Купидон, Купидон (Matchmaker, Matchmaker)

              Склонившись над кухонным столом, Шерлок нарезал на полосы повреждённую кожу с предплечья. Закончив, он окунул каждую полоску в одну из десяти специально заготовленных чаш Петри, заполненных этанолом, и остаток вечера провёл в наблюдении за процессом впитывания. Результат эксперимента должен был помочь разобраться с последним висяком Лестрейда, — тот подкинул дело во вторник, видимо, в качестве извинения за месяц отсутствия хотя бы мало-мальски интересных преступлений. Конечно же Шерлок уже разгадал дело: девушка убила свою сестру, узнав о том, что они спали с одним и тем же парнем, — но никто не станет слушать дедуктивных доводов без доказательств, как бы хороши те ни были. Так что лучше заниматься этим, нежели сидеть в кресле и размышлять о собственной скуке; даже стрельба по стенам утратила свой грубый шарм. Но даже несмотря на то что руки детектива были заняты делом, его сознание витало где-то далеко. Он представлял Джона и Виктора, увлечённо беседующих за карри и смеющихся над шутками друг друга; они склоняются друг к другу, пальцы едва соприкасаются. Победная искра, разгоравшаяся в груди всякий раз, когда он оказывался прав, погасла, не успев вспыхнуть; отсутствие триумфа или хотя бы удовлетворения заставляло ощущать пустоту. В памяти всплыли их с Виктором университетская фотография и глупое заключение Джона. Был ли Виктор в него влюблён? Исключено. Несомненно, выводы Джона основывались на поверхностном изучении вкупе с катастрофической нехваткой фактов. Но даже спустя час размышлений, Шерлоку не удалось понять, что стало почвой для предположений Джона. Эта проблема занимала его настолько, что он созрел для парочки никотиновых пластырей — для улучшения умственного процесса — но не раньше того, как разделается с текущим экспериментом. Вопреки обвинениям Джона, он никогда не страдал ни от эгоизма, ни от лени. Мысли Шерлока прервал стук в дверь. — Шерлок, дорогой, ты здесь? Детектив решил игнорировать миссис Хадсон, но у той был хозяйский ключ, а слабый стук, вместе с лёгким бряканьем о дверь чего-то деревянного, указывал на то, что в руках она держала поднос. Возможно, с бисквитами и каким-нибудь соком. — Одну минуту, — отозвался Шерлок. Он пошарил в шкафу и схватил скотч, чтобы накрыть чашки. Образцы кожи отправились обратно в холодильник. Миссис Хадсон редко открыто возражала насчёт разбросанных по квартире частей тел, но он находил, что их отношения приятнее, когда женщина не бросает обеспокоенных взглядов на эксперименты и не угрожает поднять арендную плату. Открыв дверь, Шерлок увидел в руках у миссис Хадсон поднос с огромным запотевшим кувшином, двумя глубокими стаканами и тарелкой свежеиспечённых бисквитов. — Не домработница, милый, — напомнила она. — Просто подумала, что тебе не помешает компания. Шерлок отступил и позволил ей войти. Взгляд женщины тут же метнулся к груде книг и бумаг, бывших привычным декором этой квартиры. Она водрузила поднос на свободное место на столе, взяла в руки стаканы и, чуть наклонив, по очереди наполнила насыщенно алой жидкостью — клюквенным соком, судя по запаху разбавленным джином. Протягивая один из стаканов, она поинтересовалась: — Как ты тут, держишься? Весьма неожиданно. Шерлока не так часто заставали врасплох, и он ненавидел это. Он отпил из предложенного стакана. — Нормально. А что? — О, Шерлок. — Женщина довольно ощутимо похлопала по плечу. — У двери я столкнулась с Джоном. Он был одет с иголочки, а когда я поинтересовалась, ответил, что идёт на свидание. Когда вы, мальчики, куда-то собираетесь, то всегда уходите вместе. Но сейчас ты здесь, в одиночестве. Что произошло? Джон порвал с тобой? — Порвал… — Аа, вопрос подобного рода вызван непоколебимой верой миссис Хадсон в их с Джоном сексуальные отношения. — Свидание — моя идея. — Да ты что, умом тронулся? — Утешающая рука миссис Хадсон, сложившись в кулак, стукнула в плечо. Сильно. К счастью, её намерение было предсказуемо, поэтому Шерлок сконцентрировался на том, чтобы чуть отшатнуться и стерпеть удар, а не рефлекторно отступить