе не позволяли. Гарри понимал, что Риддл не стал бы окружать себя бесполезными людьми. Поэтому он также присматривался к ближайшим друзьям Тома. Малфой казался собранным и молчаливым, он с живым интересом следил за любыми новостями, будь то школьные известия или гоблинская экономика. Он мало походил на сплетника, но каким-то образом умудрялся знать все про всех. Стоило Тому или кому-нибудь из слизеринцев задать вопрос, он тут же выдавал четкий ответ, и можно было быть уверенным, что это самые достоверные сведения. Абрахас разделял интерес Тома к учебе, однако в своей любви к знаниям ничем не напоминал Гермиону – Малфой просто считал, что представителю его фамилии зазорно не знать школьную программу или подводить родной факультет потерей баллов. Гарри с трудом мог представить Абрахаса в неловкой ситуации. Лестрейндж, в отличие от Малфоя, говорил много и эмоционально. Обычно он был прямолинеен и резок, часто критиковал преподавателей и других студентов. В нем было особенно заметно стремление быть рядом с Томом, он первым поддерживал точку зрения Риддла в разговорах. Гарри нередко с интересом выслушивал мнение Реджинальда, отмечая его своеобразную, часто совершенно извращенную логику. Альфард был самым шумным и болтливым из их компании. Как заметил Гарри, он имел много друзей на других факультетах, а знаком был наверняка со всем Хогвартсом. Что касается тем, то Альфард предпочитал обсуждать девушек. Вернее, не так: Блэк постоянно болтал обо всех более-менее симпатичных девушках в Хогвартсе, иногда упоминая сомнительных приятельниц из Хогсмида и Лондона. Создавалось впечатление, что Альфард твердо решил усыпать свой жизненный путь осколками разбитых женских сердец. А еще он совершенно не ладил с Вальпургой, ругаясь с ней по несколько раз на дню. Еще прошлым утром многие слизеринцы получили приглашения от декана на вечеринку, и к концу сегодняшнего дня все только и говорили о предстоящем вечере. Гарри не разделял общего восторга: встречи Клуба Слизней всегда были скорее непростой обязанностью, чем приятным времяпрепровождением. И он не сомневался, что так будет и на этот раз. Впереди был еще один урок, и Гарри очень рад был этому обстоятельству в отличие от девушек, которых снедало нетерпение. Он кое-что слышал о профессоре по Защите от темных искусств: Галатея Меррисот была уже в годах, но слыла одним из самых сильных преподавателей Хогвартса и занимала свою должность уже не один десяток лет. Для Гарри, привыкшего к ежегодной смене учителей и зачастую к их полной некомпетентности, это оказалось неожиданным и приятным сюрпризом. Войдя в аудиторию следом за Малфоем, Гарри с интересом оглядел помещение. Оно было разделено на две половины – на одной стояли парты, а вторая пустовала. Видимо, свободное место было отведено для практики, и сердце Гарри радостно трепыхнулось при мысли, что они будут не только изучать, но и отрабатывать заклинания. Он едва успел сесть рядом со слизеринцами и вытащить учебник с пергаментом, как раздался удар колокола, с которым в аудиторию вошла невысокая, крепкого вида женщина с тяжелой, но удивительно импозантной походкой. Дверь за ней мигом захлопнулась, давая понять, что опоздавшим здесь не рады. Остановившись в пустой части аудитории, она развернулась к студентам, и Гарри смог лучше разглядеть ее. По седым волосам, лицу, покрытому морщинами, сутулым плечам было видно, что профессору Меррисот наверняка около семидесяти. Однако ее бодрый вид наводил на мысль, что она вряд ли ощущает свой возраст. Оглядев учеников сквозь толстые стекла в роговой оправе, она приступила к уроку. - Добрый день, студенты! – поздоровалась она. На удивление, слизеринцы и равенкловцы, с которыми они делили сдвоенную пару, с одинаковым воодушевлением отозвались на ее приветствие. Больше уважения змеиный факультет выказывал только по отношению к Слизнорту на зельях. - Вижу, вы прекрасно отдохнули за лето. Многие из вас вытянулись чуть ли не на целый фут! Оливер, вас совершенно не узнать, - обратилась она к одному из равенкловцев, и тот смущенно покраснел в ответ. – А вы, девушки, определенно похорошели, - обратилась она к Забини и Крауч. – Мистер Блэк со мной полностью согласен, по всей видимости, - саркастично усмехнулась она. Альфард, еще минуту назад уронивший перо и делавший вид, что никак не может его найти, в этот момент разглядывал ноги Каллисто. Услышав профессора, он мигом нашел то, что искал, и выпрямился за партой с лучезарной улыбкой. - Конечно, мэм, я бы заметил это даже под тем ослепляющим заклятием, которому вы нас учили в прошлом году! - Поразительно, как вы умудряетесь что-то запоминать, когда так заняты разглядыванием собственных однокурсниц, Альфард, - иронично заметила Меррисот. – Вот этим мы, собственно, и займемся сегодня… - Разглядыванием однокурсниц? – не удержался Блэк. Малфой, деливший с ним сегодня парту, с раздражением закатил глаза. - Еще одна ваша попытка выглядеть остроумным, и Слизерин начнет терять баллы, - строго осадила его Меррисот. – Мы будем проверять, что вы помните из учебной программы, потому что в июне вам предстоит сдача СОВ. Альфард набрал воздуха для очередной реплики, но профессор не дала ему ничего произнести вслух: - Том, последите, чтобы ваш друг держал рот на замке во время занятия и не отвлекался, - обратилась она к Риддлу. Гарри признал, что более эффективного способа укротить Блэка не существовало. Определенно, Меррисот отлично знала своих студентов. - Думаю, для победителя Дуэльного клуба прошлого года это несложное задание? – с улыбкой спросила она, а затем оглядела аудиторию, которая уловив намек, разразилась аплодисментами. Меррисот, довольно кивнув, внимательно посмотрела на Риддла. - Вовсе нет, профессор, - тут же откликнулся Том, улыбаясь в ответ. – И спасибо, моя победа – большей частью ваша заслуга. - Я учу всех студентов, включая тех, кого вы победили в прошлом году, Том, - спокойно заметила Меррисот. – Поэтому победа – целиком ваше достижение. Гарри ощутил, что симпатия к профессору начинает таять: очередные дифирамбы Риддлу вызывали раздражение. Ему уже хватило предыдущих лекций, один только Слизнорт чего стоил. – Однако не советую расслабляться, Том, - неожиданно строго добавила Меррисот. – Вы – отличный дуэлянт и очень сильный волшебник, но самоуверенность сгубила не одного подающего надежды студента. Улыбка на лице Риддла сменилась серьезным выражением, после чего он коротко кивнул: - Конечно, профессор. Та отвернулась от Риддла и, пробежав глазами по рядам, неожиданно остановила взгляд на Гарри. Он почувствовал, как у него засосало под ложечкой. - Мистер Певерелл, - обратилась она к нему, - Гарри, привыкайте, я всегда называю своих студентов по именам. За мой почти полувековой преподавательский стаж, на моих глазах сменилось множество Уизли, не говоря уже о Блэках. По аудитории прошелся смешок, даже Гарри позволил себе улыбнуться: многочисленность этих семейств была общеизвестным фактом. – Однако стоит признать, что вы первый Певерелл на моем веку, - профессор смотрела на него выжидающе, словно раздумывая, чего от него ожидать. Гарри напрягся, но Меррисот не стала ни о чем его расспрашивать. - Я надеюсь, где бы вы ни учились раньше, вас прилично подготовили по моему предмету, потому что учтите: просто на моих уроках не бывает, - прямо заявила она, но Гарри пришелся по душе ее тон. - Это хорошо, мэм, - искренне ответил он, чем вызвал несколько смешков от студентов и одобрительную улыбку пожилой преподавательницы. - Любите сложности, да? – уверенно произнесла она, и это был даже не вопрос. – Тогда давайте с вас и начнем сегодняшний урок. И имейте в виду, если я сочту уровень ваших знаний неудовлетворительным, вам придется ходить ко мне на дополнительные занятия и, в отличие от ваших однокурсников, вы не будете допущены к участию в Дуэльном клубе, - предупредила она. Гарри вновь кивнул. - Давайте начнем с простого: какое самое эффективное и распространенное защитное заклинание вы знаете? - Протего, - моментально ответил Гарри, ни на мгновение не задумавшись. Меррисот довольно кивнула. - Если в бою вы ставите щит так же быстро, как отвечаете на уроке, это дорогого стоит, - прокомментировала она. – Тогда пойдем от обратного: как замедлить или остановить движущийся предмет? - При помощи Импедимента. - Хорошо. Что такое Инканцеро? - Связывающее заклинание. - Как можно победить противника, не владеющего невербальными заклинаниями? Гарри потратил секунду на размышления. - Я бы наложил на него Силенцио, - чуть неуверенно пожал он плечами. - Совершенно верно, - довольно кивнула Меррисот. Остальные студенты в аудитории с азартом следили за опросом, желая понять уровень знаний их новенького однокурсника. – Перейдем к темным существам. Вы знаете, кто такой гриндилоу? - Водяной черт, - сразу ответил Гарри. - Живет в озерах и прудах, утаскивает своих жертв на дно. Наиболее уязвимое место - длинные костлявые пальцы, сломав их, можно победить существо, - сразу добавил он, не дожидаясь уточнения профессора. Кажется, вопрос про гриндилоу попадался ему на СОВах на пятом курсе. - Исчерпывающий ответ, - Меррисот казалась довольной и, не сбавляя темпа, продолжила опрос: – Кто такой боггарт? - Это существо, принимающее образ худших страхов. - Вам приходилось иметь с ним дело? - Да, мне доводилось