Под контролем

Малфой появился неожиданно. На его бледном лице застыла привычная маска брезгливого недовольства, а белые волосы были аккуратно уложены. Он небрежно кинул взгляд в сторону Гарри — тот мог поклясться, что в глубине льдистых глаз вспыхнуло торжество — и, поджав губы, быстрым шагом пошел прочь. Тело Гарри пришло в движение, и он вынужден был слепо следовать за Малфоем, с ужасом гадая, что же задумал слизеринец. Вокруг по своим делам бежали другие ученики, и Гарри пытался хотя бы краем глаза привлечь к себе внимание, уловить хоть чей-нибудь взгляд… Но все было тщетно. Даже если кто-то обращал на него внимание, то несколько сосредоточенное, но абсолютно обыденное выражение его лица никак не располагало к беседе. Гарри надеялся, что кто-нибудь из знакомых внезапно окликнет его, и план Малфоя провалится, когда обнаружится, что Гарри почему-то следует за Малфоем как на привязи и игнорирует все остальное… Но на его беду, чем дальше они удалялись от Большого зала, тем меньше людей попадалось им навстречу. Наконец, они дошли до поворота, и Малфой, предварительно заглянув за угол, резко обернулся к своей жертве. — Мне нужна твоя мантия. — Внезапный приказ на долю секунды показался Гарри абсолютно бессмысленным, но пальцы сами собой поползли вниз, захватывая прочную шерстяную ткань и собирая ее в складки, чтобы немедленно снять… — Идиот! – злобно прошипел Малфой. — Мне нужна твоя мантия-невидимка! Тело Гарри замерло, а сам он похолодел от мысли, что вот-вот лишится одного из своих самых ценных сокровищ. Скользнула еще одна, непрошенная, издевательская мысль, что Малфою следует четче формулировать свои приказы, но тут же растворилась в ужасном осознании того, что стоит тому захотеть, то Гарри сделает все, что угодно. Абсолютно все, что угодно. Малфой тем временем продолжал: — Иди и возьми ее, а потом приходи с ней ко входу в библиотеку. Жди меня там. Его повелительный тон показался Гарри лишенным всяких эмоций, и пока его тело разворачивалось и следовало в сторону Башни Гриффиндора, Гарри с некоторым удивлением понял, что ожидал чего-то другого: оскорблений, издевательств, может быть, избиения — но не того, что его будут просто… использовать. К огромным дверям библиотеки Хогвартса, украшенным резными узорами и выражениями на сотнях разных языков, Гарри подходил, едва справляясь с отчаянием. Во-первых, в общей гостиной Гриффиндора ему не удалось привлечь внимание Невилла, который чуть изумленно проводил взглядом сосредоточенную фигуру Поттера, поднимающегося в спальню мальчиков. Во-вторых, его пальцы сейчас послушно сжимали аккуратно сложенную мантию-невидимку — напоминание об отце и жутко полезный предмет, который не раз выручал его из передряг и с которым он должен был вот так вот расстаться. В-третьих, Гарри не имел ни малейшего представления о планах Малфоя, но при этом явно должен был сыграть некую роль в их исполнении. Малфой уже ждал его неподалеку, нервно меряя шагами пол. — Почему так долго? — яростно прошептал он, не требуя, впрочем, ответа. Серые глаза лишь видели лишь мантию-невидимку, сжатую в руках Гарри. Рывком вырывая ее из резко ослабевших пальцев, Малфой поспешил закутаться в полупрозрачную, едва весомую ткань — и исчез прямо перед Гарри, который издал лишь жалобный вздох, да и то беззвучно. Ушей Гарри достиг приглушенный шепот: — Когда мы войдем, ты отправишься в противоположенную сторону от Запретной секции и будешь идти до самого конца – так далеко, как сможешь. Затем ты уронишь на пол ближайшую полку с книгами, какую сможешь — достаточно большую, чтобы ее падение сопровождалось шумом. Когда к тебе прибежит Пинц, ты должен будет задерживать ее так долго, как только сможешь. Затем