Попался

Северус Снейп, в сущности, был довольно неплохим преподавателем, воспитателем и наставником: если он видел, что ученику грозила опасность, то старался обнаружить ее причины и устранить до того, как произойдет что-либо ужасное. В школе чародейства и волшебства, где простая оговорка при произношении заклинания или же небрежность при приготовлении зелий могли привести к травмам и разрушениям, за учениками требовалось следить вдвойне пристально. Особенно, если эти ученики настолько любопытны, что готовы сунуть свои носы в любую дыру. Особенно, если среди этих учеников есть Гарри Поттер. Преподаватели и студенты Гриффиндора и Слизерина точно, а остальные учащиеся весьма вероятно знали о предвзятом отношении профессора Зельеварения к всеобще то любимому, то ненавидимому Гарри Поттеру. Впрочем, Северус никогда не скрывал от остальных и, в первую очередь, от себя, что с трудом выносит само присутствие данного студента. За три с небольшим года все настолько привыкли к подобному положению вещей, что уже и не задумывались о причинах подобного отношения. К тому же, сама репутация грозного профессора берегла его от чужого излишнего любопытства. Конечно, Поттер не раз и не два слышал монологи в свой адрес из уст преподавателя Зельеварения о ненависти, схожести подростка с покойным Джеймсом Поттером и своих недалеких умственных способностях, однако все эти словоизлияния не отражали и десятой доли истинного положения дел. В действительности же... все было очень и очень запутано. Ребенок, плачущий в своей кроватке, еще не осознающий, что разом лишился и отца, и матери, был попросту не замечен Северусом в ту роковую ночь. Не до него было, слишком сильно рвалось от горя сердце, слишком отчаянно, почти страстно хотелось рвануть вслед за ушедшей в небытие любимой. Были слезы, переходящие в вой, было непонимание, неверие, было едкое разочарование в человеке, который мог бы спасти Лили Эванс. Северус понимал и собственную позорную мелочность, и беспокойство Дамблдора о маленьком, оставшемся без семьи и защиты существе, однако шантажировать его зелеными, бесконечно прекрасными глазами навсегда потерянной женщины было низостью. Конечно, так получить согласие на незримую опеку за ребенком, дальнейшее участие в Ордене Феникса и помощь Альбусу было проще всего, более того, только так и можно было вывести Снейпа из глубин печали, ужаса и самобичевания, однако... Это все, словно по раздавленному сердцу хорошенько потоптаться, затем сжечь его, а после полить соленой водой. И виноватым в этом оказался именно Гарри Поттер: в конце концов, это ведь ради него на задних лапах танцевал весь волшебный мир во главе с Альбусом Дамлдором. Все усугубилось с первым же брошенным на Снейпа взглядом мальчика. Если честно, Северус с трудом удержал себя в руках в тот момент, поскольку у Гарри Поттера действительно оказались глаза Лили Эванс: тот же разрез, тот же цвет, те же забавно торчащие в разные стороны реснички и до боли знакомые еле уловимые морщинки в уголках глаз, сохранившиеся, несмотря на очки. Снейп смотрел на темноволосого мальчишку, а видел рыжую девчушку, парящую с качелей, спешащую по длинным коридорам Хогвартса, восторженно склонившуюся над котлом с очередным зельем... Свихнуться можно! Ее походка в чужом исполнении, манера чуть склонять голову при разговоре, но на другую сторону, ее "у" на школьных пергаментах вперемешку с буквами другого почерка, ее реакция на определенные события, ее привычка защищать все и всех подряд - Альбус был абсолютно прав: в душе Поттер гораздо, гораздо больше походил на мать. Это напрочь сбивало с толку. Так и повелось: мальчишка дерзко, как умела одна только Лили, вскидывался в ответ на колкость профессора Зельеварения, тот на мгновение терялся, а затем закипал от ярости за то, что волосы не рыжие, кожа не молочная, любовь к зельям отсутствует, пол не тот и зовут не так. Вслух произносилось все то, что за долгие годы совместного обучения сильно