Школа жизни

- Ребекка, твою мать, сколько раз тебе говорил, не спи голой, - заорал Клаус, зайдя в комнату дочери и обнаружив её растянувшейся на кровати в чём мать родила. Клаус схватил одеяло и, не глядя на кровать, кинул его Бекке. Та швырнула одеяло назад в Клауса и буркнула: - Как хочу, так и сплю, отвали. - Быстро вставай и собирайся в школу! – скомандовал Клаус. - Не хочу сегодня. Я не выспалась. - Ах ты мразь. Ты дрыхла всю ночь в моей машине, а я как идиот ехал в Ричмонд и обратно, чтобы вытащить твою задницу из этого мотеля! - Мог бы оставить меня там. Там хоть никто не орёт по утрам, как полоумный, - крикнула Ребекка. Клаус замахнулся ударить Ребекку по лицу. Она вся сжалась, загородила голову руками и завизжала: - Не бей меня! Ладонь Клауса замерла в паре миллиметров от щеки Бекки. Он с презрением посмотрел на приёмную дочь, потом выплюнул ей в лицо: - Руки ещё об тебя марать! Быстро оделась и пошла! Клаус спустился вниз. На кухне хозяйничал Элайджа. В белоснежной рубашке с расстёгнутым воротничком, наглаженных брюках и в забавном фартуке с утятами выглядел он, довольно-таки, неуместно. От плиты шёл невероятно аппетитный аромат. Элайджа что-то помешивал в скворчащей сковороде. - Доброе утро, - хмуро буркнул Клаус. С этой неожиданной поездкой он не выспался, да и Ребекка опять завела с самого утра. В общем, настроение ни к чёрту. - И тебе доброго утра. Почему ты так обращаешься с Ребеккой? Прости, брат, но ваши крики было слышно даже на кухне. Я не лезу в процесс воспитания, ты отец, тем более, ты педагог. Но мне кажется, что ты слишком суров к ней. - Сейчас, если она соизволит спуститься, ты поймёшь, почему я с ней так общаюсь. Эта дрянь слов не понимает. Пока не пнёшь, не полетит. В кухню вошла Ребекка. Из одежды на ней были только трусики-стринги и коротенький обтягивающий топ. - Бл*ть, я кому сказал, одеться?! – крикнул Клаус. Бекки, не замечая его, воскликнула: «Дядя Элайджа!», и бросилась на шею мужчины у плиты. - Ура! Элайджа приехал! Я так соскучилась, - весело кричала Ребекка. Элайджа явно был смущён внешним видом девушки и её эмоциональным приветствием. Он слегка отстранился от Бекки и, не опуская взгляд ниже её глаз, сказал ей: - Ребекка, я тоже очень рад видеть тебя. С последней нашей встречи ты заметно повзрослела и стала самой настоящей красавицей. Только вот, в доме с тобой двое взрослых людей противоположного пола. Поэтому, юная леди, потрудитесь пойти к себе и одеться так, как подобает одеваться к завтраку. Ребекку поставила в ступор речь Элайджи, из которой она явно не поняла и половины слов. После секундного замешательства она развернулась и выбежала из кухни. - Как ты это сделал? – спросил Клаус брата. - Что именно сделал? - Она покраснела. Ты её в краску вогнал! И мне кажется, она пошла одеваться. - Клаус, она всего лишь ребёнок. Прояви немного уважения к её личности и добьёшься желаемого результата. - Уважения к личности?! Да на этой шалаве пробы негде ставить! - Прекрати оскорблять её. Минут через десять Ребекка вернулась на кухню. Она умылась, расчесалась и надела джинсы и водолазку. - Вот! Теперь я вижу, какая красавица – моя племянница, - сказал Элайджа и распахнул объятья, - Иди, обниму. Ребекка подбежала и обняла Элайджу, он похлопал её по спине и сказал: - Садись завтракать. - Ух ты! Настоящая еда! Ты сам приготовил, Элайджа? – Бекки смотрела на