уходи из библиотеки и следуй к комнате, где мы с тобой встретились ночью. Голос Малфоя звучал сосредоточенно, словно бы он как можно точнее пытался объяснить отводимую Гарри роль в этой миссии, терпеливо перечисляя все детали. Гарри вдруг ощутил себя кем-то навроде Крэбба и Гойла, и подобное пренебрежение легонько кольнуло его… Хотя в его положении вряд ли уместно было бы задумываться о собственной значимости в глазах Малфоя. Тем более что ноги уже понесли его в сторону дверей в библиотеку. Открывая тяжелую створку, он немного помедлил, невольно пропуская невидимого Малфоя внутрь — и ощутив напоследок легкое случайное касание, полностью утратил представление о том, куда отправился слизеринец. Сам же Гарри, сохраняя внешнюю невозмутимость, бодрым шагом отправился в ближайший от входа проход, все дальше и дальше удаляясь от Запретной секции. Впереди показалась стена, и Гарри сумел повертеть головой. Он стоял в темном закутке, посвященном, по всей видимости, уходу за магическими растениями, и судя по попадавшимся то тут, то там крохотным узорам паутинок, этот раздел не пользовался большой популярностью ни у учеников, ни у преподавателей. Взгляд Гарри выцепил ближайший стеллаж, на котором аккуратно были расставлены томики разных размеров, и тело Гарри подошло ближе и попробовало конструкцию на прочность. В ужасе, Гарри наблюдал, как его руки раскачивают стеллаж все сильнее и сильнее, с полок сыпятся годами нетронутые книги, поднимая облака пыли — и наконец с ужасающим грохотом стеллаж упал на пол, едва не придавив Гарри ногу, которую рефлексы отдернули в последний момент. Чувствуя, как бешено стучит сердце, Гарри, замер, ожидая вот-вот готовых свалиться на его голову неприятностей в лице разъяренной мадам Пинц, чьи быстрые шаги звучали все ближе и ближе. — Что… здесь… происходит?! — шокированные глаза хранительницы библиотеки Хогвартса обозревали открывшуюся перед ней картину. Сгорая от стыда, Гарри уже приготовился произнести «Мне очень жаль…», но его губы сами сложились в ответ, резко напоминая о том, кто контролирует его тело: — Они упали. Если бы Гарри мог, он бы ударил себя по лбу. Ощущая себя последним дураком, он едва не корил себя за такой идиотский ответ и еще более отчетливо ощутил себя Крэббом или Гойлом — в голове мелькнул непрошенный, отвлеченный вопрос, не связана ли как-то их легендарная тупость с Малфоем — но окрик мадам Пинц снова переключил его внимание на происходящее. — «Они… упали»?! — ведьма, казалось, задыхалась от гнева. — В моей библиотеке книги не падают с полок сами! Признавайся, что ты сделал! — Ничего. — Ответ Гарри снова не отличался изысканностью и не охладил пыл мадам Пинц. — Вон отсюда! — злобно сверкая глазами, рявкнула библиотекарь, недвусмысленно указывая Гарри по направлению к выходу. Тело Гарри чуть дрогнуло, будто в нерешительности, а затем предательский рот снова распахнулся: — Я видел тут тень! — Какую тень? Какую-такую тень?! Что ты вообще несешь?! Прочь отсюда, я сказала! — мадам Пинц сокрушенно обозревала фронт работ, бросая на замершего Гарри яростные взгляды, и явно желая одного — чтобы тот поскорее убрался. Постояв еще несколько секунд, тело Гарри неуверенно двинулось в сторону выхода, стараясь шагать как можно медленнее. Сам Гарри не знал, удалось ли Малфою то, что тот задумал, и поэтому испытывал несколько противоречивые ощущения: с одной стороны, он отчетливо желал Малфою провала, а с другой — сам участвовал в осуществлении этого плана, и какая-то часть его требовала узнать… как он справился, что ли. Отмахиваясь от этой не вовремя проснувшейся авантюрной жилки, всю жизнь толкавшей его на приключения, Гарри уже несколько привычно отмечал смену окружающей