Однажды (рабочее)

— Знаешь ли ты, кто ты? — Да. — Помнишь ли ты, кем ты был? — Да. — Осознаешь ли ты, что случившееся — твоя вина? — Да. — Готов ли ты искупить её? — Да. — Ты не принёс в этот мир зло, но ты посочувствовал ему, а потом, отбывая своё наказание, совершил предательство того, кто тебе доверился. Так придётся тебе избавить мир от другого зла. Да будет твоя жизнь связана с жизнью того, кого ты предал, и когда наступит время, ты должен будешь уйти во тьму безропотно, забирая с собой чудовище, чужое этому миру. Гэбриел Ван Хелсинг снова просыпается в холодном поту. Сердце бешено колотится о рёбра. Чудовище, чуждое этому миру… Да их тут целый выводок. Но почему ему так упорно кажется, что речь идёт не о вампирах? Демон существует, и именно Гэбриел Ван Хелсинг должен покончить с ним? Нет, не покончить. Забрать с собой во тьму. Знать бы ещё, что это значит. Что такого он натворил ещё до того, как предал Влада? Впервые за долгое время разгадка была так близко, она маячила на периферии сознания, но никак не желала быть узнанной, как только охотник был максимально близок к тому, чтобы ухватить её за хвост, она бесплотной дымкой проскальзывала сквозь пальцы. Охотник умылся, оделся и отправился на поиски единственного собеседника, оставшегося в замке — Карла. Анна уехала в Васерию в компании тремера, что не могло не беспокоить. Неприятно было это признавать, но Гэбриелу было бы куда спокойнее, если бы он знал, что рядом с Анной Влад или это здоровенное недоразумение с котом. Но Влад заперся у себя в кабинете, а недоразумение таинственным образом исчезло, куда именно — у всех были совершенно разные версии. Гэбриел Ван Хелсинг осознавал то, что Анна стала куда сильнее и опаснее, вспомнить только, что с баалями сделала, но в его душе жило неукротимое желание защищать и оберегать её. Владислав, Гархольд и незнакомая ему фарфоровая госпожа Востока по мнению охотника проявляли потрясающую беспечность в отношении принцессы, которая, может и стала вампиром, но была слишком молода и самоотверженна, и в сравнении с остальными куда более уязвима. За этими мыслями он просидел до вечера, а затем в поместье Дракулы начался форменный хаос. Анна Валериус всё утро наблюдала за работами в библиотеке, затем бодро носилась по всему особняку, раздавая указания и проверяя запасы оружия, а потом и вовсе бегала по деревне, проводя беседы с местными жителями касательно грозящей им опасности. Жители кивали, но смотрели как-то странно и будто бы сторонились. Всё-таки её долгое отсутствие в этих краях не прошло бесследно. С досадой Анна подумала, что тому же Велкану после возвращения пришлось куда легче, чем ей, его приняли радушно и с облегчением, в то время как на неё косились. Впрочем, чего она ожидала? Брат для всех был болен и приходил в себя после полёта в воду с большой высоты, а она… Просто сбежала с охотником и бросила этих людей под благовидным предлогом поездки в Рим ко Святому престолу. Вот как это выглядело со стороны. Всё было кристально ясно и совершенно ожидаемо, но всё равно было как-то… Обидно. Вернувшись домой, Анна хотела было по привычке зайти в кабинет отца, но замерла перед массивной дверью — оттуда доносился разговор, явно шедший на повышенных тонах. — Я не подвергаю сомнению твой авторитет, но ты явно что-то недоговариваешь! — Это к делу не относится! — Ещё как относится. У тебя есть тайны, которые ты не доверяешь Совету! — Совета это не касается! — Не касалось, пока ты не перевернул всё вверх дном! Извини, Велкан, но всё это выглядит как… — Как что?! Анна узнала второй голос. Марко, конечно же. Самоуверенный болван, намекавший ей на то, что с должностью главы Совета ей не справиться, а потом взявший командование на себя, пока никого из Валериусов не было в Васерии. Видно, понравилось ему быть начальником. — Как… Просто странно! Сначала ты исчезаешь не пойми куда, затем приезжает этот охотник, с которым исчезает твоя сестра, вас обоих нигде не найти, затем ты появляешься с вестью о том, что надо спасать твою сестру из лап вампира, затем она сама