дядю широко распахнутыми глазами. – А Клауса научишь готовить? А то он сложнее, чем заварить китайскую лапшу, ничего делать не умеет. Элайджа улыбнулся, Клаус поморщился. Элайджа подал Бекке и Клаусу тарелки, на которых дымились подрумяненный бекон и пышный омлет. - Вкуфнотисся! – похвалила завтрак Ребекка с набитым ртом. - Жри быстрее, в школу опоздаем! – бросил ей Клаус. Элайджа нахмурился. - Я сказала, в школу не пойду сегодня. - Поговори мне ещё! – крикнул Клаус. - Отъ*бись от меня! - Не матерись! – Клаус снова намахнулся отвесить ей пощёчину. Его руку перехватил Элайджа. - Не смей её бить, - сказал он сквозь сжатые зубы. - Если она по-другому не понимает! – заорал Клаус, с ненавистью глядя на Ребекку. Девушка сидела, потупившись, разглядывая рисунок на скатерти. Её губы дрожали. Всё ещё держа руку Клауса на безопасном расстоянии от лица Бекки, Элайджа спросил её: - Ребекка, почему ты не хочешь идти в школу? - Да не х*й там делать, - ответила она. - Я сказал, не матерись! – крикнул Клаус. - Прекрати употреблять эти слова, Ребекка, - спокойно сказал Элайджа, - Они тебе не идут. Побудешь со мной сегодня? Расскажешь о себе. О своей жизни. Хорошо? Ребекка подняла глаза, сначала недоуменно, а потом с величайшим трепетом посмотрела на Элайджу. Впервые кто-то разговаривал с ней с уважением. Не оскорблял её, не бил, не обращался как с последней шлюхой, какой она, собственно, и становилась. - Хорошо, - прошептала она. Элайджа вытолкал Клауса из кухни со словами: - Давай, тебе уже пора в школу, брат. Уже у входной двери Клаус прошептал брату: - Не знаю, что ты делаешь, но если завтра она согласится в школу пойти, то ты – гений. Элайджа усмехнулся. - Я не делаю ничего особенного. Я просто не кричу на неё. До вечера, брат. Вернувшись в кухню, он сел рядом с Ребеккой. - Ну? Расскажешь мне, почему ты не хочешь ходить в школу? Бекки пожала плечами. - Меня там все раздражают. - А кто именно? - Все! Дебильные учителя! Тупые одноклассники! Эта Эйприл носится за мной, в рот мне заглядывает. Гилберт ходит с трагическим лицом и все её жалеют. Подумаешь, родители погибли. У меня тоже нет ни матери, ни отца, Клаус не в счет. Меня что-то никто не пожалеет! - Может, ты сама поставила себя так, что к тебе не подойдешь с жалостью? - А больше всех бесит эта зазнайка Кэролайн Форбс! Всегда такая умница! Вся из себя недотрога! Семнадцать лет, а она ещё даже не целовалась ни разу ни с кем. И все её хвалят! И Клаус тащится по ней. Думает, я не знаю, что он все её открыточки и стишочки хранит в тумбочке у кровати. - Ты злишься на неё, потому что думаешь, что Клаус любит её больше, чем тебя? Поверь, это не так. Он любит тебя, иначе не бросился бы вчера, на ночь глядя, ехать за тобой в Ричмонд. Он переживает за тебя. Просто он не может показать свою любовь. Он не знает, как это сделать. Вы жертвы страшного стечения обстоятельств. Ты слишком рано осталась без мамы – без человека, к которому ты могла бы прийти за советом, просто порадоваться или поплакаться. Клаус растерялся, оставшись один на один с твоими подростковыми проблемами, и не нашел другого способа их решить, как кулаками и криком. Ребекка ошарашено сидела, несколько минут размышляя над словами Элайджи. - Я поговорю с братом, Ребекка. Он больше не ударит тебя, не бойся. Только и ты должна измениться. Я не требую невозможного. Но пойти в школу, начать нормально