Мост

(отбечено) Мосты были всегда. И всегда вызывали в людях сильные чувства. И не всегда они были делом рук человеческих. Я говорю о лунной дорожке на воде, радуге или млечном пути. У кого они не рождали детского желания пробежаться по воде, или взобраться на радугу, или застыть в восхищении от дороги богов и героев на ночном небе. Жаль только, что у людей так мало времени, чтобы смотреть на эти чудеса. Насколько бедней и безрадостней была бы наша жизнь, если бы матушка Природа лишила бы нас этих мостов. Сколько сказок, песен и мифов никогда бы не родилось, не раскрасило нашу жизнь. И пусть в больших городах не видно звезд и нет времени смотреть на радугу и лунную дорожку, люди знают, что они есть, и это в какой-то степени сохраняет их человечность. Ведь эти мосты ведут человека не куда-нибудь, а к самому себе, к чему-то в душе, что и является самым важным. Все хорошо, что хорошо кончается? Северус Снейп вымотался окончательно. Пока его подопечные благополучно спали, ему предстояло еще очень много сделать. И у него все получилось. И даже осталось время, чтобы зайти к себе и принять бодрящего, переодеться и с удовольствием выпить чашечку кофе, справедливо полагая, что позавтракать ему не дадут. Так и получилось. На завтраке заголосила МакГонагалл, только что обнаружившая, что трое ее студентов не пришли на завтрак. Быстрое расследование показало, что они и не ночевали в своих комнатах. Это было последней каплей даже для рассеянного больше обычного Дамблдора. Да это и понятно: несмотря на все его усилия, слухи о страшных происшествиях в школе просочились в министерство. И буквально на носу висела проверка. А тут еще это. Детей отправили по гостиным. Преподавательский состав в полном составе принялся обыскивать школу. Северус в паре с МакГонагалл очень быстро вышел на след. В женском туалете был найден замаскированный вход в подземелье. И он, без сомнения, вел в Тайную комнату. МакГонагалл осторожно приблизившись к провалу, подозрительно поводила носом и, заявив, что она должна доложить начальству, быстренько ретировалась. Северус понял, что проникать в подземелье у нее нет никого желания и она великодушно предоставляет возможность декану враждебного факультета проявить себя. Да кто бы был против. Северус не спеша спустился в подземелье. И через некоторое время послал сообщение со своим патронусом директору. Бессознательного Лонгботтома и окаменевших брата и сестру Уизли поднимали уже общими усилиями. Потом директор уже сам решил осмотреть место происшествия, но вот незадача, в подземелье случился обвал, да такой обширный, что директор отказался от этой мысли. Но Дамблдор не унывал: то что ему нужно узнать, он обязательно узнает, ведь Лонгботтом, по словам мадам Помфри, вот-вот придет в себя. А еще он не упустил из вида некую тетрадь в руках у девочки. И картина происшествия более-менее связалась у него в единое целое. И получалось, что Избранный все-таки Невилл, тем более что и шляпа Гриффиндора как-то особенно истерично подтвердила, что именно он вытащил меч, когда Фоукс притащил ее «беззащитную в это жуткое место». На вопрос, а что с Фоуксом, буркнула, что птиц «пал смертью храбрых в борьбе со злом», а короче, был съеден монстром, когда выклевывал ему «зловредные очи». Больше сведений от нее получить не удалось, она икала, тряслась, но больше не сказала ни слова. А тут еще глава Хогвартских домовиков доложил о задержании постороннего, неаккредитованного эльфа семейства Малфоев. Директор пожелал допросить лазутчика и был вознагражден. Несчастное оборванное и замызганное создание, только переступив порог кабинета, кинулось к письменному столу и попыталось сцапать ту самую тетрадочку. Тут вообще у директора от радости просто сперло дыхание. Все складывалось как нельзя лучше: наверное, кто-то наверху ворожит директору, не иначе. Еще бы! Мало того, что нашелся виновник происшествия, так и появилась возможность ухватить скользкого Малфоя за жабры. Ведь получается, что тетрадочку именно он подбросил кому-то из Уизли. А это, знаете... За такое и в Азкабан загреметь недолго! Бедного Добби увели, а в Малфой-мэнор полетело сообщение. Через некоторое время его сиятельство лорд Малфой почтил своим присутствием директора. Спокойный и надменный, как всегда. Дамблдор начал издалека: - Дело, которое потребовало вашего присутствия, сэр... - Лорд, с вашего позволения! - Лорд Малфой, - покладисто и добродушно согласился директор, - не терпело отлагательств. Малфой вежливо и отстранено изобразил светский интерес. - Могу я узнать, что именно вы имеете ввиду? - Можете! - не смог сдержать торжества Альбус. - Вот! - он шлепнул на стол тетрадь. Если он рассчитывал смутить собеседника, то у него не получилось. - И что вы этим хотите