его изучать в школьной программе. - И как вы справились? - Я… - Гарри помедлил. Его боггарт принимал форму дементора, из-за чего он падал в обморок. – Я знаю, что с ним можно бороться заклинанием Ридикулус и смехом. - Верно, - профессор сделала вид, что не заметила его секундной заминки. – Назовите основные признаки оборотня. - Указательный палец удлиннен, - Гарри начал вспоминать то, что знал о… Ремусе, - заметное ухудшение состояния перед полнолунием, болезненный вид после полнолуния, боязнь серебра и луны… - Довольно, вы знаете, о чем говорите. Великолепно, Гарри! - с восторгом произнесла профессор. Сам Гарри чуть покраснел и улыбнулся. – Мы, конечно, посмотрим, как вы применяете все это на практике, надеюсь, что так же хорошо, как и отвечаете. Поэтому мой последний вам вопрос на сегодня: доводилось ли вам пользоваться Заклятьем блуждающего взгляда? Гарри на миг растерялся, не зная, что ответить. - Нет, профессор. Я не практикую темную магию… Стоило этим словам сорваться с его губ, как в классе повисла абсолютная тишина. - А откуда вы взяли, что это темная магия, Гарри? – помрачнев, спросила Меррисот. Гарри видел, как Риддл, развернувшись с передней парты, уставился на него немигающим, заинтересованным взглядом. Впервые за последние дни. Но самому Гарри в этот момент было не до него. - Эм… там, где я учился, оно приравнивалось к темномагическим, - нехотя ответил Гарри, поражаясь, насколько изменилось за полвека отношение к темным искусствам. - Что вы знаете об этом заклинании, Гарри? – серьезно спросила профессор. - Оно вызывает нечто похожее на огромный глаз, который перемещается по воздуху и охраняет определенную территорию. Он излучает красную ауру, которая наносит серьезные повреждения, стоит приблизиться к ней, - ответил Гарри, припоминая то, что читал о нем. - Верно, - кивнула Меррисот. – И что из перечисленного вами является темной магией? - Оно наносит очень сильные повреждения вплоть до летального исхода… - ответил Гарри, словно это все объясняло. - Далеко не всегда, - возразила Меррисот. – К тому же большинство из тех заклинаний, которые кажутся безобидными, на первый взгляд, могут нанести гораздо более серьезный и гарантированный урон. Например, Редукто, которое в Хогвартсе изучают на четвертом курсе, очень полезно для прокладки новых путей. А если его применить к живому человеку? – многие ученики скривились, представив эффект взрывающего заклятья. – Да, на результат я бы не советовала смотреть. А Заклятье Блуждающего Глаза на самом деле весьма эффективно в защите от незваных гостей. И к тому же с ним легко справиться при помощи простого Флипендо. Поэтому привыкайте, Гарри. У нашего министерства это заклинание не входит в списки запрещенных. Гарри не знал, что ответить. Видимо, растерянность отразилась на его лице, потому что Меррисот наблюдала за ним мгновение, а затем кивнула. - Мне достаточно того, что вы знаете это заклинание, Гарри, а с вашим отношением мы разберемся позднее, - она дождалась его неловкого кивка. – Тем не менее, вы заслужили пятнадцать баллов за один из лучших ответов, который я получала в начале пятого курса. - Спасибо, мэм, - искренне поблагодарил Гарри. - Абсолютно не за что – это ваша заслуга. Вот бы еще мои собственные студенты так же выдержали сегодняшний опрос, - обернулась Меррисот к аудитории, и многие поспешили слиться с партой. Следующие полчаса профессор спрашивала других студентов, но, к удивлению Гарри, многие не знали ответов на казавшиеся ему несложными вопросы. Особенно девушки. Гарри, привыкший к тому, что Гермиона ни в чем не уступала ему по ЗОТИ, с удивлением слушал самые бредовые ответы: вытащить человека из воды при помощи Агуаменти? Перепутать Релашио, Редуцио и Редукто? Попытаться остановить оборотня заклинанием Мелофорс? То есть, превратив его голову в тыкву? Серьезно? Когда очередь дошла до Риддла, он справился с вопросами так же легко и быстро, как и сам Гарри. Его дружки тоже отвечали весьма неплохо, но Гарри с удовольствием отметил, что каждый из них выдержал опрос не лучше него самого. Блэк при этом под пристальным взглядом Тома не предпринял ни единой попытки пошутить. Меррисот в целом осталась довольна уровнем знаний своих студентов, хоть и поворчала по поводу самых глупых ответов. Раздав причитающиеся баллы, она объявила тему первого занятия и представила им темное существо, с которым им предстояло на сегодня справиться, – это был теневик. Существо было заключено в особую клетку и металось в ней темным вихрем, не в состоянии усидеть на месте. По словам профессора, оно искало тень, которая являлась привычной и любимой средой обитания. Это был докучливый вредитель, который любил вызывать неполадки со светом и путать людей в полной темноте. Его магия заключалась в оптических иллюзиях, которые работали исключительно при отсутствии освещения: его жертвы не могли двигаться в темноте, потому что им казалось, что они вот-вот врежутся в стену. Меррисот сообщила, что собирается выпустить теневика из клетки, предварительно поставив купол на пустой половине класса, чтобы существо не выскользнуло за его пределы. Задачей учеников было загнать вредителя обратно в клетку. Так как полной темноты на тренировочной площадке не наблюдалось, магия теневика не работала, но и без нее отправить его в клетку было трудной задачей – он мог прятаться в тени любого предмета. - Как же мы поймаем его? – раздраженным тоном поинтересовалась Кэрроу, с кислым выражением лица рассматривая нечисть в клетке. - Существует несколько способов, Миранда, постарайтесь додуматься до них сами, - пожала плечами Меррисот. Гарри понравилось, что профессор предлагала им самим найти выход из ситуации. Правда, его мнение разделяли не все. Первыми на другую половину класса рванули равенкловцы. Каждый из них пытался придумать оригинальный способ справиться с существом, но теневик играючи обходил все их ловушки. Он безобразничал под юбками и в волосах студенток, доводя тех до визга, дурил парней, заставляя их натыкаться на разные предметы. Гарри искренне смеялся вместе с остальными слизеринцами, ломая голову над тем, как можно поймать теневика. Вскоре наступила очередь слизеринцев. Те избегали ошибок, допущенных равенкловцами, придумывая все более новые и оригинальные способы борьбы с существом. Однако теневик всегда оказывался быстрее. Малфой был первым, кто применил к себе заклинание, с помощью которого Меррисот окружила практическую зону, и теневик безуспешно пытался пробиться к нему через купол. Однако и Абрахасу не удавалось поймать противника. Лестрейндж, попав в тренировочную зону, палил заклинаниями в разные стороны, что мешало существу к нему пробраться, но, в конце концов, теневик сумел воспользоваться тенью, которую отбрасывала мантия парня. Блэк не придумал ничего лучше, как опустить купол над ними двумя, после чего принялся бороться с существом, которое было уже не радо, что добралось до Альфарда. Теневик ускользал от Блэка, но под куполом ему явно было тесно, и когда Блэк снял заклинание, он радостно скрылся под шкафом с артефактами. Когда настала очередь Риддла, класс, до этого с шумом комментировавший действия других и в открытую смеющийся над самыми комичными попытками, заинтересованно затих. Риддл подошел к клетке, в которую ему предстояло поместить нечисть, и спокойно остановился возле нее, не дергаясь и не оглядываясь вокруг. Видимо, теневик что-то почувствовал, потому что не спешил показываться. Однако вскоре раздался неприятный смешок – существо собралось с силами, намереваясь потешиться над еще одним глупым студентом. Оно выглянуло из-за ножки стола, разглядывая очередного охотника. Риддл с улыбкой взглянул вниз, и тварь мгновенно исчезла оттуда, чтобы появиться за спиной Риддла. Тот на секунду замер, а затем поднял в воздух свою палочку: - Депульсио люминум! В следующий миг половина класса, на которой находился Риддл с теневиком, озарилась ярким светом. Гарри на секунду ослеп, но, несколько раз моргнув, восстановил зрение и увидел, как каждый предмет на той половине начал излучать свет, приобретя невероятную четкость. Теневик – прекрасно видимый невооруженными взглядом - застыл у стены, а затем начал в панике метаться в поисках убежища. Однако Риддл оказался быстрее. Молниеносным движением он поймал существо в прицел палочки и резким движением затащил того в клетку, после чего она захлопнулась, а в следующее мгновение весь свет с той половины класса словно переместился внутрь клетки. Теневик истошно заверещал, а Том улыбнулся, наблюдая за дергающимся в конвульсиях существом. - Прекрасно, Том! – раздался голос Меррисот. Она сняла защитный купол и подошла к Риддлу. – Десять баллов и... - профессор оборвала свою фразу, переведя взгляд на теневика, мечущегося в клетке, и затем чуть удивленно произнесла: – Том, снимите же заклинание, яркий свет для него подобен пытке. Клетка тут же перестала светиться, и одновременно, словно какой-то огонь погас в глазах Риддла. В эту секунду прозвенел колокол, и Меррисот, перекрикивая поднявшийся шум, задала им соответствующий параграф из учебника и попросила к следующему разу подготовить устный ответ про теневых вредителей и способы борьбы с ними. Гарри начал собирать вещи в сумку, когда услышал голос Альфарда: - Том, это было здорово! Что ты сделал? Это же