Однажды (рабочее)

Господарь Валахии явился в своей будапештской резиденции злой, как тот дьявол, родство с которым ему приписывали. Больше всего на свете Владиславу Дракуле не нравилось испытывать страх и ощущение собственного бессилия, но именно это он почувствовал на то мгновение, пока не понял, что безвольно свисающая с рук гостя из далекой Монголии Анна Валериус всего лишь в торпоре, а не пережила свою окончательную смерть. Добавить это ко всем неприятностям сегодняшнего утра — и вот наученный опытом подданные быстро разбегаются с пути хозяина лишь только мельком увидев его выражение лица. Попавшаяся под руку Сирена скороговоркой выпалила приветствие, быстро сообщила, что в гостиной для приема почетных гостей Альвах Игрейн, Вильгельм Нанн и Кина Саммет, и тоже моментально исчезла. Это было показательно, потому что обычно малокровная была не из пугливых. Тем не менее, негодование требовалось излить немедленно, Дракула только выбирал, на кого именно, но когда он дошёл до дверей вышеупомянутой гостиной, все сомнения и варианты отпали сами по себе. Хозяин дома успел к скандалу. В комнате со злыми лицами друг напротив друга стояли Вильгельм и Катерина, Альвах Игрейн с непроницаемым лицом стоял между ними, будто готовый разнимать драку, если она начнётся. Госпожа Кина Саммет с полностью отрешенным взглядом, будто бы вслушивающаяся в некую неземную музыку, а не в ругань сородичей, сидела поодаль в кресле. — А я говорю, что ваш хозяин сбежал, оставив вместо себя свою копию, а сам уже давно договаривается с Шабашем! — брызгал слюной князь Австро-Венгрии. — Для нашего союзника вы слишком часто пытаетесь стравить нас друг с другом, — голос Катерины звучал зло и звонко. — Мы не можем обвинять господаря Валахии в сговоре с Шабашем, не имея на то оснований, но и отрицать его отсутствие на месте тоже не можем, — ровно сказал Альвах. — Да кто вам сказал, что его нет? — А где он тогда? — Он здесь, — сообщил Дракула, распахивая двери и эффектно появляясь на пороге комнаты. На секунду воцарилось молчание, в котором был явственно слышен облегчённый выдох Катерины, а затем Альвах Игрейн первым его нарушил: — Приношу свои извинения, я был неверно информирован господином Нанном. Господин Нанн стоял с перекошенным лицом и хватал ртом воздух, явно не готовый отвечать за свои обвинения, пусть они и не были голословны. — Где вы были? — наконец спросил он. — Кто вы такой, чтобы задавать мне вопросы касательно моих личных дел, в такой форме, да ещё и после того, как вы не менее минуты назад пытались обвинить меня в предательстве? — ледяным тоном ответил Дракула и с деланным недоумением вскинул бровь. Его наигранное спокойствие, впрочем, не обмануло никого из присутствующих. Даже князь Австро-Венгрии понял, что стоит ему сказать что-то хотя бы просто с неверной интонацией, и спящий вулкан пробудится в мгновение ока, губя окружающих своим изливающимся гневом. — Господин Нанн крайне несдержан на язык и невежлив в формулировках, просто у нас возникло одно неотложное дело, требовавшее вашего присутствия, и все мы были крайне озадачены тем, что под вашей личиной скрывался ваш воевода, — отозвался Альвах, то ли чтобы предотвратить непотребный скандал, то ли чтобы спасти Вильгельма. — Держу его для того, чтобы избегать дел, которые не требуют моего прямого вмешательства, но которыми меня с завидной периодичностью хотят занять, — прохладно отозвался господарь Валахии. — Черная месса в старой церкви на окраине города, — сестра как всегда быстро переходила к сути. — Баали, — констатировал Владислав. — Совершенно верно, — подтвердил Альвах. Дракула на мгновение замер в раздумиях. Тащить нелояльную чужую армию через своё убежище ему и раньше не хотелось. А сейчас это обозначало ещё и оставить Будапешт