Зашифрованный человек, часть 3. "Я тебя вижу"

- Ну а теперь, когда в гостиной не осталось ничего хрупкого – а заодно и целого – давайте уже подумаем над тем, что будем делать, - едко произнес Максим, ничуть не смущенный погромом – истерики Гамлета сделали его привычным и не к такому. Бардак был делом рук Наполеона, вымещавшего злость на хрустале и фарфоре. - Сволочи! – Георг уже в который раз ударил в стену кулаком. Сбитые до крови костяшки пальцев оставили на обоях алый след. – Дайте мне только добраться до них! - Знать бы еще, куда идти… Теодор, какие на этот счет мысли? Ты же имел дело с этой бандой? - Ага, на суде, - с готовностью подтвердил он. – И все. - О, я помню это дело, - оживился Гамлет. Несмотря на то, что момент был неподходящим, он буквально вис на шее у Макса, ухитрявшегося сохранять при этом отстраненное выражение лица. - Ага, я тоже… помню, - мрачно произнес Джек. - Прекрати, - Драйзер коротко и сильно стиснул его руку. – Только вот мордобоя нам тут сейчас не хватало… Максим, мы же еще обшарили все возможные убежища «красноруких», после того, как с ними связался Джек и узнал про Габена. Зря, что ли, твой Гамлет старался? - О да, - тот польщено улыбнулся. - Разведчик из меня… - Дерьмовый! – крикнул в сердцах Георг. – Если их не нашел! - Успокойся хоть ты-то! – раздраженно прикрикнул на него Максим. – Вы с Напом стоите друг друга. После вас ремонт делать придется, понимаете это или нет? Пустите уже свою неуемную энергию в хоть какое-нибудь мирное русло и немного напрягите голову. - Думаем-то явно не одни мы. В смысле, Бальтазар и Есенин не станут ведь сидеть, сложа руки, так? – предположил Джек. – Нужно понять, что они будут делать. На него разом уставились все присутствующие – пока он оказался единственным, предлагающим что-то дельное. - Хорошо, - одобрительно кивнул Теодор. – Есть версии? - Ну, вскрыть сейф их точно заставят, - будто принимая эстафету, в размышления включился Дон. До этого момента он сидел тихо, даже почти не двигаясь, стараясь сделаться как можно незаметнее – понимал, что проблемы возникли из-за его изобретения, и опасался вполне справедливого негодования остальных. - А если нет? Вдруг их… - слово «убьют» Нап не стал произносить – будто опасался того, что из предположения оно перерастет во что-то более материальное. – Тем более что Бальтазар и зрячим этот грёбаный ящик не открыл, а уж теперь… - Тех, кто разбирается в кодах, шифрах и сейфах не так уж и много. Баль лучший в своём деле – по крайней мере, в этом городе. С Есениным они сработаются, парнишка вполне может на пару часов стать «глазами» Бальтазара. Да и голова у него неплохо работает. Смерть им не грозит, но вот такие угрозы это не единственный способ принуждения, - последние слова Максим выговорил остро и четко, будто отрубая их друг от друга. – Вы меня поняли. - Только бы эти двое дурить не начали, - забеспокоился Георг. Выместив ярость на стене, он сел на диван - Джеку, чтобы освободить место, пришлось сдвинуться едва не вплотную к Теодору. Впрочем, нельзя было сказать, что судью или бывшего мошенника это не устраивало. - Не начнут. Давайте подумаем – чего они от нас ждут? - Да помощи, конечно! – Нап, хоть и немного успокоился, все еще ярость и злость контролировал с трудом. - Это-то понятно, - терпеливо вздохнул Максим. - Но какой именно помощи? Они знают, что нам известно про бомбу. И если её получат «краснорукие», то проблема вырастет до масштабов города, если я правильно понял. - Взорванного города, - кивнул Теодор. – Это в