Купидон, Купидон (Matchmaker, Matchmaker)

              Утром на кухне Джона встретил идеальный порядок. Не такой, как во время визитов миссис Хадсон, с наспех засунутыми в холодильник или шкафчики экспериментами; нет, на этот раз кухня претерпела изменения позначительнее. Пол блестел. На столе красовалась скатерть — белоснежная, с вышитыми цветами и золотистой отделкой по краю. В центре стояла маленькая ваза: две невинных маргаритки лишь подчёркивали её забавный сине-зелёный цвет. На окне - о, господи! - появились шторы (по виду такие же старинные, как и скатерть). Они приглушали утреннее солнце, отчего свет ложился на стол мягкими неяркими волнами. Джон облизнул зубы, чувствуя сладковатый привкус пасты. — Шерлок? — решился позвать он. Ответа не было. Джон осторожно перешагнул порог; подошвы тапочек (в квартире, где рискуешь в любой момент вступить в разбросанные свиные кишки, тапки — жизненная необходимость) скрипнули на свежевымытом полу. Даже от пятен крови под столом не обнаружилось и следа. Чарам не поддалась разве что прожжённая столешница, где соляная кислота оставила память о внезапном озарении Шерлока. Но даже она была прикрыта пластиковой подставкой приятного бежевого цвета. Джон поставил чайник и заглянул в холодильник. В нём явно прошла ревизия, и, хоть на второй полке по-прежнему находились два маркированных контейнера с пометками «пальцы» и «печень» (конечно, дальше было расписано подробнее), кружка с плавающими глазами испарилась вместе с замоченным в йогурте желудком. Последний покоился на столе, пока не начал попахивать, и тогда Джон поставил ультиматум: желудок отправится либо в холодильник, либо в мусорку. В дверце дожидались три нераспечатанных пакета молока: цельного, двухпроцентного и со вкусом карамели. Двухпроцентное - идеально для хлопьев. На холодильнике стояла чаша с фруктами. Взяв нож и банан, Джон нарезал его в свой завтрак. Когда чайник засвистел, он налил чашку чая, не пожалев молока. Стол всё ещё казался чужим, но он всё равно никогда не ел за ним, поэтому просто взял завтрак в гостиную. Там тоже царил порядок, а привычный ворох книг и бумаг превратился в аккуратно сложенную под кофейным столиком стопочку, вершину которой венчала книга Анселя Адамса о фотоискусстве. Джон, собираясь поесть перед телевизором, устроился на диване. От обивки исходил слабый сосновый аромат. Шерлок что, драил квартиру всю ночь? Эта мысль заставила Джона улыбнуться. Он едва ли хотел, чтобы подобное вошло в привычку, но эта конкретная попытка угодить попала точно в цель. Медленно жуя хлопья, он ждал, когда сосед вычислит время его пробуждения и заскочит в гостиную за похвалой. Как было два месяца назад, когда Шерлок пропылесосил всю комнату после того, как уронил контейнер с ногтями. Он специально оставил пылесос между гостиной и кухней и, когда Джон, с ещё влажными после утреннего душа волосами, не сразу отметил его «уборочные» таланты, подошёл к пылесосу и начал сматывать шнур, как будто только что вспомнил, что забыл его убрать. — Ты даже в углах вычистил, — похвалил Джон, потирая заспанные глаза. — Выглядит неплохо. — Это наискучнейшее занятие на свете, — отрезал Шерлок, отвернувшись к пылесосу, но Джон всё же успел заметить тронувшую губы улыбку. — Не устаю поражаться недалёкости тех, кто делает это ежемесячно или еженедельно. Неделю спустя Ватсон всё ещё находил в ковре частички застрявших ногтей. Джон домучил хлопья и выпил остатки молока из миски. Шерлока по-прежнему не было. Помыл посуду. Шерлок так и не появился. Новых смс не приходило. Он пролистал до сообщений с прошлого вечера, в основном для того, чтобы убедиться в реальности произошедшего. Лестрейд думает, я влюблён в тебя... Что