Кто верит в Пандору?

По мостику ровно, красиво и по четко выверенной траектории летал небольшой каучуковый мячик раздражающе яркой расцветки. При каждом ударе о какую-либо твердую поверхность он бодро мигал светодиодными огоньками, привлекая к себе еще больше внимания, а затем, подобно бумерангу, возвращался в пославшую его рассеянную темнокожую ладонь, чтобы вновь быть лениво отброшенным в произвольную сторону к ужасу дежурных на станциях. Спок меланхолично наблюдал, как бедная Нийота бьется над сложнейшим кодом в своей жизни, и не знал, гордиться ему дочерью или все же сердиться на нее. Чтобы так качественно довести специалиста высшего класса, лучшего лингвиста Флота, женщину амбициозную и справедливо уверенную в себе с ранней юности, до состояния полного транса, нужно быть очень незаурядным молодым талантом. Однако сомнений не было: знакомая последовательность ключей, которой Саавик пользовалась для оттачивания навыка, сходная с его последней разработкой система «символ через трое», истинно кирковское решение с размещением ключей прямо в самом коде между строк – все это говорило само за себя даже отчетливее, чем если бы она предупредила его заранее. Хотя все равно могла бы и позаботиться о старом отце, между прочим. «Это ты-то старый? - возмутился уже слегка напоенный Маккоем Джим в его сознании, - Я же всего на три года младше. Это что ж, получается, и я уже пожилой? Да иди ты» «Ты будешь вечно юн, t’hy’la», - без малейшей задней мысли усмехнулся в ответ Спок. Он действительно в это верил. Пусть в уголках глаз у Кирка уже появились морщинки, волосы потемнели, потеряв медовый оттенок, и улыбка в минуты опасности все больше походила не на вызов смерти, а на мягкое усталое приветствие старого друга, но широкие плечи оставались все такими же мощными и крепкими, тело повиновалось с прежней сноровкой, и главное – в сердце горел все тот же неукротимый азартный огонь, обжигающее пламя, у которого Спок так любил греть свою измотанную катру в часы сна. Назвать этого мужчину стариком? Абсурд. В конце концов, что такое пятьдесят четыре года для людей, чья продолжительность жизни в последние годы достигла почти ста пятидесяти? Нет, безжалостному течению времени еще долго не сломить Джима Кирка. А от всего остального Спок его убережет. - Да ну что за черт, - расстроилась Ухура, в очередной раз поймав попрыгунчик, задержав его в руке и смерив его таким взглядом, будто впервые увидела, - Профессор Спок, я сдаюсь. Нашла уже три ключа, но этого недостаточно, их тут явно еще столько же. Он заколебался на мгновение и, подгоняемый любопытством, уже почти было решил взяться за расшифровку сам. Однако стоит ему узнать содержание сообщения, как он тут же окажется обязан доложить о нем капитану Терреллу, а это в планы Саавик на ближайшие сутки совершенно определенно не входило. Разве его дочь когда-нибудь делала что-то просто так, без далеко идущей цели? В особенности когда речь идет о столь масштабных действиях, как вмешательство в ход войны? Нет. Спок знал свою девочку и доверял ей беспрекословно. Она никогда ничего не делает просто так, хотя при своих талантах могла бы стать великолепным преступником. Гораздо больше его беспокоил тот факт, что на самом деле они с Джимом сейчас оставили ее одну перед лицом опасности, о которой так и не предупредили. Не почувствует ли девочка их невольного предательства, не узнает ли, какому испытанию может подвергнуться, если обстоятельства сложатся хоть сколько-нибудь неудачно? Вдруг вспомнился первый день его тесного общения с остроглазой любопытной дикаркой, тогда еще не знавшей ничего, кроме собственного имени, десятка ромуланских ругательств да вулканского слова «звезда». Спок первым делом попытался научить ее писать. «Саавик», «котенок» – несложный иероглиф, более чем доступный для ребенка. Но с каким трудом ей дались эти две коротких завитушки, как она ругалась на него, обвиняя во всех бедах и едва ли не рыча от злости! Повинуясь раздраженному фырчанию, в тот вечер он ушел к себе, оставив ее одну, и всю ночь метался в постели, обуянный сомнениями, которых не мог развеять даже оптимист Джим, в это время разбиравшийся с эпидемией на Альдебаране. А наутро, вернувшись, обнаружил полнейшую разруху в каюте и Саавик, тихо свернувшуюся калачиком на столе в глубоком беспокойном сне. Под ее худой проворной лапкой лежал лист бумаги, на котором детским неровным почерком, но абсолютно правильно были выведены слова: «Меня зовут Саавик. Спок, не уходи». Каким образом, не имея никаких знаний, ни единой предпосылки, это маленькое чудо составило второе предложение? Даже если она знала немного ромуланскую письменность, как ей