Джон Мартин
Уборщик остановился и почесал уже тронутую сединой бороду, раздумывая. Слабо освещенный дверным проемом отрезок пола перед ним сливался дальней гранью с темнотой коридора, откуда веяло прохладой, и Джону Мартину представилось, будто он стоит перед входом в горную пещеру. Где-то там, в темноте, его ждали опустевшие классные комнаты восточного крыла. Несмотря на то, что на улице стоял день, в школьном здании царил мрак, и следующее освещенное, благодаря окну, место находилось довольно далеко. Джон поставил ведро, достал из переднего кармана своего серого рабочего комбинезона пачку дешевых сигарет, поднес к лицу и зажал одну между губами. Убрав полупустую пачку обратно в нагрудный карман, воспользовался старой бронзовой зажигалкой с откидной крышкой. Если бы его заметили, непременно указали бы на дверь, но за долгие годы работы в школе он выучил ее распорядок на зубок, и мог себе позволить закурить всякий раз, когда ощущал такую потребность. Сейчас, кроме охранника Винса, некому его обнаружить, а Винс, которому и двадцати-то еще не было, ему никакой не указ. При этой мысли старик довольно ухмыльнулся и выпустил сигаретный дым через ноздри. Затем вновь вгляделся во тьму коридора. Ему совершенно не хотелось идти в восточное крыло. По плану он был обязан проверить и его, но — какого черта? В пятницу вечером, когда он мог бы усесться в кресло и посмотреть игру с пивом в руке, он станет слоняться по чертовому восточному крылу, построенному первым и ныне вовсе закрытому из-за прохудившихся старых половиц и несущих перекрытий? А все эти мелкие поганцы, облюбовавшие себе эту часть здания для того, чтобы баловаться там наркотиками, тискать друг друга и черт знает зачем еще, отдыхают и веселятся? К дьяволу! Мистер Мартин докурил, бросил окурок и, затушив его носком ботинка, откинул в темноту. «Хоть какая-то от них польза, — ехидно ухмыльнулся он, — если что, скажу, что после меня тут уже побывали» Взяв ведро, Джон Мартин уверенно развернулся и, насвистывая, направился оповещать охранника о завершенной работе. Дверь с надписью «Охрана» оказалась открытой, и Джон нахмурил брови. Неужто снова нужду справляет, не запирая охранную? Вот — в этом все их «новое поколение» вместе с «надеждой страны»! Старик подошел к проему. Куртка охранника с торчащим из кармана фонариком висела на крючке. Винс, может, и не самый ответственный работник, но форму носил исправно — больше потому, что чувствовал себя в ней эдаким крутым парнем. — Эй! Сынок... — прочистив горло, окликнул Мартин, — как там тебя… Винс, я свое дело сделал! Ухожу! Вот только заброшу этот хлам к себе да переоденусь... Никакого ответа. Джон чуть было не забеспокоился, но вместо этого хлопнул себя по лбу: «Наверняка сидит в своих чертовых наушниках, а мне тут глотку зря надрывай!» Мартин с недовольной миной вошел в небольшую, напичканную электроникой комнату, где за фанерной перегородкой должен был сидеть его молодой сменщик. — Эй, Винс, черт тебя дери! Ты там уснул? — крикнул он раздраженно, а потом с ухмылкой добавил: — Или, может, помер?.. Тут мистер Мартин заметил кое-что странное, отчего его тут же охватило на этот раз вполне себе стойкое чувство беспокойства. Хранилище оружия (сказано громко для провинциального образовательного учреждения, но именно так и надлежало называть средней высоты металлический шкаф у правой стены) было распахнуто. За все то время, пока Мартин работал в школе, он никогда не видел его открытым. Но подозревал, что там хранится ствол поувесистее пистолетика на поясе Винса, например, классический дробовик 12-го калибра. И он не ошибся: на полу осталась распотрошенная картонная пачка характерных патронов — тот, кому они понадобились, все всяких сомнений, действовал в большой спешке, — а ружье