и дать сдачи. Но силы атаки, как он счёл, всё равно будет достаточно для синяка наутро. — Ауч, — с лёгкой обидой воскликнул он. — За что? — Ты невероятный глупец, Шерлок, — сказала домовладелица. — Вы были такой прекрасной парой. Должна признать, до Джона я почти потеряла надежду тебя пристроить. — Мы с Джоном не любовники, — пояснил детектив. — А зря. У парня определённо к тебе чувства. Будь я азартной женщиной (а ты знаешь, что скачки меня не интересуют), — Зато покер очень даже — в этом Шерлоку доводилось убеждаться неоднократно, — обязательно поставила бы на то, что Джон демонстрирует все признаки влюблённости. И что все так помешались на этой любви? Из динамика Блэкберри полился Имперский марш из Звёздных войн (единственное светлое пятно в двухчасовом насилии над психикой, которое Джон заставил вытерпеть месяц назад) возвещая о звонке. Посмотрев фильм, Шерлок сразу же сменил рингтон Майкрофта. Его заклятый враг (он отказывался называть Майкрофта братом, даже в мыслях — слишком банально, «заклятый враг» звучало намного лучше) опять намеревался капать на мозги, призывая разрешить очередную загадку государственной важности и послужить на благо королевы и страны. — Ты разве не должен ответить? Может это тот инспектор, с каким-нибудь хорошеньким дельцем для вас. — Это не Лестрейд, — отмахнулся Шерлок. — На чём основываются ваши выводы о влечении Джона? — Ну, во-первых, он всё ещё живёт с тобой. Без обид, дорогой, но это отнюдь не легко: бесчисленные эксперименты, душераздирающие звуки, издаваемые бедной скрипкой, которую ты мучаешь по ночам, частые приступы скуки, во время которых, Бог свидетель, ты и святого доведёшь. Помнишь прошлого соседа, который тебя выгнал? А сколько их было до него? Хотя, думаю, афганистанский опыт в какой-то мере послужил ему подготовкой. — Жизнь со мной нельзя сравнивать с фронтовой службой. Миссис Хадсон вскинула бровь. — С того времени как бедняжка заселился, он постоянно возвращается с парой синяков после беготни по переулкам «с вашим чокнутым» (его слова). Два месяца назад его сбила машина, что привело к недельной хромоте на здоровую ногу. Дважды в него стреляли, один раз похищали, а однажды он оказался в радиусе взрыва, чуть не похоронившего его под обломками. — Я спас его от Мориарти, — Шерлок попытался ответить привычно холодно и отрешённо, но в голосе слышались угрюмые нотки. — Я не отвечаю за безумие этого душегуба. Джон это знает. — Не зли меня, Шерлок. Мобильный детектива снова разразился рингтоном Майкрофта. И снова остался незамеченным. — Джона никто насильно не держит. И он действительно может уйти, если исчезнет опасность, дела утратят свою привлекательность, гениальность Шерлока померкнет, выдвинув на первый план его недостатки. В горле мгновенно возник мешающий дышать ком, стоило лишь подумать о том, чтобы обследовать тело без Джона, тихо заглядывающего через плечо. Он сделал глоток сока; джин обжёг язык. — Джон нуждается в адреналине. В опасности. Именно это излечило его ногу. В этом я всегда буду средством, а не целью. — Как-то плохо у тебя получается. — Миссис Хадсон протянула бисквит. — Ешь. Ты такой худющий, что я поцарапала кулак о твои кости. Шерлок нехотя взял предложенное угощение, ещё тёплое и пахнущее топлёным шоколадом и корицей. Он откусил с краю. Выброс сахара, соли и жиров заблокирует мыслительные пути и снизит мозговую активность, но сейчас он не на деле. Неспособность к мышлению, по правде говоря, даже станет облегчением. И кокса, тяга к которому никогда не ослабевала, не потребуется. Рисковать нельзя: если Лестрейд поймает за употреблением, сразу же отстранит от расследований. Слишком пугающая перспектива, чтобы просто отмахнуться от последствий. — Джон сияет, наблюдая за тобой, это нельзя не заметить. Он постоянно рассыпается в комплиментах. — Он в восторге от моих методов дедукции. — Шерлок зарделся, не в состоянии спрятать улыбку. Телефон заиграл Лунную сонату Бетховена. Виктор? Шерлок бросил бисквит на стол и метнулся к дивану, попутно вспоминая, где в последний раз видел мобильный. Виктор точно не стал бы звонить