удалось по двум элементарным иероглифам определить закономерность и верно перевести не только просьбу, но и имя? Много позже Нийота высказала ряд предположений, которыми смогла объяснить столь удачное стечение обстоятельств, но ведь где она, профессор, лингвист, в совершенстве знакомый с обоими языками, и где восьмилетняя Саавик? Изумительный ребенок. Дар для всей Вселенной, по иронии судьбы поднесенный при ужасных обстоятельствах. Не впервые Споку в голову пришло, что ее место совсем не там, куда ее несет судьба и ревность к значительно менее одаренной Валерис. «Ты же так и не поговорил с ней об этом, - возник зудящей совестью вдруг погрустневший Джим, определенно уже расставшийся с доктором, - Вот и будь любезен, как только вернемся». «Если вернемся». Спок не успел сдержать эту мысль. Такова воля кхали’фарр, Связи, которую они делили на двоих – полное доверие и никаких утаек, все мысли и сомнения друг друга как на ладони, включая те, которые неплохо бы и скрыть. Джим, конечно, не обиделся: глубоко внутри он и сам понимал, сколь мало у них шансов выполнить данное детям обещание вернуться. Но неприятный осадок, безусловно, остался у обоих. Стараясь не выдать внезапно охватившую его тоскливую тревогу никому из тех, кто мог бы ее заметить, Спок вышел из-за своей станции и неторопливо прошел в турболифт. «Третья жилая палуба» Четвертая гостиная встретила его приятным потоком горячего воздуха. Здесь и в их семейных каютах – всего три места, где вулканцу и человеку, связанному с ним столь глубоко, что даже их физиологии давно синхронизировались, может быть по-настоящему комфортно. Джим стоял у иллюминатора и, бездумно созерцая огромный шар Сиерры Дабстосской, предавался, казалось, давно позабытому за чередой счастливых дней дурному обычаю сокращать себе жизнь папиросами. - Я скоро с ума сойду от скуки, - пожаловался он, не оборачиваясь, - Даже отчитать некого. Спок вздохнул и подошел ближе, стараясь не вдыхать ядовитый серый дым. - Пойти отчитай своего начальника связи, - хмыкнул он, кладя руки мужу на плечи, и аккуратно извлек папиросу из его безвольных пальцев, - Она сдалась двадцатипятилетнему ребенку. - Уже сдалась? - Джим широко усмехнулся и повернул голову, чтобы легко коснуться губами ладони супруга, - Наша девочка растет не по дням, а по часам. Подчиняясь мягкому притяжению, Спок тепло и щекотно поцеловал его в загорелую шею, за что был нежно обозван зеленым чудом в перьях, и привычным движением провел рукой вдоль виска, заправляя за ухо пронизанную серебряными нитями первой седины прядь светлых волос. Люблю тебя. Как легко с губ срываются эти слова, с какой силой они рвутся из сердца – и столько лет, и всегда, и вечно. Счастлив ли хоть один чистокровный вулканец так, как счастлив в своей жизни сын посла Сарека и человеческой женщины? Чувствует ли хоть один из них такую мощную поддержку и любовь, чтобы даже страшное время лихорадки крови вместо мучения и боли приносило лишь дополнительную чувственность и нежность? И все-таки, за какие же заслуги судьба подарила ему Джима Кирка?.. Стационарный компьютер Дэйва, ябеднически мигнув зелеными лампочками, разрушил все очарование момента. Не слишком расстроившись, Спок отстранился от супруга. Они давно не голодают друг другом. У них было достаточно времени, чтобы насытиться и не терять голову при малейшем прикосновении. В конце концов, впереди целая ночь, и если им вдруг захочется на всякий случай попрощаться, достаточно будет всего лишь заблокировать дверь каюты, отдав полномочия дежурному гамма-смены. Пришедшее сообщение, вопреки подозрениям, не было связано с военными действиями и загадочным поступком Саавик. Об этом в нем не было ни слова, ни даже намека. Скорее это была просто поспешная попытка перекинуть свои заметки с коммуникатора в электронное облако, только палец нажал не на ту иконку и случайно отправил нужный документ на собственную почту. Наспех надиктованая на комм новая песня. Спок позволил себе улыбку. Что бы ни происходило вокруг, у Дэйва всегда находится время для собственного творчества. Столь несвойственное для молодого парня стремление запечатлеть как можно больше себя в окружающем мире… Аккуратно подняв крышку синтезатора – Дэвид потратил уйму личных средств и собственных сил, чтобы раздобыть его на межпланетном рынке и протащить на Энтерпрайз – вулканец наспех наиграл записанную мелодию и немедленно узнал в ней золотые глаза человека, в которого влюбился так давно и навсегда. - Интересного же вы обо мне мнения, - фыркнул Джим и снова затянулся извлеченной из нагрудного кармана папиросой. До расчетного времени прибытия ромуланской армады оставалось чуть менее шести часов.