же произошло? Ему стало не по себе. Хотелось, чтобы Шерлок был рядом — сидел, надувшись, на диване и проклинал суетность мира. В 7:45 Джон оделся на работу. Перед отъездом послал Шерлоку смс. Ты убрался на кухне? — ДВ Шерлок ответил, когда Джон спускался в метро. Я поступил правильно? — ШХ Более чем. Я впечатлён. — ДВ Отлично. Не могу говорить. Дело. — ШХ Джон закрыл телефон. Шерлок даже не удосужился позвать его? Да, он знал, что ему на работу, но раньше это никак не сдерживало детектива. Зажатый в поезде между без умолку трещащим по мобильнику клерком и парой перешёптывающихся школьниц, Джон схватился за поручень и постарался успокоиться. Шерлок решил, что после приглашения на свидание Джону положена некоторая доля обычного человеческого внимания, так чем он недоволен? В течение следующих трёх дней Джон почти не виделся с соседом. Когда он уходил, Шерлок только появлялся в квартире, а когда возвращался, то успевал лишь помахать другу в спину. Шерлок не был враждебным или холодным — он больше походил на одержимого. С раскрасневшимися щеками, спутанными волосами и обращённой к Джону озорной и задумчивой улыбкой, детектив смотрел так, словно он представлял из себя захватывающую головоломку, достойную изучения, — но всё же держал дистанцию. Они ни разу не соприкоснулись. Когда Джон наконец попытался приблизиться к соседу, тот в момент отскочил, пробормотав: "Мне пора!", практически слетел вниз по лестнице и выбежал из дома. Общение им заменяла переписка. Табу на еду ещё в силе? — ШХ Нет, если ты не собираешься отравить меня, как твой чокнутый бывший. — ДВ Виктор не мой бывший. — ШХ Ты спал с ним три месяца, а затем он привёл тебя домой и представил отцу. Он твой бывший. — ДВ Он ничего не значит. Меньше, чем ничего. — ШХ Я пойму, если у тебя ещё есть чувства к нему. И удивлюсь, если нет. — ДВ Почему? — ШХ Потому что ты человек. — ДВ В техническом смысле. — ШХ Во всех смыслах. — ДВ Три часа спустя. Как относишься к перепелам? — ШХ Хорошо. — ДВ Улиткам? — ШХ Ну, коньки не отброшу. — ДВ Итальянской кухне? — ШХ Обожаю Италию. — ДВ Полночь. Ты предпочитаешь рассветы закатам. — ШХ В основном. Зачем спрашиваешь? — ДВ Проверяю теорию. — ШХ На следующее утро в вазе на кухонном столе стояла роза. Рядом лежал конверт. Джон открыл его. Внутри был подарочный сертификат на массаж в салоне, выписанный на семь вечера вторника. Спасибо за подарочную карту. — ДВ Благодарность за раскрытое дело. Подумал, тебе понравится. — ШХ Присоединишься ко мне? — ДВ Занят. Почему дела о краже всегда невыносимо скучные? — ШХ Я могу помочь. Говорят, боль, поделённая надвое, переносится легче. — ДВ Это физиологически невозможно. Кроме того, у тебя работа. — ШХ Мне к десяти. — ДВ Тела нет. — ШХ Ничего страшного. — ДВ Не могу говорить. — ШХ В полдень. Почему ты никогда не показывал свой выпускной альбом? — ШХ Мы же договорились, что ты не будешь копаться в моих вещах. — ДВ Ты не говорил, что играл на кларнете. — ШХ Значит, несмотря на твою дедукцию, во мне ещё осталась загадка. — ДВ Не обольщайся, я плохо старался. — ШХ Кларнет — третья попытка, после барабанов и электрогитары. — ДВ По фото видно, что ты наслаждаешься игрой. — ШХ Мне нравится классическая музыка. Поэтому я и терплю тебя столько времени. — ДВ Большинство людей не выдерживало. — ШХ Выходит, я — не большинство. — ДВ Определённо. — ШХ Вечером, когда Джон кипятил воду для пасты. Если бы сын стащил у тебя более двухсот тысяч фунтов, ты бы заметил? — ШХ Всё ещё работаешь над кражей? — ДВ В том числе. У меня нет времени на этих истеричек. - ШХ Ел сегодня? — ДВ Нет необходимости. — ШХ Оставлю пасту в холодильнике. Поешь. Не хочу, чтобы ты вырубился на улице. — ДВ Я не собираюсь