Доброволец

      POV Китнисс       Нет! Такого не может быть! Только не Прим! Только не моя Прим! Вижу ее лицо, полное ужаса. Слезы сами собой текут по моим щекам. Пробегаю глазами по площади, и мой взгляд останавливается на одном лице. Я не знаю этого человека, но отчего-то он кажется мне знакомым. Это невозможно, но даже со сцены я вижу его глаза... его голубые глаза. Этот парень смотрит на меня в упор. На его лице сострадание и что-то еще... вопрос... вопросительный взгляд, будто он что-то спрашивает у меня... или сам у себя? Потом я вижу решительность, и в это же мгновение парень кричит:       - Я доброволец! Я хочу участвовать в играх вместо Примроуз Эвердин!       Я не могу в это поверить! Парень готов пойти на верную смерть ради той, с которой даже не знаком. Пытаюсь поймать его взгляд. Не выходит, он все время смотрит на мою сестренку. Еще мгновение, и парень поднимается по ступенькам на сцену и встает слева от капитолийки.       - Вот он – первый в истории Дистрикта-12 доброволец! – начинает говорить женщина в розовом – Как твое имя, юноша? – она подносит микрофон к его лицу.       - Пит... Пит Мелларк, – отвечает он и опускает глаза.       - Вот они – трибуты Дистрикта-12! Аплодисменты! – капитолийка начинает хлопать в ладоши. А на площади тишина...       - Ну, что ж... трибуты, пожмите друг другу руки!        Пит Мелларк подходит ко мне, протягивая мне свою руку. Наконец, я ловлю его взгляд. Он полон грусти. Одними губами произношу «спасибо...», мы пожимаем руки, и капитолийка восклицает:       - Счастливых вам Голодных Игр, и пусть удача всегда будет с вами!       Парень собирается отпустить мою руку, но я не даю ему сделать это. Мне сейчас нужна чья-нибудь поддержка, но Гейла здесь нет, а Пит Мелларк сейчас ближе всего. Капитолийка разворачивается и нас уводят в Дом Правосудия.       Как только двери за нами закрываются, я падаю на колени, не разжимая руки Пита. Начинаю громко рыдать. Сейчас я не могу сдерживаться. Это выше моих сил. Через несколько недель я умру и больше никогда не увижу Прим. При воспоминании о сестре я поднимаю глаза на ее спасителя. Он согнулся, чтобы не разжимать наши руки, хотя мог бы и отпустить, но он все равно продолжает держать их... для меня.       - Спасибо..., – произношу я сквозь слезы теперь уже вслух, Пит кивает.       - Кстати, меня зовут Эффи Бряк, – нарушает тишину капитолийка в розовом.       - Очень «приятно»..., – цежу я сквозь зубы, выделяя последнее слово.       - Вот и славненько. А теперь встаем и идем за мной, – ответила Бряк и устремилась вперед.       Я поднялась с колен и, наконец, разжала наши руки. Кое-как утерев слезы рукой, я смотрю на Пита. Он снова кивает, и мы идем следом за Эффи. Когда мы догнали ее, она указала пальцем на дверь, приглашая войти.       - Мы немного отойдем от привычного расписания..., – сказала Эффи, – Перед прощальными встречами с родными и близкими я разрешаю вам немного посидеть в тишине, успокоиться, – она посмотрела на меня, – Только это будет за счет времени отведенном для прощания. То есть можно будет увидеть только одного человека. А сейчас идите..., – Эффи открыла дверь и буквально «затолкала» нас в комнату. Послышался щелчок. Кажется, нас заперли... Но зачем?       Пит, недолго думая, сел на первое попавшееся кресло и закрыл лицо руками. Нет, я не слышала, чтобы он плакал. Я опустилась рядом с ним на колени.       - Ты жалеешь? – спросила я у него, и он тут же поднял голову, посмотрев на меня.       - О чем? – его взгляд казался непонимающим.       - О том, что вызвался добровольцем...       - Нет, я не жалею. Ни капли. Я ведь сделал доброе дело, – он еле заметно улыбнулся, но потом опять стал серьезным.       - Вы же не были знакомы? – этот вопрос сам слетел с языка.       - Не были, а что?       - Тогда зачем ты это сделал? Это вовсе не доброе дело! – я вдруг вскочила на ноги, сама не понимая, почему я так злюсь. – Теперь она меня никогда не увидит! Ты это понимаешь?! И я ее не увижу! И теперь я буду тебе обязана всю свою оставшуюся ничтожную жизнь! Ты спас мою сестру ценой своей жизни! Я повторяю, зачем?       - Я... я не знаю... Просто увидел твое лицо. Оно было полно ужаса и безысходности. Я понял, насколько твоя сестра дорога тебе. Я не мог поступить иначе, пойми меня. И не надо быть мне обязанной. Даже если я выиграю эти Игры, мне некуда будет вернуться. Моя мать умерла, братья пошли на службу к миротворцам, а мой отец... он умрет через пару дней. И я нечем не смогу ему помочь... А если ты выиграешь, то у тебя, хотя бы будет к кому вернуться.       - Я не смогу видеть твою смерть, зная, что это я виновата..., – опускаю глаза. – Прости, что отняла твою жизнь.       - Она прожита впустую, Китнисс.       Беру его за руку. В глазах Пита боль, которую невозможно передать словами. Пит не убирает руку, и я странным образом успокаиваюсь. Так было только один раз. С Гейлом. Но Пит – не Гейл. И Пит, быть может, никогда не станет мне другом...       Вдруг дверь со скрипом открывается, и в комнату входит Гейл...