Спустя какое-то время, и Луи даже не мог точно сказать, сколько же прошло недель, но он избавился от гипса в тот же день, когда врач сказал "Он больше не является необходимостью". Ему было сложно передвигаться, не удавалось даже забыть о проблемах и боли в ноге вместе с друзьями в каком-то пабе. Он не часто нарушал режим, не заливал в себя литры алкоголя каждый вечер, но иногда, редко, необходимо было развеяться с приятелями, забыть, что скоро у команды ответственная игра.
Луи не чувствовал сейчас интерес ни к чему, ему все еще нельзя было так интенсивно тренироваться, и все, что он мог делать, так это иногда делать редкие удары по мячу на поле. Тренер был крайне недоволен, он бурчал и грозил Луи, что тот не будет играть в финале, хотя Томлинсон и сам понимал, сколько в нем сомнений. Он мог упасть на ровном месте просто из-за того, что нога невыносимо болела, и случалось это неожиданно, резко и доставляло много хлопот. Томлинсон мог бы поставить на себе крест, если бы не виделся с друзьями хотя бы в офисе, где каждый день мог натыкаться на Тома и проводить с малышом больше времени, чем с Маликом. Он чувствовал непонятную необходимость помочь мальчику привыкнуть к кому-то чужому, не к Лиаму, которого он видел каждый день.
И, не смотря на огромное количество внимания и заботы, посвященных именно светловолосому малышу, Луи таким образом имел возможность узнать его отца, который смущенно краснел и отводил взгляд после того, как подрагивал от рыданий в руках Томмо. Гарри было так неловко смотреть на Луи после того, как он выслушал его тихую речь, и кудрявый только со временем, после долгих уговоров Томлинсона, смог спокойно улыбаться ему и разговаривать в своем кабинете.
На самом деле, им не помешало бы пойти на сближение, проводить время вместе, но не было времени даже подумать об этом, так как Луи был занят реабилитацией после травмы, а Гарри едва успевал выполнять поручения директора. Луи как-то зашел к нему поговорить о том, что, возможно, они могли бы провести уикенд вместе, но кудрявый не мог дослушать фразу до конца, на ходу пролепетав что-то про Зейна, которому нужны были наброски статьи, и выскользнул из помещения, оставляя Луи с Томом. Малыш заинтересовано смотрел на шатена, который подошел к нему и начал подбрасывать в воздухе, чего так остерегался Гарри. Стайлс как-то увидел это и правда беспокоился за сына: мало ли, что могло произойти, и Луи мог просто не удержать мальчика, хотя это было глупо. Томлинсон занимался спортом с детства, и в его руках было достаточно силы, чтоб удержать и самого Гарри, не говоря о маленьком мальчике.
Малыш заливисто смеялся, когда Томмо подходил к нему и начинал щекотать, валяясь на диване вместе с мальчиком. Конечно, Томми редко мог видеть Луи в офисе, но, когда он заглядывал в редакцию, то малыш мог рассчитывать на то, что Томлинсон непременно проведет время с ним. Так и было, и однажды Луи заглянул к Зейну, с широкой улыбкой рассказывая другу о том, какой у Гарри замечательный сын, и как бы Томмо хотел привлечь внимание кудрявого, но обеспокоенный вид Малика ввел его в замешательство.
— Знаешь, мы знакомы не один год, и я не хотел бы подставлять твой зад под удары, — странно хмыкнул брюнет, будучи настроенным серьезно.
— О чем ты?
— Возможно, тебе стоит приглядеться? В смысле, я не знаю этого Гарри и не знаю, почему ты так прилип к нему и его сыну.
Зейн недоверчиво фыркнул, вставая с кресла и набирая номер секретарши. Луи смотрел на него с нескрываемым удивлением и, можно сказать, что он в какой-то степени презирал Малика сейчас. Зейн без всякого стыда и манер грубо говорил о Гарри, будто намекая, что Стайлс — странный тип, и связываться с ним нет смысла.
— Зейн, что с тобой происходит? — выплюнул Луи, подрываясь с места.
— Со мной все в порядке, и я довожу до твоего ведома, что забочусь не только о себе.
— Ты хочешь сказать, что, по-твоему, Гарри — плохая компания?
— Если у тебя есть время на его сынулю, то, конечно, общение с ним принесет тебе много нового.
Малик не следил за языком, за тем, с какой скоростью вылетали слова, и как больно было смотреть на, казалось, лучшего друга. Луи не понимал, как он мог поддерживать его, когда на футбольном поле еще в начале карьеры он получал травму за травмой, когда он расстался с девушкой, которую любил довольно долго, как Зейн вообще мог быть рядом так долго, чтобы сейчас позволять себе такие острые слова в сторону человека, который интересовал Луи едва ли не больше остальных.
— Да пошел ты, — прошипел Луи, выходя из кабинета.