общаться со сверстниками, спортом заняться, в конце концов. Есть же в школе какие-нибудь секции? - Спортивная гимнастика. Я раньше занималась. А потом капитаном нашей команды стала Кэролайн… Это я должна была стать капитаном черлидеров! - Ну вот видишь. Не получилось один раз, и ты сразу опустила руки?! Борись! Докажи, что ты достойнее этой Кэролайн. Только надо заниматься. Стань лучше, Бекки, и ты увидишь, что и мир вокруг не так уж плох. Бекки, смахивая с ресниц неожиданно набежавшие слёзы, прошептала: - А ты правда скажешь Клаусу, чтоб он меня больше не бил? - Я пообещал тебе. Я – человек слова, Ребекка. А ты? Обещаешь исправиться? Ребекка утвердительно кивнула. - Хорошо, только не провоцируй его. Спи, пожалуйста, в пижаме и по дому ходи одетой. Всё-таки он посторонний тебе мужчина. Тем более молодой и холостой. А ты – девушка видная. Ему каждый день приходится бороться с таким соблазном. Хорошо? Ребекка снова кивнула. Они ещё долго разговаривали с Элайджей, и Ребекка была на седьмом небе от счастья. Ведь ещё никто никогда не разговаривал с ней о ней самой, о её проблемах, о её мыслях, о её боли. - Элайджа, ты такой чудесный, - прошептала она, - где ты раньше был? - Вправлял мозги чужим посторонним мне людям, не зная, что у самых близких такое творится. Скажи мне, Ребекка, чем ты шантажируешь Клауса? - Я? Нет! - Не ври. Не бойся, я пытаюсь тебе помочь. - Около года назад был ровно год со смерти мамы. Клаус сильно напился, пришёл домой поздно и начал всё громить. Я разозлилась, мы начали ругаться. Наверно, я неправильно себя повела, я хотела его позлить и сказала ему, что это он виноват, что мамы нет в живых. А он рассвирепел, ударил меня и разбил мне нос и губы. А я сказала, что пойду в полицию и скажу, что он меня избил и изнасиловал. Он испугался, что я и правда так сделаю. И чтобы я никуда не пошла, пообещал мне сделать, всё, что я захочу. Я и пожелала не ходить в школу. Он заставляет всех учителей делать вид, что я учусь. А я свободна! Гуляю, когда захочу. Когда скучно, могу и сходить, пообщаться с этими дегенератами из школы. - Бедное дитя! Ты сама себя лишила нормальной жизни. И кто больше дегенерат? Тот, кто учится в школе, общается с ровесниками, живёт полной жизнью, или ты без денег, без одежды, брошенная каким-то очередным хахалем в занюханном мотеле? Ребекка надула свои и без того пухлые губки. Она понимала, что и возразить нечего, как сильно прав Элайджа. У неё зазвонил телефон. Бекки поморщилась – Эйприл Янг. - Что опять этой поповской дочке от меня нужно? Да, Эйприл… Привет… Да… Завтра… Да, а что?.. Сальваторе? Родственник Стефана что ли?.. Ну и чё?.. Хорошенький?.. Кэролайн запала на него?.. Хм, это интересно… Ладно, тогда до завтра…. Положив трубку, Ребекка задумалась и сказала Элайдже. - Кажется, у меня появился шанс заткнуть за пояс эту выскочку Кэролайн. - Смотри, Бекки, если мы говорим про одну и ту же девушку, то Клаусу действительно она нравится. Как бы из одноклассницы она тебе мачехой не стала. А то потом отомстит тебе за все твои проказы, будешь, как Золушка. Ребекка несколько секунд непонимающе моргала и вдруг вскрикнула: - ЧТО?! Она захохотала и бросилась на Элайджу, в шутку стуча кулачками по его груди. Он обхватил Бекки, крепко сжал, чтобы она не могла вырвать руки и, взглянув ей в глаза сказал: - Вот такая Ребекка мне больше нравится! Улыбайся, милая.