обстановки: вот он вышел из библиотеки, вот он идет по коридору, вот он поднимается по лестнице, вот перед ним показалась стена Выручай-комнаты… Опять же, совершенно неуместной была мысль, что он эти дни словно бы передвигается в каком-то огромном водолазном костюме, который он видел однажды на картинке в детстве — мозг Гарри пытался хоть как-то смягчить ужас его положения и заглушить неестественное чувство бессилия от невозможности управлять собственным телом. Погруженный в размышления, Гарри краем уха услышал легкий шорох, и тут же из пустоты показалась голова Малфоя, стягивающего мантию-невидимку. На губах слизеринца играла жутко довольная улыбка, а глаза возбужденно сияли. — Получилось!.. — выдохнул Малфой, не скрывая ликования. — Пойдем, Потти… Малфой скользнул насмешливым взглядом по Гарри и отправился открывать дверь в Выручай-комнату. Гарри впервые увидел ее при свете дня: тусклый свет пробивался сквозь массивные резные окна, уходящие к потолку, и заливал огромное пространство зала. Количество предметов действительно поражало воображение — теперь Гарри мог различить и горы сломанных стульев, пришедших в негодность школьных парт; и кучи сваленных как попало мантий; и множество ящиков и сундуков, наставленных друг на друга в неком подобии порядка… Этот зал был совсем не похож на Выручай-комнату, которую знал Гарри. Когда они с Малфоем вышли на знакомую уже Гарри по прошлой ночи «поляну», стихийно образовавшуюся между горами горшков, стеллажей с какими-то бутылочками, сломанных швабр и метел и прочего мусора, Гарри выхватил новые подробности, подсказавшие, что Малфой здесь чуть ли не живет. Рядом с памятным креслом и столиком лежали книги, часть из них была раскрыта; пыли на полу было существенно меньше, будто бы какое-то заклинание сгребло ее в сторону наваленного вокруг хлама; Гарри даже заметил одинокий, потрескавшийся стакан на столике, заваленном стопками бумаг. Почему-то мысль, что высокомерный Малфой может пить из такого стакана, показалась Гарри крайне неправильной и на миг заставила его забыть о других, явно более важных вещах. Малфой тем временем, чуть ли не пританцовывая, подошел к креслу, небрежно бросил на пол мантию-невидимку — сердце Гарри болезненно сжалось — и выудил из-под мышки две книги, которые Гарри только сейчас заметил. Легкими движениями поглаживая свои сокровища, Малфой обернулся и снова выдохнул: — Получилось! Гарри поразило лицо Малфоя, которое так открыто и свободно выражало радость — обычно тот предпочитал демонстрировать миру свое презрение, негодование или ненависть, и Гарри никогда еще не видел его таким… нормальным. Впрочем, черты Малфоя тут же дрогнули, стоило ему осознать, кто стоит перед ним, и сложились в привычную ехидную, самодовольную гримасу. — Поттер, разве тебя не учили, что в библиотеках нужно соблюдать тишину? — задрав голову, Малфой издевательски расхохотался. — Впрочем, стоит признать, что ты оказался крайне… полезен. Чуть склонив голову в шутовском поклоне, Малфой снова обратил внимание на книги, которые сжимал в руках. Гарри изо всех сил старался разобрать хоть слово названия, но голова не желала сдвинуться ни на дюйм. Тем временем слизеринец лихорадочно перебирал пожелтевшие от времени страницы, словно пытаясь найти какую-то определенную фразу. Полностью игнорируя Поттера, он развернулся и медленно зашагал из стороны в сторону, напряженно вчитываясь в текст. Гарри старался не поддаваться панике. Кто знает, какую гадость найдет в этих не внушающих доверия книгах Малфой и вздумает применить к нему: превратит в слизня?.. лишит разума?.. заставит… Хотя Малфой и так мог заставить его делать все, что душа пожелает, и Гарри вновь мысленно стиснул