Купидон, Купидон (Matchmaker, Matchmaker)

              В последующие четыре дня, несмотря на хвалебные оды Шерлока, Джон не возлагал больших надежд на свидание с Виктором. Отчасти из-за невозможности раздобыть фотографию или хоть какую-нибудь информацию об этом парне. Гугл выдавал сотни различных результатов. И хотя за полгода жизни с Шерлоком Джон, в целях самосохранения, изучил его привычки и настроения до ненормальных подробностей, он всё же не знал простых вещей: какой университет тот посещал, какие дисциплины изучал и когда окончил учёбу. На свой прямой вопрос Джон получил предсказуемо заумный ответ: — Считай это упражнением в дедукции, Джон. Примени свои умственные способности, и разгадать эту тайну, уверен, не составит труда. Другими словами: Шерлок ненавязчиво намекнул, что не хочет, чтобы Джон знал. Он думал списаться с Майкрофтом, но решил, что ответ не стоит поездки на заброшенный склад, и отказался от этой идеи. Слава Богу, Шерлок так увлекся проектом, что жаловался на скуку каждые две минуты, вместо положенных тридцати секунд. Однако это не повлияло на ночные концерты на скрипке: с приближением среды извлекаемые смычком звуки все меньше походили на музыку. В час ночи вторника раздражённый Джон не выдержал и сжал гриф Страдивари, наконец добившись долгожданной тишины. — Если не хочешь, чтобы я заснул посреди завтрашнего «свидания», лучше убери эту штуку подальше. Шерлок ответил туманным взглядом. — О, конечно. — О чём ты думал? — Для дискуссии недостает данных. — Детектив аккуратно уложил скрипку в футляр и, прежде чем захлопнуть крышку, коснулся струн. — Спокойной ночи. Следующим вечером Джона на кровати дожидался не только новый костюм, но и запечатанный флакон одеколона. Взглянув на наклеенный стикер, он разобрал неразборчивый почерк соседа: «Любимый аромат Виктора». А любимый цвет у него, наверное, зелёный — решил Джон, рассматривая тёмно-зелёную шёлковую рубашку, идущую в комплекте с синевато-серым костюмом. Джон облачился в обновку, ощущая себя больше куклой, нежели мужчиной. Деталь с одеколоном показалась ему чересчур странной, поэтому он не стал распечатывать упаковку. Когда Джон появился в гостиной, Шерлок, восседавший в кресле в тёмно-синем халате, подался вперёд, оценивающе прищурив глаза. — Да, зелёный идёт тебе больше, чем бежевый, лучше сочетается с цветом глаз. А крой пиджака подчёркивает телосложение. Как известно, встречают по одёжке, Джон. Ты никогда не учитываешь эту истину, делая покупки, правда? Внезапно доктора поразила ужасная мысль: что если, вернувшись домой, он обнаружит, что вся его удобная повседневная одежда была заменена на безукоризненно пошитые на заказ костюмы? Не то чтобы он был против ещё парочки подобных костюмчиков, но они вряд ли подходили для ночных погонь за преступниками или работы в больнице, где испачкаться кровью, соплями и мочой — как два пальца об асфальт. Лучше разобраться со всем сейчас. Джон встретил взгляд Шерлока и не терпящим возражений тоном (тем, каким охлаждал пыл солдат, рвущихся в бой с едва зажившими ранами) сказал: — Шерлок, я люблю свои джемпера. И остальную одежду. Она удобная и вполне мне подходит. И я совсем не обрадуюсь, если по какой-то причине не смогу её найти, ясно? — Я и не думал упрекать. — Прекрасно. Надеюсь, мы друг друга поняли. Детектив не ответил, но опустил глаза. — Мне пришлось попотеть, чтобы отыскать это, — проговорил он, вытягивая фото из правого кармашка халата. — Я не особо люблю фотографироваться, но отец Виктора настоял. — Он подошёл к Джону и протянул карточку. Джон осторожно взял её за уголок. На фото были Шерлок и другой молодой парень — мускулистый, с густыми каштановыми волосами и сильным загаром. Оба в плавках, стоящие по щиколотки в, предположительно, озере. Из-за того, что парни стояли так близко, разница