сказать, сэр? - лениво поинтересовался Люциус. - Вы подсунули страшный артефакт невинному ребенку! - Да неужели? - протянул Малфой ни капли не изменившись в лице. - А я говорю, что этот, как вы выразились, артефакт 28 августа мне прислали с незнакомой совой. И я, зная, работу наших правоохранительных органов, даже в руки его не взял. Велел самому негодящему из домашних эльфов нести его за мной в министерство, но был атакован вашим... кхм... единомышленником мистером Уизли. И после этой стычки я тетради больше не видел. И это подтвердит любая проверка, даже с сывороткой правды. Можете и эльфа моего допросить, он должен быть где-то поблизости. У него твердый приказ: без доверенного ему предмета не возвращаться. Уж я-то понимаю, как опасны могут быть такие вещи, - с постной миной закончил Малфой старший. - А позвольте узнать, многоуважаемый мистер Дамблдор, как это, - он указал на тетрадь, - могло так долго находиться незамеченным в священных стенах школы, где, как мне известно, стоят защита и сигнализация от подобного? Дамблдор смешался. Это была совершенно невозможная ситуация. Не стоило, так с наскока пытаться воздействовать на этого белобрысого сукина сына. Он откашлялся: - Ну, по-видимому, со временем, защита ослабла. Вот, кстати, это повод обратиться к попечительскому совету за помощью в обновлении этого оборудования. Этот случай просто вопиющий, и мы вместе должны... - Непременно, господин директор, - прервал его аристократ. - Так кто же тогда ответственен за несколько несчастных случаев, произошедших в школе? - спросил он даже мягко, но взгляд оставался равнодушным и холодным. - Мы проведем тщательнейшее расследование. Виновный не уйдет от ответа. - Это очень кстати, через час здесь будет министр, любезнейший. Я надеюсь, к этому времени вы определитесь, - очень любезно ответил Люциус Малфой. И, слегка обозначив поклон, выплыл из кабинета. - Сука! - выругался Дамблдор. - Придется снова сдать Хагрида. Ну ничего... отдохнет, а там... Директор понимал, что в данном случае проиграл вчистую. Ведь если эта история попадет в газеты, будет очень трудно отмыться. Насколько он знал светлейшего, тот никогда бы не стал лгать, если бы десять раз не подстраховался от разоблачения. Тем более, что в этой чертовой тетрадке и грана магии не осталось, как будто и не было никогда. Впереди его ждал трудный день. Ну, во-первых, министерство, черт его побери. Надо убедить министра не раздувать историю из этого несчастного случая. Довольствоваться арестом незадачливого лесника на всякий случай, если история выйдет в свет. Надо поторопить Снейпа на предмет зелья для пострадавших. И, наконец, поработать с Невиллом. Надо же, в конце концов, знать, что там произошло на самом деле. Если первые два пункта, хоть и с трудом, но ему удалось претворить в жизнь, то с Лонгботтомом вышел полный афронт. Мальчишка, пережив стресс, мало что помнил. В голове у него была такая каша, что единственное, что смог узнать директор, это то, что два гриффиндорца отправились спасать Джинни, которая и была одержима духом Лорда Воландеморта. И именно она открыла эту чертову комнату. И, кроме этих троих, больше там никого не было. Совершенно непонятно было, как такое малодушное создание справилось с монстром и духом Лорда, но тут сработало пророчество, по-видимому. Вся эта сверхъестественная лабуда - материя темная, и никто толком не знает, как, собственно, она работает. Пришлось самому рассказать мальчику, как оно было. И поверил, наш скромный герой поверил, как миленький, но самого Дамблдора не отпускало ощущение, что все-таки что-то он упустил. Что-то, лежащее на виду. Великие люди - это не те, что не делают ошибок, а те, кто могут их увидеть и исправить. А Дамблдор справедливо полагал, что уж он-то совершенно точно велик. И, в конце-концов, даже неважно, велик ты или нет, главное, каким тебя считают окружающие. А с этим было все в порядке. ******* Северус внимательно отслеживал ситуацию. В отличие от директора, он себя непогрешимым не считал. И вполне мог что-то упустить из вида. И успокоился только тогда, когда на следующий день всем было объявлено, что виновник назван и наказан благодаря самоотверженному подвигу студентов Гриффиндора и лично Лонгботтома. И хоть Северусу было ужасно жалко Хагрида, человека недалекого, но незлого, он успокоил свою совесть тем, что выиграл для мальчика еще немного времени. Хорошо хоть, что об аресте полувеликана знали только несколько человек. Вся эта история сильно повлияла на Гарри. Он снова замкнулся, почти не ел. Мерлин подрал бы этого старого василиска! Нирвану ему подавай. Ну как совершенно не готовому к такому ребенку сталкиваться с подобным. Грыха, когда он рассказывал, передергивало, а ведь он совсем не такая лапочка, каким кажется, и