Кровь Основателя

Послание св. Ап. Павла к Коринфянам, стих 15:26, 15:27. Последний же враг истребится — смерть, Потому что все покорил под ноги Его. Когда же сказано, что Ему все покорено, то ясно, что кроме Того, Который покорил Ему все.

*** Стоя посреди неприметного проулка, Поттер планомерно накладывала Чары сокрытия и печати Нософорос, изредка задирая голову вверх и глядя в темное звездное небо. Туманный Альбион радовал хорошей погодой. Рука против воли то и дело тянулась к губам, припухшим и непривычно-пряным. Настроение было воинственным и скакало от радужного до депрессивного. По сути, беспокоиться было не о чем. Ей всего-то нужно было пережить второе мая девяносто восьмого. Не обязательно ждать положенного возраста. А Азкабан как раз отлично подходит для того, чтобы ожидать. И между делом здание должно будет стать камертоном ее магии. Благо, эта самая магия очень вовремя стабилизировалась в хилом тельце. Так что, кроме дементоров, бояться в волшебной тюрьме было нечего. И как раз-таки детей Хозяйки Саломея не боялась. Всегда можно переиграть на ходу. Так – даже интересней. *** Она видела в его голове каждый жест ведьмы. Каждый взмах палочкой. Каждую кривую ухмылку и светящиеся упоением глаза. Чувствовала каждую вспышку боли, что упорно претерпевалась. Упрямый гордый, молчаливый болван. Чуть из-за этого не сведший сам себя в могилу. Она тоже хороша. О таком факторе, как активация паразитов, предупреждают заранее. Зверь внутри рвал и метался, с размаху вшибаясь в клетку рёбер, рыча и требуя крови и боли. Белла. Прекрасная, безумная, опасная Белла. С которой нынче будет отдельный разговор. Саломея нервно почесала зудящую кожу предплечья. Магии в эту ночь ей было недостаточно. Переулок маленького прибрежного городка был безлюден и тих. Опутан чарами заранее. Девушка, схоронившись в тенях, приложила палочку к Метке и нажала. До ожога, мстительно осознавая, что её боль, боль Лестрейндж, в разы сильнее. Ведьма явилась быстро, подобострастно озираясь. И, никого не углядев, недоуменно нахмурилась. В бледную глотку тут же ударила ладонь, безошибочно рассчитав силу удара, опрокинувшего противницу на спину. Хрустнула трахея. Как же это оказалось легко. - Ты стала последовательницей не того психа. Треск излома чёрной изогнутой палочки вторил ехидным словам. Вот это вот жаль, что Невилл не видит. Хотя… дальше ему знать не стоит. …Мэй била, оседлав волшебницу сверху. Била кулаками, царапала кожу ногтями, которые в этом мире, в этом времени никогда не превратятся в когти. Выковыривала пальцами глазные яблоки. Вырывала волосы. Дико, жестоко планомерно уродуя и причиняя боль наживо. Вдыхая сладковато-металлический запах крови. Размазывая черные сгустки по разбитым губам, обнажавшим зубы в беззвучном крике. Припечатывая дергавшуюся до последнего ведьму магией и не позволяя потерять связь с реальностью до самой последней судороги агонии. Месть женщине, причинившей вред любимому человеку, плавно переходила в срыв злости на судьбу. Судьбу, в которой главным словом было "никогда". Лейтмотив её существования. Одна жизнь за все. Справедливо. И ни капельки не жаль. Даже если понадобилось бы ради всех, ради Северуса замкнуть навечно себя саму в петле Уробороса, зацикливая лишь свое время, дабы обеспечить их светлое будущее, она бы и это сделала. Каждый раз переживать одно и то же... Но все же пожалеть себя Салли еще могла. Ту девочку, которая никогда не получала единственной желаемой награды. Дома, где её ждут и любят. И никогда уже не получит. В лице Беллатрикс она мстила всему жестокому миру, отнявшему у неё шансы. При другом раскладе, возможно, эта вспышка ярости была бы вылита на Дамблдора. Но тот уже заплатил свое и теперь был лишь досадной неудобной деталью, считающей себя всесильнее всех. Грудные позвонки недавней узницы надсадно скрежетали, поддаваясь с трудом. Пальцы ломило. Тело уставало. Но ничего. Остальное сегодня она сотворит магией киндрет, что питала её и лелеяла. Удовлетворённо отступив в сторону, Поттер оглядела дело рук своих, даже и не думая счищать с себя чужую кровь. Последний вздох сорвался с губ Пожирательницы, совпав с довольным кивком Мэй. Признаться, мадам Лестрейндж очень шла вариация маггловского «Кровавого Орла». Темно-бордовый выгодно выделялся на темном платье. А что? Меченая так видит, что тут поделать. В ее интерпретации казни ребрышки торчат спереди. Лицо было изуродовано до неузнаваемости, чёрные провалы глаз