Кровь Основателя

Темнота дверного проёма была слишком густа для обычного английского вечера. Причина, впрочем, явила себя быстро. Из неясных, разом уплотнившихся, теней перед хозяйкой дома соткался мальчишка, неторопливо затягиваясь сигарой и вальяжно делая шаг в комнату. Мэй, в свою очередь, тоже сделала шаг навстречу, загораживая собой мирно сопевшего на полу волшебника, которого будить – теперь чревато прежде всего для него же. Инноканоан с удовольствием выдохнул, и причудливые завитки дыма заскользили по стенам, ширясь и скрадывая детали интерьера. Пространство неуловимо поплыло. - Ты заставила себя ждать. И прихватила с собой… лишнее. - Но вернулась же. И он тут по праву. - Что-то мне подсказывает, что ты не рада меня видеть. - Сложно сказать. Зависит от намерений, Лигамент. Миловидное лицо блондина не изменилось в своём рассеянном, скучающем выражении, когда юноша терпеливо поправил собеседницу: - Я – Инноканоан. - Как угодно. - Обрати его. - За каким это хреном? - Ни один живой не должен иметь такую власть над мертвым, какую он имеет над тобой. - Так я тоже, вроде как, не мертвая до конца. - Ты – исключение. - Ну, как всегда, разумеется. Я, к твоему, сведению, на хую вертела такие судьбоносные исключения. И уж точно ни одного из них не просила. Внимательный взор лигаментиа, чему-то своему кивнувшего, не укрылся от Избранной. - Ну что еще? - Он тебя уже поменял. Мы нашли тебя более дикой. Маленькая омертвевшая трагичная кукла… Ну, да это все – мелочи. – Мальчишка, вернувшись обратно к роли местного сумасшедшего аристократа в шортиках, легкомысленно отмахнулся – Все, что сейчас важно – ни один человек не должен диктовать свою волю киндрет. Особенно той, кто носит в себе кровь Отца. Это… чревато. Не мои слова, заметь. - Нософорос? - Уж с тем, что они не ошибаются, ты спорить не станешь? - А фамильяры? Разве они не противоречат своим существованием… - У них нет власти. И ты это знаешь. Слишком неравны становятся силы с той самой секунды, как человек становится донором. - Тогда и вовсе не вижу проблемы. Так и запишем, мой новый друг официально становится… - Нет. Это не его случай. Для тебя он имеет слишком большое значение. Так что обращай, или… - Нет. - Что так? Впрочем… – Лигамент, с упорством пятилетнего ребенка носивший человеческий лик, вздохнул – Я понимаю. Тяжело брать на себя подобную ответственность. Я помогу. Миг – и сигарный дым втянул Меченую за Грань. И, несмотря на то, что к нападению Золотая Девочка была готова, мимолетную вспышку цвета в вечно расширенных зрачках гостя ведьма проглядела. Лигамент был силен. И, что не маловажно, в разы опытней Девочки-Которая-Выжила-И-Ему-Не-Соперник. По крайней мере, пока что… Лигамент непринужденно просеивал ее разум, оживляя давние воспоминания и заставляя поверить в их реальность. Искажая восприятие. «…- Ему вышибли мозги. Не знаю даже... Саломея Поттер, Героиня всея Британии, изо всех сил строя из себя придурошную, Авадой ушибленную, преувеличенно-весело пожурила новоиспеченных подчинённых: - Как этого можно не знать? Какие же вы тогда авроры, если не знаете знаменитую мозговышибательную смерть? Пояснять про прицельную Бомбарду в голову было лишним. На пигалицу-начальницу уставились мрачно и с подозрением. Наконец, самый догадливый из волшебников резко, возмущенно выдохнул: - Записать в смерть по естественным причинам не выйдет. Избранная в ответ лишь широко оскалилась, закуривая и с фальшивым энтузиазмом взмахивая сигаретой: - Почему это!? У него мозги на полстены! Это совершенно естественно, что он умер! Беспокоится надо было бы, если б выжил! Как по мне, тут все очень естественно. - Объяснить это... Сэл скрипнула зубами, вмиг утратив наносную веселость и пригвоздив потяжелевшим взором собеседника. Вот ведь упорный мужик. Ничегошеньки не понимает. - Этого – не объяснить. Но то, как подробности повлияют на наше послевоенное, мнительное общество – это я тебе объяснить могу. В подробностях все социальные