явно не Люмос? - Конечно, нет, Альфард, - спокойно ответил Риддл. Вокруг них столпилось полкласса, тоже желая узнать, как Тому удалось справиться с теневиком. - Обычный Люмос тут бы ничем не помог, предметы по-прежнему отбрасывали бы тень. - Да, я отмел этот вариант по той же причине, - кивнул стоявший рядом с Риддлом Малфой. - Поэтому я применил заклинание отражения света, наложив его на каждую поверхность, - как само собой разумеющееся произнес Риддл, кивнув на противоположную половину класса. – Предметы перестали отбрасывать тень, и твари негде было спрятаться. - Я тоже вспомнил об этом заклинании, - проговорил какой-то равенкловец, - но оно требует невероятной концентрации. Я бы все равно не справился. Я надеюсь, у этой задачи есть еще какое-нибудь решение, более простое… Риддл слегка улыбнулся. - Берг, ответ не в сложности заклинания. Просто нужно лишить существо привычной среды обитания, и тогда его очень легко поймать, - негромко произнес он. В этот момент Гарри случайно встретился взглядом с Риддлом и поспешил отвернуться. Том словно говорил о нем самом. О лишенном привычной среды беженце. Легкой добыче. Гарри посмотрел на теневика, который больше не метался по клетке, забившись в самый ее угол, и вспомнил, с каким удовольствием Риддл наблюдал за мучениями этого существа. «То, что ты родился в этом времени, а я только недавно тут, еще ничего не значит, - мысленно обратился он к Риддлу. – Мы еще посмотрим, кто у кого выбьет почву из-под ног». С этой мыслью Гарри покинул класс, не дожидаясь остальных слизеринцев. *** Как и предсказывал Малфой, Слизнорт в разосланных приглашениях просил выглядеть подобающим образом. А это значит - парадной мантии не избежать. Певереллу и без того казалось, что он уделяет слишком много внимания своему внешнему виду, но ведь среди чистокровных слизеринцев не станешь носить свитера ручной вязки. Да и само время было иным: это не демократичные девяностые, это строгие сороковые. Мерлин, он еще не встретил ни одной девушки, одетой в джинсы, а все парни носили подтяжки вместо ремней. Чувствуя себя не в своей тарелке из-за мантии, белоснежной рубашки с воротником-бабочкой и бархатного жилета, он шел вместе с соседями по комнате на встречу Клуба Слизней. Конечно же, слизеринцы выглядели, как всегда, безукоризненно. Гарри же считал большим достижением то, что свою одежду он купил практически самостоятельно, без помощи миссис Уизли, которой больше не было рядом. Правда, ассистентка, помогавшая ему в ателье, подобрала ему костюм на пару размеров меньше, чем он привык носить, и теперь, в узких прямых брюках со стрелками и одежде, сидевшей строго по фигуре, Гарри ощущал себя непривычно. - О Салазар, эти щиколотки в кружевных чулках будут мне сниться, - не умолкал Блэк всю дорогу, после того как увидел Каллисто Забини в гостиной. Малфой и Лестрейндж кидали на него насмешливые взгляды, хотя оба согласились, что у слизеринки отменный наряд, чем сразу вызвали у Блэка приступ ревности. Риддл не участвовал в этом разговоре и вряд ли вслушивался в перебранку своих друзей. Впрочем, по выражению его лица, как всегда, трудно было догадаться, о чем он думает. Тем более, Гарри старался не слишком часто смотреть в его сторону. К кабинету стягивались группки весело гомонящих студентов, уже издалека слышалась музыка. Сам хозяин вечера, сверкая драгоценными камнями в пуговицах жилета, на пороге встречал гостей. Гарри, по привычке пытаясь пригладить непослушные волосы, искренне улыбнулся декану. Конечно, он считал Слизнорта тщеславным, падким на лесть и болтливым сверх всякой меры. Гораций проявлял неуемную энергию в отношении своих молодых протеже, и все для того, чтобы в будущем снимать лакомые сливки с новых связей. Но Гарри не мог не видеть, с какой гордостью профессор смотрит на своих студентов, как искренне радуется их достижениям. - Мальчики, проходите! Да-да, все заходим! Мы начинаем, - суетился профессор. Певерелл прошел в кабинет вслед за Малфоем и чуть не врезался в какую-то высокую девушку. Это оказалась легко узнаваемая юная Минерва МакГонагалл, которая на его извинения только сухо кивнула и сжала губы в тонкую линию. Улыбаясь этой, кажется, вечной привычке будущего декана, Гарри оглядел кабинет, который в честь праздника был богато украшен и обставлен: стены были задрапированы дорогими тканями, тут и там стояли позолоченные подсвечники, явно из личной коллекции зельевара. В углу шипел граммофон, но за шумом разговоров сложно было разобрать мелодию. Повсюду толпились нарядно одетые студенты, в основном, представители старших курсов. Гарри узнал многих чистокровных слизеринцев, но было и множество незнакомых для него лиц с шестых и седьмых курсов других факультетов. Как заметил Певерелл, Риддл уже прошел вглубь комнаты, где его мигом окружил десяток студентов. Гарри с завистью отметил, что Том не стал наряжаться, как остальные: надев простую черную мантию и белую хлопковую рубашку, он чувствовал себя вполне комфортно. Более того, Риддл выглядел даже элегантно в этом незатейливом одеянии. - Спасибо всем, кто откликнулся на приглашение и решил провести этот вечер в нашей теплой компании! – воскликнул Слизнорт, прошествовав к столам и подняв кубок. Жестом он пригласил всех последовать его примеру, а сам, встав в центр комнаты, принялся картинно смаковать напиток. - Я решил устроить небольшой праздник в честь начала учебного года. Хочу всех предупредить, что ожидаю от вас в этом году только самых лучших результатов, - Гораций сначала сделал строгое лицо, но затем улыбнулся: - И хоть из-за стен Хогвартса до нас доносятся тревожные вести, мы все должны держаться вместе и поддерживать друг друга в это нелегкое для нас всех время. На миг печаль промелькнула на добродушном лице Слизнорта, показав, как сильна тревога в душе профессора, но он быстро взял себя в руки, вновь заулыбавшись. - Среди нас есть несколько новеньких студентов, с которыми мы сегодня познакомимся. Но сначала мы должны поздравить старых участников нашего Клуба с их достижениями, - профессор ловко выцепил из числа студентов, которые полукругом стояли вокруг него, девушку в длинном синем платье. – Несравненная мисс Лукреция Блэк получила в этом году значок старосты пятого курса Равенкло! Раздались бурные аплодисменты в ее честь. Гарри заметил, что мужская часть хлопала особенно громко: еще бы – Лукреция выглядела потрясающе, поражая своей красотой и фамильными драгоценностями. Нисколько не засмущавшись от внимания, она присела в старомодном реверансе с легкой улыбкой на губах. С не меньшим энтузиазмом декан поздравил с тем же назначением Цереру Крэбб, одновременно расхваливая зеленый бархат ее платья. - А вот и коллега наших прекрасных дам, Игнатиус Прюэтт, - Гораций положил руку на плечо рыжеволосому юноше, - он также получил значок старосты, а еще он сегодня первый раз с нами. Но я думаю, что вы все уже узнали мистера Прюэтта за годы его обучения в Хогварсте, и он не нуждается в большем представлении. Под аплодисменты в честь Игнатиуса, хоть и довольно скупые со стороны слизеринцев, Слизнорт двинулся дальше, пока не приблизился к высокому молодому человеку в черной мантии с ярко-красной отделкой по краям. - А нашему храброму гриффиндорцу Алану Диггори повезло вдвойне. Подумать только, вместе со значком старосты он получил капитанскую квиддичную повязку! Гриффиндорцы бурно приветствовали своего нового капитана и префекта. А Гарри мигом узнал Диггори – это он сидел впереди него на зельях и постоянно успокаивал своего товарища пинками под партой. - А что вы радуетесь, - протянул Альфард, демонстративно любуясь своими запонками в форме змеек вместо того, чтобы уделять внимание гриффиндорцу, - кубок все равно будет наш. - Ага! Вот и второй капитан, которого мы сегодня поздравляем с назначением, - сразу же переключился Гораций на Блэка. Диггори смерил слизеринца враждебным взглядом, в котором читался вызов. Стоящая рядом с капитаном Минерва дотронулась до его локтя, отвлекая: - Алан, мы еще утрем им носы на поле. Послышались одобрительные смешки, а лица слизеринцев скривились, как от зубной боли. Гарри покачал головой: противоборство Гриффиндора и Слизерина старо, как сам Хогвартс, однако он отметил, что многие девушки с других факультетов смотрели на МакГонагалл явно неодобрительно. До него не сразу дошло значение этих взглядов. Гарри понял, что своей фразой Минерва показала принадлежность к квиддичной команде, что вряд ли одобрялось в консервативном обществе сороковых годов. Певерелл почувствовал гордость за своего декана, которая всегда была ярой болельщицей в годы его учебы. Только теперь ему придется играть против нее, если пробы на место ловца Слизерина будут успешны, с сожалением подумал он. Пока он размышлял об этой безрадостной перспективе, Слизнорт помирил квиддичных игроков и болельщиков, поздравив Альфарда с капитанской повязкой. После этого профессор нашел глазами Риддла, и на его лице расцвела самая широкая улыбка. Ах, вот и дошла очередь до Тома. Гарри сначала решил, что слизеринец будет первым, кто примет поздравления, но, видимо, декан оставлял своих фаворитов напоследок, чтобы уделить им больше времени. - Том, подойди ко мне, - Слизнорт довольно поглаживал усы, пока Риддл скользил к нему в центр комнаты. Как только слизеринец поравнялся с