***
Мироку был растерян, как никогда в жизни. Можно годами выслушивать про Ад, но стоит один раз в нем побывать и обнаруживаешь, что слов для описания того, что видел и чувствовал, катастрофически не хватает. Особенно, когда демоном из преисподней выступает твой брат. Грубый, резкий, наивный и упрямый, верный и заботливый. У Хоши было время все обдумать, пока он сидел тут на балконе, сжимая в потных ладонях Казаану, но он так и не пришел ни к какому решению. Просто отбросить в сторону все, что произошло, как Кагоме, он не мог. Он восхищался девушкой, которая, стоило всему этому безумию закончиться, не забилась в истерике, не начала себя жалеть, а бросилась к Инуяше. Позже Санго уговорила её заняться собой, но не раньше, чем стало понятно, что Облачный пес жив. Мироку все еще поеживался, когда вспоминал, каким взглядом смотрела на них Хигураши Кагоме, когда они наконец рассказали ей все. Хоши осторожно поставил дробовик на предохранитель и откашлялся, собираясь сказать что-нибудь дрожащему Инуяше, который пустыми глазами смотрел на фургоны с трупами, но слова не шли, и Мироку просто положил ладонь брату на плечо. Тот шарахнулся, как испуганная лошадь, чуть не упал и замер, тяжело дыша, а потом невнятно пробормотал: - Надо смыть кровь, - и, пошатываясь, пошел, явно не до конца осознавая, куда. Мироку заколебался, стоит ли идти за ним, но, пока он раздумывал, дверь опять хлопнула и на балкон вылетела встрепанная Хигураши Кагоме. - Где?! – испуганно выпалила она. - Не волнуйтесь, госпожа Кагоме… - начал было Мироку, но был прерван категорическим и свирепым: - Где?!? Хоши Мироку молча кивнул в ту сторону, куда ушел Инуяша. Потом ему оставалось только смотреть в спину убежавшей девушке, задумчиво поглаживая ложе обреза. - Отважная у вас… свояченица. Голос за спиной заставил молодого человека подпрыгнуть и инстинктивно развернуть Казаану в сторону предполагаемой опасности. Впрочем, он тут же опустил оружие вниз. Хозяин поместья был бледен, его рубашка, перепачканная сажей, уже давно утратила первозданную чистоту, и только цветочки на вышитых подтяжках радовали незапятнанно яркими цветами. - Простите, - устало попросил он. Мироку пожал плечами: - За что? Мужчина не ответил, и молодой человек спросил: - Что вы теперь собираетесь делать? - До весны поживем во флигеле, а осенью, если бог даст добрый урожай, начнем отстраивать дом. Не думаю, что Белые рыцари нас снова побеспокоят в ближайшее время! – мужчина саркастически хмыкнул, но тут же снова извинился: - Простите. Мироку нахмурился. Он не собирался упрекать в чем-то хозяина, но кое-что его беспокоило: - Вы собираетесь остаться тут? После всего, что случилось? Зная, что это может повториться? – недоверчиво спросил он. – Почему вы не продадите поместье и с женой не уедите? На Север или в Европу? - Хотите сказать, что там нам было бы легче? – мужчина облокотился о перила. – Да, наверное. Но эти земли принадлежали моему отцу, а до него моему деду, а до него моему прадеду. Я просто не могу уехать. Это невозможно объяснить – связь с землей, с теми, кто на ней работает. Моя жена понимает это, поэтому мы остаемся. Они помолчали, потом хозяин выпрямился: - Вы можете жить здесь, сколько захотите, - сказал он, глядя Мироку в глаза, развернулся и ушел. - Мы останемся? Мироку снова подпрыгнул. - Санго! То есть, госпожа Хайдзия! Нельзя так пугать людей! – он едва не зацепил охотницу прикладом. Санго посмотрела на Казаану неодобрительно. - Отложили бы вы свою пушку, господин Мироку. Выстрелите еще ненароком. Мироку повесил обрез на плечо. - Я прямо как перекресток, на котором все встречаются, - шутливо пожаловался он. – Думаю, завтра мы уедем, - добавил без перехода. – Вряд ли Инуяша захочет тут оставаться, а спорить с ним я не буду. И не потому, что боюсь! – неожиданно повысил голос молодой человек, но тут же сник: - А потому, что боюсь… Санго кивнула.***
