Your love

      Уважаемые читатели!       Спасибо Вам за комментарии: я безмерно рада, что фанфик вам нравится. Наверное, стоит признаться в том, что фанфик написан несколько лет назад, сейчас я его понемногу редактирую (это необходимо ;) ) и выкладываю сюда. Единственное, чего у него нет - это концовки, поэтому я на данный момент не уверена, какая же она будет: я перечитываю и осмысливаю эту историю вместе с вами. Я хочу также попросить вас не судить Пабло строго: жизнь такая штука... Люди меняются и иногда становятся настолько разными, что расставание неизбежно. Собственно, это то, что принято называть взрослением. Пабло кажется отъявленной сволочью, но он всего лишь идет к своей цели, он развивается, он не прожигатель жизни, так можно ли его за это ненавидеть?       Я выкладываю для Вас продолжение и новый этап в жизни героев. Приятного чтения. Я жду ваших комментариев.

***

      Марисса уже битый час пыталась дозвониться до Пабло. Безуспешно. На часах полдвенадцатого ночи. Время в последние месяцы будто насмехалось над ней: она жила, глядя на часы и отсчитывая минуты.       Она задремала, сидя в неудобной позе на диване, когда ей послышался скрип открывающегося замка. - Пабло?..       Пабло молча прошел мимо, не включая свет: Марисса слышала его шаги, и - то ли ей так казалось от напряжения, то ли это действительно было так – от этих шагов веяло истерикой. Его молчание заставило ее кричать: - Пабло! - Не ори - разбудишь всех соседей, - она не могла вспомнить, когда в последний раз она слышала, чтобы он разговаривал таким холодным тоном. А было ли такое раньше? Мариссу передернуло. - Пабло, ты уезжаешь? - Я все написал в сообщении тебе сегодня днем. Ничего нового сказать тебе не могу. - Объясни. – Это Мари почти прошептала. Ответ Пабло словно ушат холодной воды: - И не подумаю. Сделай милость, прекрати ныть: я же не требую тебя объяснить, что это за фотографии ходят по сети, и почему я узнаю об этом от наших общих друзей. – Марисса, вскочившая было с дивана, упала обратно и уставилась в пол. Ей и вправду нечего было сказать.       Она вдруг почувствовала облегчение, хотя по сердцу, надо признать, резануло больно. Но сошло то напряжение, что она чувствовала тем больше, чем ближе приближалась к настоящему моменту. По крайней мере, теперь все разъяснилось: он уходит, уезжает, убегает. Как она несколько дней назад, когда предпочла затуманить сознание сердитого Пабло любовными ласками вместо того, чтобы все выяснить, ведь в кои-то веки он был готов тогда поговорить. Она никогда не позволяла сексу стать решением проблем между ними, и не зря раньше она не доверяла этому способу. Ни к чему хорошему это не привело.       Пабло тем временем резкими движениями перемещался по квартире, кидая вещи в чемодан. Марисса лишь водила глазами, пытаясь запомнить его, отбросив мысли о том, на какой ноте все это происходит. Ей просто необходимо насмотреться. Она сейчас сомневалась… нет, не в том, любит ли, а в том, а была ли надежда на другой исход. Он полюбил ее, когда был мальчишкой, а она сама выпестовала в нем того, кто сейчас рвался как можно быстрее убежать из их общей квартиры. Она любила его, когда он рядом, когда она – центр его вселенной, но ведь это она говорила ему, как важно для мужчины не быть прихлебателем, всего добиться самому. Но не знала же она, что, когда он станет тем, кем она хотела его видеть, она сама ему станет не нужна. - Прости, что душила тебя, пыталась привязать к себе. - Марисса… - Пабло изумленно остановился на пути к шкафу, пытаясь схватить рубашку.       Он не ожидал этого: он думал, что будет истерика, слезы, битье посуды, оскорбления в ее лучших традициях. Он в потоке работы забыл, какой она может быть резкой, эмоциональной, и понял сейчас, что с ней что-то произошло. Он любил ее за ее нрав, но в своих мечтах и счастливой семейной жизни представлял ее спокойнее и покладистее. И вот, сейчас она здесь, она его и она рядом, она не разжигает революцию и не объявляет войну, а ему уже нужна другая. Он любил Мариссу, но она чересчур проста для его новой жизни. Марисса вдруг резко встала и, за секунду одевшись, выбежала за дверь. Пабло вздохнул. Почему-то было горько.