Он был подавлен, хотя бы из-за того, что Малик оказался еще большим козлом, чем он читал в прессе и слышал от его кратковременных пассий. Томлинсон не подпускал к себе никого настолько близко, но он не осуждал людей за их скрытность, у каждого свои скелеты в шкафу, не всем обязательно рыться в чужой голове. Томмо с яростью пересек расстояние до кабинета Гарри, стараясь сдержаться от колких слов в сторону мулата хотя бы в мыслях. Луи так неожиданно залетел в помещение, что невольно испугал мальчика, сидящего в кресле папочки, пока кудрявый перебирал бумаги в папках.
— Привет, — замялся Луи, увидев Стайлса и его сына. Он не знал почему, но злость отступила, когда ясные зеленые глаза встретились с ним взглядом.
— Давно не виделись, — улыбнулся Гарри, думая, что для Томлинсона это привычка — здороваться с ним как минимум дважды за день.
Луи как-то застенчиво смотрел то на него, то на малыша, и был сам не свой, ну, потому что Луи никогда не был таким скованным и неуверенным.
— Я, эм, — он посмотрел на Гарри, стараясь в самом деле не сводить с него глаз, — я хотел спросить, не хочешь ли ты провести выходные со мной?
Кудрявый едва не подавился воздухом, но он позволил себе только удивленно таращиться на Луи, который, видимо, хотел сказать что-то еще.
— Я имею ввиду, ты, Том и я. Мы могли бы поиграть в футбол или что-то вроде этого.
Гарри облегченно выдохнул. Его пугала перспектива провести два дня с Томлинсоном наедине, чтоб ни одна живая душа их не беспокоила. Интересно, но немного страшно. Поэтому Стайлс улыбнулся и уверенно кивнул головой.
— Конечно, почему бы и нет.
— Да? Здорово, тогда, думаю, я позвоню тебе в пятницу и все уточню. Отлично, эм, тогда до встречи?
— До выходных.
Луи улыбнулся ему напоследок и вышел из кабинета. Как бы ему не было хорошо сейчас от щемящего чувства в груди, он взял телефон и быстро набрал текст сообщения, отправляя его Зейну. С Маликом сейчас меньше всего хотелось вести диалог, даже если он был в своем чертовом кабинете совсем рядом, Луи было неприятно даже смотреть на него.
Не смей давать Гарри работу на дом, в эти выходные он должен быть свободен.
Томмо было плевать по большому счету, что он никогда не общался с Зейном в такой грубой форме, хотя бы потому, что он заслужил этого. Малик, не думая, с презрением и отвращением говорил о Гарри и Томми, насмехаясь при этом над самим Луи. Будто он насмехался над шатеном, якобы пытаясь предупредить.
***
До конца рабочей недели Гарри был уверен — Зейн выбьет из него все силы, а ради чего? Чтобы номер получился более успешным, и Малик не брезговал напоминать кудрявому, благодаря чему он занимает такую должность, что никак не помогало сосредоточиться на работе. Стайлс и без того чувствовал, что Зейн всеми способами пытается выбить его из колеи, показать, где его место, и как-то унизить, но не публично. До такого мулат пока не опустился.
Тем не менее, он стал раздражительным по отношению ко всем. Накричал на Сьюзи, которая принесла ему остывший кофе, накричал на Гарри, потому что он не зашел к нему вовремя, сорвался даже на обычных курьерах, которые знать не знали имя своего начальника. Было странно, но Зейн словно с цепи сорвался, и это не нравилось никому.
Гарри старался держаться молодцом, не высказывая в лицо боссу, что он моральный урод и пора бы заканчивать эти цирки, ну, хотя бы из-за того, что ему нужно было быть ничем не занятым на этих выходных. Не замечая этого, Стайлс едва ли не дни в календаре помечал, сам не понимая, зачем он это делает. Он почему-то волновался, но видел, как глаза его сына загорались при упоминании Луи, и он решил, что можно подождать со своим страхом, если мальчик так хочет поиграть в футбол с Томлинсоном. Но это не значило, что Гарри было неприятно общество Луи. Нет, абсолютно. Совсем наоборот, шатен казался ему хорошим другом, он видел, что Томмо пытается наладить контакт с ним, и было бы грубо перечить ему в этом. Они оба уже устали от людей, которые называют себя их друзьями, а через какое-то время в жизни не остается и следа от них, только неприятный осадок.
Всего несколько дней, но они тянулись так, как будто кто-то намерено останавливал время. До зубного скрежета Стайлсу хотелось увидеть в календаре пятницу, хотелось быть уже дома вечером и сидеть в своей гостиной, смотря с Томом телевизор. Гарри даже соскучился по любимым мультфильмам сына, которые настолько сильно привык смотреть. И, ладно, хорошо, но, кроме этих приятных мелочей, должен был позвонить Луи. И лучше не акцентировать на этом внимание, потому что Гарри тогда будет ждать пятницы с еще большим нетерпением.
