Кровь Основателя

Избранная лежала в лазарете с совершенно не подходящим случаю воскрешения Вол-де-Морта счастливым лицом и выдувала мыльные пузырики, которые притащил ей Рон, любуясь бликами солнечного света в отражении стенок пузырей. Она победила. Почти. И справилась. Хотя Помфри все ещё охала и ахала, но это было не важно. Однако, находящийся в своих комнатах Северус Снейп, наконец, отбившийся от Дамблдора, перешедшего в режим активации с несвойственной почтенным сединам резвостью, так не считал. И в пятый раз перечитывал совершенно невообразимую, от авторства Помфри, диагностику Поттер. Почему Альбус решил, что при таких присмертных результатах, бросающих в суеверную дрожь, перевод студента в Мунго не обязателен, им с Поппи оставалось лишь гадать. А посмотреть в этих бланках было, на что. Ранг медиковедьмы не позволял оценить повреждения магического ядра Меченой, для этого необходимо было звать колдомедика уровня главврача Сент-Мунго. Но её квалификации с лихвой хватило, чтобы осознать невозможность передвижения девочки в принципе. Все, абсолютно все связки, сухожилия и мышцы были разорваны или повреждены. Альбус пока не озвучил вслух очевидно напрашивавшийся вопрос, а «каким таким образом в подобном состоянии Золотце притащила Диггори в замок и расхаживала по коридорам?». Но зельевар по беспокойным голубым глазам видел, что Старик задумался не на шутку. Все, что мог профессор, это выдать нечто в воздух по типу «магия какая-то, все у девчонки, не как у людей». Но подозревал, что в этот раз номер с «избранностью» не пройдет, и её рассеяность и забывчивость относительно столь очевидного фактора, как физиология, ещё им обоим аукнутся… На вопросы Директора о Метке Северус, тем временем, отвечал ровно так, как ему было велено: «Вызовов не поступало. Нет, ничего не ведаю. Нет, Малфой молчит». Но и это долго длиться не могло. Неизвестно, что произошло на том кладбище, но, несмотря на предыдущие заверения Саломеи, что Повелителя она там же и прикончит, Метка все еще работала. Однако, зельевара ни один вышеозначенный пункт в этот день не волновал. Хотя он и осознавал, что все очень и очень плохо. И его упорядоченный мир тонет в безвестности. А, соответственно, за неимением знаний о полноценной картине происходящего действовать надо очень осторожно. А лучше – не действовать вообще. Однако, абстрагироваться от окружающих не выходило. Хотя бы потому, что кое-что Снейп знал доподлинно. Знал, с каждым перечтенным наново словом все больше бледнея - ей больно. Даже сейчас, в искусственной, наведенной Помфри, коме, больно. И пусть Поттер хоть сто тысяч раз держит на земле нечеловеческая магия… Ей не может не быть больно. Щиты трещали, угрожая рухнуть и затопить эмоциями, которых за последние четыре года накопилось слишком много. Тех самых, которые задвигались за блоки, даже не успевая осознаться, дабы не мешать рассудительности и трезвости ума. Отодвигались на потом, забываясь и не всплывая вовсе. И теперь их было слишком много. И все… о Салли. Правда, окклюмент понятия не имел, что конкретно складировал все это время на задворках подсознания, и какие шалые мыслишки могли образоваться в его темном разуме вполне себе изначально добровольного Пожирателя Смерти, но подозрения на эту тему были. Она ведь рисковала умереть. Насмерть. И, кажется, именно в этом и была сама суть её путешествия. Тогда, в самом деле, зачем ему волноваться? Все ведь идёт по плану, так? Через год-другой её тут просто… не станет. Нигде. И никогда. А он сможет уволиться и забыть свою преподавательскую, насквозь провальную карьеру, как страшный сон. И уже никогда больше маленькая фигурка не скользнет в дверь его кабинета, скидывая ученическую мантию и снимая очки, оставаясь в рубашке и брюках. И не ляжет на парту, обозначая, что и в этот раз мыть ничего не станет. Это же хорошо, верно? Так ведь? Так или иначе... Поттер сейчас, какие бы цели она не преследовала, было больно. И, даже если она умела боль терпеть, в его мироощущении у Мэй болеть ничего не должно было. Подхватив маленький саквояжик с флаконами, профессор решительно направился в Больничное Крыло. Гори эта