сейчас — значит, дело срочное. Первая мысль была о Мориарти. Поскольку полиция не нашла тела среди развалин бассейна, нельзя было стопроцентно считать его врага погибшим. Как раз таки наоборот. Мориарти снова похитил Джона? Не в его стиле. Он всегда бахвалился своей непредсказуемостью и ненавидел повторяться. Но именно благодаря этому подобный ход и имел бы эффект неожиданности. Ладони Шерлока успели вспотеть к тому моменту, как он отыскал телефон, и тот выскользнул из рук, упав на плед. Он поднял его и нажал на кнопку ответа. Держать телефон у уха всегда казалось ему нелепым. — Шерлок Холмс. — Шерлок, прости меня, — невнятно произнес Виктор; он плакал. — Соберись, — потребовал Шерлок, едва не сорвавшись на крик. — Что произошло? — Джона увезли в госпиталь. — Он пострадал? — Следующий вопрос пришёл сам собой: — Он мёртв? Будущее без Джона представлялось… нерадужным и совершенно точно неблагоприятным для работы Шерлока (хоть пока не представлялось возможным точно идентифицировать насколько и понять, на чём основывалась такая уверенность). — Это была… — Виктор колебался. — У Джона возникла аллергическая реакция. Его состояние стабильное, скоро придёт в себя. Но до утра его подержат здесь. Облегчение сменило напряжение, оставив лёгкое головокружение и дрожь. — Какая больница? — Королевский госпиталь, палата 379. Шерлок нажал на отбой, сунул Блэкберри в карман халата и направился к двери. — Мне нужно идти, — бросил он миссис Хадсон. Женщина перехватила его между креслом и дверью, ткнув указательным пальцем ему в грудь. — Ты никуда не пойдёшь в халате. Джон сильно пострадал? — Аллергическая реакция. Состояние стабильное. — Шерлок оглядел себя с ног до головы. На нём и правда был халат, на правом рукаве красовалось мокрое пятно от, вероятно, пролитого этанола, а грудь была усеяна крошками. — Да, вы правы. Нужно переодеться. Даже такая небольшая трата времени причиняла дискомфорт: ему хотелось скорее убедиться в физическом состоянии Джона, хоть Виктор и заверил, что тот стабилен. Но, с другой стороны, пять минут ничего не решат, а привести себя в порядок необходимо. Шерлок вошёл в спальню. Пока сознание боролось с терзающим ощущением горечи — реакцией на неожиданные новости (он отказывался назвать это эмоциями; социопатия — его официальный диагноз, освобождающий от подобных отвлекающих факторов), он никак не мог перестать думать об этой «аллергической реакции». У Джона аллергия только на пищу — а точнее, на клубнику, и то слабая. Конечно, не самое приятное дополнение к первому походу в индийский ресторан. Но, учитывая время, в течение которого он отсутствовал, плюс время на поездку в госпиталь, — они вряд ли успели добраться до десерта. Естественно, аллергия может проявиться у любого человека в любой период жизни, но Шерлок с Джоном ели индийскую пищу так же часто, как итальянскую. Возникни у него что-либо, в будущем он старался бы избегать аллергена. Значит, такое произошло впервые. Обычно Шерлока привлекали загадки, но лишь в тех случаях, когда те не приводили к госпитализации соседа. Детектив рассеянно выложил костюм на кровать, сбросил халат и натянул приготовленную одежду. Извинения Виктора, как только он поднял трубку, и его колебания, прежде чем приступить к описанию сути проблемы — с этим тоже ещё предстояло разобраться. Что тот намеревался скрыть? Хоть и сложно было поверить в то, что университетский друг решил отравить его соседа, нельзя было отрицать такую возможность. Нужны были факты. Грубейшая ошибка — строить теории, исходя из пустоты. Но пока он натягивал носки, возможные варианты упрямо прорывались в сознание. Что если Мориарти заплатил Виктору, чтобы тот отравил Джона? А может, Виктор отравил его по личным причинам? Например, в качестве откупа от тех, кто шантажировал его отца, и чтобы защитить наследство. Первое предположение казалось правдоподобнее второго: какой прок шантажистам Виктора от убийства соседа Шерлока? Может, он вообще ни при чем, а все дело в банальном перевозбуждении? С его характером это более чем возможно. Возвратившись в гостиную тремя минутами позже, Шерлок