Your love

      Пабло, чем ближе приближалось это злосчастное воскресенье, тем больше проводил времени за размышлениями о Мариссе. Здесь, в Буэнос-Айрес, ему все напоминало о ней. В Нью-Йорке он слишком быстро для когда-то по-сумасшедшему влюбленного парня забыл о ней. Точнее, о ней он никогда не забывал, но на эти воспоминания ему редко хватало времени, о чем он никогда не жалел. Только иногда, когда он оценивал свои успехи, пытаясь понять, что он делает верно, а что нет, он вспоминал, что в самом начале его пути все, что он собирался заработать и чего хотел добиться, было ради нее и их будущей семьи. Когда-то много лет назад их союз с Мариссой ему и всем окружающим казался чем-то, что само собой разумеется. Они наслаждались друг другом, а все остальное было второстепенным.       Пабло построил свою жизнь по схеме, отвечавшей законам здравого смысла, который управлял обществом, где Бустаманте сейчас вращался. Чувствовать сердцем ему не хватало ни времени, ни сил. Так Марисса ушла на второй план, а потом и вовсе исчезла из его жизни.       Марисса, ошарашенная известием Мии, сначала запаниковала. Однако как только прошли минуты потрясения, она лишь улыбнулась нахлынувшим воспоминаниям. Сначала, когда Пабло уехал, было страшно. Вся ее жизнь была выстроена по центростремительному принципу: внутри круга ее интересов был только один человек, имя которого напоминать вряд ли нужно было кому-то, кто знал Мариссу. С его уходом через какое-то время Марисса вдохнула свободно: она вдруг поняла, что сама заточила себя в клетку, принеся свою жизнь в жертву тогда, когда для этого не было совершенно никакой необходимости. Ее жизнь сделала крутой поворот: сначала она сконцентрировалась на работе, отчего плоды ее труда не заставили ее долго ждать, доведя ее до редакторского кресла, да и с Рикардесом через некоторое время все завертелось. С Диего она прожила шесть лет, пять из которых в браке. Почти сразу после свадьбы он заключил контракт с австралийской звукозаписывающей студией, и они вдвоем уехали в Сидней. Она в какой-то период своей жизни была счастлива: она не любила Диего до потери пульса, как это было когда-то с Пабло. Это был скорее затянувшийся медовый месяц, где супруги, впрочем, давали друг другу возможность заниматься собой. У Рикардеса шла в гору карьера рок-музыканта, а Марисса заправляла филиалом международного издательства а Австралии. Как только оба поняли, что романтика сменилась рутиной, они друг друга отпустили, не выливая друг на дружку грязи и оскорблений. Конечно, выходя замуж за Рикардеса, Марисса знала, что семьи в традиционном смысле она не заведет, да она того и не хотела. Она была счастлива оттого, что теперь не у ее мира центром был мужчина, а она стала любимой женщиной, для которой муж не жалел ни денег, ни времени. Были, конечно, издержки типа гастролей и разъездов, но Мари всегда знала, когда он вернется, и это время без мужа проводила с пользой для себя.       И вот она, вспоминая о том, как они мечтали с Пабло о череде важных для него назначений, деловых знакомств и успехов, ждала, сидя за садовым столиком с Мией и Лухан, когда же он придет. Ей так хотелось, чтобы все у него получилось. Мия, слушая рассказ Лухан о проделках их с Маркосом сына, следила за Мариссой, которая даже не пыталась скрыть направление своего взгляда: она не отводила взгляд от ворот. Пнув сестру под столом каблуком, Мия многозначительно взглянула на Мариссу. Та пожала плечами и рассмеялась. - Нет, это вообще никуда не годится, я тут только воздух сотрясаю, - Лухан посмотрела на Мариссу исподлобья. - Тебе не кажется это унизительным, дорогая моя? - Ты так говоришь, будто я готова на шею ему повеситься. Это лишь праздный интерес. - Из праздного интереса ты все могла бы спросить у нас, - Мия произнесла это с некоторым укором, смотря в одну точку.       