Кровь Основателя

Три года. Три года прошли, как в тумане. В первый из них он перепробовал все, но, кажется, Азкабан нынче и вправду стал неприступен. Почему то он не сомневался, что Саломея выйдет, если захочет. Только – не хотела. Почти сотни попыток попасть в Азкабан, считая все те, до ее официального признания перед Визенгамотом. Даже от Петунии, как от официального опекуна, согласие тогда получил. Да только ничего ровным счетом согласие магглы в магическом мире не давало. И если поначалу, до возмутительной выходки вампиреныша, иногда поисковые чары нет-нет, да высвечивали Салли на противоположном конце страны, то после, словно почуяв, что он ее ищет, ведьма перестала покидать Азкабан. Кажется, Северус тогда самолично лишил её прогулок. Возможно, в этом и были причины ее вспышки бешенства. Но не отменяли самого факта нападения. Как она вообще посмела? Как решилась? Как могла настолько наплевательски относиться к чужим чувствам и разуму? К тому, что ей не принадлежит?! Яростно сминая пергамент в ладони, волшебник на мгновение замер и скривился. А после – мысленно поправился. Принадлежат его чувства как раз ей. Только отнимать Поттер их не вправе. Прошло очень много времени с того дня, но у зельевара и посейчас горчило на языке от злости. В том числе и потому, что впредь вести себя стоило тихо и не дергаться в ее сторону до срока. Что ощущалось смерти подобно. Он даже полагал, в связи с произошедшим, что Саломея сейчас уже не была той женщиной, которая отправлялась менять прошлое. И уже даже не была той девочкой с грустными всезнающими глазами, с которой он общался ранее. Что делать с этим своим озарением, Снейп, если честно, не совсем понимал. Это, как ни крути, его отношения к Салли никак не меняло. Какая ни есть - его. Очень нужная. Любая. И потому то и страшно было даже представить, как бы все повернулось, если бы Северус не был Окклюментом и не понаделал в исследовательских целях дубликатов воспоминаний… *** Около трех лет назад: Что-то было не так. Северус Снейп сидел на полу, подозрительно озираясь, и нервно сжимал кулаки. Раскоординация, головная боль, остаточные эманации, путанность сознания… У него, Мастера Лигиллименции, были все симптомы Обливейта. И это было совершенно невозможно, потому что от подобных нападений его исправно избавляли Барьеры и Щиты, а их он никогда не снимал. Да и на доме были защитные Чары многим магам не чета. Но оно, тем не менее – было. Еще около получаса мужчина искал места провалов в памяти. И даже почти нашел. Это мало что давало, кроме безосновательной уверенности, что в его состоянии каким-то образом замешана многострадальная Поттер. Накрутив себя до кондиции, волшебник, наконец, отправился на кухню искать Обезболивающее и Огденское, с целью борьбы как с головной болью, так и – с бессильной яростью. И замер, позабыв, зачем шел. На столе стоял Омут Памяти. Рядом в ларце лежали флаконы с воспоминаниями. И мужчина категорически не припоминал, чтобы он был к этому причастен, хотя было заметно, что заметки на пергаментах, лежащих рядом, делались его рукой. Еще спустя час, просмотрев содержимое каждого фиала, бывший Пожиратель методично и молча крушил все, что попадалось под руку. А затем – также скрупулёзно восстанавливал поврежденные предметы, тихо шипя сквозь зубы ругательства. Зельевар был в эти минуты возле тонкой грани, за которой – посылают Аваду прямо в шрамированный лоб обидчику. Только под утро Окклюмент успокоился достаточно для того, чтобы снять Обливейт, которым его, судя по всему, вчера наградили. Если честно, данное Заклинание мог снять только тот, кто его наложил, и так оно было в абсолютно любом клиническом случае. Коль, конечно, оно не накладывалось на Менталиста. Тут все было не настолько плачевно. И Саломея Поттер, при всех своих немаленьких знаниях и тесном общении с Лигаментом, видимо, опять крепко заплутала в собственной голове, коли забыла о том, КЕМ является ее жертва. А уж в том, что сими Чарами Снейп обязан именно Меченой, он даже уже и не сомневался. Найдя прорехи в собственной голове, мужчина уложил туда дубли воспоминаний, как базу, на которой будет строиться дальнейшая манипуляция с сознанием. Только вчерашний вечер оставался без подобного подспорья. Что же, значит, он попросту будет более блеклым, чем остальные события. А затем, ударив по ментальным барьерам, что подарило волшебнику еще один незабываемый приступ мигрени, он стряс с подкорки эмоциональный фон, набросив его на дубли. При соприкосновении образов и чувств пошла закономерная нейронная реакция. Мозг – действительно не книга, а многослойный и сложный орган, который при необходимости способен самовосстанавливаться. Поскольку Обливейт не забирает с собой память, а стирает, ее копии остаются в подсознательном. И Окклюмент как раз их почти легко и непринужденно извлек. Тут же чуть не свалившись в позорный обморок от боли. А затем – сразу же ощутив себя жутко оскорбленным