Купидон, Купидон (Matchmaker, Matchmaker)

              На незнакомце, угрожавшем Шерлоку, был белокурый парик; чуть пожелтевшее лицо блестело от пота. Оба целились из револьверов SR-40, но ни тот, ни другой не имели ни малейшего представления о том, как правильно держать оружие. Патрик вцепился в своё, как в гранату с полувыдернутой чекой, что может упасть и взорваться в любой момент. Да, использовать обе руки — правильно, но он выглядел ужасно смешно со сведёнными локтями и намертво переплетёнными вокруг магазина пальцами. Его спутник представлял зрелище похуже: держа револьвер в гордо вытянутой руке, он чуть касался указательным пальцем спускового крючка, словно недо-злодей из плохого боевика. — Мобильные на пол и подтолкните их ко мне, — выкрикнул он и выстрелил вверх — к счастью, не попав в стеклянную крышу. От отдачи руку дёрнуло вниз; он скривился, но оружия не выронил. — Увижу у кого-нибудь телефон — и следующая пуля полетит в него. Или в неё! Или куда-то наугад, что вероятнее. Боже, храни мир от непрофессионалов с пушками. Джон осмотрел стол. Рядом с тарелкой с закусками лежали две маленькие вилки для креветок и пара ножей для масла. Ничего полезного. И почему они с Шерлоком не заказали стейк? Послышалось шуршание ткани, и под гул испуганных голосов на пол посыпались мобильные. — Уильям. — Подняв руки вверх, Чарльз сделал шаг в сторону одного из парней. — Папа, не лезь, — прошипел Уильям. — Патрик, какого чёрта ты выжидаешь? Ты должен был скрутить его парня. Патрик посмотрел на Джона, а затем снова на друга. — Я.. но… — Вы знакомы? О Боже, ты его трахал! — Значит, ты тот самый Патрик, — лицо Шерлока словно окаменело, а холод его тона мог бы заморозить кипящее масло. — Я планировал познакомиться с тобой, только при других обстоятельствах. Чарльз сделал ещё шаг к сыну. — Я не так тебя воспитывал. Откуда в тебе столько жестокости? Уильям нацелил дуло прямо в грудь Шерлока. Как бы неумело он ни держал оружие, с такого расстояния попадёт даже слепой. — Я твой сын, а ты поверил не мне, а этому детективишке. — Естественно, я ведь не крал у него полмиллиона фунтов, — заметил Шерлок. — Весьма очевидно, не находишь? — Как я могу не верить тебе? Ты же хороший мальчик. — Чарльз начал подходить ближе. — Ещё шаг — и я пристрелю его, — предупредил Уильям. — Мне заплатят и за мёртвого Холмса. — Зачем тебе деньги? Я ведь оплатил клинику. — Он должен букмекеру, — вклинился Шерлок. — Погорел на скачках? Нет, точно: на покере. Твой смышлёный приятель придумал схему мухлежа, но после ссоры с отцом ты либо зачастил в одно и то же заведение, либо позарился на чересчур большой куш — в итоге, вас спалили. Скука. Итак, что же ваш «работодатель» или «работодательница» — лучше не делать предположений, — хочет от меня? Предложить поучаствовать в грязном дельце или запереть в подвале и пытать? А может, всё вместе? — Она не говорила. Я не спрашивал. — Ага... Мисс Генриетта. Псевдоним, конечно. Ты действительно идиот. — Заткнись! — Уильям сильнее сжал пистолет. — Патрик, начни уже мыслить верхней головой и приведи сюда нашу страховку. У нас мало времени. Тарелка тоже подойдёт. Джон схватил её и нырнул под стол. — По моей оценке, у вас семь минут, — сказал Шерлок. — Хоть вы и заперли двери и забрали у посетителей телефоны, кучу народа с поднятыми руками сложно не заметить через огромные окна. Большинство людей до ужаса ненаблюдательны, но какой-нибудь прохожий обязательно насторожится и позвонит в полицию. Пока Шерлок объяснял, Джон скинул пиджак. Он