***
— Сохатый, я сейчас умру. Сколько красивых девчонок в одном месте, — восторженно прошептал Блэк, глядя на ошалевшего от счастья друга. — Лили, я сейчас умру. Столько красивых парней вокруг. И чего мы только нашли в этих «гвоздодёрах». Может бортанём пока не поздно? — язвительно прорычала МакКиннон за спинами парней. Лили только отвесила «звездам вечера» по подзатыльнику, удобно вскарабкавшись на ступеньку. — Марлен, любовь моя, это просто инстинкт. К тому же, Поттеру хватит и одной пары рогов, — пытаясь оправдаться, шутил Сириус. Удалось. Девушка перевела взгляд на злое лицо Джеймса и широко улыбнулась. А Блэк только нахально притянул её к себе, скользя взглядом по её телу. За эти месяцы учёбы девушки успели узнать многое о Мародёрах. Лили часто помогала мадам Помфри лечить раны Римуса после полнолуний, а Марлен обожала прогуливать скучные уроки, сидя в больничном крыле у Лунатика. Шатенка обязательно выпрашивала что-то у эльфов и часто читала вслух маггловскую классику. Благодаря девочкам Люпин даже свыкся с пребыванием в лечебном корпусе. — Прекрасно выглядите, — отметил аристократ, отдавая дань воспитанию и традициям. Не слишком сложно, если учесть, что комплимент заслужен. Лили Эванс любила цвет Слизерина, как считал Джеймс. Он ненавидел «змеиный факультет». Джеймс любил Лили и её прекрасные глаза пресловутого зелёного цвета. Он бы любил ее, даже если бы она обратилась в змею и заговорила на парсултанге. Её рыжие волосы, собранные в небрежный пучок, выбившиеся из него пряди. Её платье… Сделайте ставку, какого цвета? Десять баллов угадавшим. Конечно, если вы не из Слизерина. Изумрудный шёлк выгодно подчёркивал фигуру и идеально сочетался с ней самой. Её цвет. Его личное исключение. Джеймс Поттер вёл девушку в вальсе и не подозревал, что она тоже подумала об исключениях. Он ведь исключение для неё. Она не любит нагловатых спортсменов. Правда, ведь так? «Я бы мог любоваться тобой всю жизнь», — пронеслось в голосе у Сириуса Блэка, но он не произнёс это вслух. Чувствуя одной рукой шероховатый бархат её платья, а второй сжимая хрупкую ладонь, Блэк передавал свою любовь взглядом. Марлен МакКиннон была волшебницей с родословной. Не Блэк, конечно, но приёмов в своей жизни повидала, как королева Виктория. Девушка в роскошном тёмно-красном платье вальсировала не хуже аристократа-партнёра. Она не задумывалась о движениях, размышляя о своём. Темные локоны, словно послушно следовали за красавицей, будучи слишком тяжёлыми, чтобы развеваться от быстрого танца. Из раздумий гриффиндорку вытянул взгляд Сириуса. Девушка склонила голову набок, пытаясь его разгадать. Не взгляд. Блэка. Почти каждая женщина вокруг кидала на него восхищенные взоры. Кто-то видел в нём Казанову и Дон Жуана, гадая, так ли он хорош, как говорят. Другие считали его сыном богатых и родовитых людей. Третьи, преимущественно слизеринцы, знали, что это «предатель семьи» и «друг грязнокровок». Кем его считала девушка напротив? Догадались? Она видела в нём Бродягу. Того, кем он сам себя назвал, кем знали его друзья. Она разглядела печаль за горой шуток. Одиночество за улыбками и флиртом. Конечно, семейную трагедию за надменным взглядом. — Что? — шепнул ей на ухо Сириус. Он снова был таким, как в ту ночь в Выручай-Комнате. Она тогда сказала, что плохо танцует, боясь просто прикоснуться к нему, словно он мог растаять. — Знаешь, я, кажется, очень люблю тебя, Бродяга, — она произнесла это, словно ставила себе смертельный диагноз и спрашивала: «Сколько мне осталось?». Глаза Блэка расширились толи от счастья, толи он просто не надеялся когда-то это услышать. Его любят! Не из-за денег, секса, крови или статуса в школе. Он знал, что она любила его просто так. Не за что-то. Вопреки… Её характер, натура и любовь к нему многие вещи сводили на нет, кровь, например. Она ведь не из благородного рода. Отец магглорождённый. Отчего вдруг Сириус подумал про него? — Я думаю, — наигранно равнодушно и задумчиво начал Блэк, встречая затухающий взгляд девушки, — Я люблю тебя намного сильнее! Марлен расхохоталась, злобно сжимая его ладонь. Они совершенно не замечали, как Джеймс держится за пульсирующую огнём щеку. Как Питер чуть наклонившись вперед сбегает из зала, словно крыса с корабля. Римуса, который сжимая бокал, подходил к другу, протягивая отлетевшие от удара очки. И конечно, они не видели слёз, закипающих в зелёных глазах мисс Эванс, которая именно в это мгновение, со скоростью Нимбуса, пересекала зал, стремясь вытащить ничего не подозревающую подругу из лап этого негодяя и дамского угодника. Что же произошло? Конечно, Лили всего лишь поговорила с Хвостом…"Зря его снова недооценили".