находится целая и невредимая… И как назло, когда я начинаю задавать неудобные для тебя вопросы, кто-то нападает на меня, а Анна таинственным образом исчезает! — На что ты намекаешь?! — голос брата звенел от ярости. — На то, что ты темнишь! — рявкнул Марко. — Давай, скажи мне в лицо! Скажи мне в лицо, что я сговорился с вампиром, который убил моего отца! — Я допускаю, что ты — нет, но ты явно покрываешь сестру! Почему никто не знает, где она была и что делала? Она не говорит тебе?! Или ты не хочешь говорить нам?! — Не трогай Анну! — прорычал Велкан. — И не мешай мне делать то, что я должен делать! — И что, по-твоему, ты должен делать? — Защищать свой народ! — От кого? От чего? От какой-то мифической орды вампиров, которую никто не видел?! — По-твоему, я лгу?! — По-моему, лучший способ правителю удержать в руках ускользающую власть — объединять массы против некоего внешнего врага. И видимо, Дракулы с невестами уже недостаточно, местные правы, они убивают одного-двух в месяц, не более! — Я видел! Своими глазами видел разорённые деревни! Сюда идёт орда вампиров, которые убивают не ради пропитания, а ради удовольствия! — Это только твои слова! Терпение Анны лопнуло, она стремительно распахнула дверь, входя в кабинет. Мужчины со злыми лицами стояли друг напротив друга, и разделял их только большой письменный стол, бумаги с которого были скинуты на пол, а на поверхности расстелена старая бумажная карта местности. Оба синхронно обернулись на вошедшую принцессу. — Я что-то пропустила? — как можно более холодно и невозмутимо поинтересовалась девушка. — Ну что вы! Как раз вовремя… — отозвался Марко. — Наш друг считает, что мы пытаемся сохранить власть в наших руках, выдумав какую-то несуществующую угрозу, а сами чуть ли не сговорились с вампирами, — процедил Велкан, не знавший, как долго Анна стояла под дверями перед тем, как зайти. — Каждый судит по себе, — мрачно отозвалась принцесса, меряя Марко тяжёлым взглядом. — Возможно, наш друг просто представил, что бы сам делал на нашем месте, потому что когда ты исчез, он на следующий же день явился ко мне с заверениями, что может возглавить Совет сам. — Я… — Марко некрасиво пошёл красными пятнами. — Я полагал, что принц Велкан умер. И ещё полагал, что для женщины такая ноша может быть тяжела! — Конечно! Вы, мужчины, вечно думаете, что женщине не по силам справиться с тем, с чем справляетесь вы! — И лично вы только подтвердили мою правоту! — Что?! — теперь Анна вспыхнула. — Вы не справились! — проорал Марко. — Сбежали с охотником, шатались где-то незнамо где и вернулись только когда ваш брат навёл здесь порядок! Анна была готова вцепиться Марко в глотку, когда брат, рассвирепев, громко рявкнул: — Замолкните оба! Это было настолько неожиданно, что и охотник, и принцесса послушались. — Прекратите, — теперь голос Велкана звучал скорее устало, чем грозно. — Анна, не надо бросаться в драку, со стороны Марко всё видится в таком свете. Марко, ты понятия не имеешь, через что Анне пришлось пройти. Оба синхронно попытались возразить, но Велкан одним жестом заставил их умолкнуть. Некоторое время он просто стоял, опершись о столешницу, затем тяжело выдохнул и сказал: — Марко, я знаю намного больше о вампирах и о том, что происходит в этих лесах, потому что я некоторое время и в самом деле был оборотнем Дракулы. Анна спасла меня, вытащила меня оттуда, раздобыла лекарство, но самой ей сбежать не удалось. Это краткое изложение событий, рассказывать в подробностях сейчас нет времени, Васерии действительно угрожает опасность. Но после того, как она минует, я обещаю ответить на все твои вопросы в присутствии других членов Совета, и если остальные сочтут необходимым на смещении меня с поста главы… К Анне, от ужаса не могущей сказать ни слова, вернулся дар речи: — Валерий учредил этот Совет, и все поколения наших предков его возглавляли! — Анна… — Велкан примиряюще поднял руки, пытаясь утихомирить сестру. Принцесса просто неверяще качала головой, а вот Марко переводил напряжённый взгляд с сестры на брата. — Значит, тебя она