завернул в него тарелку, положил на пол и сильно стукнул по ней каблуком. Послышался треск. Развернув пиджак, он увидел три здоровых осколка. — Я не вижу его. — В голосе Патрика слышались панические нотки. — Куда он делся? — Под стол, очевидно, — подсказал Шерлок. — Это всё наркотики? Сынок, ты что, сидишь на какой-то дряни? — Какая разница? Я всё исправлю, вот увидишь. Позже я обязательно пришлю тебе деньги за ущерб ресторану. — Деньги! Думаешь, мне нужно только это? — Как и всем? Джон взял самый острый осколок и провёл пальцем по краю. Подушечку пронзила боль, и к ладони одна за одной скатились капли крови. Вполне себе холодное оружие, но нужно чем-то обернуть конец, иначе он поранится быстрее, чем сможет пустить его в ход. Если пальцы (или, не дай Бог, ладони) будут в порезах, он не сможет удержать пистолет. И почему он не додумался захватить со стола вместе с тарелкой ещё и салфетку?.. — Прячется, да? — Уильям рассмеялся. — Ты, верно, гордишься храбростью своего парня. Джон дёрнул за рукав пиджака. Конечно же, ткань не поддалась. Шерлок, вероятно, заказал его там же, где шьёт одежду себе, а это означало, что этот пиджак способен благополучно перенести парочку взрывов. — Добровольная служба в Афганистане — гораздо лучший пример храбрости, чем захват полного невинных людей ресторана, — указал Шерлок. — И он не мой парень. Я консультируюсь с доктором Ватсоном, когда мне нужно квалифицированное медицинское мнение. Мы коллеги. — И соседи. И он считает, что солнце встаёт и садится лишь для тебя — цитата из его блога. Я нашёл ссылку на твоём сайте. Он пишет лишь о тебе, а эта фраза про солнце — просто вершина восхищения. А вот про твои подвиги твой ну-очень-близкий коллега наверняка выдумывает. Подумать только, двухметровый киллер по имени Голем! Бьюсь об заклад, что видел это в комиксе. — Джон склонен к приукрашиванию, — пояснил Шерлок. — И нет нужды впутывать его сюда. Я согласен встретиться с вашим «работодателем». Согласен он, видите ли. Чёрта с два Джон его отпустит. — И при первом же удобном случае сбежать? Твой дружок — залог твоего примерного поведения, — возразил Уильям. — Если вы не оставите Джона в покое — горько пожалеете. — Надо же, как рьяно ты защищаешь «коллегу». — Уильям, я хотел, чтобы ты получил квалифицированную помощь. Но теперь я вижу, что это безнадёжная затея. Господи, где я ошибся? — причитал Чарльз. — Вы не виноваты, — ответил Шерлок. — Ваш сын — психопат. Он импульсивный, самовлюблённый, не признаёт социальных норм, не умеет сопереживать, склонен к лжи и неоправданному риску. Вы жалели его и потакали всем капризам. Поэтому вы и не хотели замечать, что он вас обворовывает. Вы верили, что сможете заполнить его внутреннюю пустоту своей любовью. Но правильнее было отречься от него. Он не способен на ответные чувства. — Неправда, я люблю отца, — возразил Уильям. — Ты меня совсем не знаешь. — Я знаю, что ты обворовывал его, угрожал его посетителям, использовал незаконное оружие в его ресторане и угрожал застрелить его, если он подойдёт ближе и прервёт твою жалкую попытку отомстить мне. Если ты считаешь это любовью, тебе нужно пересмотреть свои понятия. — Я просто... это ты во всём виноват. — В краже или азартных играх? — спросил Шерлок. — Потому что я не… — Заткнись! И где же хвалёное обаяние детектива, когда оно так нужно? Чарльз заговорил снова — слава Богу, спокойным тоном, — что-то о матери Уильяма. Джон ещё раз осмотрел пиджак. Взгляд зацепился за что-то светло-голубое в переднем кармане. Платок. Гениально. Вот