Доброволец

      POV Китнисс       Несмотря на мои возражения и недовольные возгласы я уже сижу на кресле, и вокруг меня кружатся Вения, Флавий и Октавия. Они занимаются моей прической, макияжем и маникюром. А потом Цинна оденет меня в костюм, в котором я поеду в колеснице на Параде Трибутов. Мой стилист держит вид моего костюма в тайне, и меня просто распирает любопытство.       Поток моих мыслей прерывает визгливый возглас Вении:       - Ты готова, Китнисс! Боже, мы сделали из тебя красотку! – после этих слов она разворачивает мое кресло к зеркалу так, чтобы я могла видеть свое отражение.       И действительно. На меня из зеркала смотрит девушка, которую я раньше никогда не видела. И она очень красивая. Ее темные волосы скручены в пучок, и лишь две волнистые пряди свисают по обеим сторонам лица, в районе висков. Глаза девушки подведены аккуратной черной линией, из за чего взгляд девушки становится похож на кошачий. Губы накрашены ярко-красной помадой и больше всех выделяются на немного бледноватой коже.       Перевожу взгляд на мою команду подготовки. Флавий видит, как я на них смотрю и говорит:       - Да, это ты. Нам самим не верится, но эта красивая девушка в зеркале – ты.       Снова всматриваюсь в «свое» отражение в зеркале. Да, правда, все черты лица действительно мои. Но это не я. Я никогда не была такой. Ни этой прически, ни макияжа, ничего. Я всегда ограничивалась одной лишь простой косой, переброшенной через плечо. То, что из меня сделали, мало назвать просто мастерством, это – шедевр!       - Вы просто волшебники! – говорю я, касаясь рукой щеки, за что тут же получаю от Вении легкий хлопок по другой руке.       - Не трогай! – верещит она. – Всю пудру смажешь! Иди, Цинна уже ждет тебя...       Встаю со своего кресла, еще раз благодарю Вению, Флавия и Октавию и иду в ту комнату, где Цинна снимал с меня мерки. Стучусь. Еще секунда и Цинна открывает дверь и впускает меня. В комнате почти ничего не изменилось, только ее слегка украсили вазами с цветами. Обвожу взглядом комнату еще раз и замечаю лежащий на диване мой костюм, прикрытый чехлом.       Цинна видит, что я заметила свой костюм и поднимает его с дивана, снимая чехол. Так как мой стилист говорил, что не хочет наряжать меня в «какой-то глупый комбинезон», я ждала увидеть что-то очень необычное. Но как только Цинна до конца снимает чехол, я вижу обыкновенный синий комбинезон, практически весь покрытый белыми пятнами. К нему еще прилагается такая же синяя каска.       Разочарованно смотрю то на костюм, то на Цинну. Заметив это, он произносит:       - Да, я знаю, ты ожидала увидеть что-нибудь необычное. И ты увидишь это... А пока просто надень комбинезон, а каску я надену тебе сам, - стилист передает мне костюм. – Только осторожно, не смажь макияж и не испорть прическу.       Примерно через две минуты я уже стою перед зеркалом в этом нелепом наряде. Цинна, как и обещал, надел на меня каску сам, закрепив в ней мои локоны каким-то хитрым способом, известным только ему. Теперь моих волос совсем не видно и со спины меня можно принять за какого-нибудь парня, только не за девушку.       «- Вот именно. Я не хочу «как всегда». Такая девушка не заслуживает того, чтобы ее наряжали в какой-то глупый комбинезон», – звучит у меня в голове.       - Теперь ты готова, - говорит Цинна и отходит в сторону. – Ну, как тебе?       - Лучше бы ты не спрашивал..., - на выдохе отвечаю я. – Это... это...       - Что?       - Это просто ужасно! Самый, наверное, худший костюм за всю историю Игр! До этого, конечно, тоже были комбинезоны, но на них не было этих нелепых белых пятен. И каска всегда была черная, а не такого же цвета, как комбинезон!       - Что ж, я думал, что ты отзовешься об этом костюме гораздо хуже... Но вскоре ты изменишь свое мнение...       - Не думаю..., - произношу я, еще раз всматриваясь в свое отражение в зеркале.       Мой макияж совсем не вяжется с моим одеянием. Выглядит очень глупо. Очень злюсь. Они что, хотят опозорить меня перед всем Панемом?!       Вдруг по комнате разнесся громкий звук какой-то сирены. Цинна кладет руку мне на плечо и беззвучно, одними губами, спрашивает: «Ты готова?». «Готова»?! Нет, я совсем не готова! Но как будто у меня есть выбор. Собираю всю свою ничтожно маленькую смелость и киваю стилисту. Он улыбается и уже вслух произносит:       - Не волнуйся, Огненная девушка..., - начинает он загадочно, - рядом с тобой ведь будет тот, кто сможет тебя поддержать.       - Спасибо, - отвечаю я, хотя не совсем поняла, почему Цинна назвал меня «Огненной девушкой».       Действительно, со мной рядом будет Пит. Признаться, за мою подготовку к Параду трибутов, я уже успела по нему соскучиться. Интересно, у него такой же костюм, как у меня? И вообще, как он там? Задам ему эти вопросы, когда встречусь с ним.       Цинна выводит меня из комнаты, и мы идем по коридору к лифту. Когда мы уже стоим возле него, я вижу, как Порция и Пит идут к нам. На Пите надета серая майка, коричневые штаны, черные ботинки, и на поясе висит белый фартук. Видимо, это образ пекаря. Перевожу взгляд на Порцию. Она подмигивает Цинне, и он улыбается.       Когда Пит и Порция подходят к нам, я спрашиваю у Пита:       - Тебе объяснили, почему мы так выглядим?       - Нет. Видимо, тебе тоже, - отвечает он и слегка улыбается.       - Что? Да, я выгляжу нелепо...       - Я не поэтому улыбаюсь. Просто... какой бы костюм ты не надела, он не сумеет скрыть твоей красоты, - отвечает Пит, и я заливаюсь краской.       Спустя десять минут мы с Питом и нашими стилистами стоим возле колесницы под номером двенадцать. Цинна легко касается моего плеча, и я поворачиваюсь к нему.       - Теперь послушай меня внимательно, Китнисс. Я до сих пор не раскрывал тебе моего замысла с вашими костюмами. Итак, ты и Пит изображаете занятия своих отцов. Я знаю, что твой отец и отец Пита уже покинули этот мир, и мне захотелось хоть как-то почтить их память, - Цинна делает небольшую паузу, после чего продолжает, - извини, если задел за живое...       - Ничего, - говорю я. – Продолжай...       - Так вот, идея в том, что смерть тех, кто был вам дорог, разумеется, нанесла большой ущерб вашему душевному состоянию, но, тем не менее, вы остаетесь сильными, храбрыми и независимыми, - в глазах стилиста пылают огоньки, - и вы не боитесь снова столкнуться со смертью на Арене.       - Но как зрители поймут это? – спрашивает Пит.       - Только три слова: огонь и обращение цветов..., - загадочно отвечает Цинна, и начинает звучать гимн Панема, символизирующий, что Парад трибутов начинается...