без защиты. Биться придётся на два, а то и на три фронта. И стоило сделать так, чтобы союзнички и правда помогли, вместо того, чтобы хищно облизываться на его владения. — Что ж, думаю, это работа для тех отрядов Камариллы, которые остались здесь. Мой заместитель как раз и возглавит. Выберите ему в помощь капитанов потолковее. — А чем планируете заняться вы? — быстро поинтересовался Альвах, явно чтобы успеть спросить это быстрее, чем то же самое спросит князь Австро-Венгрии в форме совершенно неуважительной, и скандал пойдет на второй виток. — А мне… — Владислав выдержал драматическую паузу, играя на нервах присутствующих и пристально всматриваясь по очереди в их лица, — доложили, что возле Васерии найдено то самое место, которое так интересует Шабаш. Катерина испуганно вскинула на него большие глаза, лоб Альваха расчертила еле заметная морщина, Вильгельм выглядел так, будто ему с размаха залепили пощечину. Впрочем, Кина Саммет господаря Валахии изумлением не порадовала. Она кивнула, как будто речь шла о чем-то самом собой разумеющемся и невозмутимо сказала: — Тогда вам стоит быть там. Думаю даже, вам стоит поспешить. — Ты правда его нашёл? — шёпотом спросила Катерина, когда они с братом вышли в коридор. — Не совсем я, а Гархольд. Ещё точнее — его кот. Собирай всех наших, — тихо ответил Владислав сестре, — пусть отправляются через портал в убежище, а оттуда в замок Франкенштейна. — У тебя получилось, — ахнула она. — Получилось, Верона уже в замке, рой готов подняться по первой команде, но есть проблема. — Какая? — Ход ведёт под землю. Один дьявол знает, на что там можно наткнуться. Стаи Шабаша мигрировали так, чтобы максимально отвлечь нас от того, что у нас под самым носом. Получается так, что основные наши силы туда никак не успеют. Из хорошего — их силы туда тоже не дойдут, во всяком случае сильно раньше, чем наши. — Я иду с тобой? — в глазах сестры читалось беспокойство. Владислав улыбнулся одними кончиками губ и погладил её по щеке. — Нет, Катишь. Ты перекинешь через портал наших воинов в замок Франкенштейна, а сама останешься здесь. Наши друзья тремер при помощи армии Камариллы вырежут баалей. Отряд, ушедший в Карпаты, должен нанести как можно больше урона стаям Шабаша. Тебе стоит быть в Будапеште хотя бы для того, чтобы кто-то представлял здесь нашу семью. — Ты… — Просто делай то, что я говорю, а мне нужно позаботиться ещё кое-о-чём. Дракула мягко растворился в тёмных коридорах, оставляя сестру в одиночестве. Он был зол. Ему надоело. И в этот раз он совершенно точно не допустит того, чтобы ему ударили в спину. Даже если из-за этого к нему возникнут вопросы. Прекрасная вещь — магия поместья. Она даёт хозяину множество интересных возможностей. Например, рассчитать момент, когда один надоедливый и подозрительный визитёр окажется совсем один, и никого не будет с ним рядом. Вильгельм Нанн нервно оборачивается: обострённые чувства вампира твердят ему об опасности. Толку с этого, правда, никакого. Господарь Валахии появляется слишком быстро даже для вампира, бьёт слишком сильно, сшибая с ног, хватает за горло и поднимает в воздух. — Вы не имеете права, — хрипит князь Австро-Венгрии. — Совет вам не простит. — Не простит казни перебежчика? — насмешливо интересуется Владислав. — У вас нет доказательств. Иначе бы вы давно их им предъявили! Бруджа страшно. Впервые за долгое время ему так страшно, но он старается апеллировать к здравому смыслу. Дракула — сомнительный союзник. Если железных доказательств у него нет — то это просто слово против слова. А если есть, и он придержал их для себя, значит, ему что-то нужно от Вильгельма, и можно поторговаться. — Совершенно верно, — ровным голосом отвечает господарь Валахии. — Доказательств у меня нет. Поэтому погибнете вы не как