зубы, пытаясь справиться с вновь нахлынувшим ужасом. Но вот за минутой прошла другая, а ничего не происходило. Малфой сел в кресло, не отрывая глаз от раскрытой книги. Потом чуть расслабленно откинулся назад. Потом поджал ногу, согнув ее в колене. Сосредоточенно посматривая одну страницу за другой, он иногда хмыкал, иногда замирал, словно решая какую-то сложную задачу, иногда напрягался, будто готовясь вскочить с места… Не имевший возможности сделать ничего другого, Гарри мог лишь наблюдать. Пожалуй, впервые в жизни Гарри смог по-настоящему рассмотреть своего противника, да еще и в подобной — спокойной, если можно так выразиться — обстановке. Малфой кого-то смутно напоминал, и Гарри никак не мог понять, кого. Понятно, что внешне он был очень похож на Люциуса — те же острые черты лица, та же холеность, те же неуловимые признаки принадлежности к аристократическому роду — но вместе с тем подобное поведение Малфоя казалось подозрительно знакомым… И Гарри вдруг понял, что видит перед собой типичную картину того, как Гермиона с упоением изучает очередной магический трактат, который перед этим долго искала. Гарри никогда не приходило в голову смотреть на Малфоя под подобным углом, хотя в памяти слабо забрезжили воспоминания о том, что слизеринец действительно очень хорошо учился — он ведь когда-то шел после Гермионы в общем зачете успеваемости студентов!.. — и, по всей видимости, это объяснялось не только влиянием его семьи. Это открытие заставило Гарри начать размышлять о том, как мало он в сущности знает о Малфое. Да, все эти годы Малфой цеплялся к нему и постоянно совершал какие-то гадости, со временем становившиеся все более и более жестокими и опасными, не говоря уже о том, в какую западню попал Гарри теперь… Но все же? Чем он занимается в свободное время? Какие у него отношения с преподавателями? В семье? В кругу тех, кого он называет своими друзьями? Мечтает ли Малфой о чем-либо? Все это время Малфой был для Гарри досадной помехой, эпизодической составляющей его школьной жизни, и Гарри даже не желал наделить его хоть какой-нибудь человеческой чертой. Почему-то вспомнился подсмотренный в памяти Снейпа год назад эпизод, когда его отец в компании друзей измывался над черноволосым слизеринцем… Гарри мысленно затряс головой — не хватало ему еще жалеть Малфоя. Тем более, Гарри никогда не задирал Малфоя сам, а то, что тот вечно оказывался в дураках... Что ж, это его вина, и только его. Но вот Малфой задумчиво поднял голову, и Гарри мгновенно вынырнул из детских воспоминаний. Слизеринец чуть удивленно моргнул, будто бы не веря, что видит перед собой Гарри, но быстро оправился и медленно, с явной неохотой отложил книгу в сторону. На губах его зазмеилась улыбка. — Хм, Поттер. Я совсем забыл про тебя, — тонкий палец постучал по подбородку, а в глазах сверкнула застарелая обида и предвкушение мести. Гарри внутренне поежился. — Что ж, сегодня ты справился на «отлично». Мне даже не пришлось просить Грегори или Винсента о помощи, да и вряд ли бы план удался без вот этой вот чудной вещицы. Поднявшись, Малфой носком ботинка поддернул лежащую на полу мантию-невидимку. — Сколько раз ты с помощью нее уходил от возмездия, а, Поттер?! — внезапный переход на крик заставил Гарри мысленно вздрогнуть. — Вот как тебе удавалось совать свой длинный нос в мои дела, вот как умудрялся перемещаться по Хогвартсу незамеченным! Но все, Поттер. Больше тебе этого не удастся. С тоской Гарри наблюдал, как Малфой резко наклонился и подхватил мантию. Небрежно перебросив ее через руку, он снова развернулся к Гарри. — Теперь она моя, — выдохнул Малфой, наслаждаясь своим триумфом. — И ты ничего не сможешь сделать. — О, как же мне осточертело видеть тебя каждый день и не иметь возможности что-то сделать! — слова вдруг посыпались из Малфоя потоком. — «Поттер то, Поттер се!», «Поттер снова спас Хогвартс!», «Поттера нельзя исключить из школы!»