они, привилегии шикарного прикида. Джон обернул осколок платком, краем уха услышав приближающиеся шаги Патрика. Из-под стола он мог видеть только его туфли и край штанин. — Джон, выходи сейчас же, — послышался приказ. — Не могу. — Я ничего тебе не сделаю, обещаю. Когда-то ты доверял мне. — И сейчас верю. Просто… — Джон попытался добавить дрожи в голос. Он не умел, как Шерлок, пускать слезу по желанию, но, к счастью, Патрик сейчас не видел его лица. В отличие от детектива, который всегда переоценивал Ватсона и прощал промашки, бывший бойфренд ставил его буквально ни во что. Патрик даже имел наглость удивляться, когда Джон решил съехать после того, как застукал его за изменой. — Это всё нога. Из-за неё меня отправили в отставку. — Тебя подстрелили! Нет, в комбайн засосало. Как он мог любить такого идиота? Шерлок никогда не купился бы на этот бред — он выведал всё о травмах Джона чуть ли не с первого взгляда. Да уж, Патрик точно не гений. И даже не загадочная личность. — Можешь подать руку? — попросил доктор. И Патрик откликнулся на просьбу. Присел на корточки, положил пистолет рядом и протянул руку. Джон схватил его ладонь и потянул на себя. Как только он оказался на полу, Ватсон обхватил его за шею и приставил к горлу осколок. — Тихо, — прошептал он. — Если я надавлю сильнее, перережу сонную артерию. Давление упадёт, и ты тут же отрубишься и истечёшь кровью меньше, чем за минуту. Понял? Прошепчи. — Джон? — Патрик почти плакал. Доктор сильнее сжал его шею. — Понял? — Да. — Патрик! — крикнул Уильям. — Чем ты там занимаешься? Не время зажиматься под столом. — Скажи, что я потерял сознание, — прошептал Джон. — Всё нормально, — быстро ответил Патрик, дыша так, словно только слез с беговой дорожки. — Я просто… Помогаю Джону. Он вырубился. Вот и всё. — На палец Джона капнула тёплая слеза. — Вырубился? — С ним такое бывает, — вклинился Шерлок. — Посттравматический синдром. — Да ты, мать твою, издеваешься! Он не писал ни о каком синдроме. В других обстоятельствах Джон похвалил бы соседа за находчивость, но сейчас мысли были заняты возможными вариантами дальнейших действий. Он может оттолкнуть Патрика и дотянуться до пистолета, но шум и возня только насторожат Уильяма, что ухудшит ситуацию. Перерезать горло бывшему дружку — тоже не выход. Да, Джону приходилось убивать, но он не считал себя убийцей, а лишив жизни человека, который плачет в его руках (пусть ещё пять минут назад тот и наставлял на него пушку), он сам навечно себя клеймит. Кроме того, кровь из раны наверняка забрызгает его с ног до головы, и, когда он покажется из-под стола, залитый кровью Патрика, придётся сразу же застрелить Уильяма, пока тот не сделал это первым. Пока что Патрик нужен живым — в качестве прикрытия или заложника, чтобы подобраться к его дружку достаточно близко и обезоружить его, избежав перестрелки. — Такие вещи не для блога, — как можно серьёзнее пояснил Шерлок. — Он не любит распространяться об этом. Джон ждал, затаив дыхание. Он был готов кинуться за пистолетом в любую секунду. — Ну ладно… чёрт! Брось его, Патрик. Нам пора. Слава богу. — Возьми пушку за дуло и придвинь ко мне. Попытаешься выстрелить — ты покойник. Попытаешься сбежать — ты покойник. Понял? — прошептал Ватсон. — Да. — Дрожащей рукой Патрик подтянул пистолет ближе. — Хорошо. Теперь заложи руки за голову и переплети пальцы. Это была самая опасная часть. В момент, когда Джон отпустит шею бывшего любовника и потянется за пистолетом, у того появится возможность напасть, закричать или