терять сознание. — ШХ Пожалуйста. — ДВ Хорошо. — ШХ Часом позже. Эти люди — идиоты. В смысле, их идиотизм превышает среднестатистические показатели. Думаю, им под силу понизить айкью всей Британии. — ШХ Сделай перерыв, отдохни. Вернись домой и поужинай. — ДВ Не сейчас. — ШХ Я правда ценю твои усилия, но свидание необязательно должно быть идеальным. Мы могли бы просто сходить к Анджело. — ДВ И в чём будет отличие от нашего привычного ужина? — ШХ Мне не нужны отличия. Хотя я рад, что ты избавился от того желудка. — ДВ Значит, ты передумал насчёт свидания. — ШХ НЕТ! — ДВ Я всё пойму. Не беспокойся, что ранишь мои чувства. Ты в любом случае останешься моим соседом и партнёром по расследованиям. — ШХ Теперь уже ты передумал? — ДВ Нет. — ШХ Тогда в чём проблема? — ДВ Ни в чём. — ШХ Отлично. — ДВ Во вторник утром. Ты закончил с кражей? — ДВ Давно. — ШХ Увидимся сегодня? — ДВ Нужно разобраться кое с чем. — ШХ Я скучаю по лучшему другу. — ДВ Так позвони ему. Или ей? — ШХ Это ты, болван! — ДВ Оу. — ШХ Неужели ты не знал? — ДВ Я думал, мы коллеги. Так ты сказал Себастиану. — ШХ Это было сразу после того, как ты бросил в молоко кусок разлагавшейся плоти с личинками и не сказал мне. Я почти донёс ложку до рта, когда заметил, как эти штуки шевелятся в хлопьях. А когда я вылил всё тебе на голову, ты закатил истерику, потому что я «испортил эксперимент». Тогда ты спрятал мой ноутбук. Если б миссис Хадсон не пригрозила выселением, я бы никогда не нашёл его. — ДВ Я повернул череп так, что он смотрел прямо на твою пропажу. — ШХ Я к тому, что тогда не чувствовал себя очень уж расположенным к дружбе с тобой. — ДВ И я извинился. — ШХ Ты дефрагментировал мой жёсткий диск, оптимизировал память и обновил антивирусник. Слов "мне очень жаль" не звучало. — ДВ Я думал, апгрейд ноутбука скажет больше, чем жалкие вербальные попытки раскаяться. — ШХ Иногда слова имеют значение. — ДВ Да, конечно. Например: «Берегись!» или «Горим!», или «У него пушка!» — ШХ Или «Я тебя люблю». — ДВ Шерлок? — ДВ Теперь ты игнорируешь меня и в переписке? — ДВ Пожалуйста, не надо об этом. — ШХ О чём? — ДВ Если я окажусь не способен на взаимность, то всё усложнится. Тебе будет больно, и ты снова захочешь побыть один. Депрессия может затянуться, а без регулярных всплесков адреналина вернётся хромота, и ты опять задумаешься о суициде. Это неприемлемо. — ШХ Без обид, Шерлок, но я не буду кончать с собой от неразделённой любви. — ДВ Ты нуждаешься в расследованиях не меньше моего. — ШХ Это не делает из меня потенциального самоубийцу. — ДВ Тогда почему ты хранишь пистолет? — ШХ Сентиментальность. — ДВ Он всегда тщательно начищен и заряжен, но лежит недостаточно близко, чтобы схватить его для защиты. — ШХ И? — ДВ И когда ты берёшь его, то сначала направляешь дуло на себя. Незначительная, но красноречивая деталь. Порядок движений отточен, и, хоть ты стремишься избавиться от привычек прошлого, автоматика остаётся. — ШХ Джон? — ШХ Ты изучил меня вдоль и поперёк, да? — ДВ Отнюдь. — ШХ Точно: ты не знал, что пятнадцать лет назад я играл на кларнете. — ДВ Ты часто удивляешь меня. — ШХ Верится слабо. — ДВ Я до сих пор не понимаю, откуда в тебе столько доброты. Ты беззаветно заботишься обо всех пациентах — совершенно незнакомых людях. Это иррационально, требует эмоциональных затрат и снижает способность мыслить, но всё же ты изо дня в день летишь на работу, как на крыльях. — ШХ Твой поступок на нашем первом деле: ты не задумываясь выстрелил в человека, но и это не подкоптило твоего ангельского нимба. Я хотел бы убить ради тебя, но это лишь добавит черноты в мою душу, да и ты вряд ли погладишь меня по головке. А я так боюсь тебя разочаровать, что одна мысль об этом вызывает