случае отказа повиноваться – они явно захотят захватить власть. Я их знаю, это «красноруким» нужно было и раньше. Красный Райхэнд, их лидер, в тюрьме, я в этом уверен. - На его месте кто-то другой? - Да. Скорее всего, Лехэнд – его брат-близнец. До ареста Райхэнда он занимался легальным бизнесом – продавал летательные аппараты. А потом его компания вдруг закрылась, а он сам исчез. Ну, теперь стало понятно, куда. - Действительно, понятно, - кивнул Макс. - Дон, ты ведь сможешь что-то сделать с той бомбой? - Могу дистанционно… - Давай без научной ерунды? Мы теряем время. Я жду конкретный ответ на вопрос: да или нет? - Да. Но для этого нужно вытащить бомбу – металлические стенки не пропустят сигнал, который я отправлю, - Дон явно был недоволен тем, что ему не дали рассказать об очередном новом приборе. - Такое развитие событий вполне вероятно, а с логикой у Баля всегда хорошо было. Додумается, и не будет сопротивляться – возьмется за вскрытие сейфа. - Сколько у нас времени? - Без понятия, но вот важно еще и кое-что другое – а где, собственно, их искать? Надеюсь, об этом немаловажном нюансе никто не забыл? – почти переплюнув Бальтазара в количестве ехидства и колкости в голосе, спросил Теодор. - Не представляю, - ответил Максим. – Из того идиота, что влез ко мне в кабинет, вытащить информацию о штабе «красноруких» не удалось. Он ничего не знал, да и дураком оказался полнейшим - искал какие-то чертежи Дона, думая, что они спрятаны в моём сейфе. Новичков, как оказалось, «краснорукие» инструктируют в другом месте – старый штаб, мы там уже были. - О-ой! – Дон буквально подскочил на месте, услышав из кармана своей куртки громкий и пронзительный писк. - Это еще что такое? - Вы мне не поверите… - ошалело пробормотал он, достав источник шума – маленький серый пульт с несколькими кнопками. Нажал одну из них – писк прекратился. – Когда Баль появился тут – уже теряя зрение – я ему передатчик дал. Ну, чтобы позвал, если ему что-то будет нужно. - Ну да, он зовет на помощь. Чего тут… - Да все дело в том, что радиус действия у этой штуки не такой уж большой! В пределах этого дома - плюс соседний, не дальше! Слова Дона можно было бы сравнить с камнем, метко брошенным в пчелиный улей – гудение и шум, вмиг заполнившие гостиную, походили на жужжание рассерженных пчел. Нап так и вообще порывался прямо сейчас отправиться на спасательную операцию – после недавнего пожара круг поисков заметно сузился. - Тихо! – Максим вроде даже и не кричал, но его каким-то образом услышали все присутствующие – гул голосов стих почти моментально. – Мы знаем, где Есенин и Бальтазар, знаем, что им нужна помощь. Не время галдеть, как стая чаек, нужно думать, что делать… Дон, да выруби ты эту штуку! – раздраженно прикрикнул он, снова услышав писк. - Уже. Погодите-ка… Эй, я понял! – Дон, неясно зачем, уставился на пульт, который держал в руках. - Что происходит? - Потом объясню, - когда пульт запищал снова, он досчитал по пяти и выключил его. Это повторилось еще несколько раз, потом в гостиной, наконец, можно было сидеть, не зажимая уши. - Зачем это? – не понял Драйзер. - Им нужно было понять, что передатчик в первый раз выключился не случайно. Несколько раз подряд через одинаковое время – это уж точно даст понять, что сигнал до нас дошел. Дон оказался прав в своем предположении – Бальтазар действительно вспомнил про чудом не обнаруженный при обыске маячок и отдал его Есенину, объяснив придуманный план действий. Удостоверившись в том, что зов о помощи услышан, юный криптограф убрал