волнения опишу. Хочешь? Бывалые авроры уныло соглашались с той, кто наряду с остальным эшелоном победителей после войны активно делала политику. Про то, что несколькими часами ранее Бомбарда была выпущена в по сей день сочувствующего пожирательским идеям мелкого чиновника собственноручно Меченой, знать никому было не нужно… Как и о том, что именно по его вине в девяносто восьмом семья незнакомого Поттер, но общавшегося с Лавгуд маглорожденного волшебника с Райвенкло была отправлена в Азкабан, где все четверо и погибли». Вынырнула из своего беспросветного неоднозначного прошлого Саломея с усилием. Какого превеликого труда ей стоило сосредоточиться на мысли, что все это – уже было, и было очень давно, а потому проживать заново это все нет нужды, дай Мерлин никому никогда не узнать. Важно только то, что она - все таки вынырнула. Но лишь для того, чтобы… проснуться. *** С громким воплем Избранная подскочила на кровати, тяжело дыша. И сразу поняла, что с ней что-то не так. Лихорадочно находя пальцами ровный здоровый пульс, ощупывая языком совершенно человеческие зубы и осознавая, что не видит, вопреки вампирской сути, ни зги в кромешной темноте определенно уютной, теплой комнаты, тяжело дышавшая женщина понемногу начинала паниковать. Слишком правдоподобно для очередной иллюзии. Не похоже ни на одно из ее воспоминаний. Да и в целом – вызывает сомнение в собственном, и так довольно зыбком, восприятии… Философская, риторическая фраза, произнесенная откуда-то сбоку сонным голосом, вогнала в ступор почище песни сирены: - Да когда же это кончится… Усталый, смиренный вздох – и вот уже руки, не менее теплые и живые, чем ее, по-хозяйски загребают застывшую ведьму в объятия, беспрекословно фиксируя. Немного хриплый, но до суеверного ужаса узнаваемый тембр, запах сушеных трав и реагентов. Горячее, ласковое до болезненного, дыхание, обжигающее шею. Пальцы осторожно поглаживают напряженные плечи, и никаких сил вырваться не находится. Явно уже не раз произносимая, заученная речь. - Ты у меня последние два года немножко сумасшедшая. Еще час будешь теряться в действительности. Причина – низшие кровососы, от которых наше Золотце спаслось очередным, простым смертным недоступным, чудом. И тебе, благая моя на всю голову аврор, тем не менее, все еще неймется, раз уж уволиться, игнорируя тем самым мои просьбы, ты так и не сподобилась. И это – несмотря на кошмары, из которых после того несчастного случая даже в Мунго мы тебя только совместными усилиями смогли вытащить. Заметь, все мои седые волосы – исключительно твоя заслуга, Нагаина и ее несравненные зубы абсолютно ни при чем… Кажется, оратор с трудом подавил зевок. Но, тем не менее, продолжил немного насмешливую, но все же – мягкую, относительно его обычной манеры, речь. - От столь реально ощущаемых снов тебя избавит только время. Разум восстанавливается не мгновенно. Я знаю, что ты сейчас уверена в иллюзорности моего существования, но – тем не менее. Предлагаю хотя бы в этот раз не драться, а спокойно посидеть и попробовать проснуться окончательно. Если хочешь, можешь поделиться тем, как твое больное воображение в этот раз меня убило. - Кхм… Поворачиваться в сторону говорившего Мэй не рискнула, трусливо бездействуя и – не понимая. Слишком уж уверенно, слишком убедительно звучал его голос. - С какого момента в этот раз ты провалилась в подсознательное? Ты хотя бы осознаешь, почему я здесь, рядом с тобой? - Я… нет. С одной стороны, беседовать с галлюцинацией – глупо. С другой – она могла таковой и не быть. - Твое имя? - Я – Саломея. - Уже хорошо. Хотя бы кто я такой, сказать можешь? - Живой и здоровый Северус Снейп. Что с голосом? - С голосом – все та же Нагаина, очень ответственно подошедшая к приказу нашего общего с ней Хозяина и перекусившая мне связки безвозвратно. Помнишь такое? - Да. - Тогда к чему вопрос? - Ничего существенного. Просто ты от этого немножечко умер. - Какая прелесть. Просто поразительно иногда, с каким