Попался

— Решайся уже, Северус, — умоляюще протянул незнакомец и подошел к Снейпу поближе. — Я не смогу без него, да и ты тоже, я ведь не слепой… Решайся, времени почти не осталось. Северус Снейп безразлично осмотрел перепуганных подростков, глубоко вдохнул, а затем внезапно сказал: — Нет, Салазар, — тон профессора был таким, будто ему было смертельно больно. — Мы не спасем Годрика такой ценой, он никогда не простит нам подобного. И Гарри не простит тебе, ты ведь знаешь, насколько он добр. Давай оставим все как есть, — договорив, Снейп уронил голову на грудь и сжал виски пальцами. На пол упала слеза, за ней еще одна. Смотреть на это было так трудно, что заслезились глаза. Смахнув с дрожащих ресниц прозрачные капли, мужчина рассеянно проследил за тем, как они с мерным звуком разбились о каменные плиты. Обстановка накалялась, вокруг в буквальном смысле становилось довольно жарко. Мужчина судорожно вздохнул, стараясь протиснуть в сжавшиеся легкие живительный воздух, но у него ничего не получилось. Задыхаясь, мужчина схватил себя за ворот мантии, стараясь освободить горло.

Выбор был сделан, выбор был сделан правильно, вот только легче от этого не становилось.

Горечь этой мысли разорвала окружающее пространство, заставляя его расползаться отвратительными темными хлопьями. На что были похожи эти хлопья? Почему-то этот вопрос стал невыносимо важен, и мужчина напрягся, пытаясь вспомнить. — Это пепел, — услужливо подсказал чей-то шелестящий голос. — Просто пепел от очередной сгоревшей жизни. Не переживай, такое происходит довольно часто, людям постоянно приходится терять близких. — Кто ты?! — мужчина даже подскочил на месте и попытался оглянуться по сторонам, однако поблизости никого не оказалось. Только мужчина в черном, по крючковатому носу которого стекали слезы, разочарованный юноша, бессильно озирающийся вокруг да двое перепуганных детишек, возомнивших себя героями. — А это важно? — голос усмехнулся. — Мне кажется, сейчас имеет значение только то, что ты решил пожертвовать собою, спасти целый мирок от одного злобного монстра в обмен на свою жизнь. Поступок героический, не спорю, однако тебе не кажется, что он потерял свою ценность, утонув в слезах этих двоих? А ведь будут еще другие люди, которым ты был небезразличен, они станут оплакивать тебя, проклинать себя и мучиться от кошмаров, в которых они раз за разом станут видеть твою кончину. Не успеть, не добежать, не спасти — хорошая цена за несколько лет мирного существования, ты не находишь? Мужчина свесил голову и без сил опустился на пол. — Я все сделал правильно, — сказал он. — Так нужно было сделать, иного выхода нет, я это точно знаю! А они… Да, им сейчас очень больно, но пройдет время, они забудут обо мне, увлекутся своей жизнью, погрязнут в заботах. Раны отболят, сердце успокоится. Каждый из них найдет свое счастье, я уверен в этом. — Ты не уверен, — безапелляционно заявил все тот же голос. — А еще я точно знаю, что был другой выход. Все можно было разрешить без твоего героического и — знаешь ли — дурацкого самопожертвования. Вот только ты не воспользовался этим выходом, не задумался над альтернативой, решил действовать быстро — и просчитался. Они никогда не смогут забыть тебя, и ты об этом знаешь. Мужчина беспомощно огляделся по сторонам, отчаянно пытаясь найти источник голоса. Ему хотелось знать, каким мог быть другой выход. Да, счастье в неведении, но Гриффиндор все же желал узнать правду хотя бы для того, чтобы нести свое наказание до скончания этого мира. — Бла-бла-бла, благородный Годрик Гриффиндор, — издевательски протянул этот голос, а потом внезапно жарко прошептал. — Ты видишь василиска? Эта дохлая тварь валяется тут уже очень долго, но она смогла бы стать прекрасным вместилищем для обломка души. И знаешь, та тварь, от которой ты пытался спасти этот мир, просто дала бы ему жизнь, а не вселилась в новое тело. Прекрасный выход, не правда ли? Но увы и ах, ты упустил свой шанс, сиди здесь до скончания времен, смотри на кусок тухлятины и думай о том, как мог бы вернуть Салазару питомца, избавить этот мир от монстра и остаться в живых. Представляешь, это даже не два зайчика одним выстрелом, а гораздо, гораздо больше… Но ведь всех прекрасных героев в первую очередь тянет отдать свою никчемную жизнь и только во вторую — включить пустую голову. Годрик вскочил на ноги, задыхаясь от гнева. Жар в комнате усилился, сознание мужчины помутилось. Сквозь тонкий звон в ушах он услышал, как все тот же голос, уже не издеваясь, приказывает ему: — Давай, избавься от него! «Избавиться?» — теряя сознание подумал мужчина, а затем увидел, как черная дымка отделяется от его тела и всасывается в недвижного василиска. Годрик с ужасом понял, что хоркрус не погиб в тот момент, когда Гриффиндор своим желанием попытался его уничтожить. Последствия подобного не хотелось даже предугадать. — Как это… — из последних сил прохрипел мужчина. — Ты просто слишком сильно не хотел умирать, — ответил голос, а затем перед поплывшим взором Годрика возник он сам. Двойник тяжело вздохнул и продолжил. — Умирать ты не хотел, поэтому вместо того, чтобы уничтожить осколок души, впустил его в себя и создал меня. Неплохая комбинация получилась, ты не находишь? Прощай, — эхом прошелестел голос и исчез, а Гриффиндор окунулся в непроницаемую темноту, чтобы через некоторое время услышать сумасшедший стук чужого сердца и взволнованный шепот: — Салазар, он живой!