на случай экстренной ситуации — исчезло. Затем он услышал этот звук. Тихий, влажный, изредка хлюпающий звук, как будто кто-то возил мокрой тряпкой по линолеуму, то и дело переворачивая ее. Он доносился из-за перегородки. Джон медленно двинулся от двери, старательно вытягивая шею, сам не зная зачем. Может быть, чтобы как можно раньше заметить пока находящуюся вне поля зрения опасность, и унести ноги? Поймав себя на этой, как посчитал он, абсурдной мысли, он возмутился, что ведет себя «как тот же молокосос», расхрабрился и завернул в закоулок, где располагался сам пост охранника — кресло перед рабочим столом с мониторами камер наблюдения и прочей видеотехникой, в которой Джон, по правде сказать, мало что смыслил. То, что он увидел, повергло его из — еще секунду назад — состояния беспокойства в неподдающийся контролю, едва ли не детский шок, — и он издал какой-то задушенный писк. Лишь по простым кожаным ботинкам и нижней части темно-синих брючин, которые рассмотрел, Мартин определил, что перед ним на полу лежит Винс. Лицо юноши заслоняли плечи незнакомца в грязной фланелевой рубашке в крупную лиловую клетку, издававшего руками тот самый скользкий звук. Руками, погруженными в разорванный живот Винса, который в тени, отбрасываемой столом, напоминал теперь бадью с клюквенным пуншем, что после каждого школьного праздника Мартину приходилось соскребать с пола вместе с рвотой — последствием тайком пронесенного алкоголя. Рядом с мертвым парнем валялся тот самый дробовик, которого чуть ранее недосчитался Мартин. Мужчина в клетчатой рубашке вытащил что-то неопределенной формы из тела охранника, поднес ко рту, зажал зубами ближний конец и с некоторым усилием, словно это была резина от старой велосипедной покрышки, наконец откусил кусок... Побледневшему Мартину удалось с трудом удержать свой обед в желудке и самолично не дополнить эту извращенно-сюрреалистичную картину в сознании безумца недостающим элементом всех школьных вечеринок. Уборщик попятился назад, и уже развернулся, дабы пуститься в безоглядный бег, но путь ему преградили еще двое. Челюсть одного из них держалась разве что на честном слове, а молочного оттенка глаза второго жадно глядели из-под бровей. — Матерь Божья... — вырвалось у старика. Отчаянной вспышкой мелькнула мысль схватить ружье Винса. Но в ту самую секунду, как подумал об этом, он испытал острую боль в горле и услышал, как с треском рвется его собственная кожа под правым ухом. Падая, он заметил ворот лиловой клетчатой рубашки из фланели. Какое-то время он еще видел вытянутую лампу дневного света на потолке, но потом все трое незнакомцев склонились над ним, закрыв ее блеклый свет рычащими и хрипящими головами, что, несмотря на дикие вопли Джона Мартина, принялись объедать плоть с его морщинистого лица...Кори Мэттьюс
В конце концов дверь не выдержала. К тому времени за ней было уже достаточно жаждущих прорваться внутрь. Через щели в дверце крайнего шкафчика в среднем ряду, Кори с ужасом наблюдал, как вслед за мистером Мартином, чье лицо выглядело так, будто над его левой половиной поработали как минимум наждачной бумагой, в помещение раздевалки неуклюже втащились еще несколько человеческих фигур. То и дело резко вздергивая головы вверх, они, казалось, принюхивались. Яростно пытались почуять добычу, которую ожидали обнаружить за дверью, однако этого не произошло. Чувствуя взмокшей спиной сквозь ткань футболки холод железной стенки и согнув шею под жердью для вешалок — парень он был худощавый, но высокий, — Кори почти не дышал. Очки его запотели, но в данный момент он был даже рад этому: из своего тесного убежища он мог видеть очертания ужасных созданий, наблюдать за ними, — но не их еще куда более ужасные физиономии, одного вида которых хватило бы, чтобы