заметил, что миссис Хадсон всё ещё не ушла. Только теперь она держала бумажный пакет. — Ну, в добрый путь. В каком госпитале наш мальчик? — Она протянула пакет с, предположительно, бисквитами. — Больничная еда быстро ему наскучит. Шерлок выхватил пакет. — Мы не знаем, на что у него аллергия. — Я прощу тебе грубость, потому что сейчас ты явно не в себе, — сказала миссис Хадсон и сопроводила его до нижнего этажа. Снаружи шёл дождь. Женщина молча открыла зонт и протянула Шерлоку, чтобы тот прикрывал их обоих. Они молча стояли на углу, провожая взглядом переполненные такси. Шерлок был готов выскочить навстречу четвёртой машине, неважно, пустая та или нет, как напротив дверей затормозил чёрный лимузин. Дверца отворилась, и помощница Майкрофта — Шерлоку до сих пор не удалось выведать её имя, и это бесило его до чёртиков, — не поднимая взгляда от Блэкберри, приказала: — Садитесь. — У меня нет времени на ребячество Майкрофта. Джон в… — В больнице. И если бы у тебя хватило ума прочитать сообщения брата… — Заклятого врага. — Моего работодателя, то ты бы знал, что он приносит глубочайшие сожаления, поскольку не может быть здесь из-за проблем в правительстве, поэтому предоставляет автомобиль для личного пользования. — Превосходно. — Миссис Хадсон залезла в лимузин, заняв место рядом с помощницей Майкрофта. Она наклонилась к девушке, дотронувшись до её плеча, и спросила: — Шерлок ни за что не признается. У них с братом много общего? — Ни капельки, — ответил Шерлок. Он чувствовал себя уязвлённым, принимая помощь Майкрофта даже в таком незамысловатом деле, как поездка в его автомобиле. Слишком уязвлённым, чтоб испытывать благодарность. Но стоять здесь и дожидаться свободного такси — тоже не дело. К тому же, если Джона отравили намеренно, тем более нужно мчаться в госпиталь как можно быстрее. Он последовал в лимузин за миссис Хадсон и расположился напротив женщин. Двери закрылись автоматически. Майкрофт со своими суперприспособлениями. Как только лимузин тронулся, брюнетка посоветовала Шерлоку расслабиться. Её Блэкберри запищал, и улыбка сошла с лица. — Майкрофт знает тебя слишком хорошо, чтобы ожидать такого проявления широты души, как благодарность, но вскоре он попросит о небольшой услуге. Шерлок скрестил ноги и прижал сложенные домиком пальцы к губам. Фактов было недостаточно, зато мыслей — навалом. Бессвязных. Нелогичных. Неразборчивых. Он быстро заморгал, пытаясь очистить свой жёсткий диск, пока за тонированным окном лимузина в буквальном смысле проплывал Лондон.

***

Джон пришёл в сознание в машине скорой. Бешеное сердцебиение, писк приборов, холод, острое чувство страха от недавно вколотого адреналина (это предположение основывалось на пульсации в правом бедре), — всё это на секунду заставило поверить, что он снова в Афганистане. Нос и рот закрывала кислородная маска. Он попытался пошевелиться, но конечности не слушались. — Давление нормализируется, 100/55. Доктор Ватсон? Слышите меня? У вас случился анафилактический шок. Джон с трудом разомкнул губы. — Я знаю, — голос на выходе получился хриплым и с присвистом. — Не пытайтесь разговаривать. Отёк трахеи сошёл, но дыхательные пути всё ещё частично заблокированы. Вам несказанно повезло, что у одного из посетителей оказался анапен. В противном случае, точно пришлось бы интубировать. Мы едем в Королевский госпиталь. С вами всё будет хорошо. Джон закрыл глаза и погрузился в забытье. Левую руку пронизывала боль в том месте, где был введён внутривенный катетер (в такие моменты он ненавидел то, что левша), а еще возвратился тремор, мучивший руку после ранения. Очевидно, укол адреналина и последующая отправка в госпиталь после передоза слабительным — обстоятельства, не особо благоприятно влияющие на удерживание психосоматического расстройства на безопасном уровне. Это свидание достойно официального звания «худшее в жизни». Неужели бывший кавалер Шерлока действительно подсыпал в вино слабительное? Даже парни из университетской команды по регби (а у некоторых было действительно извращённое чувство юмора; Джон знал, он был одним из них) не