делали Беллу, что ни говори, очень контрастной и идеально соответствовали тяжёлой, прекрасно очерченной волевой нижней челюсти, выбитой из пазов. Роковая женщина, одним словом. Этот подарок она точно знала, куда отправить. Пусть полюбуется и оценит оперативность реагирования «вампиреныша». В целом, на самом деле Мэй преследовала вовсе не цель порадовать профессора очередной вендеттой. Для этого достаточно было и краткого словесного информирования. Она просто очень рассчитывала, что человек, усталый и измученный, тот, кого обласкали отнюдь не только физически, но и приложили нежную магию Фери до кучи, явно переборщив, будет безвозвратно отрезвлен. Испытает тошноту и отвращение – в идеале. Попросту от осознания, какое чудовище забралось к нему в постель в минуту слабости. И вовсе не будет сожалеть о том, что больше они не увидятся. И не будет искать встреч. Никогда. Пора бы смириться с этим словом. А если она станет сниться ему в кошмарах... Так и вовсе великолепно. А у нее останется скрежет костей Беллы и вкус ее до отвращения горькой крови, смешивавшийся на языке с другим вкусом. Секс и кровавая бойня в одну ночь. Что может быть лучше, спросили бы Асиман или Нахтцеретт… Жизнь и смерть. Очень поэтично. Она наслаждалась звучанием Беллатрикс со всем доступным отчаянием. Дабы не сорваться после, делала это сейчас. Это ничего не исправит. Жажда крови вернётся вместе с тем унылым миром. Но – иначе. Сейчас это была вира. Её награда. Бесполезная и ненужная. Она составит из этого хрипа и хруста мелодию, что согреет ностальгией небьющееся сердце долгими, безумно одинаковыми вечерами до конца её вечности. А Сириус выживет. Сириус, с его лающим смехом, безумный столь же ярко, как и Белла, но все же – чуточку по-другому. Блэки были прекрасны именно этим. И вспыхивали ярко, как звезды. И также ярко гасли. В красивой смерти Лестрейндж отказывать было нельзя. Хотя бы потому, что она – Блэк. *** Атриум Министерства был пуст. Ночь. Тишина. Близость рассвета. Магия, усыпившая сторожей, смотрителей и запоздавших сотрудников, ленивыми нотами плыла в воздухе, обретая визуальные формы, причудливые и нереальные. Саломея долго готовилась. Альбус появился из камина в ответ на ее Патронус. И, увидев Мэй, стоявшую в одиночестве посреди пустого зала, естественно, не удивился. Только вздохнул. - Здравствуй, Саломея. Или мне стоит обращаться к тебе иначе? Том?.. Поттер криво усмехнулась. - Да нет, не обязательно. Я как раз таки самая что ни на есть настоящая Поттер. Серебряный Олень величаво пронёсся по Министерству, повинуясь вербальному посылу и доказывая, что предыдущий Патронус не был грамотно составленной иллюзией, развеивая сомнения в том, кто стоит перед старым волшебником, который, тем не менее, и не думал облегчённо вдыхать. Даже наоборот, он напрягся ещё больше. - Пояснишь мне, дорогая девочка, что мы здесь делаем в таком случае? Избранная вздохнула. Почти равнодушно. Почти. Злиться должным образом уже не выходило, но до всепрощения было еще очень далеко шагать. Вот помрет – и она с удовольствием его простит. Да. - Мы здесь – платить по счетам. Когда-то там, в будущем, все умерли. И лондонский смог словно накрыл весь Альбион, лишая красок. Вы забрали у меня все. И у многих других – тоже. Это сделали вы. Не Пожиратели. Вы создали Темного Лорда. Здесь этого уже не будет, как, впрочем, и нас с вами. Вы видите Оленя? Вы Альбус, лишили его шанса встретиться с Ланью. - Вол-де-Морт... - Его нет. Он умер. Я его убила. Теперь – ваша очередь. - Если мы поговорим, ты поймешь… - …Что все – ради блага. Только благо всегда было только вашим. Я читала дневник. Впрочем... Жизнь за жизнь. Как доберетесь до мира иного, спросите у Грин-де-Вальда на досуге, понравилась ли ему моя инсталляция. Я старалась со всем уважением. А он, вроде, был ценитель прекрасного. И тут-то Альбус Дамблдор, всегда умевший выжать из намёков одну цельную истину, взбесился. Молча. И магия его была ледяным пламенем. Старик был невероятно, пугающие силен и обладал железной волей, даже после смерти партнёра упорно сопротивляясь власти Даханавр и силе обманок Лигамента. Даже жар асиман ему, казалось, был нипочём, и его он легко отбил Плетью прирученного Адова Пламени, целясь в противницу, окруженную защитной стеной зеленого света. Плохой ход, значит, применять к человеку видоизменную стихийную магию человеческих же жрецов. Ход плохой, а отвлекающий маневр – отличный. Так или иначе, когда цепкая