проблемная девка синим пламенем. *** Северус понятия не имел, что увидит девушку, которая по всем законам жанра и магии, а также по приложению сил медиковедьмы, ни разу не сбоивших, должна была находиться в отключке, как и всю неделю до этого, не просто проснувшейся, а сидящей на кровати и довольно игравшейся с развлекалкой для дошколят. И эта самая игрушка представляла для девицы в пижамке интерес больший, чем гость. Рыкнув и мигом взвинтив самое себя, не говоря ни слова этой больной, Снейп направился в кабинет к Поппи, грохнув той по столу под возмущенный взор чемоданчик, грустно брякнувший содержимым. И мстительно добавил: - Влейте все это в Поттер в порядке пронумерованной очерёдности. Желательно, подряд. - Северус, вы у нас аттестацию на колдомедика после полудня сдали? Кто вам дал право командовать и назначать лечение? Наклонившись к упрямой женщине, мужчина прошипел: - Сдал, именно. В полевых условиях. Так что если кто и знает, что сейчас творится с вашей Героиней, так это – я. Критично посмотрев через дверной проем на дальнюю кровать, Поппи с сомнением скривилась. - А мне кажется, что все приходит в норму. - То есть, вы уже даже себе и своей квалификации не доверяете? Какая прелесть, мадам. Ваше недавнее медзаключение, получается, ничего не стоит. Ни сикля. - Северус Снейп! Не… - Влейте в неё это и продиагностируйте на следующий день. Тогда и поговорим. Если вам еще будет, что сказать. В целом, принёс Мастер Зелий разного рода Релаксанты и Обезболивающие, в том числе – и новые свои разработки, не более того. Никаких лекарств. Сильно сомневаясь, что Саломея оставит свое тело в таком печальном состоянии. Но как-то объяснить чудесное исцеление публике было нужно. Альбус поинтересуется, как пить дать. И если легкомысленная леди больше увлечена игрушками, чем насущными проблемами, то, выходит, подчищать хвосты опять ему. Пусть Помфри и Дамблдор думают, что он тут – прямо таки кудесник от мира Зельеварения. Но как же раздражала несознательность вампиреныша. Вот правду говорят – сила есть, ума не надо. *** Ей вообще, казалось, было все равно, заподозрят её в чем то или нет. Северус, зло вышагивавший по коридору обратно в Подземелья, гордо перед уходом не удостоив свою блажившую сообщницу ни словом, замер, осознавая. А если так? Если действительно – все равно? И она справилась с Лордом и только и ждёт повода, чтобы сцепиться теперь с Альбусом и... Что она там говорила про Азкабан и ожидание точки невозврата? Если её план теперь как раз в том, чтобы больше не прятаться? Что тогда? Метка. Пожалуй, Избранная могла каким-то образом перехватить её магию. Обеспечить почтенному Главе Визенгамота и много титулов сверху «приятные» минуты уверенности в возрождении врага. Дойдя до своих комнат, мужчина рухнул в кресло и покачал головой. Нельзя, чтобы так все закончилось. Зеркала... В той комнате на Гриммо, откуда она начала свой путь, были зеркала. Лили говорила о них, конкретно об этих. Потому что других вариантов не наблюдалось. Зачем ему идти с ней? От чего спасать там, в том мире, где она – главный хищник? Решительно хлопнув ладонями по ручкам кресла, мужчина резко встал, окончательно понимая, что сегодня его удел – бессмысленно бегать по Замку туда-сюда. Потому что он должен найти того, к кому Поттер вернулась, даже уже не ради собственного интереса. Этот паскудник, сейчас явно в ус не дувший, единственный, кто сможет её сберечь. Ибо врагов там, в ее реальности, у Саломеи не было. Даже те самые киндрет были, как никто, заинтересованы в ее благости и здравии. Врагов не было, да. Кроме одного, которого она привела с собой и сюда. Она сама себе – худший враг. И коли оно так, только этого незнакомца она послушает. А значит, его надо найти. Но прежде – разобраться с мигренью. Голова имела все шансы взорваться. Даже самые сильные Щиты не могли вместить столько эмоций, сколько ему отвело общение с Саломеей. Снейп грустно покачал головой и выпустил одно на свободу. Первое попавшееся, вытянув ассоциативный ряд за хвост и тщательно заперев все ментальные двери наново. И приготовился осознавать, что бы оно ни было. Звон в ушах утих, пришло