между ними была особенно заметна. Виктор, бывший чуть ли не на две головы ниже Шерлока, легко обнимал его за талию, в то время как рука того лежала на плече парня. Шерлок щеголял своей обычной полу-усмешкой. Очевидно, его гастрономические привычки не изменились с колледжа. Здесь он был худой, как щепка, зато высокий и мускулистый, и, похоже, солнечные лучи добавили коже немного цвета. Судя по обгоревшим плечам, с солнцем он переборщил. — Уверен, теперь ты сможешь узнать Виктора, — заверил Шерлок и попытался забрать фотографию. Джон сделал шаг назад, прижимая карточку к груди. — Ещё минутку. Я не такой шустрый. Скука, знаю. Виктор был смуглым и коренастым, с ярко-голубыми глазами и не таким острым, как у Шерлока, взглядом. На фото Виктор льнул к детективу, сияя улыбкой и подняв глаза на друга. — Находишь его привлекательным, правда? — спросил Шерлок. — На него многие пускали слюнки, когда мы шли рядом. — Вы замечательная пара. Шерлок сунул руки в карманы. — Значит, со всем разобрались. — Как думаешь, у Виктора ещё есть к тебе чувства? — Чувства? Что ты имеешь в виду? — Он всё ещё влюблён в тебя? Шерлок разразился хохотом. — Что за чушь, — выдавил он сквозь смех. — Виктор? — Такой взгляд не оставляет вариантов. — О, это его обычная манера поведения. Он — полная моя противоположность, в хорошем смысле. Очень душевный, энергичный, жизнерадостный и вместе с тем сильный духом. Ему, в отличие от меня, не знакомы хандра и депрессия. — Не вижу, почему это мешает влюбиться в тебя. — Я знаю Виктора много лет. Полагаю, возникни у него хоть малейшие чувства, я бы об этом прознал. Да даже если и нет, у него была куча возможностей открыться. После университета Виктор сменил кучу любовников. Последние отношения длились, насколько я помню, около двух лет, но завершились несколько месяцев назад. Так что, полагаю, он вполне готов вернуться в игру. — Значит, он согласился на это. — Конечно. Он очень лестно отзывался о твоём блоге. — Когда ты успел дать ему ссылку? — Джон не мог не почувствовать, что его обдурили. Друг Шерлока, прочитав блог, выведал всё о его личной жизни, а сам Джон удостоился лишь одного несчастного фото за десять минут до выхода? — О, я вывесил ссылку на своём сайте несколько месяцев назад. — Я думал, ты его ненавидишь! — Я не говорил, что ненавижу, я лишь называл его чересчур сентиментальным. Мне не особо приятно читать твои измышления о причине моей холодности, и иногда ты пренебрегаешь важными деталями расследования — у меня есть список дополнений, если захочешь внести исправления. Но, тем не менее, твой блог довольно удобоварим, и я решил — для полноты картины — вывесить ссылку на своём сайте. Джон не мог решить: принять комплимент или разозлиться. — Ну, тогда спасибо, наверное. — Не за что. Я бы не стал пренебрегать своим блогером, — ответил Шерлок. — А теперь ноги в руки — и вперёд. Ты опоздаешь. — Тебя можно оставить? Надеюсь, ты не планируешь взорвать кухню? — Майкрофт оплатил новую микроволновку, разве нет? — Шерлок. — Образцы кожи и ферментация. И да, я налеплю на бутылку ярлык и поставлю подальше от напитков. — Ну, тогда я спокоен. Джон снял пальто с крючка и, ощущая себя воришкой, тут же сунул фотографию в карман. — Оторвитесь там, — донеслось до Джона, перед тем как он захлопнул дверь. Ресторан Кхан был менее импозантным, чем Променад. Стены украшали полотна, выполненные в традиционных для Индии и Пакистана красных и жёлтых цветах. Войдя, Джон ощутил ароматы карри и чеснока, кориандра, масалы, чатни, кокосового риса и свежеиспечённого индийского хлеба — наана — и тут же вспомнил, что со времени обеда прошло пять часов. Да и тогда единственным, что попало в желудок, был недоеденный Шерлоком сэндвич с яйцом и листьями салата, который ему, видите ли, наскучил и "вообще, какого черта он