спасла, а сама осталась, — произнёс он. — Да, Марко, поэтому не надо обвинять мою сестру во всех грехах, ей и так досталось. — Вовсе нет, — запротестовала было Анна, в гробу видавшая чтобы Марко её жалел. Глядя на брата, она упустила момент. Она не заметила неспешное, будто бы машинальное движение руки охотника, невзначай подобравшей со стола нож для бумаг. — Значит, она осталась у Дракулы. Вместо тебя, — констатировал Марко неспешно делая шаг к Анне. — Да. Всё так и было. И с учетом того, что в это полнолуние я был с тобой и другими членами Совета, ты совершенно точно можешь быть уверен, что я больше не оборотень, — Велкан движение Марко заметил, но истолковал по своему. — Что ж, раз всё так, как ты говоришь, ты не будешь в обиде, если я кое-что проверю. Странно, что из лап такого чудовища, как о нём говорят, кто-то смог вырваться живым и невредимым. То, что что-то пошло не так, Анна поняла слишком поздно. Боявшаяся за брата, она совершенно забыла о том, что и её легко вывести на чистую воду. Бог знает, каким образом в голове Марко зародились сомнения касательно её высочества, с учётом того, что солнца она не боялась. А может, это и должно было прийти в голову тому, кто знал, что сам Дракула солнечного света не боится. Цепкие пальцы схватили Анну за кисть и дернули, заставляя выпрямить руку. Рукав рубашки задрался, выставляя на всеобщее обозрение молочно-белую кожу правого предплечья, по которой медленно как по маслу скользнул острый нож для бумаги, оставляя глубокую царапину. На том же самом месте, где на левой остался тонкий след после неудачной попытки самоубийства когда-то в прошлой жизни. Анна ахнула. — Ты совсем страх потерял?! — рявкнул Велкан, одним прыжком перескакивая через стол и с силой ударяя Марко в лицо, отталкивая его от сестры. Охотник рефлекторно схватился за челюсть, в которую прилетел удар, но не отвёл взгляда от Анны Валериус, и, проследивший за этим взглядом Велкан увидел то же, что и он. Неспешно, будто бы нехотя, глубокая царапина начала сама по себе затягиваться. Мир Анны Валериус рухнул бережно возводимым карточным домиком, на который кто-то дунул ради злой шутки. Она знала, что этот момент настанет. Он снился ей в кошмарах, она готовилась к нему, придумывала, что скажет, как будет объясняться… Но в самом страшном сне она не думала, что он настанет так внезапно. И уж тем более она не желала, чтобы в этот момент истины внутренний зверь проснулся и стал в стойку, судорожно вдыхая аромат чужой крови. Велкан смотрел на сестру с ужасом и неверием, нелепо замерев посреди комнаты. Марко ожидал чего-то такого, иначе бы не позволил себе сделать того, что сделал, но как-то по-новому осознал то, что, во-первых, у него идет кровь из разбитой губы, во-вторых, он находится в одной комнате с вампиром. С вампиром явно молодым и скорее всего несдержанным. Охотник не желал выяснять, знал ли Велкан и покрывал сестру, а теперь успешно разыгрывает изумление, или же для него это такой же сюрприз. В любом случае это могло закончиться плохо для того, кто так неосмотрительно раскрыл чужую тайну. Марко резко рванул к выходу из кабинета, задним умом понимая, что у него даже кола с собой нет, он действовал по наитию, и сейчас пожинал последствия собственной недальновидности. Что стоило сделать это на заседании Совета, где он был бы не один и под рукой было бы оружие… Если бы Марко замер на месте, это могло бы его спасти. Но зверь, беспокойно ворочавшийся внутри от того, что человек представлял опасность, и жаждавший крови, почуял в нём слабину, когда тот побежал. Анна могла бы долго оправдываться, что если бы Марко сбежал, у брата могли бы быть большие проблемы, что она действовала исходя из интересов семьи, исходя из необходимости защитить Васерию, жители которой поставили бы под сомнение всё, что говорил Велкан, если бы Марко удалось рассказать остальным её тайну, но в действительности молодая вампирша вообще ни о чем не думала в этот момент. Она просто стремглав перегородила Марко путь и влепила ему хорошую оплеуху, от которой тот отлетел назад