попытаться сбежать. Но пока что Патрик — в силу испуга, — выполнял все указания, поэтому до тех пор, пока Джон сможет поддерживать иллюзию контроля, он будет паинькой. Доктор убрал руку с его шеи и взял пистолет. Тот оказался тяжелее его собственного, но баланс был довольно неплохим. Джон разрывался между требованиями правил безопасного обращения с оружием, по которым указательный палец должен быть параллелен стволу, чтобы избежать случайного выстрела, и необходимостью реагировать быстро, вдруг что. Он положил палец на крючок и приказал: — Вылезай первым, встань и помаши своему дружку. Потом потихоньку пойдём к нему. Запомнил? — Что с тобой случилось? — пролепетал Патрик. — Ты же врач. Как же клятва Гиппократа? Разве ты не должен… — Сдаться и позволить вам угрожать тому, кого я люблю? — закончил за него Джон. Плечо пульсировало — стресс и резкие движения брали своё, — но рука с пистолетом не дрогнула. Господи, ради Шерлока он ещё и не такое сделает. Он просто не простит себе, если детектив погибнет здесь, со всей своей гениальностью, от рук этих идиотов, которые даже с пушками обращаться не умеют, а уже метят на его уровень. — Хватит болтать. Пора действовать. Патрик встал и помахал напарнику. Тот уставился на него. — И чего мы ждём? Я уже говорил, времени в обрез. В этот момент послышался голос Шерлока: — Не возражаешь, если я уберу это? — и после этих слов он упал на колени. Уильям проследил глазами и дулом пушки за движением. — Я не разрешал шевелиться. — Рука дёрнулась, но выстрела не последовало. Джон выбрался из-под стола и толкнул Патрика вперёд, ткнув ему в спину пистолетом. Он был ниже бывшего бойфренда, но коренастее, поэтому шёл чуть боком, придерживая свой живой щит за локоть. Больше рефлекс, чем необходимость в данной ситуации, но лучше подстраховаться. Ещё двадцать пять шагов. Они прошли мимо людей, таращившихся на них во все глаза и мечтавших наконец опустить руки. Один мужчина открыл было рот, но Джон покачал головой, прошептав: «Тихо». Шерлок щёлкнул замком скрипичного футляра. — Знаю. Просто проверял теорию. Двадцать два шага. — Теорию? — Внимание Уильяма сейчас целиком занимал детектив. Джон не был уверен, хочет он его убить или хорошенько приложить за такой глупый риск — совершать резкие движения рядом с вооружённым обдолбанным психопатом. Если они выберутся отсюда живыми, он сделает и то, и другое. Девятнадцать шагов. — Тебе случалось убивать животных, но никогда — человека. Ты не уверен, готов ли пойти на этот шаг, будет ли наслаждение от вида угасающего света в глазах жертвы стоить последствий. Нет, не угрызений совести — у тебя её нет, — а возможного привыкания к насилию, как к наркотикам. — Господи, Шерлок проговаривал это абсолютно спокойно, сосредоточенно проводя кончиками пальцев по струнам скрипки, прежде чем уложить её в футляр и захлопнуть замочки, один за другим. — Ступив на этот путь, ты уже не сможешь свернуть или повернуть обратно, но, как и большинство тебе подобных, никогда не пройдёшь его до конца. Одиннадцать шагов. — Всё бывает впервые, — сказал Уильям. Семь. Шерлок поднялся. — И ещё: если ты утверждаешь, что любишь отца, незачем наставлять пистолет на его клиента. Особенно когда он совершенно не провоцирует тебя. Четыре. В окне мелькнул красно-синий огонёк полицейской мигалки, и почти сразу же послышался визг сирен. — Шесть минут, сорок две секунды, — доложил детектив. — Твою мать! — Уильям посмотрел в окно и затем на Патрика. — Нужно убираться отсюда… — Его глаза расширились. — Патрик, что