хватка Фериартос, все это время скручивавшая свои изгибы вокруг его ауры, добралась до полотна Дамблдора, и этот Великий Волшебник замер, обездвиженный. И Саломее на секунду показалось, что в его сверкающих глазах, наконец, отразилось полное понимание того, с ЧЕМ ему довелось столкнуться. Вот ведь… а казалось бы, что может быть узнаваемей огня ар-Рахала и зеленого сияния Некромантов. Но – нет. Мастера Искусств со своей силой оказались Директору более знакомы. Прижав палочку к Метке, Мэй холодно объявила последний акт этой трагедии, после которого останется только дождаться эпилога. - Сейчас все будут в сборе. Ну, кроме Малфоев, разумеется. Драко тоже, по сути, трусоватый, но не плохой паскудник по сути своей. Пусть будет. Белла все таки очень помогла, как и Крауч. Они, уверенные, что Лорд даровал им такую магию, а вовсе не какая-то Поттер, раздали Метки абсолютно всем указанным за неполный месяц. Даже лишних прихватили, с подачи Лестрейндж. Оперативно. Дабы Повелитель мог призвать слуг, когда ему вздумается. Метки. Всем тем, кого она так упорно несколько лет после войны вылавливала в министерских коридорах. Теперь – не нужно. Жалящее пламя окончательно вырвалось на волю, пожирая плоть живьём. Крики. И это ещё одна нота в её новой симфонии. Только такая музыка теперь будет ей доступна. Отпуск окончен. Почти. Осталось всего ничего – и можно будет вернуться в реальность. Насаждать жизнь, как ни крути, много сложнее, чем отнимать. И требует больше времени и сил. А на губах все еще горел оттиск вкуса чужой кожи, который не смогла убить даже гарь. Но и он пропадёт. Как только её проглотит Зеркальный Коридор, возвращая в исходное. Не заплутать бы... А на вопли смертников наконец явились зрители, кашляя от вони и миазмов и ничего не видя в дыму, что позволяло без помех ликвидировать все, что можно счесть за нечеловеческую магию. Альбус весело догорал. По помещению пронесся мощный порыв ветра, унося дым вдаль по коридорам и открывая взору покрытую копотью школьницу в окровавленной одежке и множество обугливавшихся тел. Мэй сочла за лучшее упасть в обморок, дабы не отвечать на вопросы. Тела опознают. *** В Министерстве Магии, словно в растревоженном муравейнике, с самого утра кипела жизнь. Входы и выходы в здание были запечатаны по приказу с самого верха. Возможно, если бы не это, история обернулась бы совсем иначе, даже несмотря на столь целеустремленно метившую в Азкабан Мэй. Фадж, еще во время Турнира поднятый на дыбы Дамблдором и подозревавший старика в попытке перехватить власть уже не только над Визенгамотом, но и над самим Министерством, теперь был в форменном ужасе и валил все произошедшее на государственный переворот. Скримджер пытался убедить Министра, что среди погибших находится как раз таки обвиняемый в этом Альбус и все сильнее укреплялся в мысли выдвинуть свою кандидатуру на следующие выборы. Ибо никакого впечатления информация на Корнелиуса не произвела. Мол, значит, то, что пытался сотворить Директор Хогвартса, вышло из под контроля и приложило самого создателя. Поттер, стоя поблизости в магических кандалах, приведенная в сознание довольно болезненным образом, усиленно и очень утвердительно кивала, но на нее никто пока не обращал внимания. А ведьма, наблюдая за перепалкой магов, довольно щурилась. Она, судя по увиденному, оставляет этот мир в надежных руках. Как пить дать, на следующих выборах победит Руфус. С учетом того, как все сильнее сходит Фадж с ума – победит единогласно. Жесткая рука – то, что нужно Соединенному Королевству. Да и Скримджер давно дружил с Минервой, так что и со Школой тоже все автоматически будет в порядке. А покойная Лестрейндж – так вообще оказала огромную услугу всему Министерству, умудрившись лично заполучить Долорес Амбридж и поставить ей Печать Мрака. Про молчаливую мисс Поттер, наконец, вспомнили и перевели в изолятор. И вливали там Веритасерум в школьницу по личному приказу Министра. Скримджер неодобрительно качал головой, но исполнял. Эффекта не было никакого. Девушка все также молчала. О том, что на Меченую не действует Веритасерум, прознал Корнелиус быстро и сфокусировал внимание на единственном «свидетеле» бойни, угрожая возвести ту в ранг сообщника. Весть о произошедшем окольными путями получили члены Ордена и отправились спасать Избранную и просто хорошую девочку, опоздав буквально на несколько минут. Фадж, попутно получив отчеты о том, что большинство убитых – министерские работники и