и в сторону. Его голова с характерным хрустом приземлилась виском на угол массивного стола, и охотник сполз на пол. Спустя мгновение Анна осознала, что из двух человеческих сердце в комнате осталось биться только одно. Ещё спустя мгновение до неё дошло, что это означает. — Я… Не хотела… — в ужасе пролепетала цыганская принцесса, поднимая глаза на брата. Велкан по прежнему стоял посреди комнаты как каменное изваяние, с ужасом глядя на сестру и не находя слов. — Я не хотела! — уже истерически взвизгнула принцесса, судорожно ища в лице брата подтверждение тому, что он ей верит. — О Господи, — прошептал Велкан, не сводя глаз с сестры. Все те мелочи, которые он предпочитал не замечать, сложились в единый паззл перед глазами. Если бы он так не любил её, он бы мог заподозрить и раньше. Это странное поведение, эти странные исчезновения, это чересчур спокойное принятие того факта, что с утра в их доме были целых два вампира, всё наводило на эти мысли, но он слишком любил её, чтобы допустить мысль о том, что может её потерять. — Я… — Анна сделала шаг навстречу, но брат непроизвольно отшатнулся. Где-то внизу хлопнула дверь, разрывая на куски тягучую тяжесть момента, завязшего в пространстве как неосторожное насекомое в янтаре. Принцесса вихрем вылетела из кабинета со скоростью, на которую способны только очень испуганные вампиры. Велкан остался стоять рядом с телом Марко, пытаясь собрать по кускам свою разбившуюся только что картину мира и веру в светлое будущее. Анна Валериус чувствовала себя растерянной, потерянной и, что хуже, бездомной. Она бежала прочь не разбирая дороги, подгоняемая ужасным чувством, что никогда больше не сможет вернуться назад. Она даже не задумывалась, куда несут её ноги, но как-то так получалось, что кроме как в замок Франкенштейна идти ей было некуда. Господи, как так вообще могла повернуться её жизнь, что в родном городе ей некуда пойти кроме как к Дракуле собственной персоной? В Будапеште хотя бы был уютный домик, снятый Мэй Лин Аои, где они жили с Гархольдом. Гархольд! Её высочество чертыхнулось, тормозя возле кладбища на окраине леса, сделало несколько вдохов-выдохов, чтобы успокоиться, и попыталось привести мысли в порядок. Гархольд о произошедшем ни сном, ни духом, а значит, в теории может прийти в особняк Валериусов как раз когда она оттуда сбежала. И что тогда будет? Что вообще сделает Велкан после того, что произошло? Гэбриел Ван Хелсинг, опомнившись от шока, первым делом побежал бить морду тому, кто, по его мнению, её обратил. Может ли Гархольда ожидать засада? Впрочем, цимисх явно в состоянии о себе позаботиться, в отличие от самой Анны. Да и Велкану он вряд ли причинит существенный вред. Может, даже объяснит что-нибудь. Занятно, но при всей своей странной внешности и немалых габаритах Гархольд умел вести себя как-то так, чтобы никто не чувствовал с его стороны какой-либо угрозы, хотя она своими глазами видела, насколько быстрым и беспощадным он может быть на арене. Принцесса опустилась на стоящее поблизости надгробие и обхватила голову руками. Кто вообще сказал, что вампиры бесчувственные? Поделиться бы с ним сейчас теми ужасом и паникой, которые испытывала сейчас она. Её мир рухнул, и она даже не может делать вид, что всё по-прежнему. Она потеряла возможность быть рядом с братом и защищать его как раз в тот момент, когда на Васерию движутся бесчисленные стаи кровожадных шабашитов. И, самое ужасное, она убила человека! Человека, который был виноват перед ней лишь в том, что пытался занять место главы Совета, с которым справился куда лучше, чем она сама, задавал неудобные вопросы и в итоге докопался до неприглядной правды. Она убила даже не потому, что была голодна или ранена. Она сделала это инстинктивно, отдавшись порыву и ни о чем не думая. Можно сколько угодно говорить, что она случайно, что не ожидала, что он приземлится головой на этот несчастный угол стола, но по правде говоря, разве не знала она, что оплеуха от несдержанного вампира может плохо кончится для человека? Знала. И не приложила никаких усилий, чтобы