Горацием, тот схватил его под локоть, счастливо улыбаясь: - Том, мой мальчик! Я вижу, что ты далеко пойдешь! Подумать только – лучшие результаты экзаменов в конце четвертого курса, я даже не успел тебя с этим поздравить! А победа в Дуэльном Клубе? И что я вижу сейчас – заслуженный значок старосты на груди. Я не помню такого рвения в учебе даже у Дирка Крессвела, а я уже тогда говорил, что нам стоит ожидать от него многого. Но его назначение заместителем главы Отдела по Связям с Гоблинами стало настоящим шоком. Парню было всего 26! Чего же ждать от тебя, Том? Риддл, возвышавшийся над профессором на добрый фут, сдержанно улыбался и пытался незаметно освободить руку из захвата Слизнорта. Певерелл, видя едва заметное недовольство слизеринца, злорадно ухмыльнулся, стараясь при этом не думать, насколько действительно далеко пойдет Риддл в будущем. Однако через пару мгновений он сменил выражение лица на нейтральное, заметив подозрительный взгляд Лестрейнджа. Тот, казалось, круглосуточно не спускал с него глаз. - Ну что вы, профессор, - начал приятным тоном Риддл, когда стихли восторженные аплодисменты в его честь, - это я должен выразить вам благодарность за то, что доверили мне такую ответственную миссию и назначили старостой. Риддл был безупречно вежлив и почтителен, но при этом совершенно явно не собирался кланяться декану. А Слизнорт был настолько поглощен происходящим, что вряд ли замечал какие-то скрытые смыслы в поведении своего любимого ученика. - Как всегда, сама скромность, Том, - шутливо отмахиваясь, сказал Слизнорт, - Ну, не буду тебя больше смущать. Как только Риддл вернулся на свое место, профессор неожиданно повернулся к Гарри. - А вот и наш новенький! Позвольте представить всем Гарри Певерелла, - Гораций точно так же схватил его под локоть и вывел в центр, как недавно Риддла. Сразу же десятки любопытных глаз уставились на него. – Я и мечтать не мог, что факультет Слизерина приобретет такого талантливого зельевара! Мистер Певерелл, вы ведь задумываетесь о карьере в зельеварении? - Нет, профессор. Я очень посредственный зельевар, - честно ответил Гарри, гадая, что же будет, когда на уроке зелий ему попадется рецепт, который он не изучал раньше. – Я задумываюсь о карьере в другой области. - Не преуменьшайте, ваше зелье на последнем занятии было безупречно. И все же, к чему в таком случае лежит ваша душа, молодой человек? – весело спросил декан. - Мне всегда нравилась Защита от Темных Искусств и квиддич, - признался Певерелл, с тоской понимая, что главным блюдом сегодня оказался именно он. - Ого! Мистер Блэк, вы же не забудете взять мистера Певерелла на отборочные испытания в команду? – сразу же подхватил тему профессор. – Я знаю, что в команде не хватает ловца, и это меня очень тревожит. - Конечно, профессор. Если Певереллу очки не мешают держаться на метле и ловить снитч, то без проблем, - бодро ответил Альфард, оглядывая Гарри наметанным взглядом новоявленного капитана. - Ну-ну, я помню Джоселина Вадкока, бедный парень не мог к четвертому курсу запомнить расположение кабинетов в замке, а посмотрите, какой он сейчас прекрасный загонщик в Палящих Пушках. Я не сомневаюсь, что в мистере Певерелле есть талант и к полетам. Тем более, у него идеальная комплекция для ловца. Гарри успел только нахмуриться в ответ на такое откровенное указание на его средний рост, как был втянут в группу студентов, увлеченно обсуждающих квиддич. Профессор все так же держал его под локоть и сыпал именами знаменитых игроков этого времени и названиями квиддичных клубов. - Я считаю, что Международная Квиддичная Ассоциация правильно поступила, отменив мировые чемпионаты во время войны, - вставил Диггори, как только Слизнорт сделал паузу в своем монологе. Блэк сразу же издал недовольный возглас и собрался перебить гриффиндорца, но Алан продолжил: - Очень благородно с их стороны не тратить колоссальные средства на проведение чемпионатов. И стоит отдать должное Английской Ассоциации, которая взялась организовывать товарищеские матчи между местными клубами, чтобы собирать средства для пострадавших на войне. - Диггори, ты такой наивный. Похоже, у гриффиндорцев это диагноз. На самом деле, Ассоциация и Министерство Магии делают себе имя, жертвуя жалкую сотню галеонов, - скривился Альфард. - Им просто это выгодно. - Не все такие меркантильные, Блэк, - вмешалась в спор Минерва, - хотя, если для тебя сумма в сто галеонов не деньги… Слизнорт, видимо, потеряв интерес к разговору, грозившему перерасти в спор, отправился искать новых слушателей, все так же держа Гарри при себе. - Пойдем, мой мальчик. Познакомлю тебя кое с кем, - заговорщицки подмигнул декан. Певерелл мог только удивляться такому резкому переходу от официального обращения к фамильярности. Спустя час у Гарри голова шла кругом от бесчисленных знакомств и многочисленных вопросов о его персоне. Тут и там слышались обрывки фраз о войне, Гриндевальде, гоблинской экономике, учебе, моде. Высокий семикурсник цитировал стихи из недавно переизданного сборника Персиваля Пратта, и никто не думал над ним смеяться, вместо этого вокруг парня собрался кружок девушек. Кто-то сделал граммофон погромче, и из него лился блюз, под который несколько парочек танцевали в центре комнаты. Риддл стоял среди самой большой группы студентов и обсуждал последние действия французского правительства в эмиграции. Похоже, никаких коварных планов он, по крайней мере пока, воплощать не собирался. Ускользнув от Слизнорта к столу с напитками, Певерелл легко обогнул его, и, прихватив чашу с грогом, прошел вдоль стены туда, где находился небольшой альков, завешенный тканью. В этом укромном месте стояла Каллисто Забини. На ней блестело платье, открывающее щиколотки, о которых Гарри столько наслушался от Блэка. Забини курила, затягиваясь тонкой женской сигаретой через черный мундштук. - Привет. Ты не против моей компании? – вежливо осведомился Гарри. За то короткое время, что он был здесь, он уяснил, что все очень обходительно и с уважением относились к слизеринке. Каллисто в ответ легонько пожала плечами. Гарри, восприняв это как положительный ответ, с облегчением прислонился к стене, прикрыв глаза и смакуя горячий грог. Спустя несколько минут, во время которых Певерелл наслаждался свободой от Слизнорта, Забини прервала молчание. - Ты не станешь рассказывать профессору? - О чем? – не понял Гарри, но Каллисто вместо ответа сделала глубокую затяжку и выпустила розоватый дым. - О, нет. Конечно, нет. Это твое дело. Гарри даже в голову не пришло донести на Забини. Сетуя на извечную слизеринскую подозрительность и осторожность, Певерелл, чтобы немного сгладить атмосферу, с легкой улыбкой сказал: - Тем более, я к декану больше не подойду и на милю по доброй воле. - Я тебя понимаю, - неожиданно призналась она. На вопросительный взгляд Гарри, Каллисто пояснила: - Слизнорт каждую вечеринку выбирает себе жертву, с которой обходит всех присутствующих. - Тебе доводилось побывать на моем месте? – спросил Гарри, с трудом представляя таинственную Забини под ручку с сияющим пузатым деканом. - Один раз, – Каллисто при этом сухо кивнула головой, а ее лицо приняло самое мрачное выражение. Однако ее уголки губ подрагивали, выдавая хорошее настроение. Гарри не без удивления понял, что Забини вполне приятный, с чувством юмора собеседник. - Но тебе здесь может понравиться. - Не думаю, - нахмурился Певерелл, слыша веселый смех декана слишком близко к их убежищу, - у меня голова вот-вот треснет от количества новых имен. Я не запомнил и десятка. - Тебе следует найти себе здесь компанию, тогда Слизнорт будет считать, что ты пристроен и не скучаешь, - подсказала Каллисто, прислушиваясь к удаляющемуся голосу декана. Она достала новую сигарету и легко взмахнула палочкой, зажигая маленький огонек. - Тебе тоже не очень нравится вечеринка? – полюбопытствовал Гарри. - Елена в последнюю минуту не смогла пойти. Без нее скучно, - просто ответила она, не желая вдаваться в подробности. Повисла небольшая пауза, Гарри не знал, о чем еще можно поговорить, но Забини его молчание, по всей видимости, не смущало. Сам он отвлекся на размышления о том, что хорошо было бы послушать обсуждение текущего положения дел на войне. Ему как путешественнику во времени было просто необходимо вливаться в эту эпоху, изучая и подстраиваясь под нее. Может, судьба и сделала выбор за него, останавливая поезд именно в 1942 году, но теперь он должен был вжиться в это время. Больше ему ничего и не оставалось, и Гарри надеялся, что предначертанного будущего с двумя магическими войнами, полными потерь, ему удастся не допустить. В эту минуту легкая ткань прикрывающая альков, колыхнулась, и показалась физиономия рыжего пятикурсника из Равенкло, которого Гарри видел на сдвоенных лекциях по чарам. Парень удивленно замер, уставившись на Певерелла и Забини. Равенкловцу в спину врезалась девушка, которую он тянул за руку за собой, послышалось ее ойканье. - Дорогая, кажется, здесь занято, - пробубнил парень. Девушка хихикнула и потянула его прочь, шепча что-то об укромном местечке, которое уж точно никто не найдет. Гарри немного растерянно посмотрел на Забини. Каллисто выглядела рассерженно, хмуря черные брови. - Пойдут слухи, - констатировала она, - давай вернемся на вечеринку. Гарри не знал, что ожидать от этого равенкловца, а