у меня панику, учащённое сердцебиение и испарину. Не знаю, почему, но при прикосновении к тебе во мне просыпаются те же симптомы; я должен находить их отвратительными, но вместо этого хочу испытывать снова и снова. — ШХ Не могу понять, как ты умудряешься всем нравиться. Я провёл углублённое исследование поведения человека и сейчас пользуюсь познаниями, когда нужно сымитировать нужную эмоцию, но притворяться двадцать четыре часа в сутки невозможно. Ты же великолепно ориентируешься в сентиментальном море. — ШХ Ты не безнадёжен, но твои рассуждения всегда банальны, и всё же ты задаёшь верные вопросы. Всегда. Ты помогаешь мне думать. Не понимаю, почему нуждаюсь в тебе. Не понимаю, почему ты смеёшься над моими шутками, когда другие отводят взгляд и выглядят испуганными. Не понимаю, почему теперь, когда ты изучил все тёмные стороны моей натуры, ты продолжаешь мне улыбаться. Не могу найти ответа, почему твой утренне-заспанный вид бодрит лучше кокаина и волнует больше, чем вскрытие. — ШХ И, несмотря на мою неспособность чувствовать, я отчаянно хочу любить тебя. — ШХ Джон уставился на телефон. В глубине души он ещё верил, что Лестрейд преувеличил или по ошибке заподозрил у Шерлока чересчур сильное влечение к соседу. «Люди смотрят, но не видят», как часто жаловался Шерлок. Он прав. Как Джон мог не заметить очевидных черт в человеке, с которым делил жильё, проливал кровь, слёзы и пот? Из-за детских обид Шерлока и его истерик, полной неспособности справляться с рутинными задачами и, наоборот, маниакальной сосредоточенности на делах все видели его самоуверенным и высокомерным упрямцем. Сейчас же в его словах было столько робости, столько искренности… К чёрту свидание. Джону хотелось сжать Шерлока в объятиях, покрывая виски поцелуями, изучать его и открываться для изучения, пока не растворится неопределённость, воображаемые секреты, неловкость, нерешительность, пока они не сольются в одно целое — и неважно, будет оно называться дружбой, любовью или ничем из этого. Возвращайся в квартиру. — ДВ Тебе на работу через час. — ШХ В пекло работу. — ДВ Я ещё не закончил приготовления на завтра. — ШХ В пекло приготовления. — ДВ Я знаю, ты восхищаешься моим интеллектом. Прости, если разочаровал таким путанным признанием. — ШХ Разочаровал? Это лучшая серия комплиментов в моей жизни. — ДВ Так тебе понравилось? — ШХ Я в восторге. Это было потрясающе. Удивительно. Невероятно сексуально. Ты нужен мне здесь и сейчас. — ДВ Ты намекаешь на сексуальное взаимодействие? — ШХ Ещё как намекаю. — ДВ Тогда увидимся завтра. — ШХ Ты ... не заинтересован в сексе? — ДВ Я нахожу акт приятным, как хорошее упражнение на дедукцию, только с физическим уклоном. — ШХ Тогда в чём проблема? — ДВ Лучше подождать до завтрашнего свидания, в противном случае поспешность в переводе наших отношений на новый уровень может повлиять на результаты. — ШХ Шерлок, мы взрослые люди. И живём вместе. Я видел тебя голым, ну или почти голым, что не суть. Ради бога, мы пережили взрыв бомбы! Думаю, нам нечего опасаться. — ДВ Пожалуйста, давай не будем торопить события. — ШХ С каких пор сосед начал подражать благородным героям любовных романов? Джон вздохнул. Только потому, что ты мой лучший друг. — ДВ Но лучше не затягивать с этим. — ДВ Меня не назовёшь образцом выдержки. — ШХ Слава Богу. — ДВ Вечерний массаж едва ли расслабил Джона, и к тому времени, как он приготовился ко сну и выключил свет, пришло осознание того, что последний раз он так нервничал и волновался накануне свидания в средней школе, когда пригласил Сэнди Кинг на танцы. Тогда всё прошло удачно, чего не скажешь о романе с Эндрю в старшей школе — тот так боялся разоблачения, что на публике всегда держался с