остановить себя. Потому что была слишком зла. А на что ей, в сущности, было злиться на Марко? За то, что сказал правду о том, что последние из рода Валерия — жалкое подобие своих великих предков? Если Велкану ещё есть оправдание, то ей — нет. Сколько раз она добровольно и осознанно сходила с того пути, который считала добродетелью, считая, что другого выбора у неё нет? Сколько раз обещала себе, что это последний раз, а затем она снова будет вести себя так, как её всю жизнь учили, как она считала правильным? И в итоге она зашла так далеко, что даже перестала себе что-либо обещать, перестала испытывать угрызения совести… Принцесса с силой потянула себя за волосы, исторгая из груди рык, пытаясь выплюнуть вместе с ним в воздух хоть часть разъедающей её изнутри боли и тоски. Бессмертие развращает. Анна Валериус, став неуязвимой для многих вещей, грозивших ей ранее, вместе с тем стала непростительно беспечна. Моменту наступления сумерек она не придала значения, будучи теперь самой одной из подлунных охотников. Как нехарактерно сильно сгущается тень возле соседнего камня, она не обратила внимания. Когда нечто, в виде неоформленного сгустка тьмы, мгновенно превратившегося в несколько гибких щупалец, бросилось ей навстречу, она спохватилась, попыталась отпрыгнуть в сторону, но не успела. Гибкие, еле осязаемые, но надёжно обездвиживающие щупальца тьмы сшибли её с надгробия, на котором она сидела, и скрутили по рукам и ногам. Анна, судорожно и бессмысленно дёргаясь как муха в паутине, было подумала, что её властная над метаморфозами родительница могла бы просто вытечь из этой железной хватки и собраться заново, но что было по силам сиру, не было по силам ученице. Надо было взять себя в руки, побороть своё инстинктивное отвращение к тому, что принесло ей такую мучительную смерть, и учиться старательнее… Тем временем из сумрака вышла мужская фигура. — Я убью тебя, — прохрипела принцесса, безуспешно пытаясь освободиться. Ответом её не удостоили. Последним, что испытала Анна, было чувство диссонанса от того, что кол в сердце она получит не от охотника, а от другого вампира, а затем грудная клетка взорвалась дикой болью и мир померк. Дариус легко взвалил бесчувственное тело себе на плечо, рассеивая в пространстве объятия мрака, сковывавшие принцессу. — Не сможешь, девочка, — насмешливо сказал он больше сам себе, чем уже ничего не слышащей Анне Валериус. — Я готовился к встрече с тобой, а ты не готова и совершенно одна. — Ты что, козёл, до двух считать не умеешь? — мужской голос, произнёсший эти слова, был настолько ласковым, что до Дариуса не сразу дошёл смысл слов, а затем сокрушительный удар проломил ему череп. Гархольд не знал, зачем так медлил и не проявился сразу, как только заметил сестру в ночи. Так же он не понимал, почему даже не окликнул Анну, грустно сидевшую на надгробии, а для чего-то тихо стоял вдалеке. Но если ему что-то казалось, он привык делать так, как велит ему интуиция. Не раз из-за этого он попадал в совершенно нелепые ситуации, но в другие неведомая сила будто за шиворот оттаскивала его от опасности, и эти другие с лихвой окупали первые. Но одну ошибку Гархольд всё-таки совершил. Он недооценил противника и, наградив его мощным ударом в голову, сразу же бросился вытаскивать кол из сердца принцессы. Дариус был не только силён, но и умён. К тому моменту, когда Гархольд поднялся, убедившись, что кол обычный осиновый просто отправил Анну Валериус на время в торпор, противника и след простыл. Цимисх горестно матернулся, прикинув, что скажут ему и господарь Валахии, и сама Анна, за то, что он упустил нападавшего, в мозгах которого, несомненно, было бы хорошо покопаться, поднял девушку на руки, словно пушинку, и рванул по направлению к замку Франкенштейна. Владислав всегда старался быть на шаг впереди своих недругов, но в этот раз он не мог не признать, что катастрофически не успевал, и сейчас всё зависело от того, что именно и в какое время собирается делать Шабаш на этом странном месте, которое нашёл кот цимисха. На карте легко прослеживалось, что