предатель, а как герой. — Что? — князь не понимает. — При столкновении с недружелюбно настроенным кланом баалей был зверски убит князь Австро-Венгрии, лично пожелавший отправиться с одним из отрядов на место боя. Любим, помним, скорбим, — издевательски рассмеялся Дракула. Вильгельм несколько раз отчаянно трепыхнулся. Зря он затеял всё это, говорили же ему, дракон силён. Но как же хотелось урвать и себе кусок побольше… Владислав просто вырывает сердце из груди соперника. Лицо бруджа сереет, тело обмякает и перестаёт дёргаться. Вампир осторожно опускает тело на каменные плиты пола. Один раз он оставил возможность ударить себе в спину. Больше он такой глупости не допустит. Даже если это означает неприятности с Советом. Впрочем, последних он рассчитывал избежать. Подбросить тело аккуратно на место бойни с баалями, так, чтобы его заметило как можно больше народу. А утром солнце довершит работу господаря Валахии, уничтожая труп, а вместе с ним и улики. Дариус понуро стоял перед Повелителем, отчитываясь о своих промахах. По правде говоря, промах был только один — с девчонкой. Всё остальное Дариус выполнил безупречно. Но когда это наставник проявлял снисходительность? — Я не узнаю тебя, Дариус, мальчик мой. Ты стал поразительно небрежен. Сначала тебя выбило из колеи внешнее сходство женщины, которую ты увидел, с нашей дорогой Беллой, и из-за этого ты совершил глупость. Теперь же мало того, что ты выдал своё присутствие своим нелепым нападением, так это ещё и оказалось совершенно напрасно… — Всё было бы не напрасно, если бы ей не помогли. — И это твой третий промах. Как можно было не заметить, что поблизости ошивается более сильный вампир? — Да кто же знал… По всем источникам она в Васерию приехала в компании тремера, а тот засел в замке Франкенштейна. — Зазнался ты, Дариус. Считаешь себя умнее многих. А между тем, дракон далеко не глуп. Был бы глуп — до своих прижизненных сорока не дожил бы. Не удивлюсь, если он твоим источникам нарочно сказал, что их приехало двое. Проверка такая, так сказать, на вшивость. И первую часть — что карету с тремером никто не тронул — ты прошёл случайно, потому что знал, что времени ему на подготовку портала не хватит, и не суетился. А вторую запорол — на девчонку зачем-то напал… — Повелитель, вы сами сказали её вам притащить. — Я сказал притащить, а не бездарно напасть, вульгарно получить в ухо от более сильного вампира, выдать себя с головой и еле унести ноги. Дариус виновато понурился и спросил: — Но это же уже неважно, да, Повелитель? Даже если они сейчас переполошатся и найдут вход, они же сюда войска стянуть не успеют? — Не успеют, Дариус. Но начнём всё равно на день раньше. Луна уже достаточно вошла в свою силу, чтобы задуманное осуществилось. Я отдал команду стаям уничтожить отряд Камариллы в Карпатах, а нашим демоническим друзьям — приступать к делу в Будапеште. — Но Велеслав уже едет к нам, а без него стаи… — Дариус… Ты правда считаешь, что мне не всё равно? Эти стаи… Отребье, годное лишь на то, чтобы быть пушечным мясом. Чем больше их проредят — тем меньше головной боли в последствии нам самим. Если без Велеслава они способны только сдохнуть — пускай сдохнут, только заберут с собой побольше камарильцев, особенно магов. — Сильных магов в Васерии нету, повелитель. У них вообще с магами напряжёнка. Только тремеры, и из тех сил хватит только регенту. А эти цимисхские выродки… Девчонка не маг совершенно точно. Да и недобиток этот монгольский тоже, хоть и ходит путём Воздуха, едва ли на что-то серьёзное способен. — Беспокоят меня они, Дариус. Монголия — Азия — вотчина Ми Гу Мин. Где-то здесь её останки и валяются. Как и нашей дорогой Беллы. Чтоб они обе в аду мучились до конца времён, да всех этих недобитых степняков с собой