за чёрт? — Опусти пистолет, — приказал Джон. — И вали. — Ты кто? Бойфренд? — Ещё нет. — Прости, Уилл, — пролепетал Патрик, всхлипывая. — У него был нож. Он хотел убить меня. — А у тебя был пистолет! Ты помнишь, с каким трудом они нам достались? — Я же предупреждал: если втянешь в это Джона — пожалеешь, — напомнил Холмс, его глаза светились от… радости? Гордости? Щёки доктора вспыхнули, когда он услышал следующий вопрос: — Чем ты его, бокалом или тарелкой? — Тарелкой, — ответил он. — Но, думаю, мы маленько отвлеклись. — Джон вздохнул. — Уильям, вы с Патриком облажались, но, слава Богу, никто не пострадал. Бросьте оружие и сдавайтесь. Если вы послушаетесь, обещаю: мы с Шерлоком не станем выдвигать обвинения, а твой отец наверняка оплатит отличного адвоката. — Да, сынок, я найму лучшего. Для вас обоих, — заверил Чарльз. — Только, пожалуйста, сделай, как он говорит. — Нет, — отрезал парень, тряхнув пистолетом в дрожащей руке. — Я не хочу в тюрьму. — Либо вы сдадитесь добровольно, либо полицейский снайпер снимет вас обоих. Выбирайте, — подвёл итог Ватсон. Уильям шагнул к Шерлоку. — Это ты виноват. Я не пойду в тюрьму. Это по тебе она плачет. — Его лицо напряглось, по лбу катился пот, щёки горели, а губы изогнулись в зловещем оскале. — Ты заслуживаешь того, что я сделаю с тобой. За сегодняшний вечер Джон успел достаточно насмотреться на выражение отчаяния на лице этого незадачливого грабителя и теперь безошибочно распознал, что оно предвещает. Он застрелит Шерлока и, возможно, себя. Доктор с силой толкнул бывшего парня на Уильяма. Патрик вскрикнул; размахивая пистолетом, он врезался в напарника, и воздух пронзил выстрел. Звук был таким громким, что на мгновение Джон словно выпал из реальности. Попала ли пуля в Патрика? Догадался ли Шерлок, что Уильям выстрелит? Конечно, догадался, но успел ли вовремя отскочить? Горе-грабители повалились на пол, крича, переругиваясь и пытаясь выбраться друг из-под друга. Джон осторожно подошёл к ним и отпихнул пистолет подальше. Затем, всё с той же осторожностью, он вырубил их рукояткой другого пистолета: Патрика — ударом по затылку, а Уильяма в висок. Когда оба потеряли сознание, он поднялся и оглядел зал. — Джон? — Голос Шерлока. Живой, слава Богу, живой. Джон повернулся к нему. — Ты идиот, — констатировал он, немного истерично усмехнувшись. — О чём ты думал, когда проворачивал этот трюк со скрипкой! Ты же знаешь правило о резких движениях перед нацеленным на тебя пистолетом. С трудом поднявшись, детектив снова позвал его: — Джон. — Полиция скоро будет здесь. И тогда придётся давать показания. Боже, что за денёк. Но это не твоя вина. Всё действительно шло хорошо и… — Джон! — Что? Шерлок подошёл ближе. Он провёл большим пальцем по щеке доктора, затем мягко обхватил его подбородок. Он смотрел на Джона так, как осматривает труп, только к привычной сосредоточенности теперь добавилась… страсть. Джон облизал губы. Боже, он в прямом смысле тонул в этих глазах. — Мы... эмм... — Я люблю тебя. Второй раз за пять минут мир Джона перевернулся. — Серьёзно? Шерлок вздохнул. — Не удивляйся так. Да, я люблю тебя. Просто... как я мог это упустить? Это единственное объяснение, подходящее для нашего случая. Может, всё из-за того, что ты кажешься таким обыкновенным. Разгадка всегда где-то рядом. Осколок тарелки? Замечательно! Просто гениа… — Шерлок. — Да? — Замолчи, чокнутый мой, и поцелуй меня. — Джон схватил его за воротник и притянул к себе. Их губы встретились под вой полицейских сирен и гром аплодисментов.