опустились бы до уровня детсадовского развода. Хотя он, всё же, жалел Тревора. Джон, должно быть, снова потерял сознание, либо заснул, поскольку не помнил прибытия в госпиталь, очнувшись уже в палате. Изголовье кровати было поднято. Джон открыл глаза, и первым, что он увидел, было расплывающееся лицо Виктора Тревора. — Джон? — Виктор совсем рядом. Эта неприятная близость в сочетании с вколотым адреналином, бушующем в организме, мгновенно пробудили военные рефлексы. Он сел, схватил его за воротник и дёрнул вниз. Раздался приглушённый хруст переносицы, и мужчина зарычал, размахивая руками в попытке отстраниться. Его кровь струилась по лбу Джона и заливала глаза, вызывая жжение и слёзы, но он продолжал крепко держать Виктора, даже когда тот качнулся назад. Катетер выскользнул вместе с прикрепленными к груди присосками ЭКГ, и оба повалились на пол, запутавшись в больничных простынях. Виктор нанёс смачный удар, и Джон застонал. По счастливой ли случайности, либо из уважения, Джона разместили в дальней части палаты, подальше от двери, и повесили занавеску, отделяющую его койку от соседской. Судя по отсутствию криков или настойчивых ударов по кнопке вызова медсестры, сосед либо находился без сознания, либо же койка пустовала. Наверное, к лучшему. Джон пригвоздил Виктора к полу, сжав горло пальцами. — Что, твою мать, ты наделал? Виктор извивался, из перекосившегося вправо носа хлестала кровь. Он открыл рот и издал сдавленный хрип. Джон заставил себя ослабить хватку, чтобы тот смог говорить. — Клянусь, я не знал! У меня и в мыслях не было причинять тебе вред! В голосе слышался характерный присвист — признак того, что Джон сломал ему нос. Но он совершенно не собирался испытывать угрызений совести. — По-твоему сколько тебе? Двенадцать? — Прости! Джон всё же был слаб; его била мелкая дрожь, а по левой руке стекала струйка крови. В ровном положении его удерживали лишь собственные ладони, которыми он упирался в ключицы Виктора, но ярость придавала голосу твёрдости: — …Или кто-то заплатил, чтобы устранить меня на вечер? — Отдавая должное прожитому с Шерлоком времени, Джон нашел, что вторая теория вероятней. — Нет! Поверь мне, — Виктор всхлипнул. — Это мелочно, знаю. Просто я подумал… Что не смогу вынести мысли о том, что вы вместе, после всего, что у нас было… — Ты грёбаный придурок. — Джон закашлялся, и перед глазами возникла белая пелена. — Знаю, — Виктор поморщился. — Я позвонил Шерлоку. Он в пути. Можешь сказать, что я во всём виноват. Понимаю, это может стоить нашей дружбы… — Убирайся. — Собрав всю волю в кулак, Джон откатился влево, упершись ладонями в пол. — Хорошо, как скажешь. — Виктор выполз из-под него. — Помочь подняться? — Нет. — Джон закрыл глаза и попытался унять дрожь. — Я позову медсестру. — Шагов не последовало, лишь ворчание и шелест ткани. Мгновение спустя, Виктор смущённо произнёс: — Знаю, у меня нет права на вопрос… — Ты прав, нет. — Кровотечение из раны от катетера стало слабее, и Джон для верности зажал её подолом больничной пижамы. С другой стороны палаты послышался бойкий стук в стену, и не в меру оживлённый женский голос игриво поинтересовался: — Доктор Ватсон, вы в порядке? Нужно заново прикрепить провода ЭКГ и… — Дайте мне пару минут! Если станет хуже, я воспользуюсь кнопкой экстренного вызова... — Доктор Ватсон! — Пару минут! Пожалуйста! Я в порядке! Она засмеялась, на этот раз совершенно искренне, забыв напускное радушие. — Две минуты! Джон откинулся назад, облокотившись о край койки, и открыл глаза. Виктор стоял между койкой и занавеской, втупившись в пол и нервно заламывая пальцы левой руки. — Один вопрос. И больше я тебя не увижу. — Да, да, просто… — Виктор отшатнулся, смяв занавеску. — Давай уже, — приказал Джон, — спрашивай. — Ч-что ты сделал для того, чтобы он тебя выбрал? — Ничего. — Он бы рассмеялся, если бы не адская боль. Если бы это не привело к истерике. — Мы с Шерлоком не вместе. Виктор мгновенно поднял голову. — Но… — Заткнись. Мужчина вздрогнул. — Объясняю в первый и последний раз, — голос Джона был тихим, и Виктор чуть повернул голову, стараясь расслышать, но