прихватили. — Думаете, у неё могли остаться последователи? — Думаю. Не верю я в случайности. Тем более, что девчонка — родом отсюда и так похожа на Беллу. Сир ведь не Дракула? Дариус развёл руками: — Трудно сказать, но, скорее всего, нет. Точно знают регент и сам Дракула. Но они темнят. А так… Говорят, её семья долгие годы воевала с господарём Валахии. Мне кажется, что цимисх, который её спас. Есть у них что-то… смутно общее. — А источник наш что говорит? — Источник наш чует, что его подозревает. Трясётся как заяц и в каждой полученной информации подозревает дезу, которую ему слили, чтобы на чистую воду вывести. Молчит, в общем, на связь не выходит. — Если его Дракула подозревает, то, может, молчит он по более тривиальным причинам: в лесу где прикопанный и переживший окончательную смерть лежит. — Думаете?.. — Неважно, помешать они нам не в состоянии. А если здесь появится чужой сильный маг — амулеты просто взвоют. Тот, кого называли Повелителем, магов боялся. Его сила была воистину велика по меркам тех, кто служил ему, ибо старшие из них застали начало нынешнего тысячелетия, и Повелителя их восхищение дурманило даже больше, чем свежая тёплая кровь. И тем не менее, он не позволял себе увериться в собственной исключительности и забыть дела давних времен. Каждый раз, когда ему казалось, что его нетерпение может быть губительно, а мечты мешают здраво смотреть на ситуацию, он закрывал глаза и воскрешал в памяти картины смерти учителя, жуткой гибели учителя его учителя и ещё многих. В них тот, кто был Вторым, мановением руки подчинял стихии, а та, которую звали Ми Гу Мин, убивала одной лишь мыслью, находясь за тысячи километров от жертвы, Беллатрикс хохотала, стоя в кругу, выложенном человеческими останками, а неумолимая и всепоглощающая Тьма уничтожала время и пространство. Если бы Гархольду кто-то сказал, что он ещё до личного знакомства не нравится кому-то просто из-за страны своего происхождения, он бы сначала расстроился, потом бы задумался, а затем бы вспомнил некоторые исторические факты, широко бы ухмыльнулся и передал привет от дядюшки Субэдэя. Валахия и Трансильвания ещё с 13-го века имели столкновения сперва с Конийским султанатом, а затем с пришедшей ему на смену Османской империей, и ломиться туда Орда не спешила, а вот Венгрия в то время была лакомой добычей. Друг и соратник отца Субэдэй-Батур возглавил этот поход, не оставив тем самым венграм ни единого шанса. Страна была взята за пару месяцев. Справедливости ради, закрепиться в Венгрии Орда не смогла, и виной тому было несколько причин. Первая — недостаточное количество пастбищ для скакунов захватчиков. Орда была страшна своим искусством конного боя. Бесстрашные степняки виртуозно стреляли из луков с несущейся во весь опор лошади. Ни один самый высокий щит не мог быть помехой тому, кто мог поставить одну ногу на седло, тем самым поднявшись, и совершить точнейший выстрел аккурат в момент когда лошадь находится в верхней точке своего прыжка. Вторым элементом неожиданности конной армии Орды были арканы. Метко бросаемая на вражеского всадника веревка с петлей лихо отправляла человека под копытами его собственной лошади. Спешившись, степняки лишались всех своих преимуществ, поэтому проблемы с фуражом для лошадей означали для Орды поражение пусть не в моменте, но в перспективе. В связи с этим дядюшка Субэдэй даже подумывал таки влезть в непростые отношения Валахии и султаната просто чтобы разжиться новыми пастбищами, вот и отправил туда Гархольда. Второй причиной, погнавшей Орду из Венгрии, было банальное наводнение. Венгры сами страдали от этого регулярно, и даже пытались строить какие-то системы по отведению воды, но попытки были безуспешны, а война и вовсе поставила строительство на паузу. Степняки, естественно, строительством