облегчение. Но сердце нынче терзала жгучая зависть. Едкая и низменная. Он завидовал неизвестному мальчишке, которого любили настолько, что приняли в себя тварь из иного мира ради призрачной надежды. И не требовали с него за эту жертву ответного чувства. Только – жить. Знать, что еще он себе надумал относительно Поттер, не хотелось. Уравновесил разум – и ладно. Надо было возвращаться в Больничное Крыло. Пока Героиня Всея Народов еще не оправилась и не повесила замок на рот. Может, ответит, пока действует передозировка Обезболивающих. *** - Кто он? В последние полчаса, понавесив Заглушающие вокруг ее койки, профессор пытал ее на тему подробностей случившегося. Саломея в ответ предлагала шоколадные лягушки и ленилась разговаривать. Было больно. Шкура восстанавливалась медленно. И теперь от такой резкой смены темы Мэй, воодушевленно перечислявшая сладости, замерла на месте. - Кто? Тон собеседника из равнодушного превратился в ледяной. - Я хочу знать имя того слепого придурка, в упор не замечающего твою сиятельную клыкастую персону, которого ты будешь слушаться и вести себя, наконец, соответственно обстоятельствам – осмотрительно. Некоторое время гриффиндорка недоуменно хлопала ресницами, осознавая контекст и соотнося сказанное непосредственно с личностью самого Северуса. А затем, не выдержав, истерично расхохоталась. Хлопнула дверь. Профессор снова пришёл в ярость и, не выдержав, позорно сбежал. *** - Северус, зайди ко мне. Серебристый Патронус-Феникс возник из ниоткуда и исчез в никуда. Камин в кабинет Директора оказался перекрыт. Надо было топать наверх ножками. Опять. Позови его Альбус десятью минутами ранее – и ему бы не пришлось наново подниматься из Подземелий. Это стало последней каплей. Сколько можно. Вот недавно же виделись. Что может измениться в голове старика за три часа? - Какой волшебный, нахуй, день. Никто и ничто, блять, его не может усугубить. Как ярко светит это ебучее солнышко. Как же, сука, я доволен судьбой. Мантра ожидаемо не помогала. Зельевар почти что плелся в Директорскую Башню и продолжал уныло бормотать себе под нос непристойности, нахватавшись против воли у леди Поттер, то и дело съезжавшей с манерной речи высших чинов на банальную аврорскую похабщину. Естественно, подобный стиль общения большеглазой обманчиво-хрупкой былинки будил нехорошие воспоминания и рефлексы, напоминая нет-нет профессору, что родился он, так-то, в рабочем бедном районе. И со всеми вытекающими. *** Директор встретил подчинённого с небывало-серьёзным выражением лица, стоя у окна и даже не пытаясь делать вид, что все хорошо. Это уже говорило о многом. - Здравствуй, друг мой. «Не друг я тебе, павлин бородатый». Разумеется, вслух Северус ответил иначе. - Альбус, мы с вами расстались утром. Если я не посплю и так и буду бегать по Школе, как укушенный пикси в причинное место, боюсь, вы лишитесь моей прелестной компании навечно по не зависящим от меня причинам. Вложив всю доступную ему язвительность в усталую фразу, волшебник внимательно наблюдал за реакцией. Ожидаемой снисходительной улыбки, которой всегда старший товарищ встречал попытки молодого коллеги уколоть собеседника, не последовало. Плохо. Старик что-то удумал. И... - Меня интересует мисс Поттер. Я хочу кое-что у тебя уточнить. Надеюсь, ты мне поможешь. Ну, вот как в воду глядел. Действительно, о чем говорить с Деканом Слизерина, как не о студентке Гриффиндора? - Слушаю. - Ты очень часто назначал мисс Поттер отработки. И снова – плохо. И «мисс Поттер» а не «Саломея» плохо, и замеченное немаленькое количество отработок. - Допустим. Мне впредь не наказывать за проступки вашу Золотую Девочку? Чтобы она окончательно охамела вместе со своими дружками? Все-таки забавно наблюдать, как злость на одного человека принимают за злость на другого. Старик улыбается. Он доволен такими крепкими неприязненными отношениями. Он доволен, что никто не посягает на его монополию на жизнь Поттер. «А ненавижу я тут только тебя, Альбус». - Я не об этом, Северус. Разумеется, ты вправе назначать взыскания. Больше тебе скажу. Ныне я предпочту, чтобы их, по твоей возможности, разумеется, было больше