Джоном холодно и грубо. Напряжение между ними всё нарастало, и в конце концов вылилось в драку, в которой Джон разбил бывшему бойфренду губу, сломал очки и поставил фингал, продержавшийся неделю. Джона всегда больше влекло к мужчинам, чем к женщинам, но все его отношения со своим полом оканчивались плачевно. И вскоре ему надоело пытаться. Определение безумия, как неоднократно повторялось на сеансе анонимных алкоголиков, куда Гарри затащила его во время первого периода трезвости, заключается в повторении одного и того же действия с ожиданием различных результатов. Поэтому казалось правильным сосредоточиться на прекрасном поле. Разумное, здравое решение, которое, как, впрочем, и всё остальное разумное и здравое в его жизни, совершенно забылось с появлением Шерлока Холмса. По сравнению с Шерлоком, все остальные — мужчины или женщины, — казались бледными призраками давно забытой мечты. Жизнь с Шерлоком была быстрой, яркой, опасной, замечательной, сложной, затягивающей и немного нереальной. С Шерлоком Джон хохотал до коликов в животе, а на сомнения и сожаления просто не оставалось времени. Шерлок рисковал жизнью с уверенностью человека, который в большинстве случаев знает всё наперёд. Он отрицал это «в большинстве случаев», но Джон понимал, что его сосед — не Господь Бог. И это знание всё время держало его в напряжении. Каждый раз, как им удавалось избежать смерти, они словно заново рождались. Любить Шерлока — значит раз за разом добровольно проходить этот ритуал самосожжения и вновь возрождаться из пепла. Но Джон был готов. «Я точно двинулся умом» — было последней его мыслью перед погружением в царство Морфея. Четыре с половиной часа спустя, комната Джона наполнилась звуками скрипки — значит, Шерлок наконец-то вернулся. Джон потёр глаза. В отличие от обычного нестройного потока нот, по обыкновению звучащего в предрассветные часы, эта мелодия была ровной, красивой и громкой. Подозрительно громкой. Джон выпрямился, взгляд сначала метнулся к будильнику — 4:23 утра, — а затем к тёмной фигуре у кровати. Мелодия резко оборвалась. — Ты проснулся, отлично, — сказал Шерлок. — Не возражаешь, если я включу свет? — Кто умер? — поинтересовался Джон. — Много кто, полагаю. В одном только Лондоне насчитывается около двухсот пятидесяти смертей ежедневно, — ответил Шерлок. — Пять процентов из них — жертвы убийств, хотя по-настоящему захватывающие преступления… — Дело! У нас дело? — О, нет. По крайней мере, я не получал смс-ки. Вставай, у нас мало времени. Лимузин прибудет через час, и, как я предполагаю, ты хотел бы принять душ и позавтракать. В пекарне были те замечательные яблочные пироги, которые ты любишь. Я купил их и ещё бананы. Будешь Дарджилинг или Эрл Грей? И ещё: я приготовил тебе одежду для нашего свидания. — Оно уже началось? — Конечно. — В полпятого утра? — Технически в без пятнадцати шесть. Что до того, почему я пришёл так рано, — уверяю, у меня нет никаких грязных намерений, и я не собираюсь ни к чему тебя склонять. — Вот уж спасибо. — И кстати: тебе, кажется, пришлись по вкусу обновки с прошлой недели — пальто и шарф. Но если хочешь, я могу достать другое пальто из вечернего набора. — Вечернего набора? — Джон провёл рукой по волосам и помассировал виски. — Что у нас вообще за план на сегодня? — Я не могу сказать! Испорчу сюрприз. — Что ж… — Джон облизал губы. — Я очень... эмм... польщён. Послышался шелест ткани, и Шерлок опустился на колени у края кровати. Его черты едва различались в свете электронных часов. В правой руке детектив держал цветок. Шерлок провёл лепестками по губам Джона. — В лице твоём я вижу честь, правду и верность. — Эм... хорошо. — От Шерлока пахло чистотой и дорогим одеколоном, и Джону