должен есть каждый день?" Ресторан не был заполнен. Виктор выбрал столик в углу. В центре уже красовалось блюдо с пападумом — хрустящими лепёшками с перцем — вместе с парой бокалов и заранее откупоренной бутылкой красного. Виктор слегка изменился, если судить по фотографии в кармане Джона. Плечи определённо стали шире, кожа была не такой загорелой, а волосы, всё такие же густые на макушке, на висках заметно поредели. Направляясь к столику, он помахал Виктору. Тот повторил жест приветствия, но улыбка казалась натянутой. — Виктор, — протягивая руку, обратился Джон, — Шерлок многое о тебе рассказывал. Тот принял рукопожатие. — Значит, ты — новый сосед. Руки Виктора были крепкими и мускулистыми, и он сжал ладонь сильнее, чем требовалось. Но хирургическая практика, а особенно армейское прошлое, взяли своё — и Джон сжал его руку с неменьшей силой. — Я Джон. Рад знакомству. — Взаимно. Присаживайся, — Виктор чуть расслабился и принялся разливать вино. — Петрюс девяностого года. Мой отец обожал винтаж. Джон не особо разбирался в вине, а вспомнить что-либо из школьных уроков французского о Помероле не смог. Но уже по бурым краям этикетки, ярко-красным буквам и классическому замысловатому дизайну он мог догадаться, что вино не из дешёвых. — Впечатляюще, — оценил доктор, стараясь не переборщить с комплиментами. Военные рефлексы убедили подождать, пока мужчина закончит с вином и сядет, прежде чем самому занять стул. Виктор покрутил бокал и, прежде чем сделать малюсенький глоток, поднёс к лицу и вдохнул аромат. — Довольно крепкое, — констатировал он. Джон повторил за ним и кивнул, соглашаясь: — Очень хорошее. По правде говоря, вкус был резковатым, но ведь и Джон не был знатоком вин. Он взял пападум и разломил на четыре части, прежде чем откусить кусочек от лепёшки. — Шерлок рассказывал, вы познакомились в университете. Это правда? — Да. Во время рутинной прогулки по парку моего пса так заинтересовала нога Шерлока, что он попытался отгрызть его лодыжку. Я проводил Шерлока в госпиталь и помогал, чем мог, до полного выздоровления. Он оказался очень великодушным и даже не стал подавать заявления. В то время я был довольно робким, а гениальность Шерлока — до грубого прямолинейной, так что мы оба испытывали схожие проблемы в поиске друзей. К тому моменту, как рана Шерлока зажила, мы стали почти неразлучными. — Виктор улыбнулся, и его лицо приняло то отсутствующее выражение, какое бывает, когда человек погружается в приятные воспоминания. — Отец так обрадовался, когда я пригласил Шерлока в наше поместье на летние каникулы. Его взгляд упал на бокал, и мужчина сделал глоток. — Шерлок упоминал о смерти твоего отца. Соболезную. Пальцы Виктора сжались на ножке бокала. — У отца было больное сердце, и он плохо переносил шокирующие известия. Настало неловкое молчание. К счастью, подошедший с широкой улыбкой владелец избавил Джона от необходимости разбавлять тишину — Мистер Тревор, доктор Ватсон, меня зовут Абан. Абан был высоким круглолицым азиатом с посеребренными сединой волосами. На нём были чёрные широкие брюки, белая рубашка и жилетка; закатанные до локтей рукава открывали толстые волосатые руки. — Друзья мистера Холмса — мои друзья. Ваш ужин за счёт заведения. Прошу, заказывайте всё, чего душе угодно. — Благодарю, — ответил Джон. — Да, спасибо вам, — сухо отозвался Виктор, поставив бокал на стол. — Тогда, может быть, начнёте с самос и чана пури? — предложил Абан. — Звучит великолепно, — согласился Джон и открыл меню. — Что порекомендуете в качестве основных блюд? Владелец оттарабанил список специальных предложений с подробными разъяснениями каждого, и затем выделил три своих любимых блюда. Виктор почти не участвовал в разговоре, поэтому Джон взял заказ блюд на себя. После того, как они остановились на овощном карри для Виктора и