13 августа 2019 г. в 23:19
— Ну как? — гнусаво протянул Питер, оправляя полы парадной мантии.
Сириус, было, собирался ответить не самой приличной рифмой, но Римус его опередил.
— Замечательно, тебе очень хорошо, — протянул Люпин, выглянув из-за учебника и метнув взгляд-укор на Блэка.
— Лунатик — знаток мужской красоты! Ну и вкус у тебя, дружище. Я бы выбрал меня, — не остался в долгу брюнет. Джеймс хмыкнул, а Сириус только издевательски подмигнул и сложил губы трубочкой. Снова грозный взгляд старосты.
Полдень перед Рождественским балом. Последняя вечеринка перед выпуском. Последняя санкционированная, разумеется. Очередная, для Мародёров. Пока каждая девушка Хогвартса, включая Плаксу Миртл, наводила красоту, мальчишки с первого по седьмой курс страдали от безделья.
«Не великое дело — надеть смокинг и принять душ», — разумно продекларировал не ранее, как вчера Сириус Блэк.
«Разумеется, главному красавцу школы можно было придти в чём угодно. Но не такому, как Питер. Педдигрю всегда восхищался другом. Он умный, весёлый, ничего не боится и самое главное — он чистокровный (мать очень боялась, что Хвост окажется сквибом). Сириус был звездой, красавцем и девчонки от него без ума. Даже Эванс хотелось, чтоб Бродяга с ней дружил. Но Марлен не Эванс! Не как все девчонки. Но ведь нашла что-то в нём….», — размышления парня были прерваны хлопком учебника Римуса.
Блэк вскинул голову и словно собака навострил уши, а Джеймс, увлечённо играющий со снитчем, вздрогнул и закатил глаза.
— Что пугаешь, Луни? — и Поттер снова вернулся к своему занятию. А вот Сириус вопросительно уставился на посерьёзневшего друга.
— - Ваш спор, — прояснил Люпин в ответ на взгляд брюнета.
— Тише, брат, — зашипел тот и кивнул на распахнутую дверь, — я уже прощался с МакКиннон на перроне. Второго раза не хочу, мне достаточно.
— Я думал, мы просто забыли про него. Ничего не было, — обеспокоенно поднял глаза Джеймс. Он уставился на Бродягу, как непосредственного участника.
— Ну, разумеется. Или ты что хочешь пойти и рассказать Марлз про то, что они с её рыжей подружкой — ставки на тотализаторе Мародёров? Именно так они интерпретируют наше мямленье, — шикнул Сириус на готовящегося возмутится друга.
— Твоя девушка засветит тебе Авада Кедавра прямо в лицо и ничего тебя не спасёт! — улыбнулся Римус, представляя реакцию Марлен, — А тебя, Сохатый, просто никогда не простят!
— Забыли? — вопросительно протянул другу ладонь Блэк.
— Ничего не было, — уверено пожал крепкую ладонь Поттер.
— Что было в этой комнате, остаётся в ней навсегда. Не выходит за пределы, — вытянув указательный палец, резюмировал Сириус.
Люпин только с укором покачал головой, но кивнул.
Хвоста просто проигнорировали, решив, что он тоже принял условия. Зря его снова недооценили. Он ведь согласия не давал.