Марисса проследила взглядом туда, куда смотрела Мия, и, наконец, увидела того, которого так ждала весь день. Пабло своего любопытного взгляда, за неделю подготовленного к тому, чтобы идентифицировать среди друзей ту самую, Мариссу, тоже отнюдь не скрывал. Она сейчас смотрела на него, такая красивая, озорно улыбавшаяся так, как только она умела – чуть прищурившись. Пабло, быстро поздоровавшись с друзьями, стоявшими на пути к тому самому садовому столику, подошел к сидящим девушкам и ухмыльнулся. Мии и Лухан не хватало разве что стакана с попкорном: судя по всему, все собравшиеся изначально согласились на эту встречу, поскольку рассчитывали на разыгрывавшуюся драму. - Ну, здравствуй, Бустаманте! – Марисса встала протянула ему руку, в ответ на что Пабло порывисто ее обнял. - Привет, Марисса…       После вполне человеческого приветствия все немного расслабились, и завязался бурный разговор. Полились воспоминания, зазвенел смех, Гидо, не щадя бутылок и бокалов, смешивал свои фирменные коктейли, мастерство в создании которых за многие годы отточил до совершенства. И хотя все поочередно поглядывали за Мариссой и Пабло, замечая их озорные взгляды и улыбки, общая атмосфера, тем не менее, была беззаботной, а потому вечер прошел быстро.       Марисса посмотрела на часы и поняла, что еще немного и завтра на запланированной важной встрече придется поставить крест. Попрощавшись со всеми и обняв своих племянниц, двух очаровательных ангелочков Агирре пяти и двух лет, Марисса засеменила к выходу. Она чувствовала себя окрыленной, сама не зная, почему. В последние месяцы вся эта история с их с Диего разводом ее вымотала: у обоих было не так много времени, чтобы заниматься бумажками, которые, к тому же, приходилось оформлять дистанционно. Марисса, к тому же, намеревалась вернуться в аргентинский филиал своего издательства, решив, что Австралии с нее хватит. Все эти мытарства ее заставили здорово поработать, а сейчас, наконец, все налаживается. Почувствовав вдруг чью-то ладонь у себя на плече, она обернулась: - Давай провожу! – Бустаманте коктейли Гидо никогда на пользу не шли, отметила про себя Марисса и хихикнула. Пабло смущенно добавил. – Я бы предложил подвезти, но, кажется, я немного перебрал. - Ну, проводи. – Марисса выразительно покосилась на Паблито. Тот нервничал – это было видно. – Не думала, что такая акула бизнеса будет дрожать как осиновый лист, предлагая меня проводить… Пабло открыл рот и тут же его захлопнул, чем позабавил Мари еще больше. Придя в себя он захохотал: - Ты, как всегда, откровенна и прямолинейна. - Так это мой конек! – оба от души посмеялись над самими собой. Теперь уже взрослые и с багажом жизненного опыта за плечами, они будто вернулись в детство, в ту пору, когда нет забот.       Они рассказывали друг другу о том, чего добились за эти годы, кого встретили и чему научились. Ничего не скрывая, они были самими собой, понимая, что незачем обманывать друг друга: хотя прошло столько лет, но они знали все наизусть. Незаметно подойдя к многоэтажке, в которой когда-то жили вдвоем, они остановились. Пабло посмотрел наверх, пытаясь отыскать окна их квартиры: - Ты все еще живешь здесь? – последовал вопрос. - Когда ты уехал, большую часть времени жила у Агирре, а потом улетела в Сидней. Квартиру эту продавать не стала: когда возвращалась в Аргентину время от времени, останавливалась здесь. Но через пару недель я отсюда уеду: я выставила ее на продажу, когда три месяца назад приезжала сюда оформлять документы на развод. Сейчас уже есть покупатели, так что формально я бездомная. – Марисса с некоторым сожалением посмотрела на те окна, куда пару минут назад глядел Пабло. - А почему сейчас решила ее продать? - Не знаю, правда. Это все стихийно получилось. Я, если честно, хочу жить за городом… Дом пока не нашла – не было времени этим заниматься. Как обычно, период неопределенности пережду у Агирре, а там, может, что-нибудь найду. - Ясно… - Пабло не знал, что ему еще сказать. Чувство ностальгии сменилось каким-то давно забытым ощущением, а внутренний голос давал понять о том, как же Пабло, оказывается, скучал. Тишину нарушила Марисса: - Может, зайдешь?