все места стычек с Шабашем и разоренных деревень были существенно удалены от Васерии, видимо для того, чтобы господарю Валахии не пришло в голову интересоваться тем, что у него под носом. Боевой отряд, ушедший в Карпаты, был достаточно далеко. Он мог просто не успеть дойти до места, к тому же по изменению направления его движения Шабаш мог понять, что карты вскрыты, и также перебросить своих бойцов для защиты рунического леса. Вопрос, кто успеет первым, оставался открытым. Отряд, оставшийся в замке, Владислав собирался перебросить при помощи комнаты-портала, но биться над этим тремеру было ещё минимум неделю, которой у них определенно не было. Многие ритуалы были привязаны к циклу луны, и если они ждут полнолуния, то оно уже завтра. Зеркало из особняка Валериусов должно было быть доставлено сегодня в замок Франкенштейна, но его работоспособность оставалась под вопросом, к тому же пройти через него можно было только из убежища. В само убежище, конечно, можно было пройти через портал в будапештской резиденции, но у Дракулы не было никакого желания доверять свои секреты объединенной армии Камариллы, зеркало изначально полагалось для Вероны с роем. Конечно, в критической ситуации убежищем можно и пожертвовать, но едва ли пропускной способности зеркала-портала хватит на крупный вооруженный отряд. Ситуация была паршивая. Под рукой было пару десятков вампиров, дверги, Гархольд со своим книззлом и Анна, которую он вообще бы предпочел держать от всего этого подальше. Велкана Валериуса с его отрядом вооруженных крестьян Дракула в качестве силы не рассматривал, если они смогут не пойти на корм Шабашу — уже хорошо. Для принятия верного решения информации катастрофически не хватало. Размышления господаря Валахии были прерваны появлением слуг с зеркалом. Момент истины настал, сейчас решится, сможет ли он рассчитывать хотя бы на помощь Вероны и экспериментального роя летучих существ. Владислав осторожно вставил недостающий кусок карты в раму. Некоторое время ничего не происходило, а затем карта медленно, но верно начала превращаться в холодную и чуть мутноватую зеркальную гладь. У него получилось. Окрыленный успехом Дракула мысленно позвал старшую невесту. Спустя несколько минут зеркальная поверхность помутнела ещё сильнее, обрисовывая темную женскую фигуру. Верона мягко появилась из зеркала, будто вынырнув на поверхность водной глади, и легко поклонилась своему господину. Владислав не испытывал вины перед Вероной, в конце концов, он её предупреждал. Она знала, на что шла, последовав за ним в объятия ночи, но странным образом он чувствовал сожаление. Умная, сильная, преданная ему Верона, в глазах которой затаилась печаль ещё после того, как он перевёз в Валахию Алиру, заслуживала лучшего. Некоторое время они просто смотрели друг другу в глаза. А затем момент был прерван грохотом и руганью в коридоре, возвестившими о прибытии Гархольда. За дверью кто-то ахнул и гневно сообщил, что к господарю нельзя, в ответ на что был послан в места крайне неподобающие. Владислав готовился дать гневную отповедь столь непочтительному гостю, но тот, распахнув дверь пинком ноги, начал беседу первым. — Я надеюсь, у тебя есть сожрать кого не жалко, потому что это сейчас было бы очень кстати. Анна Валериус безжизненно свисала с рук своего брата в ночи. Нехарактерно бледное даже для вампира лицо напоминало восковую маску, рубашка была порвана в том самом месте, где должно быть сердце. Впервые за долгое время Владислав Дракула почувствовал, что внутри что-то оборвалось, но спустя мгновение осознал, что именно было сказано, и взял себя в руки. Момент мимолетной слабости уловила только Верона, опустившая взгляд, чтобы ничем не выдать того, что она заметила. — Где и когда? — сухо уточнил господарь Валахии. — На окраине города, возле кладбища. — Нападавший? — Сделал ноги, но судя по всему, кто-то из ласомбра. Власть над тенью — специфическое умение. И он явно планировал её утащить с собой. На мгновение Дракула прикрыл глаза, будто бы в порыве минутной усталости, но Верона знала: это обозначает, что мысли хозяина мчатся с небывалой скоростью. — Либо он рассчитывал, что мы не хватимся её быстро, либо уверен, что мы в любом случае не успеем осмотреть окрестности и найти интересующее их место. — Либо он в курсе, что мы его нашли, и это была провокация. — Тогда он тем более уверен, что мы либо не успеем, либо не сможем им помешать. Тащи её в лабораторию, там есть кушетка. — А спален у вас не предусмотрено? — поинтересовался Гархольд. — Зачем? — процедил Дракула, теряя терпение. — Спать, например, — цимисх посмотрел на него, как на идиота. — Зачем мне спать в замке, который стоит рядом с поселением, в котором меня мечтают прикончить?! — прорычал господарь Валахии. — То есть, лабораторию в нём сделать — это нормально, а комнаты для отдыха — нет? — вот что за существо, нашёл же время докопаться. — Да негде больше было! Ты делом собираешься заниматься или нет?! Оживляй эту спящую красавицу, у меня нет на это времени! — рявкнул Дракула. Прежде чем Гархольд успел обхамить хозяина в ответ, Верона сделала шаг вперёд и тихо сказала: — Позвольте мне, господин. Я позабочусь. И о принцессе, и о размещении наших гостей. А вам стоит вернуться в Будапешт, если мы и в самом деле можем не успеть. — Можем не успеть что? — вклинился Гархольд — Подтянуть основные силы к руническому лесу, — быстро сказала старшая невеста перед тем, как хозяин успел ответить цимисху в крайне грубой форме. — Ну и к Цотону их! Влезем сами! — Ты идиот?! — Дракула окончательно потерял терпение. — Идиот — идеальный друг и отличный товарищ. Да, я такой. Хорошо, давай я влезу сам. С меня взятки гладки, я отморозок, сам за себя, сам по себе, — не обиделся цимисх. — Ты вообще представляешь, куда может вести этот туннель? — процедил Владислав, пытаясь взять себя в руки. Может ситуация и располагала к тому, чтобы нервничать, но в действительности грозный господарь Валахии вышел из себя вовсе не потому, что всё складывалась не в его пользу — это всегда можно изменить, а потому, что на секунду подумал, что потерял одну принцессу, и испытал от этой мысли… Страх? — Да куда угодно. Будет смешно, если они просто тайны ход в ближайший подвал с выпивкой прорыли, а мы тут такую деятельность развели, — Гархольд как всегда был полон оптимизма. — Ну а если серьёзно… К каким-нибудь гигантским вратам в Бездну? К демону? К собору плоти? — К чему?! — последний вариант Владислав как-то не ожидал услышать. — Ну, к собору плоти. Он тут стоял где-то в доисторические времена, никто уже толком и не знает, где, но потом его… того… Обрушили. — Думаешь, это правда? — с сомнением протянул Дракула. Если существование Купалы он ещё вполне мог представить, то собор плоти, фигурировавший только в самых извращённых цимисхско-шабашитских преданиях, казался ему плодом чьего-то нездорового воображения, во всяком случае, если он выглядел именно так, как о нём рассказывали. — Я не думаю, я не имею привычки думать о всяких гадостях. Я знаю. Мэй рассказывала. Она приняла тогда деятельное участие в его обрушении. Господарь Валахии устало потёр переносицу. — Гархольд, ответь честно и глядя мне в глаза. — А? — не понял цимисх, уставившись на собеседника. — Ты так туда рвешься, потому что знаешь что-то от своей родительницы, что неизвестно нам? Какого черта ей вообще надо в этих местах? Вы пробыли много времени на другом конце света. Там бы и оставались. Но зачем-то Мэй решает вернуть мне Анну, а в нагрузку даёт ещё и тебя, при этом сама нарушает все возможные законы, не являясь представиться, при этом ничто в городе не указывает на её присутствие, хотя она явно была в нём как минимум раз. Гархольд пожал плечами: — Мелкая сама изъявила желание вернуться. Я с ней, потому что… Ну… Мы вроде бы подружились, а ей это важно… Ну и знаешь, интересно же… — Предположим. Но что нужно самой Мэй? Шабаш ей не интересен. Баали ей не интересны. Купала? В конце-концов, это ваша цимисхская история. Гархольд покачал головой: — Если это и наша история, то я её знаю плохо. А у Мэй там кое с кем личные счёты, давние. Только если он