в карман крохотную металлическую коробочку с единственной кнопкой-лампочкой. - Сигнал дошел! – радостно сообщил Есь. - Говори тише, - недовольно поморщился Габен, кивнув на занимавшее полстены зеркало – прозрачное с обратной стороны, конечно. – Хочешь, чтобы тебя услышали? - Ой… - Сигнал это хорошо, конечно, но нам точно помогут? - Обязательно! – обиделся за своих Есенин. Называть Штирлица предателем, как оказалось, Бальтазар и Есенин поторопились – его история не была выдуманной. Габена и Феодора действительно забрали «краснорукие». Уже довольно-таки долгое время они сидели в грязной пустой комнатке без окон, освещаемой лишь крохотной лампой на стене, спали на тонких тюфяках, брошенных прямо на пол. Еды и воды им давали ровно столько, чтобы можно было не умереть от голода и жажды – это оказалось довольно-таки действенным способом ослабить пленников и сломать в них всяческое желание сопротивляться. Внезапно снаружи послышались звуки ударов и крики – только-только задремавший Феодор от испуга аж вскочил на ноги. Дверь открылась, и кто-то, стоявший снаружи, втолкнул в комнату Штирлица, а вслед за ним - упирающегося и вопящего Гека. - О-о, ну наконец-то, - раздался из коридора скрипучий старческий голос. - Лехэнд, - пробурчал Бальтазар себе под нос. Чтобы узнать нового главу «красноруких» зрение ему не требовалось. – Живо отодвинься! – он грубо оттолкнул Есенина, сидевшего рядом с ним. - Ты чего? – обиженно вскрикнул он. Ответить криптограф не успел – да и всё равно бы не стал. В комнату, пустив перед собой вооруженную охрану, вошел Лехэнд. За ним, тяжело пыхтя, ввалились двое «красноруких», тащивших сейф. Именно такой, каким его описывал Максиму Бальтазар - металлический куб где-то полметра высотой. Красный Лехэнд был похож на старую канализационную крысу – очень подвижный, низкорослый и худой, с влажным блеском маленьких тёмных глазок. Несмотря на возраст – на вид ему было около шестидесяти лет - он не замирал ни на секунду. Постоянно оглядывался, теребил пуговицы черного бархатного жилета и цепочку карманных часов. Правой руки у него не было – от плеча её заменял деревянный протез. - Приветствую наших гостей, - произнес он, скаля крупные желтые зубы. – И старых знакомых… Здравствуй, Бальтазар. - И тебе привет, - без особого энтузиазма отозвался криптограф. - Ох-ох, какая же неприятность с тобой случилась! - его притворное сочувствие было до невозможности противным. – Скажи мне, кто тебя ослепил – я его озолочу. Лехэнд быстро преодолел разделявшее их расстояние – всего-то в пару шагов – и коротко, без замаха, ударил Бальтазара в челюсть. Есенин, сидевший неподалёку, чуть было не кинулся на главу «красноруких» - парня поймал за воротник рубашки Габен. - Из-за тебя мой брат угодил в тюрьму! – напускное спокойствие Лехэнда исчезло разом – теперь он кричал, смешно повизгивая. – Сволочь! - О, так за решетку нужно было попасть мне? – криптограф, морщась, тронул пальцами разбитую губу. С неудовольствием отметил, что один зуб шатается, грозя выпасть. Но к счастью удар не оказался достаточно резким и сильным, чтобы выбить челюсть. - Ты навел на нас судью Драйзера! Конечно, правильнее всего было бы разобраться и с ним, но вот его мелкий дружок нам очень хорошо помог. Кто бы мог подумать, что Джеку Лондону будет настолько дорог Теодор Драйзер, что он согласится с нами сотрудничать, - Лехэнд достал часы из нагрудного кармана – те самые, с гравировкой «ТД», что носил раньше Джек. – Хорошо держать на коротком поводке такого человека, как