хотелось сказаться, но так и не сказалось Джеймсу Поттеру. Директор видел предвзятость, укоризненно качал головой, но не вмешивался: наверное, он, как и все вокруг думал, что Северус так и не вырос из детской, хоть и очень болезненной вражды. Впрочем, самого Снейпа это нисколько не трогало. Хуже было другое: по ночам, словно адские гончие, приползали непрошенные мысли: "Если бы ты тогда не ляпнул то мерзкое слово, она была бы с тобой и это мог бы быть твой ребенок". Те же темные волосы, чуть послушнее, те же зеленые глаза, но без очков, не такие острые коленки, немного светлее кожа и маленькая горбинка на носу - вот она, мечта, которая никогда не сможет сбыться. Поттер был призраком этой мечты, постоянным напоминанием о ней, а потому превращал каждую минуту своего присутствия в нестерпимую муку. Ненависть к раздражителю была лишь защитной реакцией, Северус знал об этом, однако ни ему, ни Поттеру от этого осознания не становилось легче. Впрочем, профессор Зельеварения не был мерзавцем: понимая, что мальчишка в очередной раз нарвался на крупные неприятности, он пытался помочь ему, порой открыто, порой незаметно. Делалось это вовсе не из-за данного давным-давно обещания, а просто потому, что по-другому Северус поступать не мог. Когда ребенок находился в опасности, его требовалось спасать, а уж как зовут этого самого ребенка - дело десятое, если не сотое. Вот и этот раз, прочитав откровенную чушь в домашнем сочинении Поттера, Северус не на шутку переполошился. Казалось бы, не первый и не последний раз мальчишка безответственно подходит к выполнению заданного, однако ряд сведений в работе был почерпнут из специальной литературы, значит, парень старался, искал интересную информацию, в кои-то веки решив сделать свою работу как положено. Однако при этом сведения были безнадежно перепутаны, разбавлены откровенной отсебятиной, а местами в работе проскальзывали посторонние мысли, содержание которых намекало на одурманенное состояние их хозяина. Где Поттер мог наглотаться дурманящих зелий? И вообще, зачем ему это, ведь на отсутствие бесконечных приключений этот герой не страдает и так. Кому потребовалось травить мальчишку? До второго испытания еще очень долго, соперников и их болельщиков должны тревожить другие проблемы... Тот, кто бросил имя Поттера в этот злосчастный Кубок? Нет, иначе все действия этого "доброжелателя" пропадут впустую. Об этом нужно было срочно доложить директору, однако Северус решил не поднимать тревоги, до конца не разобравшись, в чем дело. С этого момента он принялся пристально наблюдать за поведением Поттера, с каждой встречей понимая, что оказался прав. Это действительно был дурман, мальчишка шатался по коридорам как ошалелый, однако все было не так просто. Что-то в гриффиндорце сопротивлялось воздействию, причем настолько сильно, что грозило уложить его на больничную койку до того, как зелье перестанет действовать. Если же злоумышленник решится повторить свое воздействие, то разуму Поттера грозила большая опасность. В этом Северус убедился сразу же, как велел мальчишке остаться после урока. Глаза парня лихорадочно блестели, на лбу явственно проступала испарина, лицо казалось мертвенно бледным. "Странно, что еще никто не бросился бить тревогу, - непонимающе подумал Северус. - Неужели списывают все на усталость?" Решив больше не медлить, Снейп задал вопрос, который должен был заставить Поттера вскинуться и посмотреть ему в глаза для установления контакта: так было проще всего увидеть, что случилось изначально и что происходит с мальчишкой теперь. Однако гриффиндорец почему-то опустил голову и замямлил нечто невразумительное, отчего Северус встревожился еще больше. Он наклонился для того, чтобы заглянуть-таки в эти зеленые глаза, на мгновение это даже получилось, однако установить контакт Северус не успел: Поттер внезапно дернулся, задрожал всем телом и рванулся бежать прочь, не особенно разбирая дороги. Снейп, тяжело вздохнув, отправился за ним.