поймёт, что она поблизости, он не появится. А он должен появиться. В этот раз ему не уйти. — И как он не должен уйти, если ваш сир даже не изволила явиться, чтобы с ним разобраться. Или это поручили тебе? Извини, но в Анну я особо не верю. Допустим, идея уничтожить сумасшедшего кровожадного вампира нашла бы у неё понимание, но судя по тому, что в торпор её отправил вампир куда менее сильный… — Не думаю, что Мэй бы ей такое доверила. Мне тоже вроде бы ничего такого не говорили. Такое я бы точно не забыл. Но я сам подумал, возможно, мне просто нужно помочь тебе. Да и есть в этих горах что-то… Знаешь… Что меня как-то беспокоит. А если меня что-то беспокоит, то это не просто так. Дракула вздохнул. Либо загадочная госпожа Аои действительно выжидала, пока они все друг друга перебьют, либо по старым традициям пустила вперед своих обращенных, чтобы на них испытать возможности противника. И в этом случае за Анну было как-то обидно, хотя и этот эпатажный кошатник тоже вызывал симпатию. С другой стороны, Гархольду этак седьмая сотня лет, и всё это время он неплохо уживался с госпожой Аои. Вряд ли бы она стала им жертвовать. Стоит ли рассматривать это как помощь? Но зачем старому цимисху помогать господарю Валахии? В расчёте на то, что можно поиметь с него что-то в дальнейшем? — Ладно, — Владислав махнул рукой. — Приведите в чувство Анну. Расспросите, что у них там произошло, возможно, она что-то видела, что-то почувствовала. Спросите, не было ли у неё такого же ощущения, как тогда, когда не изгладилась наша встреча с Епископом Шабаша. Невеста и цимисх синхронно кивнули. — Верона. — Да, хозяин? — После этого будь готова. Для удобства можешь приказать перетащить зеркало на крышу. Гархольд… — А? — Следи за Анной. И думай! — О чем?! — О том, как туда лучше лезть, на что мы там можем натолкнуться, к чему быть готовыми. — Но я… — Знаю, в первый раз всегда трудно, но я верю, ты справишься, — отчеканил господарь Валахии и, не дожидаясь возражений, решительно шагнул в зеркало. Некоторое время Верона и Гархольд с принцессой на руках стояли в молчании, и наблюдая покрывающуюся изморозью зеркальную гладь, а затем цимисх сказал: — Мне показалось, или мне только что сказали, что обычно я не думаю вообще? Верона, не желавшая вступать в спор с извергом в пару раз её старше и этак в тройку тяжелее, деликатно пожала плечами. — А почему ты зовёшь его хозяином? Это же вроде бы не титул? Или это у вас такие ролевые игры? — продолжил интересоваться цимисх. Старшая невеста ответила ему взглядом, полным тоски, и снова пожала плечами. — Твоя разговорчивость умиляет, — вздохнул Гархольд. — Ладно, показывай, где там эта ваша лаборатория с кушеткой, и кого там можно пустить на корм, будем будить нашу спящую красавицу, может, чего интересного скажет. Хотя я сам почти всё видел, так что вряд ли я узнаю что-то новое. Верона жестом пригласила цимисха следовать за ней. Она знала, на что шла. Бессмысленно было обижаться на мужчину за то, что он не дал ей того, о чем изначально предупреждал, что не может этого дать. Но мёртвое сердце ныло от ощущения вселенской несправедливости. Ей — прогулки только пасмурными днями, несмотря на её возраст, ей — звать его хозяином и служить ему, ей — не сметь ослушаться, жить в попытках заслужить его похвалу, стремиться стать если не любимой женщиной, то безотказным любимым оружием. Анне Валериус — спать в его постели, гулять солнечными днями, перечить, убегать, всеми силами вызывать его неудовольствие и быть при этом не то что безнаказанной — любимой. При всём при этом в принцессе Анне не было совершенно ничего особенного, что помогло бы ей заслужить такое отношение к себе. Вывод напрашивался неутешительный — это Верона недостаточно хороша. Вампирша поймала себя на мысли, что если в предстоящем бою ей суждено потерять подаренное ей бессмертие, ей даже будет не жаль. Она устала от него, как устают от ноши, которую несёшь долгое время, вот наконец-то ставишь её на землю, чтобы немного передохнуть, и тут внезапно понимаешь, что тебе она совершенно не нужна.