обычного. Скажи мне... И вот снова – серьёзный и хмурый. - …Ты не замечал за девочкой странностей? До последнего испытания? Не в Больничном Крыле. Не просто плохо. Хреново. - Все такая же наглая, тупая, мелкая хамка. Копия – отец. Ничего, что выбивалось бы из общего ряда. Кроме, пожалуй, излишнего интереса к подопечным Игоря. Но это, думаю, гормоны. Что случилось, Альбус? Вы, наконец, впервые за четыре года меня услышали? Директор тяжело вздохнул. - Ты, полагаю, читал то, что написала Поппи в заключении? - А как, по-вашему, я иначе смог бы определить, что именно вливать в вашу драгоценную Избранную, коли в Мунго вы её не отправили и повесили на нас? На подкол и обвиняющие, слегка жалобные интонации, Альбус даже не отвлёкся. Хотя прежде бы вступил в увлекательную игру «Отбрешись от претензий, на которые тебе плевать» со всем энтузиазмом. - Меня обеспокоило физическое состояние девочки... «Да неужели?! Ты заметил?! Вот удивительно-то!» - …И, опасаясь, что в Мунго нас может ожидать нежелательная огласка, я продиагностировал магию мисс Поттер лично. «Ох, нет. Только не это». - Магического ядра я не ощутил. Это не значит, что оно разбито или его нет, что ты! Оно просто... Странным образом размыто. Это беспокоит, но… такое случается. Сильные потрясения… Много причин… «Пронесло или нет? Драккловы глубокомысленные паузы». - Но кое-что ещё я увидел, помимо этого. И теперь даже не знаю, как к этому отнестись. - И? Альбус, прошу, сокращайте до основного смыслового посыла. - Северус, в девочку бросили Аваду. - Я осведомлен. Вся магическая Британия осведомлена. - Нет. На Турнире. Полагаю, это Том. Аластор сообщил, что они нашли место, где предположительно все происходило. Там действительно прошлось Адское Пламя. И меня беспокоит, что его смогли удержать в границах могил. Меня беспокоит, что тебя еще не вызвали. И меня беспокоит, что мисс Поттер сейчас невредима. После Третьего Непростительного. - Что, простите? Неужели вы хотите меня убедить, что она на постоянной основе стабильно выживает после смертельного проклятия? «Отлично. Дай мне повод – и я закину тебе идею о крестражах. На том и разойдемся». - В том то и дело. Я... Не знаю, почему. Пока – не знаю. Но мне кажется, что это не так. «Да вашу же…» - О чем вы? Что значит «это не так»? Пронзительные голубые глаза наполнились грустью. «О, тебе жаль. Естественно, поступать иначе ты все равно не станешь». - Дело в том, что я догадывался о причинах, по которым мисс Поттер выжила в тот раз. А теперь из всего ее состояния... Впрочем, полагаю, я ошибаюсь. Северус, прошу, наблюдай за ней внимательно. Не спускай глаз. Я хочу знать о каждом шаге девочки. Каждую деталь. - Что мне искать? «Ну, хоть намекни, что ты там конкретно удумал». Помявшись, старик выдал тоскливо: - Красный отблеск в глазах. - Вы… в своём уме? - Боюсь, что да. - Хотите сказать, что Лорд мог взять под контроль её разум? Слава Мерлину, не туда старика понесло. - Я лишь предполагаю. И очень надеюсь, что у тебя будет, чем меня успокоить. Будь осторожен в высказываниях при ней. Возможно, тебе она явится с большей вероятностью, если ты… - Выкажу свою лояльность Лорду. Я понял. - Верно. - Вы бредите. - Возможно. Так я могу на тебя рассчитывать? - А я могу рассчитывать, что когда-нибудь у меня будет отпуск? - Северус… - Я вас понял. И все сделаю. Даже, если вам угодно, поддержу подобную странную идею. Я свободен? - Да. Спасибо. - Всех благ. *** Вечерело. Прилетев по ее душу, каркал черный ворон долго, громко и злобно. Ох, ну как ему не нравилось не знать, право слово… Однако, оно не помешало ему вполне результативно прикрыть вторые девяноста «несусветного недоразумения» перед Дамблдором, бившим в гонги паники. Мэй старания зельевара оценила. И, собрав сознание в кучку, пояснила, что банально передумала отправляться в Азкабан в этом году. И перенесла визит в ее будущий суть камертон на следующий курс. Коль уж предписано толпе подростков прилететь в Лондон на фестралах, то почему бы и да. Причиной для рокировки событий был обычный подсчет имен в списках осужденных после войны. Их было в разы больше, чем ведало Министерство сейчас. И многие