… Сколько раз я это слышал! Даже мой отец прожужжал мне все уши о том, как важно расположить тебя к себе, будто бы какой-то чертов принц, наследник древнего рода… А сколько раз из-за тебя мне потом доставалось! «Ты опять не справился, Драко!» Малфой на секунду прикрыл горящие глаза. Мантию-невидимку он в запале бросил на спинку кресла. — Что, Поттер, молчишь? Молчи. Наконец-то ты молчишь и не раскрываешь свой грязный рот, когда я к тебе обращаюсь! ...Нет! Не смей даже думать, что я завидовал тебе! Чему? Этой лохматой башке, этому дурацкому шраму? Твоей дружбе с заучкой-грязнокровой и нищим Уизли? Постоянным драмам, которые ты создавал вокруг себя?.. Нет, Поттер. Я не завидую тебе. Меня бесит сам факт твоего существования. Эта аура «золотого мальчика», «спасителя магического мира», «надежды на светлое будущее», «героя»! К тебе будто бы не может пристать никакая грязь — у нас чист, Поттер, кристально чист! Еще чуть-чуть, и ошеломленный Гарри готов был даже что-то буркнуть в свое оправдание, глядя на размахивающего руками Малфоя, который жутко напоминал обиженного мальчишку – но не мог. — Я все ждал, когда же кто-нибудь свергнет тебя с этого пьедестала, когда же ты рухнешь прямо лицом в грязь… И вот он, шанс! Гарри Поттер, собственной персоной, у меня в гостях! — длинные руки разошлись в стороны, словно демонстрируя окружающую обстановку. Вытянув голову вперед, Малфой вдруг четко произнес уже совсем другим, гораздо более угрожающим тоном: — Но на этот раз «золотой мальчик» сунул свой нос в очень серьезное дело. Гарри почувствовал, что атмосфера в комнате резко переменилась. Еще мгновение назад все это могло бы сойти за очередную сцену между двумя школьными соперниками, но теперь перед Гарри стоял очень серьезный молодой человек с окаменевшим, злым лицом. — Ты ведь это хотел увидеть? — надменно бросил Малфой, аккуратными движениями расстегивая рукав и приподнимая его выше… — Что же, смотри! На предплечье Малфоя извивалась Темная метка. Перед Гарри стоял молодой Пожиратель смерти. И он, Гарри, находился под его контролем. — Нравится, Поттер? — процедил Малфой, приспуская рукав и приводя в порядок мантию. Раздраженно мотнув головой, он резко развернулся к Гарри спиной. Каким-то краешком парализованного разума Гарри заметил охватившую Малфоя слабую дрожь, но не в силах был задуматься, что она могла бы значить. Потрясение было слишком сильным. Да, Гарри уже давно знал, что Малфой вошел в ближайшее окружение Темного лорда; да, Малфой признался в том, что пытается убить Дамблдора — но в глубине души Гарри все равно не мог принять до конца мысль, что его школьный недруг, трусливый хорек, задира и пакостник Малфой превратился в источник смертельной опасности. И лишь вид этой метки, это брошенное в лицо признание наконец-то позволило Гарри увидеть в худой, высокой фигуре напротив самого что ни на есть настоящего... сторонника Волдеморта. Драко бросил уничижительный взгляд через плечо: — Испугался, Поттер? Не бойся, я не стану тебя убивать… сейчас. Ты — лишь досадная помеха… или удобный инструмент; я еще не решил. Но, тем не менее, в моей власти сбить с тебя эту засидевшуюся на твоей бестолковой макушке корону и наконец-то показать всем, чего ты стоишь. На лице Малфоя снова играла мстительная улыбка, будто бы он не демонстрировал только что Темную метку и не смотрел льдистыми глазами потенциального — потенциального ли? — убийцы в лицо Гарри. Перед Гарри вновь вроде бы был знакомый Малфой, способный на любую пакость. — Скажи-ка