и обманутым в лучших чувствах. Стоило, по сути, меланхолично смириться, ведь все было, как и обычно: Поттер что-то там себе выдумывает, а страдает от этого – Снейп. Да только обрести такое нужное смирение в кой-то веки не выходило. Уж не говоря о том, что теперь ситуация усложнялась в разы. Если Мэй была способна на подобное в его адрес – стоило начинать ее опасаться. Всерьез. И в связи с этим полностью поменять манеру поведения… *** Северус еще неделю после того случая боролся с припадком острой паранойи, то и дело перепроверяя собственный разум на предмет подозрительных нестыковок. И, в конце концов, убедился, что восстановилось все, до последней минуты. И, тем не менее, даже спустя годы понятия не имел, как простить Избранную за то, что она это с ним сделала. Саломея попыталась отнять у него самое дорогое, что Мастер Зелий имел. Память о ней. Немыслимо. У него было слишком мало хорошего в жизни, чтобы вот так просто взять, понять и простить ведьму. Конечно, понимать он, наверное, понимал. Слишком много в том вечер было страха и гнева в зеленых глазах. Слишком измученной выглядела Избранная и слишком выделялись на одежде засохшие кровяные пятна, чтобы не наделать достаточно обоснованных предположений о нестабильном состоянии рассудка девушки. Но, с точки зрения терпеливого и морально-стойкого зельевара, это ее мало чем оправдывало. Так или иначе, став более осторожным и немного поразмыслив, Декан Змей решил, что разубеждать Саломею в том, что у нее вышло подправить ему память, он до поры не станет. Ибо теперь время ему нужно было выигрывать не только у Министерства, но и у самой виновницы всех его тревог и переживаний. Тем более, профессор Вектор, сама того не ведая, действительно помогла, хоть и качала головой и попутно пеняла ему за трату времени на старые глупые сказки и всякие выдуманные незнамо кем церемониальные действия, которые не работают в реальности. Разбирая разрозненные переводы, только теперь Мастер Зелий примерно начинал понимать масштабы задуманного ведьмой. И искренне не мог просчитать, как именно та собралась провернуть все написанное в точности. К примеру, все это мракобесие оказалось не единовременным актом, или же несколькими отдельными действиями по принципу «попал-закончил плетение-пауза-начал плетение». Нет, с самого ее возвращения магия плелась непрерывно в глобальный узор, окутывающий линии судеб, которые та собиралась выправить. Годами. Единственное, что было дословно понятно – это то, что обратно ее перенесет Зеркальный Коридор. И есть шансы отправиться по ее вектору назначения следом, если «замарать руки кровью агнца и отнять у того дыхание». Размыто. Противоречиво. Нужно ли Северусу согласие его зубастого «ягненка» или – и так сойдет? Так или иначе, присутствовать при завершающих нотах Обряда, который, как выяснилось, свои подготовительные этапы начал с первого уничтоженного крестража и длился и по сей день, было необходимо. А для того, естественно, придется вновь обратиться за помощью к коллегам, поскольку просчитать нужные даты Северус самостоятельно не мог. И выдумать попутно для любопытных женщин поводы и предлоги. Но для начала нужно было больше данных. Систематизации смертей. И подсчет тех, кого Мэй решила обменять на души Пожирателей, которыми так упорно кормила своих Темных Охотников. Это если идти по порядку. А значит, если верить собственному омуту Памяти и чужому неверному разуму, надо обратить свое внимание на Аластора, а после – на Тонксов. Если кто-то из перечисленных внезапно упадет замертво, значит, его за промежуточную точку учитывать не следует. Благо, хотя бы отправная точка активного этапа начального цикла нашлась быстро. Сириус Блэк продолжал пребывать в добром здоровье и не думал умирать. Сложно, очень сложно рисовать теоретические выкладки, если по итогу исход все равно зависит от прихоти сумасшедшей. А если Поттер будет считать его врагом в трезвой памяти и добром сознании, вмешаться и вовсе не выйдет. Так что пусть думает, что у нее все под контролем. А он, Снейп, тем временем пойдет от обратного. Если в ее памяти сложно выискать первую и последующие жизни, возможно, будет проще найти последнюю загубленную душу в тускло-серой хронологии прошлого Саломеи. И, возможно, если идти с другого конца, нагнуть систему все таки получится, и не нужно будет привлекать посторонних, перед которыми придется мучительно объясняться. И тогда, набросив остальные переменные и накинув сверху временной отрезок для формирующего обратный путь и завершение силового воздействия, можно будет утверждать день, время и место точнее. Также важно не забыть, коль сама Избранная петь соловьем о собственных намерениях не желала, то и дело их попутно корректируя, не забыть ее намерения вернуть родителей. А значит, надо вписать время на реинкарнацию… Вот тут-то его и озарило. И совсем уже не было важным то, что больше часа пришлось мучительно выискивать в собственной голове