Попался

Северус нашел мальчишку валяющимся без сознания посреди коридора. Похоже, Поттер наглотался не только одурманивающего, судя по тому, что у него уже начиналась лихорадка. Или же это было нечто иное, совершенно не связанное с зельями? Сколько бы Снейп ни изучал магию, она каждый раз преподносила ему сюрпризы разной степени приятности, доказывая, что волшебники лишь приоткрыли завесу знаний, а настоящая тайна находится гораздо дальше. Северус подхватил паренька на руки и потащил его в свою комнату: до больничного крыла было слишком далеко, домовых эльфов профессор Зельеварения на дух не переносил, к тому же, он хотел применить легиллименцию, чтобы открыть причину происходящего с Поттером, а сделать это в окружении суетливых хлопот Помфри было гораздо труднее. Снейп порой и сам удивлялся, как преображается эта обычно степенная и спокойная женщина при виде пострадавшего Поттера. Как-то раз он даже ради интереса решил спросить о причинах такой внезапно проявляющейся суетливости и получил ошеломляющий ответ: "Мне очень жаль несчастного сироту, который регулярно попадает ко мне в полумертвом состоянии. Сердце надрывается, Северус", - больше Снейп на эту тему вопросов не задавал. Очутившись в собственных покоях, мужчина осторожно уложил Поттера на кровать, устроил подростка поудобнее и приготовился начать сеанс. Наверное, он слишком сильно желал попасть в мысли гриффиндорца, слишком торопился из-за ухудшающегося состояния мальчишки, а потому немного переборщил с вложенной в заклинание магией. Такое бывает и с гораздо более опытными людьми: попадаешь в воспоминания, просматриваешь нужное, а затем не можешь вернуться и наслаждаешься просмотром до тех пор, пока не закончится заряд вложенной в заклинание энергии. Вот и сейчас Северус быстро промотал отражения нескольких дней, тем не менее, успевая внимательно понаблюдать за изменением состояния подростка, порадовался интеллектуальности мыслей Поттера относительно Драко Малфоя: слизеринец - тоже человек. "За такое открытие положен орден Мерлина первой степени, не иначе", - ухмыльнулся мужчина. Дойдя до воспоминаний о вечере, в который было написано сочинение, Северус обомлел. На Поттера воздействовали вовсе не дурманящим зельем, ему пытались заблокировать какие-то воспоминания, причем, какие, теперь было неизвестно. Возможно, после освобождения разума от блокатора память вернется, но только если сама и согласно собственным представлениям о порядке. Ничем помочь Поттеру в данной ситуации Снейп не мог. Он видел, как озабоченный чем-то, что стерли, парень уселся в общей гостиной и принялся за работу по зельеварению. В комнате уже никого в этот момент не было, поэтому Поттер занял любимое всеми студентами место у камина и разложил свои справочники и учебники. Первый абзац был написан нормально, а дальше движения гриффиндорца становились все бесцельнее и хаотичнее, он разлил чернила и несколько раз принимался бездумно водить пером по свитку. Одновременно с этим Северус успел подметить, как огонь в камине на мгновение вспыхнул ярче, а дым перестал попадать точно в дымоход, и малая его часть поплыла по воздуху прямо к Поттеру. Судя по необычно сиреневому оттенку дыма и его приятному аромату - вдохнув несколько раз, Поттер с наслаждением принюхался - это и был тот самый блокатор. Появившийся домовой эльф испуганно покосился на Поттера, на камин, опустил уши и изо всех сил зажал собственный рот руками, после чего исчез. Северус внимательно осмотрел это существо, чтобы запомнить его и найти: тот явно что-то знал, а потому эльфа требовалось допросить. Как только воспоминание дошло до того момента, как Поттер свернул результаты своего творчества в трубку, собрал книги и отправился спать, мир вокруг Северуса превратился в плотно колыхающуюся пелену. Это значило, что пора возвращаться. Снейп сделал усилие, однако ничего не вышло, память понесла его все глубже и глубже в прошлое, пролистывая годы учебы в Хогвартсе, магловскую начальную школу и самое раннее детство Гарри Поттера с умопомрачительной скоростью. Магловские гипнотизеры любят хвалиться, что под гипнозом человек способен вспомнить даже время, когда