мне, Гарри… — услышав свое имя из уст слизеринца, Гарри непроизвольно вздрогнул. — Что ты ценишь в своей жизни больше всего? Губы Гарри чуть дернулись, и он с ужасом подумал, что готов просто так выдать Малфою ответ — сам, впрочем, не зная, каким он будет — как тот протестующе поднял руку. — Нет-нет! Подожди, попробую догадаться сам… — сложив руки за спину, Малфой в показной задумчивости заходил перед лицом Гарри. — Слава? Шрам? Семьи у тебя нет, так что этот пункт опускаем… Расположение старика-Дамблдора? Ну, это может мне самому пригодиться… Ага! Знаю! Конопатый Уизли и зубастая Грейнджер! Конечно! Малфой притворно хлопнул себя по лбу. — Но и статус для тебя тоже многое значит, верно? Предводитель Армии Дамблдора! Капитан команды Гриффиндора по квиддитчу! О, Поттер-Поттер, не отрицай — ты у нас человек-легенда! Гордость школы… — яда в голосе Малфоя хватило бы на десяток василисков. — Итак, задача. Лишить тебя всех привилегий, отвадить от тебя друзей, но при этом не вызвать подозрений, что с тобой что-то не так. — Малфой задумчиво смотрел на Гарри, будто бы и впрямь пытался найти решение, отвечающее всем условиям озвученной задачи. — Хм, может быть, мне стоит заставить тебя перед всей школой признаться, что ты — выскочка и лжец? Хотя нет, это прошло бы два-три года назад, но не теперь… Заставить тебя отказаться от квиддитча? Распустить, не знаю, все твои тайные кружки и организации? П-ф-ф, слишком просто. Облить Слагхорна кислотой и бросить в лицо Макгонаггл… предварительно освежеванный… труп миссис Норрис? — Малфой импровизировал на ходу. — Нет, тогда тебя просто упекут в Мунго, и прощай. Малфой даже подошел поближе и рассматривал Гарри со всех сторон, словно пытаясь найти какой-нибудь изъян, который он не замечал все эти годы. Вдруг он негромко хмыкнул и немного напряженным голосом спросил: — Что у тебя за отношения с грязнокровкой? Отвечай! Одеревеневшие губы Гарри сами собой задвигались: — Мы друзья. — О, Поттер, это я и без тебя знаю! — Малфой раздраженно закатил глаза. Он едва помедлил и уточнил: — Ты с ней спишь? — Нет. Мысль о том, что кто-то может думать о том, что они с Гермионой встречаются, была настолько ошеломительна, что Гарри даже позабыл о том, как еще секунду назад неотрывно следил за ходом мыслей Малфоя, боясь пропустить хоть слово. — Что, она предпочла тебе Уизли? Хм… По лицу Драко разливалась гадкая улыбка. — Они ведь встречаются? — То да, то нет. Точность подвольного Малфоя тела поражала самого Гарри, который сам с трудом разбирался в любовных перипетиях между друзьями. — Но он ее любит? — Да. — А она его? — Да. — Прекрасно! Тогда сегодня же, во время ужина, ты громко признаешься Грейнджер в любви, да так, чтобы это обязательно слышал Рон Уизли! Между вами тремя уже давно пора вбить клин — и что подойдет для этого лучше, чем неразделенная любовь?.. Малфой лучился восторгом от собственного коварства, а Гарри с ужасом думал, какой удар нанесет его признание Рону, да и Гермионе. А как отреагирует Джинни! — Нет-нет-нет. — Малфой вдруг замер. — Что-то я не подумал: вдруг грязнокровка только и ждет, чтобы наш «герой» обратил на нее внимание? Мне вовсе не хочется устраивать личную жизнь Гарри Поттера, а уж тем более таким образом. Да и потом, разве это лишит тебя блеска славы? Нет, тут должно быть что-то другое… Малфой вновь окинул Гарри изучающим взглядом, и внезапно вся эта сцена – измывающийся над ним слизеринец, горы хлама вокруг, сверкающие в лучах солнца пылинки в воздухе, собственное бессилие – показалась Гарри такой нереальной, невозможной, чудовищной, что его сознание начало расплываться, укрываемое стремительно наплывающей со всех сторон теплой, спасительной темнотой…