лет ему, наверное, немало. Тут и не всякий взрослый выдержит. Зельевар ловил себя на том, что ему хочется приласкать ребенка, но он совершенно не знал, как это сделать, а также, как Гарри отреагирует на это. Он помнил, что, когда особенно расходился его отец-пьяница, они с матерью прятались в каморке. Мама обнимала его, закрывая от всех бед тонкими руками, целовала в нос, а потом обязательно стирала поцелуй ладошкой и шептала, дуя ему в висок: - Скворушка мой маленький. Ты у меня лучше всех. И это было... да как это описать? Чувство единения, нежности и защищенности. Бывал он и счастлив, и торжествовал, но такого... такого больше не было никогда. В его жизни это было, а в жизни Гарри? Но все-таки он не тот человек, который может дать мальчишке такое... А жаль. Для себя он давно уже все решил: он во что бы то ни стало даст мальчику вырасти без внимания сильных мира сего. Мостовик тот или нет, мальчик или девочка, а вот костьми ляжет, но не даст. Что это было? Мост от мальчишки или отзвуки того давнего «скворушка ты мой» … Да разве это важно? Школа ликовала. Отменили итоговые экзамены. И все были страшно благодарны Лонгботтому. Тот принимал знаки внимания, скромно улыбаясь и отнекиваясь, как и подобает настоящему герою. Про Поттера все сразу забыли, чему тот был бесконечно рад. Гарри наслаждался теплыми деньками и покоем, и перед отъездом зашел к декану. Выслушал получасовую лекцию о том, что ему нужно делать обязательно, а чего ни в коем случае не делать. Взял стопку книг, приготовленную специально для него. - А впрочем, в пятницу я буду у вас на Тисовой. Ну, надо же за вами приглядывать, - недовольно сказал Северус. - Да и ваш ручной кошмар нуждается в подкормке, так что... То, что произошло дальше, повергло его в шок и лишило дыхания. Мальчишка подошел, молча обнял его и застыл. - Ну-ну... - сказал Северус и аккуратно положил руку на пушистую макушку, - …ну-ну... Это оказалось неожиданно легко и просто, но зельевар не смог ничего больше сказать. Честно говоря, он просто побоялся спугнуть нежданный момент. Да еще если, не дай Бог, голос предательски дрогнет, что будет с его устрашающей репутацией. То, что мучило учителя, ни капельки не волновало ученика. Он поднял голову, слегка улыбнулся и ушел, так ничего не сказав. - У этого ребенка своеобразные представления о правилах приличия, — проворчал Снейп, но только он знал, что при этом у него было на душе. ****** Драко, клятвенно обещавший декану не приставать к гриффиндорцам, справедливо рассудил, что на дорогу домой школьные запреты не распространяются, и устроил в Хогвартс-экспрессе прощальные гастроли. И самое угрожающее, что в его шалостях принял активное участие Грых, поэтому это было по-настоящему феерично. Ну, пока Грыхчик закусывал обувью недругов (ведь даже кроссовками «Адидас», принадлежавших Грейнджер, зараза, не побрезговал), Драко оттягивался по-полной. Он успел серьезно заявить, что Лонгботтом на самом деле не победил чудовище, а случайно сел на него, что рыжему семейству надо взять героя на прокорм, тогда он, может быть, действительно придет в геройскую форму, а Грейнджер посоветовал носить на груди табличку «безумный заумный бобр», чтобы не распугивать честных магов. Дразнилки были незатейливыми и по-детски злыми, но задевали гриффиндорцев за живое. А когда они кинулись наказать обидчика, оказалось, что ботинки у всех развалились. Это поразило «Золотое трио» и их почитателей в самое сердце. Никто такого заклинания не знал и не слышал, даже всезнайка. Пока они восстанавливали обувку и тихо совещались об ответных мерах, Драко разразился сатанинским смехом и быстро слинял в купе к Гарри. Там он возбужденно поведал о своих победах, посетовал, что Гарри с ним не было, а потом вдруг неуверенно спросил: - А ты приедешь ко мне в гости на день рождения? Гарри открыл рот, чтобы ответить, но тут встрял Грых: - Непременно, непременно будем. Да, мажонок! А ты знаешь, как надо встречать гостей? Как кормить? - Малфои — гостеприимный род! - оскорбился Драко, - мы с рождения знаем, как угодить уважаемым леди и джентльменам! Грых нескромно хмыкнул и махнул лапой. - Да кто ж в этом сомневается-то, я не про мажонка, я о том, умеют ли в вашем доме принимать благородных гремлинов? Драко как-то сразу сник. Об этой проблеме он как-то не подумал. Что скажет мама? И как к такому отнесется папа? Но долго находиться в раздумьях он не привык, поэтому он снова заговорил о своем доме, игрушках, метлах и обо всем таком, что составляет счастье ребенка двенадцати лет. И радовался, что Гарри слушает и смеется. Поезд мчался, постукивая на стыках, за окном светило солнце, начинались каникулы. Так закончился второй год обучения Гарри Поттера. Что ж, мальчик был вполне счастлив и почти спокоен.