В прачечной было темно, сыро и пусто. Инуяша тер руки, пытаясь смыть с них несуществующую кровь и не замечая, что грубое мыло царапает кожу. Он намыливал пальцы снова и снова, но запах крови становился только гуще, сильней, пропитывая все вокруг, медной пленкой оседая на губах, забивая горло, холодным комом ворочаясь в животе. "Убей! Убей! Убейубейубейубей…" - вертелось в голове все быстрей и быстрей. Инуяша замычал и схватился за края бочки. От сотрясающей его дрожи грязная вода пошла ходуном, и отражающееся в ней чудовище начало корчить рожи Облачному псу. Инуяша почти не почувствовал, когда его обняли. Кагоме прижималась к его спине, гладила и шептала что-то утешающее, но парень ничего не слышал. Вглядываясь в темноту, он думал с отчаянием: «Ничего ты не понимаешь, Хигураши Кагоме».***
Инуяша не спал. Практически ничего не ел. Не разговаривал. Тихий. Вялый. Покорный. Он разбивал Кагоме сердце. Самое ужасное было в том, что, как ни хотелось девушке снова просто обнять Облачного пса и сказать, что все будет хорошо, она не могла этого сделать. Во всяком случае, не покривив душой… Произошедшее напугало её. Сильно. А еще сильней пугала неопределенность будущего и странное чувство, что она заранее знала о том, что случится. Откуда взялось это ощущение, Кагоме понятия не имела, но оно преследовало девушку, буквально изводя ускользающим шлейфом памяти. Судя по лицу Мироку, чувство вины не оставляло и его, находя выход во вспышках сарказма и усмиряемого бормотанием молитв и глубоким ритмичным дыханием. Одна Санго внешне виной не мучилась, и во многом они держались только благодаря воле охотницы в эти кошмарные, бесконечные, словно подернутые пленкой прогорклых воспоминаний дни после отъезда.***
Кагоме смотрела на слабо шевелящийся под порывами ветра брезент палатки. Девушка не могла заснуть и просто лежала в темноте, перебирая край одеяла. Наконец, украдкой покосившись на лежащую рядом и спящую Санго, оделась и выскользнула наружу. Хигураши не видела, как, стоило пологу за её спиной упасть, глаза Хайдзии приоткрылись и взгляд охотницы был совершенно не сонный.***
Инуяша сидел на поваленном стволе дерева, низко наклонившись вперед, так, что почти упирался лбом в стиснутые на коленях кулаки, а белые пряди скрывали ему лицо. Кагоме замерла. Раньше ей ни разу не приходило в голову сравнить цвет волос Облачных псов с седым, но именно такая мысль внезапно посетила её сейчас. Седые… уставшие… безжизненные… Девушка подошла поближе и тихо позвала: - Инуяша. Пряди чуть качнулись. - Кагоме… Иди спать, - голос Облачно пса звучал надтреснуто. - Нет, - девушка осторожно присела рядом и протянула руку, но Инуяша отпрянул в сторону, не позволяя к себе прикоснуться. Кагоме прикусила губу: - Это ты должен поспать, - старясь, чтобы голос звучал ровно, сказала она. – Нельзя себя так изматывать… - Не хочу, - перебил её Инуяша. – Я не… хочу спать. - Но… ты же устал, - девушка снова потянулась к нему, и снова Облачный пес избежал прикосновения. – Почему? – тихо спросила Кагоме. Пальцы Инуяши резко дернулись. - Я… боюсь, - очень тихо сказал он. – Я проснусь, а на когтях ваша кровь… Кагоме замерла, чувствуя, как у неё начинает щипать в носу и на глаза наворачиваются слезы. Что она могла сказать, чем утешить? Ничем… - Ты же не причинил нам вреда, - беспомощно пробормотала она. Инуяша издал странный звук, больше всего напоминающий хриплый смешок. - Ты не понимаешь, Кагоме, - он разжал кулаки и