Кто верит в Пандору?

С такого расстояния ромуланская армада казалась едва ли не простейшим облачком космической пыли. Откровенно говоря, в первое мгновение Джим его так и опознал, но у Спока перед глазами были приборы, и показывали они отнюдь не безобидный космический мусор. - Сколько их? - спросил Кирк просто чтобы не молчать; ответ ему и так был приблизительно известен. - Неизвестно, - машинально отозвался Спок, привыкший за время работы с кадетами не произносить вслух дурных новостей. «Дохрена», - высветилось на экране комма короткое сообщение от Чехова с Эксельсиора, чьи сканеры были точнее, а лексика свободнее. Секундой позже текст мигнул и перестроился: «Извините, адмирал, не удержался. Тридцать два. Расчетное время прибытия – девять часов» Тридцать два. А у них – пятнадцать. О чем думало командование? На что эти люди надеялись? Неужели один Релаент стоит десятка кораблей? Или… Просто кому-то было нужно, чтобы все, кто здесь сейчас находится, наконец-то отошли в мир иной. Джим еще раз вгляделся в медленно растущую точку вдалеке. Эта армада была их приговором. Не говоря ни слова, он перевел на высшие уровни сознания безмолвный призыв и тихо вышел из помещения в лифт. Он знал, что Спок пойдет за ним следом. Путь до каюты ему показался таким длинным, каким не казался со дня их первого соединения. Стоило только им остаться наедине в темноте и в плотном покрывале ароматов вулканских специй, как Джима сорвало с цепи. Спок успел лишь заблокировать раздвижные двери, прежде чем оказаться впечатанным в них и утопленным в человеческой любви. Кирк сам не знал, что за пламя вдруг полыхнуло у него в груди, заставляя так жадно припадать к едва теплым губам супруга, знакомым до мельчайшей трещинки. Прихватить нижнюю, широко и мягко провести по ней языком, вскружить рациональный и логичный разум частой и мощной пульсацией собственных чувств. Ближе, глубже, плотнее, чтобы между ними не осталось ничего. Мне так холодно, ashayam. Согрей меня. Спока ведет не то на вулканские нежные слова, не то на отчаянно сигнализирующие о желании нервы Джима, не то на его руки, хозяйски огладившие пока еще скрытое тканью тело. К черту мундир, к дьяволу рубашку, и пусть замерзнет в девятом кругу вся эта несчастная одежда. Джим чувствовал такую настойчивую потребность прикасаться, транслировать свою любовь по всем доступным каналам, что просто не находил в себе сил остановиться хоть на мгновение. Губами по зеленоватой гладкой коже на шее, точно по тем точкам, от прикосновения к которым Споку всегда становится хорошо, так хорошо, что остатки напряжения покидают его мышцы, полностью отдаваясь воле Кирка. Я тебя хочу – с невероятным чувством выводят руки на тонких сильных плечах, пока полузамутненное сознание по привычке пересчитывает все так же явственно заметные ребра. Ты мне нужен – горит отчаянная мольба в ореховых глазах, жадно, как впервые, впитывающих этот чувственный покорный образ. Я тебя люблю – беззвучно шепчут губы, спускаясь все ниже в безудержном желании сделать любимому как только возможно приятно. Разумеется, он так же отдастся без остатка, как только уловит хоть один отголосок просьбы. Но сейчас и сегодня Спок знает, что его удовольствие Джиму нужнее, и, забыв обо всем, просто наслаждается неожиданной лаской. Горячо. И широко. И мощно. И до тихих, ритмичных стонов, которые вулканец позволяет себе так редко. Я тебя люблю Спок изогнулся в его руках и откинул голову ему на плечо в жесте полного доверия. Пусть эти три часа не будут для них пустым ожиданием смерти. Пусть они будут переполнены, пусть они разрастутся буйно, как весенняя зелень, пусть, пусть, пусть! … … … - Джим, - едва слышно позовет его супруг, когда пламя, наконец, уменьшится, оставив им только ровную теплую свечу в одной на двоих катре. - Ммм?.. - сонно отзовется тот. - Ты ведь не сдался? Джим негромко вздохнет, немного проснувшись от своего эйфорического дурмана. Перекатившись на измятой постели, он ляжет Споку на грудь, ничуть не заботясь о своем весе: для вулканца он всегда был не тяжелее, чем для него самого – оставшийся дома на попечении квартирантов кот. - Я? - улыбнется он как только может очаровательно и беспечно, проникновенно заглядывая в понимающие карие глаза, - Разумеется, нет. Конечно, это будет не совсем правда. Разумеется, Спок будет об этом знать. Естественно, Джим Кирк никогда в жизни не признается вслух в том, что это было прощание.