Когда же этот день настал, Стайлс просто валился с ног. Видимо, Зейн решил не заваливать его работой на выходных, но сделал это в офисе, вернее, делал это каждый день, чтобы у кудрявого не оставалось сил встать со стула в конце рабочего дня.
Открыв дверь своей квартиры, Гарри хотел бы сделать что-то, чтобы все знали, как он рад быть дома, а не в кабинете Малика, который стал для Стайлса не только козлом, но и истеричной стервой за последнее время. Шумно выдохнув, Гарри разулся, пропуская малыша вперед. Том в самом деле долго ждал выходных, он хотел поиграть в футбол с Луи, и этот факт заставлял сердце сжиматься, потому что Гарри очень редко встречает людей, которые не сторонятся замкнутости Тома.
И Стайлс думал, что ему придется ждать звонка до глубокой ночи, но Луи оказался единственным, кто не стремился помучить кудрявого на этой неделе. Когда Гарри плюхнулся на мягкий диван, в кармане зазвонил телефон, на что он бегло бросил взгляд на время, отвечая на звонок.
— Привет, — прощебетал Луи, и было слышно, что он улыбнулся, — не передумал насчет выходных?
— Нет, разве можно, когда Томми так ждет этого дня?
— О, то есть, ты согласился ради сына? — выдохнул Томлинсон, и он провел рукой по лицу, тяжело опускаясь в кресло, и поспешно добавляя: — Это мило, на самом деле.
— Луи, — застонал Стайлс от того, что Томлинсон не имел способности понимать людей так, как им этого хотелось бы. — Я согласился потому, что было бы здорово провести время вместе. Но если этого хочет еще и Том, то я просто не мог сказать "нет", даже несмотря на то, что Малик решил завалить меня работой.
— Да, я знаю, он слетел с катушек в последнее время. Прости, я не хотел говорить, что ты делаешь это без особого желания, и вообще я звонил, чтобы уточнить время, на самом деле. Во сколько тебе будет удобно? И, имей ввиду, когда я говорил про уикенд, я правда не собирался отпускать тебя домой за эти два дня.
Гарри густо покраснел, пусть и пытался скрыть это, но он был рад, что Том играет в своей комнате, а Лиам задерживается в издании, так что все складывается как нельзя лучше.
— Мне стоит опасаться?
— Не думаю, только если ты боишься весело провести время.
— Что же, тогда автор этого плана и должен назвать время.
— В десять тебе будет удобно?
— Вполне. Тогда до завтра?
— Да. Спокойной ночи, и поцелуй Тома за меня.
Это было слишком, потому что Гарри замер, но нашел в себе силы зачем-то кивнуть и сказать "конечно", закрывая лицо руками и падая на диван, сбрасывая вызов. Был бы здесь Пейн, он точно поинтересовался бы состоянием Стайлса, но Гарри не смог бы объяснить даже себе, что с ним происходит. Когда Луи упоминал сына кудрявого в разговоре — а это было часто, — сердце будто хотело вырваться. У Гарри засосало под ложечкой, и он готов был завыть от этого, но по его лицу расползалась широкая улыбка, которую он не смог бы объяснить уж точно никому.
***
— Я сомневаюсь, что это подойдет ему, — протянул Гарри, держа в руках форму.
— Кажется, его размер. Во всяком случае, можно просто примерить.
Луи внимательно рассматривал комплект футбольной формы, прикидывая, не великоват ли он для Тома, но в итоге мальчик просто натянул на себя футболку и шорты. Томлинсон широко улыбнулся мальчику, поднимая его на руки.
— Теперь очередь папочки, да, малыш? — он посмотрел на Гарри, который в ужасе распахнул глаза.
— Что? Нет-нет, знаешь, футбол точно не для меня.
— С твоими ногами нельзя сидеть в офисе.
Гарри закатил глаза, но признал для себя, что это прозвучало как комплимент, и, может быть, это было приятно. Стайлс с недоверием смотрел на Луи, когда тот протягивал ему форму, но, ради Тома — он уверен, что это ради Тома — взял одежду и поспешил переодеться. Как бы он не ненавидел спорт, с футболом было проще мириться, чем сидеть по милости Зейна на хоккейных матчах в качестве репортера. Скукота.
Гарри старался не думать о Зейне, когда вышел на поле вместе с Луи. Малик что-то сказал ему, что-то, чего Гарри не знает, но очень хотел бы знать, так как все эти рабочие дни он считал себя виноватым перед обоими. Малик явно против того, чтобы Луи сейчас проводил время с кем хотел и, кто знает, для Стайлса было возможным то, что Томлинсон сделал это из жалости. Непонятно кого еще нужно жалеть.