члены Совета Визенгамота, в том числе – и Амбридж, впал в параноидальную истерику уже крайней степени и объявил военное положение. Что позволяло отправлять в Азкабан любого волшебника без суда и следствия. И еще много чего, если честно, позволяло. Хоть и не то, чтобы долгое время. Собственно, именно заскучавшую Поттер, внезапно кинувшуюся с когтями и шипением на Корнелиуса, дабы подстегнуть развитие событий, первой туда и отправили, отрядив в сопровождение чуть ли не весь Аврорат. Кроме, как ни странно, Грюма и Скримджера. Видимо, Фадж их очень сильно подозревал. Ровно тогда, когда решетка камеры захлопнулась за спиной ничуть не расстроенной Девочки-Которая-Опять-Выжила, когда члены Ордена Феникса, поднятые по двойной тревоге, изнутри и снаружи, со стороны Северуса и Аластора, прорвавшись в Министерство, тихо выясняли ситуацию и координировали действия, в кабинете Министра, как черт из табакерки, через несколько минут после разблокировки Атриума возник Декан Слизерина вместе с Деканом Гриффиндора, которая, чуть ли не шипя кошкой, преподнесла на пару с коллегой несколько неприятных сюрпризов бюрократам, ссылаясь на статьи местного законодательства. Мол, она теперь – Директор, избранный Школой Чародейства и Волшебства, являющейся, на секундочку, автономией еще со времен Основателей. И именно Директор несет ответственность за студентов и полностью распоряжается их жизнью в учебный год. А потому МакГонагалл выдвигает требование немедленно передать ей, как первичному и непосредственному представителю официальной власти, мисс Поттер. Ей лихо отбили подачу фактором того, что эта самая Поттер нынче не на учебе, так что и прав уважаемая мадам на нее не имеет. Тут же вступил Снейп, влив ложку дегтя и ехидно отметив, что, покуда не сдан последний экзамен, ученик числится на обучении. А вышеуказанная мисс, какая досада, как раз его предмет и не сдала. У нее, как удобно получилось, пересдача. Так что покуда она все же ДЕЙСТВУЮЩИЙ студент. И, возможно, у преподавателей выгорело бы задуманное, если бы не Персиваль Уизли, хоронившийся тенью за креслом Фаджа и тихо отметивший, что участник Турнира Трех Волшебников официально признается совершеннолетним согласно «Международному Законодательному Акту о проведении…» и отвечает за свои действия по всей форме закона, снимая этим ответственность за свою жизнь с профессоров и делегационного состава. Тартановая Леди, подавившись возмущением, все же так просто сдаваться не собиралась. И сыпала прецедентами и поправками, цитируя те наизусть. Именно те, которые как раз таки ограничивали подобное на уровне местного самоуправления, умудрившись приплести даже Надзор. Профессор Зелий же смотрел на новую начальницу с плохо скрытым восхищением ее занудной внимательностью к деталям и очень себя хвалил за Умострительное, очень вовремя влитое в старуху. Однако, несмотря на то, что позже на место прибыли также Флитвик и Спраут, освобождения Саломеи Поттер они добиться не смогли. А вот требование проверить палочку девочки, составить опись найденного при ней и устроить публичный процесс Визенгамота этой четверке удовлетворили. Встретившись позже с Аластором, Минерва хмыкнула и переглянулась с коллегами, принявшись описывать ситуацию. Теперь дело было за Авроратом. А именно – выдвинуть правильное обвинение, дабы все детали были рассмотрены. Грюм кивнул. К делу Поттер уже, как ни печально это оборачивалось для Министра, присовокуплялось все, произошедшее рядом с ней. Имена погибших. Осмотр тел. В том числе – обугленные Метки. У каждого. Да только… они все же переоценили возможности Ордена и профессоров Хогвартса. Действовать против отлаженной бюрократической машины было сложно. Суд, клятвенно обещанный, банально не состоялся. В первый, второй и третий раз, ровно как и в последующие. Хотя подробности процесса при этом, благодаря «Пророку», были известны всем. Орденцы с удовольствием общались с газетчиками. Однако, Министерство, объясняя все происходящее уровнем повышенной опасности и военным положением, отменяло суды. А когда отмены стали невозможны – в этой же связи указывало на неявку того или иного члена суда, что тоже влияло на процесс. Визенгамот должен был непременно проходить полным составом, учитывая столь громкое дело. Кингсли, с подачи Снейпа, предлагал устроить для Поттер побег из Азкабана или по пути из зала Визенгамота. Да только – снова мимо. В Министерство Поттер не вели. Так прошло лето. Наступил сентябрь.