нужное воспоминание. Не было важным, каким мучительным становилось проведение занятий у ее сокурсников без наличия в толпе студентов самой Мэй. Не было важным и то, как жутко было осознавать, что покуда он - здесь, в безопасности, она - там, в аду на земле. Ничего, на самом деле, не имеет значения, если получается ухватиться за верную мысль. Фотокарточка. С датой рождения. Третье мая. Как ни крути, война у Поттер закончилась второго. Для матери новую жизнь девица назначила на третье. А значит, для этого ей еще надо было присутствовать здесь. Были ли в ее хронометраже смерти «после»? И во сколько конкретно – третьего мая девяносто восьмого?.. Или все же, позднее - солнцестояние? Планетарные Сигизии? Ее день рождения? Куда конкретно Поттер решила приурочить возвращение? И позволяет ли ей ее «точка невозврата» плетения задерживаться на долгое время? Или дата конкретизирована, а Снейп ее просто не видит? Так или иначе, полной ясности не было. Разве что в одном профессор Зельеварения был уверен: сейчас она, его бедовая женщина, сидит там, в темноте и холоде. И как Салли приходится в Азкабане, думать профессор отказывался. От этих мыслей становилось слишком жутко и больно. А тем временем запас волос Избранной, коллекцию которых Северус за эти годы насобирал с пола своей аудитории, подходил к концу, но все также уверенно давал понять, что тюрьмы вампиреныш не покидает. А потому зельевар грамотно продолжал проваривать Минерву и её власть имущих родичей в липком словоблудии о вселенской несправедливости, замешивая в этот котелок гриффиндорских эмоций толику сочувствия под соусом веры в дело света и добра. Не позволяя расслабиться и забыть. И МакГонагалл в кой-то веки не разочаровывала своего бывшего студента, взяв долгую дистанцию взаимодействия с Министерством во имя Саломеи Поттер. И фонтанировала идеями «на будущее». К примеру, колебала голову Грюму, чтобы тот нашел в уже закрытом судебном деле Корпус Делисити оного, дабы со спокойной совестью выдвинуть на его основании Хабеас Корпус, действующий не только относительно маггловского Парламента, но и – магического Министерства. Проще говоря, шотландка советовала Орденцам опротестовать состав преступления, доколупавшись до юридических деталей, которые это самое понятие «преступление» в магическом законодательстве охарактеризовывают. А затем выдвинуть напоминание о неприкосновенности личности. Где раньше были эти гениальные идеи? О, они все прекрасно знали, где. Никому и в голову не могло прийти, что Избранная обрушит всю защиту признанием, и Визенгамот надо собирать без ее длинного языка в наличии в зале суда. Разумеется. Так или иначе, под Луной ничто не вечно. Переизбрание Министра и Главы Аврората было уже не за горами. Скримджер и Кингсли. Все поголовно пророчили на посты этих двоих. У Фаджа, что было заметно даже заочно и на расстоянии, тряслись поджилки, и он с каждым днем все яростней пытался нагнетать шороху в газетах. Но влияние оппозиции было сильнее, а ссылаться на режим военного времени уже не выходило ни у кого из ставки нынешнего Министра. И потому в этот раз выборы передвинуть – не вышло. Как и – опорочить других кандидатов. Однако, все, что в этой предстоящей предвыборной гонке волновало самого Снейпа, это – время. Он должен был успеть и определиться с выбором. Не промахнуться в дате, потому что иного шанса может уже и не представиться. И быть во всеоружии при встрече, которую еще надо было для себя выцарапать у бюрократической машины. Пожалуй, помочь надавить на эту махину и сократить некоторые сроки действия ужесточенных статей приговора при смене режима могла та же МакГонагалл, нашептав в уши нужным людям просьбы о визите в Азкабан, аргументируя это своим беспокойством за жизнь ученицы. А в темное место, разумеется, посылать надо темного мага. Такой под рукой у Кошки тоже имелся. И проигнорировать эту логическую связку Северус госпоже Директору не позволит. И из этого исходил следующий, вполне закономерный, вопрос. Тоже касавшийся ускользающего времени: Сможет ли Мастер Зелий, коль уж промажет с датой, и это окажется вовсе не третье число, спровоцировать Мэй на досрочное завершение Обряда, если уж в ее прошлом смертей после означенного числа, в которых могла быть заинтересована девушка, не нашлось?.. И, что самое главное, каким образом перевести Меченую в режим ожидания и заставить дождаться гостей, ежели, к примеру, Девочка-Которая-Творит-Не-Понятно-Что исхитрилась таки найти лазейку в правилах собственной нечеловеческой Магии, переиграть их и слиться раньше всех сроков из этой новой реальности? Ощущая себя балансирующим на шаткой нити, сотканной из безосновательных предположений и допущений, тем не менее, на самотек дело пускать Мастер Зелий отказывался. Помятуя, что за ним самим удачливости девчонки не водилось, и ежели есть вероятность неудачи – эта самая неудача точно будет. Про Люциуса Малфоя вспомнить получилось как нельзя вовремя.