поднял их ладонями к себе. – Думаешь, я остановился, потому что это были вы? – голос его стал высоким и ломким. – Да мне все равно было, кого убивать! – пальцы затряслись. – Убей! – выкрикнул он, Кагоме услышала безумие в этом крике и покрылась холодным потом, но Инуяша уронил руки вниз и сгорбился. - Разве, - девушка сглотнула, - ты что-нибудь помнишь? - Нет, - мотнул головой Облачный пес и вслед за этим покачнулся всем телом. – Я не помню, что там было, но зато помню, что я чувствовал, - он замолк и опять закачался, потом остановился, вздохнул и очень спокойно добавил: - Мне было хорошо, Кагоме. Так хорошо, как никогда в жизни. Я убил бы всех вас, и мне было бы хорошо от этого. У Кагоме похолодели руки. - Нет! – твердо сказала она. – Ты бы никогда не причинил нам вред! Ты же остановился, когда я тебя позвала! - Да, - в голосе Инуяши скользнуло удивление. – Я… помню, - озадаченно сказал он. – Я помню тебя. Ты словно… появилась. Кагоме почувствовала, что против собственной воли начинает краснеть. О своем позоре она не собиралась признаваться никому и никогда. - Я рада, - выдавила она, но Инуяша продолжал говорить: - Ты словно разбудила меня. На этот раз. Но… если я опять… - он замолчал, судорожно вздохнул и закончил: - Превращусь? Что тогда? Если я не остановлюсь? Так ведь и с Сешемару было, да? – он горько хмыкнул: - Я даже злиться на вас не могу за то, что вы все скрыли. Я один во всем виноват, - закончил он. – Я должен сделать… Кагоме недоуменно посмотрела на ссутуленную спину Облачного пса: - Что сделать? Инуяша мотнул головой: - Я не могу так. Я должен… должен… - Он тяжело закашлялся, а у Кагоме все внутри оборвалось. - Нет, - прошептала она немеющими губами. - Да, - твердо сказал Инуяша. – Я должен разобраться с этим. Сам. Езжайте дальше без меня. Я… - он заколебался, но потом быстро закончил: - Нагоню вас. - Нет, - с обреченной тоской повторила Кагоме. – Нет. - Без меня вам будет лучше, - Инуяша встал. - Нет! – на этот раз Кагоме сказала это с полной уверенностью, потому что знала: пусть Инуяша опасен, но без него она чувствовала себя так, словно её лишили части души, вырвав её прямо из груди грязными руками. - Кагоме, - Облачный пес отвернулся, - пожалуйста, отпусти меня! – в его голосе была такая боль, что девушке стало трудно дышать. Инуяша тихонько свистнул, и из-за кустов вышла уже подседланная и взнузданная Казе. Кагоме хотела проснуться и понять, что это всего лишь кошмар. Она даже зажмурилась и ущипнула себя за руку, как ребенок, пытающийся прогнать буку, но когда она открыла глаза, то все было так же – Инуяша уходил. Медленно и беззвучно он и белая кобыла растворялись в ночи. - Постой, - еле выговорила Кагоме. – Подожди. Она уже знала, что не может, что она не должна останавливать Инуяшу, но и отпустить просто так его было выше её сил. - Постой, - мысли метались в панике. – Скажи… - она не знала, что сказать, и поэтому спросила первое, что пришло на ум, просто для того, чтобы задержать Инуяшу еще на секундочку: - На станции, когда я тебя причесывала и появился Сешемару, на что ты тогда разозлился? Инуяша вздрогнул, замер, перебирая поводья Казе, но потом ответил, все так же не оборачиваясь: - У нас… - он запнулся: - У ёкаев… - опять запнулся, мотнул головой, словно отбрасывая что-то в сторону. - Позволить прикоснуться к волосам - значит показать, что ты полностью доверяешь тому, кто это делает, - Инуяша помолчал, а потом договорил: - Вот и выходит, что я тебе доверяю, а ты мне - нет. А ведь и правильно, а? – горько усмехнулся он. Кагоме застыла. Простой ответ на простой вопрос ошеломил её, и она только молча смотрела, как тьма поглощает два смутных силуэта.