его подружку он видел впервые. Неужели она сразу всем растрезвонит, что видела их с Забини вместе? Гермиона никогда не сплетничала, вспомнил он, за что ее и недолюбливали Лаванда и Парвати. Они бы, к слову, не преминули пустить слухи о романе однокурсников. - Я поговорю с ним, - сказал он Забини, когда они вышли из укромного алькова и заняли место у стола с напитками, где было меньше всего студентов. Собственная репутация его мало волновала - сплетни всегда шли рядом с именем Гарри Поттер, но Каллисто продолжала слегка хмуриться. - Не стоит, - покачала головой она. – С ним лучше не связываться. - Почему? – заинтересовался Гарри. Этот парень не походил на того, кого стоит опасаться. - Он друг Тома, - сказала Забини, и Гарри уставился на нее, никак не ожидая такого ответа. Это было уже интересно: равенкловец был другом Риддла, а Риддл как раз стоял под первым номером в списке его нынешних приоритетов. Гарри прошелся взглядом по комнате, ища слизеринского старосту, которого, благодаря высокому росту, легко было заметить все в той же компании студентов. - Не думаю, что меня это остановит… - начал Гарри, но Забини его перебила: - Ты новенький и совсем не знаешь здешних порядков, - Каллисто выразительно на него посмотрела: - Я не сомневаюсь в твоей смелости и благородстве. Но я бы посоветовала тебе хорошенько разобраться в обстановке, перед тем как что-то предпринять. - Я понял, - кивнул Гарри. Это были первые искренние слова, которые он услышал от представителя Слизерина в этом времени. – И какая же здесь обстановка? - В этом ты разберешься сам, - легонько пожала плечами Забини. – Но что-то мне подсказывает, что ты уже догадался, кто здесь задает тон и настроение. Забини не делала больше явных намеков, но было ясно, что она заметила, как Певерелл высматривал Риддла мгновением ранее. - Четыре года назад здесь все было по-другому, - вдруг негромко добавила она. – Я помню первый курс, Слизерин был не таким, как сейчас. - А каким? – серьезно спросил Гарри, не обращая внимания на Слизнорта, оповещающего о завершении вечера. В кои-то веки у него завязался по-настоящему интересный разговор. - Не таким сплоченным, - коротко ответила Забини, после недолгого раздумья. – Доброй ночи, Гарри. Она покинула кабинет декана одной из первых. Гарри, не отыскав в толпе у выхода Риддла, внутренне напрягся, увидев его рядом с деканом. Но Том лишь пожал тому руку и сказал пару слов, после чего двинулся со своими друзьями к выходу. Размышляя о разговоре с Каллисто, Гарри шел в гостиную, по дороге нагнав своих однокурсников. - Певерелл, где ты был? – воскликнул Блэк, заприметив его. - Прятался от Слизнорта, - пожал он плечами, вызывая понимающие улыбки у слизеринцев. - Почему ты не подошел к нам? – поинтересовался Риддл. Гарри и в голову не пришло искать спасения от Слизнорта в компании слизеринцев. - Вы стояли на другом конце комнаты, а стол с напитками был гораздо ближе, - просто пояснил он. Тем более, если Риддл так жаждал его общества, мог сам пригласить. Том кивнул, принимая такое объяснение, и сразу же задал следующий вопрос: - Как тебе вечер? - Неплохо, - честно ответил Гарри. Эта была интересная, насыщенная эпоха, решил он, готовясь ко сну. Юные леди, надевающие на школьную вечеринку украшения из фамильных сейфов, и джентльмены, ухаживающие за ними. Люди, бывшие для него тенями из прошлого, светились молодостью и жизнью. Гарри почувствовал горечь: похоже, ему все-таки нравилось это сложное, непростое время, несмотря на Мировую Войну, сумасшедшего Гриндевальда и Тома Риддла, ищущего вход в Тайную Комнату. *** - Энтони. Работает в Министерстве, предположительно, в Отделе Тайн. Возраст около пятидесяти, нервный, вспыльчивый. Наверняка, давний друг Слизнорта, - говорил Том своему верному эскорту, когда субботним вечером шел на встречу Вальпургиевых Рыцарей. Это было их первое полноценное собрание в новом году. Экстренная встреча в среду утром, когда Том предупредил о Рефужье и дал команду присматривать за Певереллом, не в счет. - У Слизнорта все Министерство - лучшие друзья, - нервно фыркнул Блэк, констатируя очевидное. Риддл проигнорировал эту реплику, и Альфард сразу же прикусил язык, видимо, поняв, что разрядить обстановку и смягчить этим Тома не получится. Вместо этого Риддл сосредоточил внимание на побледневшем Абрахасе, который перебирал в памяти имена возможных волшебников. - Под описание подходит Вилсон с его скверным характером, только он уже стар и еле ноги волочит, поэтому уже лет пять не высовывается из Министерства. Вряд ли Слизнорт слышал о нем что-то новое и интересное. Остается Энтони Джонсон, он очень вспыльчив и мог выкинуть что-то, заслуживающее внимание декана. Отвечая, Малфой не поднимал головы, и это говорило о том, что он чувствовал себя некомфортно. Лестрейндж же с самого утра был «дерганым», как когда-то выразился Флинт. Не расставаясь с палочкой, он весь день находился в болезненном предвкушении, зная, что сегодняшняя встреча во многом определит его положение в кругу Вальпургиевых Рыцарей. Реджинальду было абсолютно плевать на то, что о нем думают другие, но он высоко ценил мнение Тома. Всей своей сущностью он тянулся к силе и мощи, которые сулили темные искусства, а Риддл был олицетворением этого могущества. Именно эта жадная тяга и заставила Тома пару лет назад обратить внимание на сокурсника. Достаточно было застукать Реджи за темномагической практикой – неудачной, неумелой и просто болезненной, – чтобы увидеть, что в свои тринадцать Лестрейндж легко относится к физической боли, принимая ее как должное. Тогда Том изменил свое мнение о нем и вскоре от вежливого нейтралитета они пришли к более тесным и, как думал Реджинальд, дружеским отношениям. К тому времени Том уже сошелся с Малфоем и Селвином, а также с несколькими слизеринцами постарше, и к концу третьего курса провел первое собрание Вальпургиевых Рыцарей. - Этот Джонсон, - между тем продолжил Малфой, не дожидаясь, когда Том сам начнет задавать вопросы, – первый заместитель Главы Отдела Тайн. Полукровка, с чистокровным отцом. Закончил Гриффиндор, его выпуск был где-то между 1908 и 1913 годами. Большего не скажу, но могу написать отцу, может, он знает что-то полезное для нас. Том кивнул, одновременно отвечая Малфою и приветствуя Эйвери, который вышел из параллельного туннеля. Им всем чертовски повезло: если бы Блэк, Малфой и Лестрейндж налетели в поезде на Певерелла с его высшей печатью секретности, то вечером в Хогвартс прибыл бы сам Министр Магии, а к утру весь Слизерин был бы допрошен под Сывороткой Правды или проверен легиллиментами. Нужно больше узнать о Джонсоне, чтобы понять, чего от него ждать. Отмахнется он от инцидента с Рефужье из-за того, что пострадал никому не интересный тринадцатилетний грязнокровка, или воспользуется ситуацией, чтобы стать еще на шаг ближе к креслу Главы Отдела Тайн? Спасибо Салазару, этот Джонсон закончил Гриффиндор, а значит, просчитать его ходы особого труда не составит. - Том, это тот министерский, поставленный расследовать дело? – нашел в себе смелость поинтересоваться Блэк. - Именно. Из тех сведений о Джонсоне, которые получит Абрахас от отца, станет ясно, каковы ваши шансы попасть в Азкабан, - ответил Том, подходя к нужной стене. Местом их встреч была древняя, заброшенная лаборатория. Том наткнулся на нее на третьем курсе, когда, начиная с подземелий, обследовал замок в поисках Тайной Комнаты. Входом в это помещение служил барьер, такой же, как на лондонской платформе 9¾. Пройдя сквозь стену, они оказались в вытянутом вглубь помещении, с низким, поросшим зеленым мхом потолком и толстыми стенами из грубой кирпичной кладки. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что почти все в сборе. Не хватало только Пьюси, но он появился через несколько секунд, шагнув через проход вслед за ними. Слизеринский семикурсник держал в руках жирную, упитанную крысу. Том легко отлевитировал крысу в воздух и взмахом палочки оборвал ее жизнь, перерезав горло. Как только кровь брызнула на стену, Том произнес заклинание, запечатывая барьер и ставя защиту против утечки темной магии через проход. Это была традиция: крыс, а иногда котов или жаб для заклинания кровной магии приносил Пьюси. Слизеринец находил свою миссию почетной и важной, отчего свысока поглядывал на всех остальных, исключая, конечно же, троих пятикурсников, приближенных к Тому. На Лестрейнджа, Малфоя и Блэка здесь все смотрели с нескрываемой завистью. Это был последний год семикурсника Пьюси, и вскоре Тому придется найти преемника на эту роль. Определенно, это будет не взбалмошный, сумасбродный Блэк и не Лестрейндж, который принесет для жертвы не крысу, а маггловского младенца. Мелкие животные не предназначались для серьезных темных ритуалов, да и срок действия чар был коротким – всего пара часов, поэтому защитный купол Хогварста все еще не засек их. А как бы взвыла сирена, принеси они человеческую жертву! К тому же, надо немного уравновесить расстановку сил в группе, так что искать нового «крысолова» придется вне этой троицы. - Добрый вечер, - негромко произнес Риддл, окидывая взглядом всю группу. Перед тем, как открыть некоторые свои тайны, Том долго присматривался к студентам и за несколько лет отобрал из них самых надежных и смышленых. Причем, чтобы заинтересовать Тома, недостаточно