ужасно хотелось включить свет и хорошенько рассмотреть соседа, но его собственное заспанное лицо вряд ли вынесет конкуренцию. Шерлок вложил цветок ему в руку. — Ну, не буду мешать твоим водным процедурам. — Он вскочил и через секунду уже был у двери. — Подожди! Шерлок остановился. — Да? — Ты ведь не собираешься снова прятаться и избегать меня? — Избегать? Не глупи. Какому бы плану Шерлок не следовал, Джон хотел его копию. Потому что происходящее казалось... совершенно неожиданным. Волнующим и непривычным. — Ты и вправду удивительный человек, — усмехнулся Джон. Снова шелест ткани, и Джону не составило труда представить привычное выражение лица Шерлока после щедрого комплимента — смесь гордости с детской восторженностью. — Так Эрл Грей или Дарджилинг? — На твой вкус. — Дарджилинг, — определился Шерлок, и дверь захлопнулась с лёгким щелчком. Когда доктор включил свет, в его руке лежала красная гвоздика. Джон наскоро помылся и переоделся в очередной безукоризненно пошитый костюм. На этот раз брюки были чёрными, а рубашка из мягкого хлопка, несмотря на запах новой вещи, казалась немного разношенной. Идеально. Джон причесался и оценил своё отражение. Он выглядел просто, но не блёкло. Доктор поднял с кровати гвоздику, жалея, что не держит ноутбук в своей комнате: тогда можно было бы погуглить скрытый смысл сего подарка. Наверняка таковой имеется: Шерлок вполне мог запомнить значение каждого цветка с какого-нибудь тематического дела. В центре принесённого с кухни стола мерцали две свечи, отбрасывая тень на поднос с горой выпечки. Шерлок стоял рядом, неловко переминаясь с ноги на ногу, в идеально выглаженном костюме, не особо отличавшемся от его привычной уличной одежды — за исключением того, что рубашка определённо была шёлковой, да и сам костюм казался абсолютно новым. Из правого кармашка выглядывал светло-голубой платок, сочетавшийся с цветом рубашки Джона. — Твой чай, — произнёс Шерлок, вручая другу белоснежное фарфоровое блюдце с дымящейся чашкой. — Я правильно вскипятил воду и добавил три кусочка сахара со столовой ложкой молока, как ты любишь. — Спасибо, — Джон подул на горячий напиток. — Ну что, как у тебя дела? — Отлично. — Это хорошо. Всё идёт просто великолепно. Шерлок усмехнулся. — Это только начало. — Он выдвинул стул. — Садись. У нас есть ещё около двадцати минут. Джон подошёл к столу и поставил чашку, прежде чем сесть, ожидая, что Шерлок поможет задвинуть стул, как любой воспитанный человек. Он взял тарелку — по-видимому, из того же набора китайского фарфора, о существовании которого доктор и не подозревал (если судить по скатерти, посуда также досталась Шерлоку по наследству), и положил себе кусок яблочного пирога. Шерлок обошёл стол, посмотрел на свободный стул и направился в кухню, вернувшись с фарфоровым чайничком и ещё одной чашкой на блюдце и водрузив всё это на стол. — Сядь, — приказал Джон. — И поешь. Я всё равно не управлюсь с таким количеством мучного. — Можем послать Майкрофту, — пожал плечами Шерлок, усаживаясь напротив. Он взял тарелку и кусок пирога и, скрестив свои длинные ноги, пригубил чай, не сводя с соседа изучающего взгляда поверх ободка чашки. Джон нарушил молчание: — Значит, ты расследовал кражу. Что ещё? — Ничего интересного. — Детектив по-прежнему не моргал. — Даже Андерсон разгадал бы эти дела, хоть и много позже и с использованием наглядных схем. — Тебе хоть заплатили? — Я получил всё, что нужно. — Это хорошо, — сказал Джон и откусил от пирога. Тесто буквально таяло на языке, и он в наслаждении прикрыл глаза. Открыв их, он увидел, что Шерлок улыбается. — Ты любишь ваниль в выпечке, поэтому я проследил, чтобы сюда добавили щедрую щепотку. Я рад, что ты нашёл это