ближе не подошёл. — У нас нет сексуальных отношений. Поэтому вынуждены огорчить всех, кто уверен в обратном. Ты должен был догадаться: с чего ему тогда посылать меня на свидание с тобой? — Он сделал вдох. Это не принесло успокоения. — Но если уж у тебя такие траблы с пониманием или принятием настолько вопиюще очевидной истины, позволь мне обрушить её на тебя: пора, мать твою, двигаться дальше. — Я — ближайший претендент на звание друга Шерлока. Это означает, что он крадёт мою еду, без спроса пользуется ноутбуком, круглосуточно забрасывает смс-ками, таскает с собой на места преступления, только чтобы впоследствии обозвать идиотом. В продуктовый его не затащишь, квартира вся усеяна частями тел, а стоит мне заикнуться насчёт чего-либо из этого — все доводы тут же отметаются как необоснованные. Это — дружба Шерлока. Его любовь поглотит тебя заживо. — Но перед тем, как ты «случайно» едва не отправил меня на тот свет, упоминался парень, который по Бог знает какой причине был согласен жениться на тебе. Моё предложение: найди его и ползай на коленях, умоляя вернуться. Потому что даже если бы Шерлок был способен испытывать или проявлял интерес к такой банальщине, как романтические чувства, ты точно не был бы единственным. Виктор съёжился, подрагивая, словно лист на ветру. Его пальцы, казалось, переплелись намертво, и он сморгнул слезу. Шторка позади резко отодвинулась, и за ней предстал Шерлок, с бумажным пакетом в руке. Из-за его плеча выглядывала миссис Хадсон. — Боже правый! — воскликнула она. Джон, опираясь о край койки и собравшись с остатками сил, попытался встать; дыхание совсем сбилось. — Я в порядке. — Не глупи, дорогой. — Женщина в момент оказалась рядом, обхватив его за талию и поддержав. — Садись. — Она помогла опуститься на край койки и нажала кнопку вызова медсестры. Шерлок стоял, как вкопанный. Он не сводил с Джона глаз, и на лице отражались те же испуг и болезненная уязвимость, исказившие его в бассейне, когда он срывал с него бомбы, отбрасывая их как можно дальше. Но как только его взгляд обратился к Виктору, выражение лица тут же стало жёстче. — Что ты наделал? — Это вышло случайно, — ответил за него Джон. Шерлок не сводил с него холодного и пристального взгляда, каким обычно следил за процессом разложения. — Ты виноват в этом? — Он не собирался причинять мне вреда. Это просто нелепая случайность, — Джон снова взял на себя право ответа. Он не верил в социопатию Шерлока, зато сам Шерлок — вполне. И доктор даже представлять не хотел, что может произойти, когда его ярость от предательства человеком, которого он считал другом, столкнётся с иллюзорной беспристрастностью. Шерлок двинулся на Виктора, заставляя того пятиться назад и в конце концов упереться в окно. — Шерлок, прошу тебя, забудь об этом, — окрикнул Джон, сделав попытку подняться. — Ни с места, Джон, — приказал детектив. Он прижал ладони к стеклу, по обе стороны от Виктора, лишив того возможности выскользнуть, и склонился к уху мужчины. Бумажный пакет, по-прежнему находившийся в руке, смялся от давления; Джон не слышал, о чем говорил Шерлок. Глаза Виктора расширились, рот приоткрылся, а губы задрожали. — Не надо, — умоляюще прошептал он, вцепившись в пальто Холмса. — Пожалуйста, не надо. — Пальто, — коротко осадил Шерлок. Виктор отдёрнул руку от ткани, словно обжёгшись. — Мне жаль. — Не уверен, — холодно проговорил он и отступил в сторону. — Полагаю, твои дела здесь завершены. — Да… — Виктор вытер вспотевшие ладони. — Эм… мне пора. — Он шагнул к двери, но затем метнулся к смятой занавеске, чтобы вернуть всё как было. — Прошу прощения, — пробормотал он и, спешно покидая палату, чуть не сбил медсестру. — Доктор Ватсон? — Вошедшая сестра нахмурилась, едва хорошенько разглядела Джона. — Вы говорили, что всё в порядке. — Так и есть, — подтвердил Джон, подтягивая босые ступни на койку. — Разве что вена порвалась. Придётся ввести катетер заново. Кхм, все же... лучше в правую. Он позволил глазам закрыться, ощущая странное спокойствие. Уют. Защищённость. Скорее всего прекращалось действие адреналина, но ему было плевать...