было быть отличником с высшими баллами по всем предметам. В каждом из выбранных студентов он чувствовал задатки и тягу к темной магии, это было ключевым фактором для посвящения в Рыцари. Те, у кого хватало смелости связаться с темной магией, знали, как легко попасть под ее влияние и нанести себе непоправимый вред. Первые шаги за завесу ее тайн должны были быть самыми осторожными и вдумчивыми. Том выступал учителем и проводником, для многих он был единственной возможностью утолить свою тягу к этим знаниям. «В будущем необходимо изменить отношение общества к темной магии, из-за которого все, кто изучает ее, вынуждены скрываться, - думал Риддл, обводя взглядом свой небольшой отряд. - Министерство, с каждым годом склоняющееся к все более светлому курсу, нуждается в реформах. И сильный лидер, обладающий достаточной властью, магической силой и рычагами давления, которые обеспечат преданные слуги, сможет полностью перестроить магическое общество». В этом кругу авторитет Тома был бесспорен. Его уважали за то, что он самостоятельно погрузился в темные искусства и не обезумел от их силы и власти. Уже сейчас все понимали, что за право находиться рядом с Томом нужно играть по его правилам и четко соблюдать границы. К тому же, темная магия вызывала зависимость, и изгнание казалось страшнейшим наказанием. Поэтому каждый, кто допускал хоть малейшую оплошность, готов был на все, чтобы искупить вину. - Пока ситуация складывается в нашу пользу, - начал Том волнующий всех разговор. - Я как можно дальше увел подозрения от попытки взлома министерской печати. Увы, виновных будут искать на Слизерине, и с этим ничего нельзя поделать. Я надеюсь, все понимают, что попытка все свалить на неких гриффиндорцев, напяливших слизеринские мантии, с треском провалилась бы. - Упаси вас Мерлин связываться с их деканом, - добавил Берг. - Не стоит давать Дамблдору лишний повод вмешаться, - кивнул Том. – На данный момент нам остается ждать, когда грязнокровка придет в сознание. Профессор Слизнорт делает все, что в его силах, чтобы удержать Министерство от активных действий. Это и в его интересах тоже. - Салазар, спасибо за такого декана, - тихо пробубнил Пьюси. - Том, что будет, когда парень очнется? – хмурясь, спросил Эйвери. - Я поговорю с ним. Последовала минутная пауза – все обдумывали услышанное. На лицах некоторых читалось явное облегчение – они знали, что если Том взялся за проблему, им больше не о чем волноваться. Слизеринцы с радостью готовы были доверить все дело ему одному, признавая его силу, авторитет и, тем самым,– власть над собой. Кто бы из них еще мог так же легко обвести профессоров вокруг пальца, продумав все до мельчайших деталей? Никто, кроме Тома. Но расслабляться было еще очень рано, вся ситуация с грязнокровкой буквально висела на волоске и зависела от его усилий. - Том, ты разговаривал с Дамблдором? Он что-то подозревает? – спросил равенкловец Берг. - Я говорил с ним, - спокойно кивнул Том. Он на мгновение вспомнил пронзительный взгляд профессора и его извечное «есть ли еще что-нибудь, о чем ты бы хотел поведать мне, Том?». Он тогда использовал фальшивое воспоминание об экстренной встрече профессоров и старост сразу же после прибытия в Хогвартс, во время которой нападение на грязнокровку и вся ситуация в целом были для него неожиданностью. Держа эту мысль в голове, он, не моргнув, произнес «нет, профессор» с абсолютно нечитаемым и почтительным выражением на лице. – Дамблдор прекрасно видит, что дело нечисто, - продолжил он. - Что касается подозрений, он, скорее всего, знает, кто за всем этим стоит. Но чтобы доказать это, ему придется занять сторону Министерства и нанести урон престижу школы проверками и допросами, а также стать врагом целого факультета. Не очень полезно для его репутации, не так ли? Рыцари кивнули, соглашаясь с ним. Особенно внимательно его слушали Малфой, Блэк и Лестрейндж, стоявшие чуть поодаль от всех остальных. Том задержал на них взгляд. Пора было переходить к делу. - Я напомню, что мы оказались в этом затруднительном положении благодаря троим присутствующим здесь слизеринцам, - Том подобрался к главной теме сегодняшней встречи. Глубоко вдохнув, он буквально почувствовал повисшее в воздухе предвкушение. Наконец, пришло время насытить свою злость. Судя по виду некоторых, не он один ждал этого момента. - Я бы не удивился, если бы под удар Слизерин подставила безмозглая шайка Паркинсона или даже Флинт, которого все подозревают в нападении. Признаться, я сам не ожидал такого проступка от кого-либо из Вальпургиевых Рыцарей. Каждый из здесь присутствующих обладает интеллектом, магически силен и уж точно достаточно осторожен, чтобы не подставить себя и остальных. Том оглядел всех присутствующих и негромко спросил: - Неужели я ошибся? Все посмотрели на провинившуюся троицу с насмешливой жалостью, предвкушая скорое наказание. Пьюси и его друг равенкловец Берг довольно ухмылялись, явно рассчитывая после сегодняшнего вечера занять места в ближайшем окружении лидера. - Абрахас, Реджинальд, Альфард, - негромко продолжил Том, с удовлетворением наблюдая все растущую нервозность троицы, - не будь вы моими хорошими друзьями, я бы и пальцем не пошевелил, чтобы защитить вас. - Том, не думай, что мы не благодарны… - начал Альфард, но был перебит на полуслове. - Вас видел Флинт… Строго говоря, Артемиус не был очевидцем, он лишь догадался по их лицам о том, что случилось нечто из ряда вон выходящее, а потом сопоставил факты. Но разве это меняет дело? - Мы разберемся с ним, - выступил вперед Лестрейндж, желая реабилитироваться. Том ощутил новый прилив злости: без его руководства в этом году эти недоумки не сделают ни шага. Блэк и Малфой, поняв, какую ошибку допустил их товарищ, кинули на него укоризненные взгляды. - Единственное, что вы будете делать сейчас – это доказывать, что достойны остаться с нами, - отрезал Том. - Вас двенадцать, - он обвел глазами комнату: – Боюсь, что остальным девятерым непонятно, почему вы до сих пор здесь. Что ж, я дам им шанс проявить себя и наказать виновных. Мне интересно, сумеете ли вы убедить остальных, что имеете право называться Рыцарями. Собрание одобрительно загудело, все держали волшебные палочки наготове. Обеим сторонам не терпелось начать дуэль, одной - защитить свои места возле Тома, другой – выиграть, тем самым кардинально изменив расстановку сил в группе. Возможно, если троица провинившихся проиграет, – самые близкие к Тому позиции займет кто-то другой. Риддл понимал, что как бы сурово ни наказал Малфоя, Блэка и Лестрейнджа, остальные будут считать несправедливым, что эти трое останутся в группе. Рыцари иногда попадали в школьные потасовки, но из-за этого разговор об исключении из группы никогда не возникал. Столь серьезная ситуация случилась впервые за два года. И она требовала соответствующих мер. Если этим троим удастся победить, - а Том оценивал их шансы как два к трем, - остальные Рыцари не смогут больше ставить под вопрос их присутствие здесь. Просто потому, что они докажут, что они лучшие. Поэтому, когда дуэль началась, Том отошел в сторону, окружив себя защитным щитом от случайных заклинаний, и начал с живым интересом наблюдать за происходящим. Ему нравилось следить за дуэлями – его Рыцари обладали значительными талантами и способностями и прекрасно развили их под его руководством. Сейчас, когда азарт боя вытеснил нервозность и страх перед наказанием, тройка провинившихся отчаянно защищала свое положение. И это было то еще зрелище. Ведь здесь не занятия школьного Дуэльного Клуба, во время которых его Рыцари, скорее, прятали свои силы и знания, а также сдерживались, чтобы, упаси Салазар, не проявить жестокость. Стоило Альфарду поднять палочку и ввязаться в драку, как сразу же стало ясно, что это - истинный Блэк. Только безумец мог рассчитывать на победу, просто доводя своих соперников до белого каления. Том бы не включил Альфарда в число лучших Рыцарей-дуэлянтов, но Блэк был хитер и изворотлив и этим компенсировал недостаток дуэльного мастерства. Риддл усмехнулся, услышав отборные ругательства Эйвери, когда Блэк в очередной раз с громким смехом ускользнул от луча заклинания, и проклятье Августуса попало в спину кому-то из равенкловцев. Малфой, напротив, был само хладнокровие: всегда молчаливый и собранный, в бою он опирался на трезвый расчет и быстрый анализ ситуации. Четко рассчитывая свои силы, он не делал ни одного лишнего движения. Совсем другим стилем дуэли отличался Лестрейндж. Он всегда нападал с особой жестокостью, славился яростными атаками, и только Том мог заставить его уйти в глухую оборону. Малфой и Лестрейндж были самыми младшими среди Вальпургиевых Рыцарей, но, несмотря на возраст, они все же были лучшими. Численный перевес, а также слизеринская хитрость и равенкловская изобретательность были главными козырями нападавших. Два Рыцаря – Пьюси и Берг – были лучшими друзьями и любили работать дуэтом, несмотря на принадлежность к разным факультетам и разницу в два курса. Это всегда давало отличный результат, вот и сегодня им удалось серьезно ранить Малфоя. Благодаря изощренному проклятию, мышцы и связки левой руки все сильнее обвивались вокруг костей. Том с одобрением отметил высокий болевой порог Абрахаса, продолжавшего бой, – многие на его месте просто упали бы в обморок. Никто