заниматься не собирались, хотя о системе ирригации имели некоторое представление: сталкивались с ними в Китае и в Африке в долине Нила. Третьей причиной было событие для Гархольда немного трагическое — как раз во время этого похода и скончался его великий родитель, чьё имя наводило ужас на весь континент. Дядюшка Субэдэй рванул в родные степи, дабы попытаться удержать империю от распада из-за дележа её слишком ретивыми потомками, коих папенька оставил хорошо если сотню. Гархольд же справедливо рассудил, что по самым скромным подсчётам он двадцать пятый сын своего отца (а по нескромным — тридцать шестой, папенька был падок на женщин), поэтому от империи ему едва ли что-то достанется, да и не нужна ему в общем-то та империя, и вообще, папе его непонятно какой по счету потомок никогда не нравился своей безответственностью и расхлябанностью. Первые двадцать лет великий хан старательно пытался сына переделать, пусть как минимум двадцать пятый по счету, но единственный — от любимой женщины, пусть она так и не ответила взаимностью. Затем вроде как смирился с тем, что ничего кроме пьянки Гархольд в этой жизни возглавлять не в состоянии. Но потом отправил в поход с лучшим другом и соратником Субэдэй-Батуром, в надежде, что чадо повзрослеет и образумится. Рассудив здраво, потомок великого хана пришел к выводу, что так и остался безответственным и расхлябанным, и управлять ничем не в состоянии, осознал, что попрощаться с отцом, пока он в приемлемом виде, просто не успеет — слишком далеко забрался, видеть его полуразложившимся — не хочет, да и вообще не факт, что его не похоронят до приезда сына, и решил утешать своё горе в объятиях одной валашской ведьмы, которая и выучила его сносно болтать на языке местных. Не то что бы Гархольд всегда реально оценивал свои возможности, но что из него великий хан, как из суслика ездовое животное, он понял ещё лет в пятнадцать, а валашская ведьма была хороша, да и по-местному его болтать выучила. В общем, если бы Гархольд услышал столь нелестное мнение о монголах из уст местного вампира, он бы догадался, что тот застал вторжение дядюшки Субэдэя, сопровождавшееся убийствами, поджогами и массовым отъёмом ценностей у местного населения, и мог бы сделать некоторые предположения о возрасте противника. Но он не знал, и просто приводил в чувство Анну Валериус. Всё-таки, не зря он в Валахии столько времени провёл, хоть языкового барьера между ними с новоявленной сестрой в ночи нету. Сознание возвращалось медленно и неторопливо. По всему телу была тошнотворная слабость, в груди болело. Кто-то заливал ей в глотку ещё не остывшую кровь, а сил едва хватало на то, чтобы глотать то, что возвращает к жизни. К жизни? Нет, к посмертному существованию. А силы были очень нужны. Последнее, что помнила Анна Валериус, как незнакомый вампир вгоняет в её сердце кол. Её притащили в логово врага? Надо успокоиться. В конце концов, она всегда может открыть Бездну и сбежать куда подальше. А если её снова обездвижат и будут пытать? Анна рефлекторно дёрнулась. — О, оживает, — радостно провозгласил очень знакомый голос. — Гархольд? — прохрипела Анна, с трудом открывая слипшиеся глаза. — Я отбил тебя у ласомбра, — радостно отозвался брат в ночи. — Можешь не благодарить. Она лежала на кушетке в лаборатории замка Франкенштейна. Над ней склонился цимисх с кубком, а в изголовье, неожиданно, стояла Верона. Принцесса медленно села, пытаясь привести в порядок мысли. — Почему так больно? — скривилась она. Гархольд закатил глаза. — Мелкая, ну ты ведь не думала, что ты теперь неуязвима как патриарх? Ты крута, конечно, но это не отменяет того, что ты достаточно юная и неопытная, а твой соперник явно был готов. Кстати, баали бы тоже тебе могли хорошо напинать, если бы были