он. Мы умеем находить подход к людям. И к тебе нашли… Знаешь, Бальтазар, я бы очень хотел тебя прикончить. Придушил бы своими же руками, - он говорил без ненависти, а с таким садистским удовольствием, что его голос аж взволнованно подрагивал. – Но тогда ты станешь для меня абсолютно бесполезным. Твой труп ведь не сможет вскрыть для меня сейф, так? – он засмеялся сухо, мелко и противно. - Да я и живой-то не смогу, - тихо пробормотал Баль, когда «краснорукие» ушли. Вдруг он услышал какой-то шорох рядом с собой и почувствовал на подбородке мягкое касание ткани – видимо, чьего-то носового платка. - Объяснить было нельзя? – чуть обиженно спросил Есенин. – Ты ведь знал, что на тебе отыграются за… - Я думал, что Лехэнд поступит куда жестче. Прости. Я боялся и действовал, не раздумывая, - Бальтазар взял предложенный им платок. – Спасибо. Не хотелось, чтобы досталось и тебе. - Ну-ка дай посмотреть, - к криптографу подошел Штирлиц. – Хм, вроде как ничего серьёзного. А зуб не выпадет, если трогать его не будешь. - Прости, что считал тебя предателем, - Баль дрожащими пальцами схватился за его рукав. - Надо было всё вам рассказать. Что теперь делать? - Они же убьют нас, - твердо, с осознанием неизбежного, произнес Феодор. Когда в комнате появился Штир, парень тут же бросился к нему, не испугавшись даже «красноруких». Из-за этого ему и теперь почти не было страшно – Феодор казался себе очень смелым. Это чувство его подбадривало и не давало совершенно упасть духом. - Нужно вскрыть сейф, - медленно, будто во сне, произнес Бальтазар. - Чего?! Этими простыми словами он разом привлек всеобщее внимание. Громче всех кричал, конечно, Гек. - Дон уже думает над тем, как обезвредить бомбу, я уверен, - криптограф говорил, как всегда, тихо, так что подслушать разговор у «красноруких» не было никакой возможности. – Это по-любому входит в спасательную операцию. Только «красноруких» очень много, их всех не перебить. Нужно нашим как-то помочь. - Эй, а что это? – Геккель вдруг заинтересовался передатчиком, который Есенин неизвестно зачем снова достал из кармана. – На пультик от бомбы похоже. Это не он, нет? - Гек, ты просто гений… - Да?! – обрадовался он. – Ну ничего ж себе! Габен, ты слышал? - Да слышал, слышал. Баль, ты чего задумал? - Когда – ладно, «если» - мы откроем сейф, то сюда снова придут «краснорукие». Они увидят, что работа закончена, и… Дальше объяснять, думаю, не надо. Но вот если каким-то чудом там окажется то, что может привести бомбу в действие прямо здесь и сейчас, то это сыграет нам на руку. Мы сами сможем шантажировать шантажистов, уж простите за тавтологию. На наши жизни им плевать, а вот на свои – нет. - А-а, понял. Что ж, неплохо. Может, и получится. - Остается надеяться, что Гек кричал не настолько громко, чтобы нас услышали, - Есенин едва заметно кивнул на «наблюдательное» зеркало. - Теперь у нас осталась одна проблема, - Бальтазар нашел сейф буквально на ощупь – тот стоял совсем близко, буквально в шаге. – Что с ним делать? Я когда зрячий-то был, не справился с ним. - Я пытался, - произнес Габен. – Собственно, за этим меня сюда и притащили. Я пытался его распилить, вскрыть, как консервную банку, много чего ещё. Что за сплав такой, ума не приложу. - Я тоже пробовал, - робко подал голос Феодор. – Ну так, на всякий случай. - Толку-то от тебя, - Есенин презрительно поморщился. После того, как Феодор перестал изучать криптологию, первый ученик Бальтазара относился к нему, мягко говоря, безо всякого уважения, считая такой поступок почти личной