Чему быть, того не миновать. Противостояние.

Падме подала руку вышедшему встретить бывшую королеву Бейлу Органе. Её весьма позабавило поведение сенатора Альдераана: тот отказался поднапрячь свою память и вспомнить слишком прошедшуюся по его гордости некую доктора Джанрена. Впрочем, сейчас эта доктор мало себя напоминала: волнистые волосы приподняты на затылок и скреплены замысловатым обручем, платье настолько изысканное и дорогое, что она несколько мгновений колебалась, брать ли его, стоя в ателье. Сенаторам оно было по плечу, вернее по деньгам, а вот по её кредитам оно сильно ударило. Но синий был её любимым, поэтому, махнув рукой на затраты, она выложила сумму. Видно, не зря. Глазки альдераанца маслянисто засияли, а рука сиятельного принца подхватила её под локоток. Ладно, стерпит. Она даже улыбнётся всем уверенной улыбкой. Мон поспешила ей навстречу, а Амидала не к месту вспомнила, что Мон ведь в возрасте Энакина, и это отчего–то внезапно задело бывшую королеву. – Прости, Мон, что не предупредила тебя о своём прибытии на Корусант. Чем я могу помочь? Смех чандрилианки бисером рассыпался по холлу: – О, Падме! Ты как всегда умеешь приступать к делу. Но давай пройдём внутрь, там есть ещё несколько особ, которые хотели бы с тобой познакомиться. – Что? Мон, ты не говорила, что будут посторонние. – Ну, что для тебя парочка алиенов, Амидала? У всех нас маленькая просьба к тебе. И в этот момент небо озарилось всполохом турболазерных батарей и растеклось по планетарному щиту. Органа подался назад, прикрывая глаза, испуганно вскрикнула Мотма, вцепившись в руку альдераанца. Падме же подалась вперёд, прижав руку к губам. – Нас атакуют! – поражённо прошептал Бейл. Словно это и так не видно. Очнулись от спячки батареи орбитальных дворцов, а внизу, на Корусанте началась паника. – Я обязана вернуться! – Наберрие рванулась к привёзшему её спидеру, но того и след простыл. – Чёрт побери! Я должна вернуться! – Ты ума лишилась, Амидала? – дернула подругу за рукав Мон, с перекошенным от испуга лицом она выглядела мило. – Здесь нас защитят! Оборона для этого и существует. Наберрие оглянулась на неё с бешенством в карих глазах и отдёрнула руку: – Вот поэтому сепаратисты и побеждают! Потому что такие как ты, сенаторы, боятся свой зад поднять с Корусанта! Боятся за свои жалкие жизни, прикрываясь жизнями простых солдат! Ты видела сводки по погибшим, Мон? А вы, Органа? Сайрин замер на пороге, за его плечами замерли и сенаторы, приглашенные на эту встречу. Но Мон никак не ожидала, что Амидала станет дискредитировать Сенат, вот только бывшую королеву слушали и слышали. К великому сожалению Кэмера, Амидала не потеряла способности вести за собой массы, лишь сказав пару слов. Плохо будет, если она сумеет разрушить его план. Он решительно вышел вперёд, бестрепетно встретив её презрение: – Я могу отвезти вас, куда вам будет угодно. Тёмные глаза вперились в золотистые очи забрака, опасная улыбка заиграла на губах: – Даже на орбиту? – Падме! – ошалела от такого Мон на грани потери сознания. Кэмер давненько мечтал посостязаться с королевой в битве словословия: – Забраки не знают слово страх, леди Наберрие. – Даже так? Ну, что ж, мне нужно на корабль, что стоял на орбите планеты. И чем быстрее, тем лучше. Кровь заструилась в венах молодого ситха, он ухватил набуанку за ладонь и почти забросил в свой пассажирский спидер. – Пристегнитесь. Будет гонка. Огонь не прекращался ни на минуту, щиты такой нагрузки могли не выдержать в любую секунду. Но некоторые сектора уже горели, столбы дыма вздымались в небо Корусанта. Энакин бросил машину в штопор, стараясь уйти от погони дроидов–истребителей. Нет, он ничего не имел против рабочих дроидов, но какой полоумный придумал убийц? Тем более летающих! Интуиция – это вам не Сила, но если к ней прислушаться, то и она помогала. Как вот сейчас. Скайуокер перекинул двигатель на реверс, чересчур резко тормозя (аж уши заложило на раз) и едва не впечатавшись лбом в стекло истребителя. Преследователи размытыми тенями промелькнули мимо: Энакин нажал на гашетку. Два канули в небытие. Глазами поискать Кеноби и едва не поседеть, увидя, СКОЛЬКО висело на хвосте бесстрашного пилота. Руки сами легли на штурвал, а истребитель рванул вперёд на предельной скорости, идя наперерез кучи, атаковавшей Кеноби. Стараясь не затронуть того, парень нажал на гашетку. Нескольких уделал, но в большинстве промазал. – Эй, Скайуокер! С каких пор мажешь? – внезапно врезался в наушники надоедливый голос – и в поле зрения затанцевал истребитель с синей полосой от носа до дюз, расчётливо поливая огнём рой возле истребителя Оби–Вана. Энакин пристроился к веселью, но ему мало что досталось. Татуинец в досаде зарычал. – Энакин, ты там жив? – прорезался всё тот же голос. – Отвянь, Олин! – сцепив зубы, парень притормозил, увидев, что творилось с кораблём Кеноби. Тот поспешил подтвердить опасения друга. – Мне крышка, Энакин, – сдержанно проговорил джедай, пытаясь оживить накрывшийся комп. Скайуокер стиснул губы в узкую полоску. – Энакин, у меня заканчивается кислород. Брось, это бессмысленно! Да что ты говоришь! Бессмысленно руки опускать. Ага, а вот и мадам случай. На переднем экране начал расти створ чужого ангара. По строению корабля это... Блин, сепаратисты! – Я, конечно, знаю, Скайуокер, что ты любишь импровизировать, – осторожно произнёс Олин, – но то, что ты намерен сделать, это ИДИОТИЗМ!!! Такая оценка татуинца ободрила, как ни странно. – Вот именно, Ферус! Если выгорит, с меня кореллианское. Ты в деле? – А ты–то что? – Подправь траекторию Кеноби. А то он впечатается в корпус. Мастер, вы там живы? – Маску нашёл. Чёрт, Энакин, ты ублюдок! Я же разобьюсь!!! – Да что так, что так – всё едино. Но мы пытаемся. У Обивашки случился переклин, он машинально поправил: – Не пытаться, а делать! – А я ЧТО делаю??? Ферус едва удержался от соблазна отвалить к ситху от безбашенной парочки, но удержался же. Он об этом точно пожалеет. Позже. Рука нажала на гашетку, уничтожая генератор силового поля створа, когда в него уже влетал истерзанный истребитель Оби–Вана. Автоматически началась блокировка ангара. Ферус словно воочию услышал хруст сминаемого хвоста своего истребителя, влетая на всех парах на палубу чужого флагмана. Хана птичке, а такая была лапа!