готовы. — А я то полагала, что, раз я теперь исчадие ада и порождение тьмы, то мне бояться нечего, — хмуро сказала Анна, прижимая руку к груди в том месте, куда вошёл кол. — А в итоге меня пинают все, кому не лень, сначала гуэй-дзины меня по Арене катают, потом какой-то демон в меня плюётся кислотными слюнями, а теперь какой-то шабашитский извращенец натравил на меня какие-то гигантские щупальца и отправил в небытие. Гархольд округлил глаза: — Думаешь, ты ему для этого? — Для чего? — не поняла принцесса. — Ну ты же сама сказала, извращенец. Верона сдавленно фыркнула. — Гархольд, — протянула Анна, закрывая руками лицо, на котором появился румянец, и валясь обратно на кушетку. — Что, Гархольд? — не понял цимисх. — Кстати, в тему щупалец, я в своё время в Японии такую гравюру видел… Сон жены рыбака называется. Там, короче, осьминог и женщина… — Почему мне кажется, что я не хочу знать дальше? — простонала принцесса. — Потому что ты закомплексованная и нелюбопытная, — лаконично отозвался Гархольд, но тему щупалец покорно оставил. Верона молча наблюдала за обменом колкостями и чувствовала щемящую тоску. Странным образом тосковала она по Маришке. По весёлой острой на язык Маришке. Между Вероной и хозяином всегда была дистанция. Он давал ей всё, что она пожелает. Всё, кроме близости, когда можно вот такой вот беззаботно обмениваться шпильками, общаясь на ты. С Алирой отношения как-то не заладились — та сперва излишне агрессивно реагировала на любые попытки общение, а потом Вероне уже и самой не хотелось связываться: она рассмотрела, что стоит за идеальным кукольным личиком. Маришка привнесла новизну не только в жизнь хозяина, но и в жизнь его старшей невесты. Весёлая, непосредственная, игривая, она сама пыталась наладить отношения со старшей невестой, и вместе они порой неплохо проводили время. Сейчас, глядя на перебранку новой пассии хозяина с её братом в ночи, Верона особенно остро чувствовала потерю сестры. Интересно, что стало с ней после смерти? Попала ли она в ад к тому, кого все называют отцом хозяина, или же там, за гранью, их ждёт что-то совсем иное? Верона верила в Господа, но верила и в то, что он не один. Где-то далеко, где зимы ещё суровее, а снега ещё больше, живут древние боги языческого Севера. А южнее и западнее — целый чёрный континент с его темнокожими жителями и бесчисленными пантеонами местных божеств. И кого-то далёкого и чуждого как этим землям, так и европейским богам, принесло с собой дитя монгольских пустошей, Верона это чувствовала. Анна передернула плечами, буквально на одно мгновение поймав взгляд старшей невесты, в котором едва заметно, почти неразличимо, мелькнули боль и неприязнь. Никакой вины за цыганской принцессой по её разумению быть не могло: Вероне доводилось делить хозяина с другими женщинами и до её появления. Но всё равно принцесса чувствовала себя как будто… Позарилась на чужое. Хотя это чужое само её добивалось. Тем не менее, посмотреть правде в глаза стоило: Верона для Владислава была одной из многих. И Анна тоже. Было бы ведь глупо думать, что он в неё влюбится, и они будут вместе в… нормальном смысле этого слова. Только вот у Вероны нет выбора — она привязана кровью к своему хозяину, а вот цыганская принцесса — нет. Воистину, если уж Анне Валериус было суждено стать вампиром, в тысячу раз лучше быть связанной кровью с ненавязчивой и деликатной фарфоровой госпожой Востока, чем с мужчиной, в чувствах к которому до сих пор разобраться не можешь, да и сам он в собственных страстях, похоже, запутался. Впрочем, всё это напомнило принцессе о том, что не так давно произошло, и что стало катастрофой. — У меня, кажется, проблема, — со вздохом сообщила Анна. — Какая? — Я… — принцесса запнулась. — Можно как-то быстрее? — раздражённо