приемлемым. — Приемлемым? Ты просто король самонедооценивания. — Джон отщипнул кусочек от пирога, подошёл к соседу и приставил угощение к его губам. — Попробуй. Глаза детектива расширились. — Что ты делаешь? — Довольно очевидно, не правда ли? — Но… — Ешь. Шерлок осторожно взял пирог в зубы. Джон протолкнул его пальцем и коснулся губ друга. Шерлок поднял подбородок и приоткрыл рот, проглотив сладкий кусочек. Его язык прошёлся по подушечке пальца Джона, и затем детектив разомкнул губы. — Прекрасно, — прошептал он. — Да. — Джон убрал тёмные кудри со лба соседа, проведя большим пальцем вдоль линии роста волос. Шерлок задержал дыхание — последний дрожащий вдох послужил щелчком, и Джон наклонился ближе, желая почувствовать вкус губ детектива. Щёки Шерлока пылали, нижняя губа задрожала. Балансируя на краю стола, Джон поцеловал Шерлока. Сначала это было почти невинное касание: их губы сомкнулись, и жар от долгожданного соприкосновения послал мурашки вдоль спины доктора. Джон приоткрыл рот, позволив их языкам сплестись в дразнящем танце, и поцелуй углубился; Шерлок притянул его за шею. Стол покачнулся. Джон схватился за плечи Шерлока, пытаясь удержаться. Их языки переплетались, расставались и снова встречались, лаская друг друга. Джон наполовину возбудился, и брюки моментально начали жать; скатерть сдвинулась, когда он скользнул на колени к соседу. — Джон, — выдохнул Шерлок. Он отодвинул стул, чтобы Джону было удобнее; нога нервно постукивала по деревянной ножке. — Чертовски потрясающе, — прошептал доктор. Шерлок напрягся. — Остановись. — Сейчас? Мать твою… — Что-то горит. — Свечи! — Джон развернулся к столу. Позади него вовсю пылали пироги, и языки пламени уже лизали скатерть. Джон вскочил, метнув взгляд на тумбу у плиты. Огнетушителя не было. — Шерлок, где огнетушитель? — В спальне, вместе с бунзеновской горелкой. — Быстро за ним! — Джон подбежал к дивану, схватил плед и начал сбивать огонь. Скатерть полностью охватило пламя — тонкая ткань обугливалась и превращалась в пепел. Сработала пожарная сигнализация, и по квартире разнёсся пронзительный писк. Джону почти удалось загасить пламя, когда Шерлок вернулся с огнетушителем. — Назад, — скомандовал детектив. Джон отскочил, уронив плед, когда из шланга вырвался поток белой пены. Затушив огонь, Шерлок поставил огнетушитель на пол. Послышался громкий стук в дверь. — Мальчики! Откройте сейчас же! — крикнула миссис Хадсон. — Шерлок, это один из твоих экспериментов? — Всё нормально, не беспокойтесь, — ответил Джон. — Мы потушили огонь. — Шерлок, что я говорила о ночных экспериментах с огнём? — Мы опрокинули свечку! Никаких экспериментов, — заверил Джон. — Идите спать, миссис Хадсон. — Я включу это в вашу арендную плату, — проворчала женщина. — Надеюсь, в этот раз соседи не вызовут пожарных. — После этих слов послышались удаляющиеся шаги и бормотание: «Нужно заварить травяного чая». Шерлок схватил руки Джона, изучив сначала ладони, а затем тыльные стороны. — Не стоило этого делать. Больно? Ладони доктора чуть пощипывали, а кончики пальцев покраснели. — Едва ли первая степень, — оценил он. — Всё нормально. Блэкберри Шерлока запищал. — Это наш лимузин, — сказал он. — Я всё отменю. Тебе нужно подставить руки под воду. И мазь от ожогов, нужна мазь от ожогов. — Доктор, помнишь? — усмехнулся Джон. — Я знаю, что делать. Иди встреть наш транспорт. — Но… — Кое-кто обещал мне идеальное свидание. — Разве после такого оно задастся? — Шутишь? — Джон улыбнулся. — Мы ещё и за порог не вышли, а я уже могу назвать это свидание самым захватывающим в моей жизни. — Ты серьёзно? — Как никогда. — Джон подтолкнул Шерлока к двери. — А сейчас, если не против, мне нужно отмыться от сажи. Встретимся внизу.