из представителей Равенкло не был кровожаден, они были равнодушны к физическим увечьям и обожали выискивать в толстых фолиантах заклинания иллюзий, зрительных обманов, психологических атак. Поэтому, когда Блэк с пронзительным криком упал на колени и обхватил руками голову, Том понял, что в ход пошел излюбленный равенкловский арсенал. - Сейчас ему кажется, что если он уберет руки, у него мозги через уши выльются, - крикнул Брэдли Тому, победно улыбаясь. Но через минуту Брэдли сам упал на четвереньки, поскользнувшись в луже смрадной слизи, пролившейся из носа. После короткого, но ожесточенного боя против пятерых остались Лестрейндж и Малфой, находившийся уже на грани обморока. Риддл уже готов был объявить поражение, но Реджи, получив в грудь сиреневый луч болевого заклинания, в ярости выкрикнул: - Остенде тантибус! Том знал это заклинание, оно было изобретено совсем недавно молодым темным магом, разводившим боггартов. Чары приобретали форму страхов своей жертвы, подобно самому существу. А главное, если жертв было несколько, создавался собирательный образ, объединяя в себе худшие страхи сразу нескольких людей. Причем, смех тут был бессилен, чтобы развеять чары, нужна была светлая магия. Рыцари, благодаря школьной программе, отлично разбирались и в ней, но Реджинальд сделал ставку на новизну и застал противников врасплох. Вот где равенкловское богатое воображение сыграло злую шутку. В середине комнаты, закрывая собой Лестрейнджа и двух его товарищей, появилось огромное существо. И, о Мерлин, Том даже залюбовался им. Определенно боггарт взял за основу трехголового цербера, причем все три пасти были огнедышащими, словно у дракона. Вместо глаз были бесконечные провалы адской бездны. И … щупальца? Том перевел взгляд на побледневшего Пьюси, который увлекался морскими романами. Салазар, парень боялся мифического Кракена. Главной ошибкой нападавших стало то, что они переключили свое внимание с Лестрейнджа и Малфоя на чудовище и принялись обстреливать его боевыми заклинаниями. Поэтому через минуту противников, одного за другим, обезоружил Лестрейндж, а волшебный боггарт исчез. Дуэлянты тяжело дышали, некоторые не могли удержать болезненные стоны. Лестрейндж и едва стоявший на ногах Малфой обернулись в сторону Тома, и тот, быстрым движением скинув с себя защитное заклинание, вышел на середину площадки. Рыцари замерли, ожидая вердикта. Повисла напряженная тишина. - Что ж, лето совершенно расплавило вам мозги, но не сказалось на ваших бойцовских навыках, - усмехнулся Риддл. - Абрахас, Реджинальд, Альфард, - все трое застыли, забыв обо всем, - вы доказали свое право остаться в кругу Вальпургиевых Рыцарей. Улыбки озарили лица троих, в то время как остальные не сумели скрыть откровенный страх. Ведь они не справились, и теперь может наступить их очередь отвечать за провал. Том сделал паузу, давая возможность высказать возражения, но их, разумеется, не последовало. Проигравшие понимали, что упустили шанс избавиться от Блэка, Малфоя и Лестрейнджа. - Тем не менее, - неожиданно произнес он, и все затаили дыхание: - Я предупреждаю всех: еще один такой прокол, и пути обратно не будет ни для кого. Все сразу же закивали, кое-кто произнес "да, Том". Риддл обвел взглядом весь круг, убедившись, что смысл его слов прочувствовал каждый. Он заметил, что Абрахас, несмотря на видимое облегчение, был уже на грани своих физических возможностей и держался на одной только фамильной гордости. Том кивнул, объявляя, что теперь каждый может привести себя в порядок. Мертвенно-бледный Малфой тут же принялся короткими, резкими взмахами палочки накладывать контрзаклятья на левую руку. Блэк, пришедший в себя самостоятельно, сидел на пятках и весело улыбался: - Реджи, это было великолепно! Эта волосатая десятифутовая штука с щупальцами так меня поразила, что я даже забыл, что боюсь разлить свои мозги. - Это станет моим фирменным заклинанием, - Реджи оскалился в довольной улыбке, потирая солнечное сплетение. Взаимопомощь после дуэлей была негласным правилом. Рыцари принялись приводить в сознание своих товарищей, Эйвери тут же принес лечебные зелья из тайника, запасы которого пополняли они сами. Сам Риддл оценивал ущерб, причиненный Блэку, – на его голову он имел сегодня свои планы. - Что вы можете сказать о новеньком Певерелле? Я говорил вам присматривать за ним, - спросил Том, когда все пришли в себя. - Скажу, что директор Хогвартса совсем из ума выжил, потому что принял в школу последователя Гриндевальда, - ответил Берг, нехотя помогая Малфою с его рукой. Все-таки с контрзаклятьями лучше справлялся тот, кто сам и наслал проклятье. - Гриндевальда? – всполошились равенкловцы со старших курсов, удивленно поднимая головы. - А, вы ж не видели, - немного растерялся Берг. Он взглянул на Тома и, получив утвердительный кивок, пояснил:- У парня знак Гриндевальда на запястье. - И что, он его не скрывает? – недоверчиво спросил Брэдли, счищая слизь с синего галстука. Пол под ним уже блестел чистотой. - Не то чтобы не скрывает, - задумчиво ответил Малфой, на лицо которого начали возвращаться краски. - Создается впечатление, что он постоянно забывает о нем. Как будто его раньше никогда не заботило наличие этой татуировки. И раньше не было необходимости ее скрывать. Том отметил, что никто не обратил внимания на шрам на лбу у новенького, хотя это явно был не обычный порез и уж точно не след от падения с метлы, как пытался его уверить сам Певерелл. Больше походило на шрам после какого-то кровного ритуала. - А как он себя показал на занятиях? – спросил Пьюси, переводя тему. - Да ничего особенного, - пожал плечами Лестрейндж. - Прошло всего три дня, чтобы судить…Успешно справился с чарами, трансфигурацией. Правда, на ЗОТИ прошел проверочный тест у Меррисот, как будто это ему ничего не стоило. - Ага, и сварил Глоток Живой Смерти на «отлично». Но утверждал, что просто проходил это раньше, - добавил Блэк, тряся головой, чтобы окончательно прояснить восприятие. - Может, он отказался от Гриндевальда, - вернулся к своей теме Брэдли. – Ну, знаете, перешел на нашу сторону, отказался от войны. - Ему шестнадцать, шлялся, Моргана знает где, целый год, - раздраженно ответил Эйвери. – Наличие какой-то татуировки не делает из него Мортуса. - А высшая печать секретности тебе тоже ни о чем не говорит? – в тон ему ответил Блэк. - Взломать ее, и Модред с ним! Он на вид совершенно не примечательный, лохматый очкарик. Единственная проблема - он делит одну комнату с тобой, Том. Может засунуть свой нос куда не надо. - Я умею беречь свои секреты, - обманчиво спокойно ответил Риддл, обернувшись и пристально посмотрев на раздосадованного Эйвери. - Прости, Том. Я не это имел в виду, - сразу же успокоился Аугустус. - А этот ваш Певерелл зря времени не теряет, - неожиданно хмыкнул Брэдли, переключив на себя всеобщее внимание. – Вчера у Слизнорта я наткнулся в укромном уголке на него и на мисс Каллисто Забини. - Не может быть! – чуть не заорал Блэк. Кругом послышались смешки – Альфард таскался за Каллисто на четвертом курсе, пока не получил от нее родовой сглаз на целый месяц в виде отвратительной вони изо рта. – У меня с ней вообще не получилось ни разу поговорить. За два месяца! - В этом-то и состоит твоя проблема, Блэк, - вставил Берг под всеобщий смех. - Я думаю, достаточно сплетен на сегодня, - одними губами улыбнулся Риддл. Обсуждение Певерелла перешло в пустую и глупую болтовню, которую Том не терпел. Все смешки и разговоры сразу затихли. – Вы можете быть свободны. В следующую субботу займемся практикой, считайте сегодняшнюю встречу разминкой после лета. Альфард, Абрахас, Реджинальд, если вы доказали и своим товарищам, что достойны находиться здесь, лично я еще не проверил вас. Услышав последнюю фразу, Рыцари, собирающие свои мантии и сумки, остановились, другие, на полпути к выходу, обернулись, выжидательно наблюдая. - Вы свободны, - отчеканил Том, вскидывая руку и снимая защитный барьер с выхода. Ослушаться никто не посмел, и вскоре они остались вчетвером. Как бы на самом деле ни относился Том к своим Рыцарям, он действительно выделял этих троих, и на то были причины. Именно поэтому, собираясь их наказать, он исключил свидетелей. Пусть остальные волнуются и гадают, фантазируя о кровавых пытках. Но сперва стоило узнать, имела ли их выходка хоть какой-то положительный результат. - Что вы нашли в мозгах грязнокровки? – Том сразу перешел к интересующему его вопросу. Неловкое молчание подтвердило его худшие опасения. Салазар, неужели в Министерстве, наконец-то, начали делать что-то добросовестно? Видимо, повлияла война, раз ментальные блоки на беженцах оказалось не так просто взломать. - Вы практиковали окклюменцию летом, как я велел вам? – спросил Том, подходя к сложившейся ситуации рационально и отодвигая свою злость на второй план. Получив в ответ положительные кивки и настороженные взгляды, он довольно усмехнулся. Оттачивать свой дар легиллименции на тренированных окклюментах – что может быть лучше! Когда Том начал изучать ментальную магию, он открыл в себе талант к ней. Уже к концу четвертого курса он научился улавливать обрывки мыслей при простом зрительном контакте, при условии, что у человека мозг не был защищен ментальными щитами. Магглы же стали для него открытой книгой, причем он находил это чтение отвратительным. Но