Эльвира Паллада

Прошло около двух недель с тех пор, как был установлен контакт с чёрными. За это время объединёнными усилиями людей Полиса и чёрных была создана сыворотка, дающая устойчивость к радиации. Из Полиса сыворотку караваны распространяли по всем станциям, куда только был доступ. Фашистам тоже удалось получить сыворотку - они трижды совершили нападение на караван. От Эльвиры Паллады не было никаких известий, однако Артём надеялся, что она скоро вернётся. Надежда становилась сильнее, когда молодой человек смотрел на Ульмана. Сердце Артёма сжималось, когда он видел, как этот крепко сложенный боец с короткими чёрными волосами и небольшой бородой мучается от безызвестности. После введения сыворотки - а он был одним из первых обитателей ВДНХ, кому её ввели, - Артём подошёл к Ульману, пребывавшему на станции на правах гостя. - Тоска заедает? - спросил Артём. - Наверное, это очень тяжело - скучать по любимой девушке. - Ты не представляешь, насколько, - ответил Ульман. - Вот влюбишься сам, тогда поймёшь. - Ты не переживай, Ульман. - Артём хлопнул сталкера по спине. - Она обязательно вернётся. Может, она и странная на первый взгляд, но слов на ветер не бросает. - Только когда это случится? - Ульман посмотрел на Артёма. - Может, её что-то задержало, а я не знаю. Когда мне теперь её увидеть? - Пойди умойся, Ульман, - раздался внезапно рядом знакомый голос. - Может, тогда увидишь? Голос принадлежал не кому иному, как Хантеру - Охотнику, другу Александра Сухого, отчима Артёма. Рядом с ним были двое - Хан и Эльвира Паллада. Хан не изменился с тех пор, как они с Артёмом расстались, а вот Эльвира... Девушка казалась прежней и другой одновременно. На вид ей было не больше двадцати двух лет, но лоб уже прорезали морщинки, а волосы, прежде русые, стали седыми. Артём поёжился - что же случилось с Эльвирой за минувшие две недели? - Рад снова увидеть тебя, Артём, - сказал Хантер, пожав руку молодому человеку. - Как же мы все ошибались в отношении чёрных. Если бы не моя сестрёнка Эльвира, логово чёрных было бы уничтожено. - Сестрёнка? - переспросил Артём. - Я сам по-прежнему не могу поверить, что жена Хана и мать Эльвиры - родная сестра моего отца, - признался Хантер. - Разговорчивый и внимательный, однако, народ в Полисе. То-то мне лицо Эльвиры казалось знакомым. - Ничего удивительного, Хантер, - заметил Хан. - Ты был пятнадцатилетним подростком, а Эльвира - годовалым младенцем, когда случилась катастрофа. Неудивительно, что ты её не узнал. - Жаль, что вас занесло не в Полис, как нас с родителями, а в какое-то захолустье, - с горечью сказал Хантер. - Об этом потом поговорим, - сказала Эльвира и протянула Артёму большой, сложенный в несколько раз исписанный лист бумаги. - Это план Москвы. Точнее, та её часть, которую удалось исследовать. Красным обозначены опасные для жизни места, зелёным - безопасные дома, а жёлтым - дома, нуждающиеся в чистке. Нужно передать план Мельнику - пусть ознакомится. - Но что случилось с тобой, Эльвира? - спросил Артём. - Твои волосы... Что такое случилось, что ты поседела раньше времени? - Дело в моих способностях, - нехотя ответила Эльвира. - Они становятся сильнее, и мне всё труднее их контролировать. - Можно тебя на пару слов? - спросил Ульман, внимательно слушавший разговор. - Ульман, - сказала Эльвира, когда они отошли в сторону, - Артём, наверное, тебе всё рассказал. Если ты осуждаешь меня, то так и скажи. Я пойму. - Глупая, - усмехнулся Ульман и прижал Эльвиру к себе. - Моя ты глупышка. Разве я могу осудить тебя? Я ведь люблю тебя. Ты всё сделала правильно, это я был слеп. Ты помогла Артёму открыть мне и всему метро глаза. Благодаря тебе создана сыворотка, дающая устойчивость к радиации. Ты воистину воплощение Жанны Д’Арк. Осмотрев девушку, Ульман прибавил: - И не имеет значения, что твои прекрасные русые волосы стали седыми. Ты от этого стала только красивей. Эльвира улыбнулась: - Спасибо, Ульман. Твоё сердце поистине доброе. Неожиданно её лицо исказилось болью. Девушка согнулась пополам и, упав на землю, забилась в агонии. - О нет! Только не это! - ужаснулся Хан. - Способности Эльвиры усилились. Она не сможет долго их сдерживать! Ульман, держи! С