поинтересовалась Верона. — Хозяин, вообще-то, давал поручения касательно того, и что делать после того, как ты очнёшься. Анна сглотнула. Он был здесь? Когда Гархольд притащил её бесчувственную? И просто ушёл, раздав поручения? Почему-то было обидно. Обида была глупой и неуместной, как будто у них других проблем нету, но сделать с этим Анна ничего не могла. — Ты можешь идти выполнять поручения своего хозяина, я всё равно собиралась поговорить с Гархольдом, — огрызнулась принцесса, едко выделив слово «хозяин». В какой-то момент ей показалось, что Верона сейчас что-то сделает: вцепится в волосы, или скажет что-то едкое. Но на лице старшей невесты не дрогнул ни один мускул. — Так и сделаю, — холодно отозвалась она, величественно покидая комнату. Гархольд со вздохом опустился на кушетку. — Ну вот чего вы задираетесь? Анна вздохнула. Наверное, и правда вышло глупо. В любом случае, теперь ей хотя бы не придётся признаваться в своих неприглядных поступках перед Вероной. — Так случайно вышло… В общем… Велкан теперь знает, кто я… И ещё я Марко убила. — Я жажду подробностей. — Я не знаю, как он догадался. Я пришла, они с Велканом ссорились… А потом он сказал, что хочет кое-что проверить. Я не была готова, он просто полоснул меня ножом по руке на глазах у Велкана и… — принцесса шмыгнула носом. — И рана затянулась у них на глазах, — кисло закончил Гархольд. — Ну, знаешь, когда-нибудь это должно было произойти. Может, и лучше что раньше? И как ты убила Марко? — Я не хотела! Я просто толкнула его и он упал… Головой на угол стола, — слёзы предательски потекли по щекам. Гархольд тяжело вздохнул и обнял её. — Знаешь, в этом мире постоянно кто-то умирает, — философски сказал он. — Но не по моей вине и не от моих рук! А в этот раз… — Анна всхлипнула. — Ну в этот раз по твоей. — Ты так просто об этом говоришь! — Потому что вариант, в котором ты его, мне нравится больше, чем тот, в котором он тебя. — Но он меня не трогал! — Энь, он тебя ножом пырнул. — Не пырнул, а поцарапал. — Скажи спасибо, что он додумался это сделать только при тебе и твоём брате. А если бы он сделал это в комнате, полной народу? И если бы там у кого-то был арбалет? — Это всё если бы. Как могло бы быть. А в действительности я его убила! — истерически воскликнула принцесса. — Успокойся. — Я не могу успокоиться! — Ладно, давай предаваться самобичеванию, — пожал плечами Гархольд, сел рядом с Анной на кушетку и всем видом выразил готовность делать то, о чём сказал. Принцесса не знала, как это работает, никакими сверхъестественными талантами убеждения или ментального воздействия Гархольд не обладал, но как только он это произнёс, получаться предаваться самобичеванию стало из рук вон плохо. Она сделала глубокий вдох и медленный выдох, закрыла и открыла глаза и сказала: — Не время. — Вот и отлично. Потому что мы с твоим то ли врагом, то ли другом осмотрелись на местности и уверились в том, что совершенно точно нашли место, которое интересует этих отморозков, а значит авангард их вторжения где-то рядом. Влад отправился через зеркало в Будапешт раздавать поручения. Обратно планирует вернуться с отрядом доверенных лиц и, возможно, ночью нам предстоит вылазка в логово врага. Анна растерянно кивнула. — Это… далеко от Васерии? — Не очень. Но если ты переживаешь, что они нападут на деревню, то я не думаю. Они всё это время старательно привлекали внимание к совершенно другим местам, а своё присутствие тут не выдавали ничем. Если они не поняли, что обнаружены, то будут и дальше сидеть тихо. — А если поняли? — А если поняли, то со все ног несутся охранять вход, и время на то, чтобы разнести ещё одну деревню, терять не захотят. Анна кивнула, от всей души надеясь на то, что Гархольд прав и Велкану и другим жителям Васерии ничего не угрожает.