Певерелл с его высшей печатью был глухой стеной, и Риддл признавал, что без подготовки ему ее не преодолеть. Том привык добывать интересующую его информацию незаметно и безболезненно для жертвы, чтобы не оставлять следов. Такая легиллименция требовала гораздо более высокой концентрации и весьма серьезных усилий. Но сейчас его нисколько не волновали чужие страдания, он собирался наказать провинившихся и отточить собственное мастерство. - Альфард, я начну с тебя. Даю тебе минуту, чтобы ты выставил свои щиты в полную силу. - Да, Том, - послушно кивнул Блэк, сосредотачиваясь и уходя в себя. Легиллименция с ним будет разминкой, вряд ли после сегодняшнего заклинания Брэдли Альфард сможет показать хорошие результаты. Ровно через минуту Том вскинул палочку и произнес заклинание. Он не искал ничего особенного, он и так давно уже узнал все тайны своих приближенных слизеринцев. Но Блэк скрывал что-то конкретное, пряча какие-то воспоминания за обрывками впечатлений от летних каникул, проведенных в кругу семьи. Это подогрело интерес Тома, и он начал пробираться сквозь толпу сероглазых представителей разветвленного блэковского клана. Эксцентричные, сумасшедшие родственники за игрой в карты, выпивкой, танцами и пытками домовых эльфов. На смену им пришли фамильные портреты, сплетничающие, хихикающие, проклинающие. Благородный Дом Блэков всегда был силой, с которой всем в магической Англии приходилось считаться, он даже обеспечивал ментальную защиту своей крови. Том увеличил напор, и фамильная защита рухнула. Слишком легко, разочарованно подумал он. Но тут Альфард начал подсовывать воспоминания о своих любовных похождениях. Проклиная шуточки Блэка и морщась при виде ведьмы едва ли не втрое старше Альфарда, с ярко накрашенными губами и мушкой на щеке, он сделал еще один рывок и, наконец-то, добрался до припрятанного воспоминания. Это была поездка в Хогвартс-экспрессе, Альфард как раз закончил рассказ про эту неприличного вида даму. - Модред, как тебя занесло в бордель? – смеялся Лестрейндж. - Реджи, это же бесценный опыт для нашего друга, - саркастично протянул Малфой. - Кстати, о бесценном опыте. Как вы смотрите на то, чтобы добыть кое-какую информацию? – вдохновенно начал Блэк. – Реджи, ты подкинул интересную идею. - Том будет доволен, сделаем ему подарок, - вставил Лестрейндж. - Да вы с ума сошли, - зашипел Абрахас, - подумайте о последствиях. - Поистине бесценный опыт, - Том в гневе оборвал воспоминание. – Будь это министерская легиллименция, ты бы уже был на пути в Азкабан. Блэк опустил голову под презрительным взглядом Тома. - Приведи себя в порядок, - бросил Том, отвернувшись от Блэка к Лестрейнджу.- Реджинальд, - обманчиво мягко сказал Риддл, отчего Лестрейндж замер в тревожном ожидании, - не могу выразить, насколько я доволен твоим подарком. Не возражаешь, если я посмотрю, как ты готовил его для меня? Скованно кивнув, Реджинальд встретился с Томом глазами. Риддл не стремился найти в мозгу Лестрейнджа что-то конкретное, он испытывал на прочность его защиту, просто листая воспоминания. Реджинальд обрывал их, подсовывая страницы скучного учебника. Ухватив воспоминание о Певерелле, который обернулся и внимательно посмотрел в глаза Лестрейнджу, как будто затылком почувствовав, что за ним наблюдают, Том начал уже прицельно искать в памяти своей жертвы образы новенького. Среди кучи картинок, накопленных за несколько дней, Том заметил закономерность – Певерелл слишком часто кидал взгляды на него самого. Когда ментальные щиты Лестрейнджа начали трещать по швам, грозя вот-вот рухнуть, и воспоминания проигрывались почти полностью, на поверхность всплыла картинка Большого Зала. Это было сегодняшнее утро, сам Том в это время разговаривал с Абрахасом. Певерелл, не замечая подозрительного взгляда Лестрейнджа, задумчиво смотрел на Риддла - напряженным, внимательным взглядом, хмуря брови и почти не моргая. Реджинальд предпринял вялую попытку защититься, но Том, желая досмотреть воспоминание, остановил его, вдребезги разбивая щит. Заинтригованно он смотрел, как на лице Певерелла проступает явное неодобрение. Неужели Певерелл уже успел разузнать о нем что-то такое, чего ему знать явно не следовало? Из раздумий его вывел жалобный стон Лестрейнджа, явно не способного и дальше сдерживать ментальную атаку. Том опустил палочку, и Реджинальд рухнул на колени, выплевывая кровь, которая хлестала из носа и попадала в рот. - Эй, дружище, подними голову, - шепнул Блэк, уже приведя себя в порядок и склонившись над Лестрейнджем с поднятой палочкой. Том глубоко вдохнул, концентрируясь, погружение в разум Лестрейнджа отняло больше сил, чем он рассчитывал. Последняя на сегодня ментальная атака должна была быть самой сложной: Абрахас, в отличие от его друзей, уделял больше внимания тренировкам по защите разума. Наверняка, Малфою самому хотелось проверить свой уровень: он встретился взглядом с Томом, и Риддл прочел в нем вызов. Разум Малфоя был хорошо организован, представляя собой бесконечные коридоры огромного поместья их семьи. Запертые двери, кладовые, лестничные пролеты, бальные залы, чердак, подвалы. Задаваясь вопросом, где Абрахас может хранить самые ценные знания, Том направился на поиски библиотеки. Он был приятно удивлен ловушками, тупиками, дверями, которые открывались с третьей попытки и вели в никуда. Охваченный азартом, он нашел библиотеку, двери которой поддались ему после довольно длительной борьбы. Но здесь не хранилось ничего, кроме мыслей об учебе в Хогвартсе и дополнительных материалах, которые Малфой изучал самостоятельно. Такими темпами ему придется очень долго искать что-то важное, не зная, где именно оно спрятано. Вздумай авроры копаться в голове у Абрахаса, они вряд ли добились бы от него чего-то вразумительного. Меняя тактику, Том ударил по ближайшей стене с такой силой, что по всему поместью задрожали стекла. После второго удара на пол полетели хрустальные люстры и семейный фарфор. Когда затряслись стены, Том посмотрел на потоки малфоевской магии, которые пытались удержать щиты на месте. Конечно, такими грубыми атаками, Тому пришлось бы ломать их очень долго, но его интересовало другое: на защиту какой из комнат Абрахас тратил больше всего сил. Проследив направление, Риддл двинулся на второй этаж и подошел к заветной двери. Он ясно ощущал панику и растерянность своей жертвы, явно не ожидавшей такой хитрости. Негромко смеясь и сметая все препятствия, которые пытался выставить Абрахас, Риддл вышиб дверь комнаты и услышал, как в реальности застонал Малфой. Здесь хранилось воспоминание о нападении на грязнокровку. Абрахас, стоящий у двери купе, охранял выход и следил за заглушающими чарами. Блэк держал за шкирку Рефужье, а Лестрейндж сверлил его напряженным взглядом. Беженец являл собой жалкое зрелище: лицо и мантия залиты слезами и кровью, обильно текущей из носа, красные глаза от лопнувших сосудов. Рот Рефужье раскрылся в безмолвном крике. Парень бы давно рухнул на пол, если бы его крепко не держали. - Кретин, - шипел Абрахас. – Иди ты к Мордреду с таким уровнем легиллименции. Ты же из него овощ сделаешь. - Заткнись, Абрахас, - рявкнул Лестрейндж, не отрывая взгляда от грязнокровки. - Это должен делать я, на худой конец, Блэк … Малфой оборвал себя на полуслове, когда глаза Рефужье начали закатываться, а из ушей потекли струйки крови. Альфард моментально разжал пальцы, и беженец тряпичной куклой рухнул на пол. - Самое время сваливать, не правда ли? – нервно усмехнулся Блэк. Том вышел из разума Малфоя, и тот сразу потерял сознание. У Абрахаса была отличная защита, но тем хуже для него – ломать такие щиты значило причинять существенный вред физической оболочке воспоминаний. - Реджи, помоги Абрахасу прийти в себя, - негромко сказал Том, на миг устало прикрывая глаза. – Я закончил с вашим наказанием. В гостиной Слизерина они оказались уже глубоко за полночь. Мертвенно-бледный Малфой не мог даже открыть глаза, пока не выпил пару флаконов обезболивающего зелья. Забыв про гордость, он добрался до гостиной, повиснув на плече Блэка. В спальне они неожиданно наткнулись на Певерелла: тот сидел в пижаме перед камином, тупо пялясь на огонь. Повернув голову на звук, новенький окинул их внимательным взглядом. Его глаза расширились сперва от шока, потом подозрительно сощурились, когда он оценил внешний вид Малфоя. - Не твое дело, - буркнул Лестрейндж, замечая этот взгляд. - Чертовы гриффиндорцы, вечно лезут, куда не надо, - как будто оправдываясь за их вид, пробормотал Блэк. – Надо же было проучить их как следует, правда? - Конечно, - медленно кивнул Певерелл, а потом перевел внимательный взгляд на безукоризненно выглядевшего Риддла. Он смотрел на него так, словно видел насквозь и при этом не испытывал ни тени страха. Отвечая таким же прямым взглядом, Том удивился про себя: как можно было считать Певерелла посредственностью, неприметным очкариком? В этот момент ему нестерпимо захотелось узнать, что творится в этой лохматой голове. Он подавил желание еще раз воспользоваться леггиллименцией, чтобы вскрыть высшую печать прямо сейчас. Интересно, насколько сложно будет взломать эту защиту и на что будет походить мозг беженца? От авторов: выражаем огромную благодарность нашей бете за терпение и титанический труд! Благодаря ее усилиям глава приобрела надлежащий вид.