этими словами он бросил Ульману круглый золотой медальон размером с ладонь, в центре которого, образуя равносторонний треугольник, располагались три драгоценных камня. Внизу слева был рубин, внизу справа - раухтопаз, который ещё называли дымчатым кварцем, а вершину образовывал алмаз. - Вложи его ей в руку, - сказал Хан, когда Ульман поймал необычный медальон, - и скажи: «Именем Господа, даруй ей бессмертие»! Ульман поступил так, как сказал ему Хан. Вложив медальон в правую руку Эльвиры, он дрожащим голосом сказал: - Именем Господа, даруй ей бессмертие. Несколько секунд по девушке бегали белые, красные и тёмно-бурые линии. Когда они исчезли, Эльвира смогла сесть. - Спасибо, - сказала она. - Иного выхода не было. - Что это такое? - спросил Ульман, указывая на медальон. - Амулет Бессмертия, - ответила Эльвира. - Ты сам видел его действие. Если вложить его в чью-то руку и сказать: «Именем Господа, даруй ему бессмертие», тот, в чьей руке будет амулет, обретёт бессмертие. - Даровать Эльвире бессмертие было единственным спасением, - пояснил Хан, - иначе усилившиеся способности убили бы её. Ульман понимающе кивнул. Это была ситуация, когда есть выбор - либо позволить человеку умереть, если сомневаешься, достоин ли он бессмертия, либо даровать ему бессмертие, чтобы спасти ему жизнь. Хан, не желая обрекать дочь на мучительные страдания, предпочёл даровать ей бессмертие. - Откуда ты знал, что амулет действует? - поинтересовался Артём. - Мы с Хантером на себе испытали силу амулета, - ответил Хан. - Во время разведки одного из домов на нас напали стражи. Мы с Хантером получили тяжёлые раны. До того мы побывали в храме неподалёку и нашли там этот амулет, а вместе с ним и листок, на котором было записано, как его использовать. Эльвира не хотела, чтобы Хантер и я умерли от потери крови, вот и применила амулет. - Это так, - подтвердила Эльвира. - Так когда выступаем к Смоленской? Нужно с Мельником пересечься. - Через несколько дней, - ответил Артём. - Вам нужно отдохнуть, да и отчим будет рад вас видеть. Эльвира, поднявшись по эскалатору (за ненадобностью гермозатвор отворили), и стала смотреть на небо, видимое через разрушенный потолок павильона. Девушке хотелось побыть в одиночестве, чтобы смириться со своей судьбой. Они с отцом и двоюродным братом стали бессмертными, и это произошло ради спасения их жизней. Она понимала, что теперь их ждёт бесконечная жизнь. Эльвира знала, что всегда найдутся люди, нуждающиеся в помощи, но в то же время её сердце сжимала боль. Она понимала, что ей будет не хватать Ульмана. От этой мысли девушке становилось больно. Ульман научил её, что нужно жить здесь и сейчас, не мучаясь прошлым и не думая о будущем, однако в настоящем девушке было больно на душе. Неожиданно со стороны эскалаторов послышались крики людей, жуткий рык и выстрелы. «Упыри! - поняла Эльвира. - Только их не хватало!» Помчавшись обратно и перескакивая через сломанные ступени эскалатора, Эльвира увидела стаю упырей, бросавшихся на стреляющих людей. Несколько стрелков лежали с тяжёлыми ранами. «А ну уходите обратно, хищники надоедливые!» - закричала Эльвира так, что, как ей показалось, весь ментальный уровень ВДНХ сотрясся. В тот же миг, к удивлению большинства людей, упыри поспешили убраться в туннель, из которого пришли. Эльвира поспешила отыскать отца с братом, Ульмана и Артёма. Хан и Хантер нашлись быстро - они склонились над тяжелоранеными Артёмом, Ульманом и Сухим. - Раны очень тяжёлые, - сказал Хантер. - Ещё немного - и они умрут. - Не бывать этому, - заявила Эльвира. Не колеблясь ни секунды, она вложила Амулет Бессмертия, который всё это время лежал в кармане её куртки, в руку Ульмана и сказала: - Именем Господа, даруй ему бессмертие. То же самое она проделала с Артёмом и Сухим. Амулет не только даровал Сухому, Артёму и Ульману бессмертие, но и заставил раны затянуться. - Зачем ты это сделала? - спросил Артём. - Друзей в беде не бросают, - ответила Эльвира. - Вы могли глупо умереть - медленной смертью, истекая кровью. Не для воина такая участь. Лучше уж быть бессмертным, чем глупо умирать. - Не думал, что скажу это, - сказал Ульман, - но я с тобой согласен. Бессмертие лучше глупой смерти.