тикка масала с чесночным нааном и порции чатни для Джона, последний спросил: — Закажем ласси? — Как хочешь, — ответил мужчина. — Тогда мне ласси с манго, — заказал Джон, и поскольку Виктор опять затеял игру в молчанку, посмотрел на Абана и сказал: — Не могу найти слов, чтобы выразить нашу благодарность. — Да всё нормально, — успокоил Абан. — Три года назад имя моего ресторана, по злому умыслу, было замешано в гнусной схеме по отмыванию денег. Благодаря Шерлоку я не потерял это место. Виктор улыбнулся. — Да, в этом весь Шерлок. Он — одна из самых выдающихся личностей, которых мне доводилось встречать. От этого неприкрытого обожания лицо обдало волной жара, и Джон сделал большой глоток вина. Чёрт, он ненавидел то, что оказался прав. Неужели Шерлок с этим живет? Как только Абан удалился, Виктор задал вопрос: — Шерлок правда хочет, чтобы мы сошлись? — Он, кажется, помешался на этом, — Джон откусил кусок от второй четвертинки лепёшки. — Всю неделю пел тебе оды. Виктор шумно вздохнул. — Вы, похоже, отлично подходите друг другу… — В качестве соседей. — У Джона зачесалась верхняя губа, и он провёл по ней указательным пальцем. — Шерлок нуждался во втором квартиранте, а мне довольно тяжко пришлось бы, живи я лишь на пенсию демобилизованного военного. — Ты ему и на расследованиях компанию составляешь, — добавил Виктор, сфокусировав взгляд на чём-то за его левым плечом. Доктор подавил порыв обернуться. — Ага. — Уверен, это до крайности захватывающе. Не знал, что у него возникла потребность в партнёре. Лучше бы он позвал меня. — Это был минутный порыв. Для этого дела он нуждался в ком-то, кто имеет медицинское образование. — Да, твой Этюд в Розовых Тонах. Я читал. — И совершенно не одобрил, судя по тону. — Много лет назад я предлагал Шерлоку любую из комнат в поместье отца, но он отказался. — Уверен, не по личным причинам. Слушай, я не знаю, что он наплёл тебе о сегодняшнем вечере… — О, он попросил, чтобы я поужинал с его другом, и заверил, что мы прекрасно подойдём друг другу. — Отлично, по крайней мере, в этом мы сошлись. — Я подумал, что смогу справиться. — Виктор моргнул и повел плечами. — Мой психотерапевт сказал, что нужно разобраться с неразрешёнными делами прошлого. — Хороший совет. — Джон глотнул ещё вина. — Мой специалист говорила то же самое, когда я вернулся. Хотя его методы по усмирению демонов прошлого — помощь сумасшедшему гению в поимке преступников — определённо не входили в список предложенных ею мер. — А теперь у него есть блогер, — констатировал Виктор таким покорным тоном, каким отверженный любовник сказал бы «теперь у него есть жена». Джон заметил Абана, направляющегося к ним с уставленным блюдами разносом. — О, отлично, вот и наши закуски. — Он выдохнул с облегчением. Если это свидание станет ещё ужаснее, придётся повторить фокус с фальшивым звонком из неотложки. Абан аккуратно примостил разнос на край стола. — Джентльмены, первая порция угощений. — Он выставил чашу с чаной, нутом в пряном томатном соусе, пахнущем кориандром, между ними, поставил рядом блюдо с пухлыми золотистыми самосами и дополнил всё двумя пустыми тарелками. — Готовил сам. Приятного аппетита. — Спасибо, — поблагодарил Джон. Его недавний волчий аппетит успел улетучиться, но не хотелось обижать хозяина, поэтому он послушно взял самосу и принялся накладывать чану в тарелку. — Лепешки слишком острые? — поинтересовался Абан. — Вы весь горите. Лицо Джона действительно было словно в огне, а во рту пересохло. Он допил вино и откусил еще от хрустящей лепёшки. — Нет, очень вкусно. Да уж, если прошлое свидание можно было назвать неловким, то это побило все рекорды. Как Шерлок мог не заметить весьма очевидной привязанности Виктора? Или обожания? Или почти десятилетней одержимости? Может, он проводил какой-то эксперимент? Если так, то это