впасть в ступор или сложиться пополам в удушающем приступе паники. Существа, бывшие когда-то людьми, еще немного повертели башками, потом все вместе (насколько Кори мог разглядеть), голодно щерясь и постанывая, устремились в направлении душевого отделения, откуда доносился непрерывный шум воды, устроив между собой эдакую гонку в каком-то сумасшедшем и одновременно замедленном ритме. Наскоро сымпровизированный план, основанный на самых безумных предположениях, вроде бы, работал: перед тем, как забраться в шкафчик, расположенный прямо у двери, Кори пустил воду в смутной надежде, что это привлечет внимание тех, что толпились снаружи и бились о дверь, чуя жизнь, в страхе за ней притаившуюся, когда они наконец ворвутся в раздевалку. Тогда он смог бы улучить момент для побега. Смог бы спастись из этой западни, пленником которой стал по вине Криса Тровски и Грэди Дикинса, обернувшейся чем-то намного опаснее обыкновенной подростковой шалости. Однако времени до того, как обман раскроется, было всего ничего, и Кори, превозмогая страх и мольбы внутреннего голоса остаться в пусть относительной, но все же безопасности, выскользнул из укрытия. Спасительный дверной проем в коридор находился всего в нескольких шагах, но ноги никак не желали слушаться, и на мгновение Кори почудилось, что он вновь посреди школьного бассейна и не может пошевелить правой ногой. Он давно привык к тому, что с ним приключаются разные нелепые казусы, но после того инцидента с внезапной судорогой предпочитал держаться от воды как можно дальше. Кори еще раз посмотрел в сторону душевой, и, убедившись, что его по-прежнему никто не заметил, двинулся к выходу. Схватившись за дверной косяк, он почувствовал себя увереннее; дыхание приходило в норму. Поправив сползшие очки, он оглядел коридор. Никого. Решив напоследок проверить, не показался ли кто из душевого отсека, он быстро обернулся, — но вместо отделанного белым кафелем прохода прямо перед ним возникли кровоточащие остатки губ, открывавшие верхнюю десну почти до ноздрей, и два ряда кирпично-красных зубов. С воплем парень попытался отскочить назад, но оступился о собственную ногу и вывалился спиной в коридор. Джон Мартин — по крайней мере в этом все еще уверяла нагрудная нашивка — испустил низкий хрип, в конце переросший в свист, и угрожающе оскалился. Частично лишенный кожи подбородок вместе с разорванной наискосок верхней губой делали его оскал похожим на раскрытую пасть монстра из космического боевика, которому противостоял Арнольд Шварценеггер. Однако сам Кори отнюдь не чувствовал в себе подобной непоколебимой отваги. Тварь протянула руки, — и к ужасу Кори просто рухнула вперед, прижав его к полу своим весом. Машинально вцепившись в шею врага и удерживая его на расстоянии, Кори пытался сбросить с себя уборщика, старательно отворачиваясь от роняющего темные красные капли изувеченного рта. Старик бешено колотил ладонями о песочного цвета линолеум, царапал его ногтями, оставляя хаотичные багровые разводы. Наконец парню удалось одержать верх, и он тут же отполз вглубь коридора и быстро вскочил на ноги. Несколько мгновений он просто смотрел на тело старика в сером рабочем комбинезоне, что шевелилось и извивалось в дверном проеме, ведущем в раздевалку. Побледневшие глаза, однако, каким-то образом не утратили выражения и следили за Кори непрерывно, пугающе пристально, словно обещали разыскать его, куда бы тот ни убежал, где бы ни спрятался во всем свете. Тряхнув головой, Кори избавился от этого жуткого парализующего наваждения. И в этот момент по полу, между «мистером Мартином» и рядами шкафчиков, внезапно — перпендикулярно и тому и другому — из душевой протянулись медленно раскачивающиеся туда-сюда тени... Круто развернувшись, парень бросился к выходу из здания.