как раз и являлись нынешними сотрудниками Министерства Магии. Саломея решила прихватить в пропасть и их, а потому да, Лорд мертв, но Краучу ничего не мешает поработать его заместителем. И порисовать татуировочки тем, кто прежде их не имел. Пометить все стадо. И вообще – им бы сверить фамилии. Из тех, что известны ему и ей. И вывести общий знаменатель. И да, Барти справится. Ментальным паразитам Лигамента еще ни один человек не смог сопротивляться. А там и Белла подключится. Но мадам даже паразитов не надо, она и на общественных началах творить ересь горазда. Дамблдор пока пусть суетится. Как раз ему колечко презентовать время будет. Да, вот ваша хренова Метка, смотри, если не веришь. Да, просто исправно отвечать начальнику, что зов Метки молчит. Да, найти никого не можешь. Да. На все – да. И не надо так кривиться. Все получится. А если не так – то эдак. Как-нибудь. *** В поезд Саломея садилась с огромным облегчением, показательно кряхтя и ойкая под сочувствующие взгляды друзей. Тисовая. Никакой магии. Никаких магов. Ура, что ли? Живо припомнив, что, на секундочку, ей еще предстоит не дать дементору лишить Дадли невинности, девушка скуксилась. В целом, можно было бы психануть прямо сейчас и рвануть в Министерство. А потом – приказать паразиту Бартемиуса перебить всех, кому удастся сбежать из Азкабана. Ну, и свернуть морщинистую шею Директора до кучи. Однако, находиться в бегах от Аврората до самого девяносто восьмого или того хлеще – попасться здешним нософорос, не в меру любопытным, не желалось. Да и Основатель, кажется, уже в Столице… Нет, попроще не выйдет. А пережидать Мэй предпочитала в комфорте. Благо, бдеть за ней, такой неясно-опасной, вверили Северусу. Если подумать, иронично. Альбус, недоверчивый и предпочитающий думать своим умом, даже мысли не допускал, что кто-то может поступить ровно также. И в итоге предпочесть не его сторону. Ну, Старче, сам дурак, значит. *** Все, разумеется, как раз не по плану и пошло. Поттер, не будь дура, следилку и прослушку к трепетно любимому мрачному профессору, а конкретно – к его мантии, прицепила. И наказала не снимать ни под каким предлогом, заслужив едкое «даже в ванной?». Хотелось ответить «да». Но быть посланной в не столь отдаленные темные места – не хотелось. Так изредка проверявшая накопляемые сигналками данные Мэй выяснила, что поймавший приступ паранойи Альбус Вульфрик колечко получить получил, но надеть – не надел, не соблазнившись даже Даром Смерти. И проклятие выявил, презентовав посылочку спешно вызванному Снейпу, чуть ли не вслух повизгивая «это что ж это делается-то?!». На фоне почти что совпавшего по времени с получением подарочка побега Пожирателей из Азкабана истерика не верившего в совпадения Дамблдора, справедливо предположившего, что враг над ним глумится, была обоснована. Северус получил партийное задание правдами и неправдами оказаться в ставке беглецов и втереться в доверие заново. Чего ожидаемо, посидев дома, пошлявшись по барам маггловской Англии и поплевав в потолок, дабы потянуть время, не сделал, явившись через неделю пред голубы очи и воодушевленно перечисляя свои бессмысленные выдуманные старания, которые ни к чему не привели. А вот дальше произошло то, чего Поттер не ждала вовсе. Дамблдор, взяв за логическую предпосылку то, что, покуда Лорд Судеб в здравии, Аврорат поднимать на уши, как и Орден, бесполезно, поскольку отлов приспешников Темнейшества не даст ничего от слова совсем, дюже осознал необходимость иметь у трона Лорда свои уши. А посему задачу Снейпа Альбус, собрав старые связи в узловатых стариковских, но до отвращения цепких, руках, делегировал. Притом – успешно. И поспешил подчиненного «обрадовать». А Поттер – довести этим до форменной истерики. Потому что прослушку она, мучительно соображая, как нынче красить глаза, чтоб мать их, сочеталось с идиотскими очками, проматывала раз в неделю, в ночь воскресенья, не чаще. А контакты связного, через которого можно было добраться до Пожирателей, Дамблдор передал зельевару за три дня до этого. Назначив срок свидания на эту, воскресную, ночь. И тот, разумеется, даже не подумал сообщить о подобной