обидой. - Честно говоря, глупее я себя чувствовал только когда был учеником, - убито вздохнул Бальтазар. Он ощупывал гладкую поверхность сейфа – медленно, тщательно, сантиметр за сантиметром. Из-за отсутствия зрения теперь приходилось полагаться только на осязание. - Да ладно? – не поверил Есенин. – Ты? - Я же человек, а не машина для дешифровки. Да, я ошибался. Причем, довольно часто. И влетало мне за это очень капитально. Бальтазар ощупывал сейф еще долго – больше получаса. Геккель успел за это время обследовать комнату вдоль и поперек, а Габен и Феодор – заснуть. Криптограф тоже хотел спать. Позволив себе короткий перерыв, он опустил голову прямо на ненавистный металлический ящик и почти сразу, негромко вскрикнув, отшатнулся. - Всё хорошо? – обеспокоенно спросил Есь, изо всех сил сражавшийся со сном. - Кажется, тут что-то есть, - взволнованно произнес Бальтазар. – Да, точно, - подтвердил он, ощупав место, которого пару секунд назад коснулся щекой. - Я ничего не чувствую, - он тоже провел пальцами по металлической поверхности. – Только шершавое что-то. Никак не разберу. - Просто до смешного – это шрифт Брайля. Его действительно трудно заметить, мне это удалось только потому, что на осязание я полагаюсь уже очень давно. Нормальные книги я перестал читать почти сразу после того, как начал терять зрение. Есенин, найди бумагу и что-нибудь, чем можно писать. - Подойдет? – Габен, проснувшийся от радостного вопля Геккеля – таким незамысловатым образом он выразил радость от находки Бальтазара – достал из кармана любимого рабочего комбинезона маленькую записную книжку и огрызок карандаша. - Aday andestinumclay adductusay, - продиктовал Бальтазар. – Ха. «Поросячья» латынь. Очень оригинально. - Какая латынь? – не понял Штирлиц. - Поросячья. Если хочется о ней узнать – добро пожаловать на мои уроки, когда отсюда выберемся. Сейчас не будем отвлекаться на такие детали, хорошо? - Получается «ad clandestinum adductus», - без труда расшифровал Есенин. – И что это значит? - «Ad clandestinum adductus» - шифрованный. Кажется, кто-то будет пересдавать мне латынь… - Ну Ба-аль! - Без «ну», мы не на ипподроме. Ты мой ученик, Есенин. А это значит, что я сделаю из тебя хорошего криптографа, хочешь ты этого или нет. - И насколько хорошего? – с опаской спросил Есенин. - Лучше, чем я – это точно. А дальше посмотрим. Так, мы отвлеклись, теперь нужно думать, что делать дальше. - Один, три, один, пять, один, четыре, три, два… - бормотал себе под нос Феодор, глядя в блокнот – там Есь уже записал фразу на «поросячьей» латыни шрифтом Брайля. – В первых пяти буквах ведь нечетное число точек, да? - Конечно! Хочешь сказать, что я ошибся? – возмутился Есенин. - Нет, просто… Мне вот цифра пять покоя не даёт. Я просто про шифр Бэкона недавно читал, и… - Ты всё еще интересуешься криптологией? - Ну да, - смутился Феодор. – У меня, правда, времени на это почти нет – я же врач. Работа, сам понимаешь. - Если выберемся отсюда, можешь приходить на уроки снова, - разрешил Бальтазар. – Говоришь, шифр Бэкона? Давайте попробуем, всё равно у нас нет других вариантов. Первая буква «А», это мы уже поняли. - А это почему? – не понял Геккель. - На уроки к Балю мы, похоже, пойдем вместе, - улыбнулся Штир. - Как-то просто, - Есь недоверчиво уставился в блокнот. – Ну это ж вообще примитивный шифр. - Ты закончил? Что получилось? - Avzag. Ерунда какая-то. Или… не ерунда? Баль, ты чего? - Ты прав, но не совсем. А. v. Zag, - поправил Бальтазар, разделяя голосом буквы. – Альберт ван Заг.