он находился в утробе матери. Так далеко Северуса, конечно, не занесло, просто в один момент воспоминания перестали течь так бурно, замедлили свой ход и показали время, от которого глубоко в сердце холодного и бездушного профессора Зельеварения что-то закололо. Милосердная магия не показывала ему ненавистного Джеймса Поттера, зато он видел Лили. Со слезами на глазах он видел, как она умирала, как маленький Гарри тянул ручки к своей матери перед тем, как она в последний раз переложила его в кроватку, видел, как она молила весь мир о помощи, просила уберечь ее сыночка. Ее любовь наполняла всю комнату, была почти осязаемой. Альбус постоянно упоминал любовь, как самую сильную разновидность магии, но Северус был уверен, что тот не имел ни малейшего понятия о том, насколько великой была эта сила. Слезы ручьем бежали из глаз, тупая боль в сердце сводила с ума, но Северус все смотрел и смотрел, как его любимая Лили обращается в нечто совершенно непостижимое и плотным коконом укрывает своего ребенка. Похоже, что в момент, когда Темный Лорд бросал смертоносное заклинание в Лили Эванс, от нее самой оставалось только тело. Северус тяжело опустился на колени и оперся руками о землю, впервые в жизни осознав, насколько Лили любила своего сына. Не было никакого щита, нет никакой кровной материнской защиты, всегда была и есть лишь Лили Эванс, клубочком свернувшаяся вокруг ее малютки. От царапин, побоев и огорчений она, конечно, не могла его спасти, но неизменно поддерживала, давала сил улыбаться и не сдаваться даже в самых тяжелых ситуациях, а в минуты смертельной опасности отводила роковой удар в сторону. Снейп обхватил себя руками, понимая, почему не смог вернуться в свой разум после того, как посмотрел самое первое воспоминание. Сила материнской любви увлекла его за собой, чтобы избавить сына от порой слишком тяжелого давления его учителя и своего бывшего друга одновременно. Северус несмело провел рукой по волне субстанции, увлекающей его еще глубже. "Я понял, я все понял, - исступленно шептал он. - Прости, прости меня", - почувствовав легкое прикосновение к своей щеке, Снейп едва не сошел с ума. В это время перед его глазами снова появилась та же комната, в которой он был до этого, но никакого намека на тревогу или панику в ней не было. Гарри беспокойно ворочался в своей кроватке, а Лили тихонько смеялась и головокружительным, совершенно незнакомым грудным голосом говорила своему сынишке всякие глупости, пытаясь его успокоить. Северус умиленно смотрел на очаровательного ребенка, совершенно забыв о мужчине, который дал этому малышу жизнь, сейчас это казалось совершенно неважным. Устав от уговоров, Лили присела на небольшой стульчик, склонилась над колыбелью и мелодично запела что-то успокаивающее, нежное и чуть печальное. Ребенок умолк и уставился своими огромными зелеными глазищами на маму, немного поворочался, сладко зевнул и, наконец, заснул. Северус смотрел на свою любимую женщину, слушал ее божественный голос и понимал, что пора возвращаться. Кинув последний взгляд на любимую, Снейп плавно оттолкнулся от пола и закрыл глаза. Очнулся он уже в собственных покоях и немедленно бросился к тайнику с редкими, но очень действенными зельями. Найдя нужный флакончик, он метнулся к Гарри, разжал ему челюсти и влил в горло густой терпкий напиток. Приподняв голову гриффиндорца и помогая ему сглотнуть, Снейп начал ожидать улучшений, внимательно разглядывая своего ученика. Очевидно, против блокатора памяти выступила защита Лили, вызывая реакцию организма, как на отравление дурманом. Теперь Северус смотрел на подростка без ненависти и предубеждения: отныне он не мог видеть отродье Джеймса Поттера, он глядел на черные взлохмаченные волосы, на смуглую кожу и видел перед собой малыша, которому Лили Эванс пела свои колыбельные. Через несколько секунд Гарри негромко застонал и повернулся. Наверное, он еще находился в полубессознательном состоянии, потому что слабо улыбнулся и пробормотал: - Знаете, а ведь Салазар Слизерин позвал меня быть своим партнером, представляете? Северус ошарашенно опустился прямо на пол и схватился за голову: только этого еще не хватало.