постоянством твои подсознательные страхи вгоняют меня в гроб. Даже лестно, что мое бытие тебя волнует более всего прочего… Очередной вздох – и поцелуй невесомо скользит по виску. Следующее признание все еще невидимого собеседника звучит, как жалоба: - Но ты бы знала, как иногда это утомляет… – Однако, деловые интонации очень быстро вытесняют своей категоричностью незримую печаль предыдущей фразы. – Так или иначе, еще одного твоего приключения с подобным исходом я попросту не вынесу. Попробуешь с завтрашнего дня засыпать при свете. Возможно, это растянет периодичность приступов. И я тебя предупреждаю совершенно серьезно – если не уйдешь со службы в Министерстве или хотя бы не сменишь работу на кабинетную – я тебя отправлю в Мунго, на принудительную реабилитацию. А это еще полгода провалов, но – уже в очень безопасной белой палате. И отчитываться за твое состояние Министру будут уже колдомедики, а не я. К твоим истерикам они все равно уже привычны, никуда ты от них не денешься. Между прочим, забрал я тебя домой, откровенно лжесвидетельствуя о твоем состоянии здоровья. И если ты надеешься, что я не в состоянии наступить на горло профессиональной гордости и заявить на всю страну, что даже Мастер Лигиллименции может ошибаться, то очень сильно ты, девочка, меня недооцениваешь. Вопреки твердости фраз, произносящий их аккуратно закутывает причину своих тревог в одеяло, тут же собственнически оплетая сотворенный уютный кокон руками и ногами, порывисто прижимая к своей груди её спину. - Грейся. И сосредоточься на текущей реальности. Твоя задача – постараться вспомнить последние годы быстрее, чем это происходит обычно. Раз уж ты не бросаешься на меня с проклятьями и странными обвинениями, думаю, в этот раз у тебя может что-то получиться. Поттер нечего сказать. Она растеряна. Если это – иллюзия, то очень уж качественная. И Лигамент ударил в слабое место. В ее самосознание, которое то и дело, благодаря влиянию Основателя, куда-то уплывало. Если же нет… То по неведомым ей причинам и странному стечению обстоятельств Директор Хогвартса девяносто восьмого года выпуска взял под свою ответственность слетевшую с катушек Избранную. - Поскольку мы это уже не раз проходили, я уверен, что на данном этапе ты уже начала задаваться вопросом, какого драккла я делаю в твоей постели. Да и вообще что позабыл рядом с… как ты там в тот раз так вдохновенно меня цитировала… Поттер-Которая-Вся-В-Отца. И это опять же, вместо того, чтобы делать, как велено и прилежно заниматься систематизацией хаоса в своей бедовой голове. - Вопрос кажется животрепещущим. Так что… - Естественно. Как иначе-то. Но отвлекаться тебе, тем не менее, не то, что нельзя, а попросту не можно. Мэй… Ощутимо для собеседника вздрогнув, Поттер сосредоточилась на тихих, уверенных словах совершенно против собственной воли. Просто не смогла иначе. - Я тебя люблю, хоть и время от времени со всей искренностью о том сожалею. А уж то, что я все еще не понимаю, как так вышло, и вовсе – отдельная тема, которую я если и стану обсуждать – то только с тобой, находящейся в здравом уме и твердой памяти. А это – явно не сейчас. И если ты считаешь, что раз от раза повторять эти слова именно тогда и для той, кому они несут менее всего смысла, меня радует, то ты, горе мое, очень сильно ошибаешься. А теперь ты соизволишь заняться тем, что я тебе сказал? Или продолжим вынимать из меня душу дальше? О, пусть и сдержанно, но зельевар сердился. Досадуя если не на нее, но на ситуацию – так точно. Но вовсе не это до паралича напугало его временно инертную слушательницу. Дело в том, что в голове Саломеи начали всплывать смутные детали совершенно иной, но абсолютно точно принадлежащей ей, жизни. Жизни, которую она помнить не должна была. Которой – не было. И подобные фокусы так не вовремя заделавшейся предательницей памяти эту уверенность быстро расшатывали. А осторожные, сожалеющие, почти робкие поцелуи ну тем более ни капли не помогали определиться.