не в его характере: Шерлок частенько бывает резок, а толерантности у него не больше, чем у двухлетнего ребёнка, но он никогда не был жестоким. Абан, широко улыбаясь, заново наполнил бокалы. — Доктор Ватсон, ваш ласси скоро будет готов, — заверил он и бодрым шагом возвратился на кухню. — Натан хотел укрепить наши отношения. Там, кольцо и всё такое. И я хотел, но не мог… Прошлое не отпускало… Поэтому пришлось порвать с ним. — Мне жаль. Виктор подался к Джону, положив локти на стол. Его зрачки были расширены, в голубизне радужек ярко отражались эмоции. — Ты знаешь, каково это — когда встречаешь кого-то и понимаешь, что возникла связь, что этот человек необходим тебе, а жить без него теперь — всё равно что без звёзд на небе? Джон испытывал то самое, пробирающее до костей ощущение опасности. Это чувство он узнал на Востоке; похожие эмоции испытываешь, когда идешь по чересчур тихой улочке или местные жители слишком надолго задерживают на тебе взгляд. Тогда, в Афганистане, Джон знал: если определённые условия (непредвиденные, а потому неотвратимые) сложатся в нужной последовательности — ситуация выйдет из-под контроля, и последствия будут устрашающими. Такое случалось нечасто, но опасность существовала всегда — вероятная, не пришедшая из ниоткуда, заставляющая загустеть воздух и замедлиться время. Джон свыкся с расследованиями, поглотившим его вихрем дедуктивных измышлений Шерлока, их пробежками по городскому полю битвы — всё это стало неотъемлемыми ниточками в ткани его штатской жизни. Но он не был настолько глуп, чтобы путать обожание, восхищение или даже влечение с любовью. Так легко потерять себя, отдавшись чувству, а дружба Шерлока и так поглощала его практически целиком. По правде говоря, он был благодарен соседу за его непоколебимость и очевидное отсутствие заинтересованности. — Шерлок и я, мы не… Он женат на работе. — Да, он всегда это говорил. После того, как мы впервые занялись любовью, он сказал, что это было частью эксперимента по изучению физиологической реакции. — Ты когда-нибудь говорил с ним о том, что чувствуешь? — О, он в курсе. Шерлок всегда в курсе. Он мог мгновенно прознать об интрижке профессора, исходя лишь из состояния её туфель. Или вычислить мухлёвщика на экзамене, просто посмотрев на то, как тот держит карандаш. Уверен, тебе приходилось видеть подобное сотни раз. К тому же, никто не может заниматься любовью ТАК без… Джон выставил ладонь. — Достаточно. — Прошу прощения. Доктор отпил из бокала. Бутылки определённо не хватит. Пережить это свидание не поможет вино всего мира. — Я подарил Шерлоку череп на нашу «годовщину» — месяц вместе. Он назвал его в мою честь. Но когда возобновились занятия, у него перестало хватать на меня времени, а потом мой отец… Джон прослушал, поскольку сейчас его внимание занимал невыносимый зуд — чесались лицо, спина, руки. Губы опухли, а горло сжалось. Он посмотрел на руки — те покрылись ярко-алой сыпью. Глаза Виктора расширились. — Джон? — У меня аллергическая реакция, — пробормотал он. Что могло её спровоцировать? Иногда у него выступала сыпь, если переесть клубники, но чтобы так… — Аллергическая реакция? — Мужчина в отчаянии заломил руки, метнув взгляд на бутылку с вином. — Ты аллергик? — Нет, вино мне можно, если только ты не напичкал его бисакодилом, — хохотнул он. — Бисакодилом? — Слабительное без рецепта, — пояснил Джон. — Однажды в детстве мама дала мне его, и эта чёртова хрень чуть не отправила меня на тот свет. Никогда не забуду ту ночь в больнице. От лица Виктора, казалось, отхлынула вся кровь. — О Боже. Комната начала кружиться, горло сжалось ещё сильнее. — Анафилаксия, — еле выдавил он. — Эпинефрин. Глаза начали закрываться. — Вызовите скорую! — заорал Виктор. «Положите его на пол и расстегните воротник!» — услышал Джон, перед тем как отключиться.