неувязке Поттер, дабы та переиграла планы. И банально согласился с задачей, подспудно исходя из уже озвученного ранее «шифруем меня еще год». Не допуская даже мысли, что риск его шкурой при этом вовсе не оправдан. А потому не просто согласился пойти, а взял – и пошел. На свидание со смертью, зная, насколько нервными могут быть те, кто последние без малого пятнадцать лет провели в Азкабане. И уже несколько часов, если верить хронометражу, находился в тьму таракани, среди адово злых бывших соратников. Естественно, оставив мантию со следилкой в Тупике. Разумеется. Гад. Аспид. Бессовестный. Выпрыгивая в окно, Поттер очень надеялась найти остаточный след трансгрессии в Коукворте. И по этим хлебным крошкам добраться таки до Северуса. В глотке клокотала ярость, в виски бился тошнотворный ужас. Если он жив, она перебьет там всех. И плевать. А его закинет в Антарктиду. Чтоб сидел и не дергался, пока все не закончится. *** Северус до последнего надеялся, что наметки Поттер на будущее, в которых в том числе предполагалось его минимальное участие в деятельности Пожирателей, сыграют. И с огромным удовольствием обламывал главу Ордена Феникса в ожиданиях. За подобное легкомыслие поплатиться вышло до неприятного скоро. Яко преподнося рождественский подарок, сияя, как новый галлеон, Альбус обозначил, что сам все нашел. Ему, Снейпу, всего-то оставалось сходить и подружиться заново с прежними товарищами по интересам. Как будто это легко. Как будто это не смертельно. Как будто это совершенно безболезненно. Лестрейнджи. Зельевар вздрогнул. Даже Саломея, нечеловеческая и жуткая, не вгоняла его в такой озноб паники. Хотя бы потому, что его в смертники из своего списка не записывала, хоть и иногда казала клыки. А вот Беллатрикс зуб точила на Северуса уже давненько. И совершенно этого не скрывала. Подождав мучительные три дня и нервно побродив из угла в угол, прекрасно зная, что Поттер должна быть осведомлена о деятельном участии Дамблдора в жизни Северуса, мужчина, так и не дождавшись ни ответа, ни привета, зло рванул застежку мантии и бросил ту на кресло. За каким бесом он терпел ее магию на своей одежде, ходя под наблюдением Поттер, словно под увеличительным стеклом? Мужчина хмыкнул. Ответ был сильно простым и очень грустным, ибо – не оправдался. Имея за спиной готового к действиям Высшего Вампира, он чувствовал себя в безопасности. Зря. Судя по молчанию Меченой, девка подставляла его под Непростительные. Или банально не смогла придумать, как отмазаться от задания. Ну, с ее мозгами – не мудрено. Гордо вздернув подбородок, от мысли явиться на Тисовую и дополнительно выяснить причины возмутительного молчания Золотой Девочки волшебник отказался. Очень-то и нужно. И безо всяких киндрет раньше разбирался. Загнанно взглянув на часы, Мастер Зелий, как по мановению волшебной палочки, изменился в лице. Оно за доли секунды стало напоминать безучастную посмертную маску. Пора. *** Весь мир сконцентрировался на кончике палочки Беллатрикс. Психованная ведьма отвратительно хихикала, победно откидывая с лица пряди спутанных волос. Осознавая, что ей и Барти, как самым верным, Повелитель, наконец, дозволил решать и отделять зерна от плевел. Сплевывая кровь и пережидая новую вспышку боли, мужчина терпеливо впечатывал логические связки в головы садистов, не без помощи Люциуса, которого то и дело затыкали, выцарапывая себе паузы для слов. Падая на колени. Единственное, что не позволяло проститься с белым светом – ехидная, тихая мысль, шептавшая, что ему надо будет выжить и увидеть лицо Лестрейндж, когда та узнает правду о своем обожаемом Лорде. Как без единого его появления все уверились в воскрешении Властелина, сил рассуждать уже не было. Боль. Не доживет ведь до утра, как пить дать. И Саломея, эта ветреная голова, без него очень быстро попадет в фокус внимания Дамблдора. А с того станется устроить тихую Инквизицию. - Круцио! Да сколько можно?.. Даже Лорд, холодный и отстраненный, не был способен на столь сильное Второе Непростительное. Тут действительно надо было ЖЕЛАТЬ. А у бывшей Блэк желания всегда было с лихвой. Что-то хрустнуло в груди. Мир неумолимо мерк.