***
Когда это случилось, Ривай с тошнотворным упрямством протирал чертовы стаканы. И хотя в таком заведении это, по сути, бесполезная и лишняя работа, — местные пьяницы явно не чище этих самых стаканов, которые, казалось, самообеззараживались исключительно когда в них попадало особо крепкое спиртное, да и шанс, что тонкая посуда разлетится как происходило каждый божий день, был велик, — парень все равно настойчиво боролся с грязью, мечтая выбраться из этой дыры. Устраиваясь работать в таверну, он не рассчитывал здесь задерживаться, но вынужден был смириться. Пересечь стену последнее время, чтобы устроиться в городе, где его, возможно, не узнают, граничило с самоубийством. Хоть не беги напролом… Рабочий день подходил к концу, несмотря на многочисленных посетителей, — но то была уже забота Хайли. — Эй, малец, плесни-ка мне еще! — заплетающимся языком сказал старый Том, можно сказать, почти въевшийся предмет интерьера. Ривай привычно пропустил мимо ушей слова и тон, которым это было потребовано, и развернулся в стойке с бутылками. Оглушающий взрыв пошатнул землю, Ривай едва устоял на ногах. Бутылки и стаканы посыпались с полок, разбиваясь вдребезги и выпуская на волю резкий запах спиртного. Парень запоздало подхватил одну из них. Пьянчужку Тома смело вместе со стулом, ровно как и большинство посетителей. Веселый треск, звон посуды и шум болтовни в один миг стих, оставив после себя лишь зловещий скрип качающегося светильника. А затем дикий вопль с улицы заставил похолодеть всех, кто был внутри: — ТИТАНЫ!!! То, что произошло потом, можно было назвать хаосом. Неверие на вытянувших лицах людей быстро сменилось ужасом. Всё еще не до конца осознавая случившееся, народ высыпал, пошатываясь, наружу. Ривай, поколебавшись, последовал за ними. Он ступил за порог, и новая дрожь земли смела все вокруг. Темноволосый парень, прикрыв глаза от полуденного светила, вскинул взгляд на верхнюю границу стен Мария. Увиденное поразило его, и он замер, не в силах оторвать взор от гигантской головы, что с человеческой осмысленностью смотрела перед собой на город. Уродливая, с абсолютно отсутствующей кожей и хищным оскалом зубов, она пристально наблюдала за жалким человечеством сквозь клубы горячего пара. И стена Мария пала. Паника захлестнула народ, толпища титанов, не спеша и тупо покачиваясь под своими габаритами, ступила на последний клок земли, где сотню лет прятались люди. Разверзнулся ад. Выворачивая деревья и дома с корнем и фундаментом, гиганты хватали своими огромными лапищами добычу, не щадя никого, глотая целиком или разрывая на части. Один их шаг — десятки человек, один взмах — несколько погасших жизней, не скрыться и не спрятаться. Разумеется, если ты не знаешь, как это делать. Ривай беззвучно отступил назад и замер, прислушиваясь. Сотрясающие землю шаги уходили вдаль, вопли и крики о помощи постепенно утопали или резко обрывались за ними. Сердце отчаянно металось в груди и, казалось, выдавало с головой его месторасположение, но парень силой воли загнал свой страх в дальний угол сознания. Если ты стал жертвой, он все равно не поможет, разве что попасть в желудок к титану. Идея спуститься в погреб таверны была не самой блестящей, но самой возможной и исполняемой из доступных. В отличие от ломанувшихся прочь людей, Ривай быстро сообразил, что на своих ногах далеко не убежишь. Он ничего не знал о гигантах, кроме того, что те жрут все живое без разбору, но понадеялся, что разлитое наверху спиртное отобьет человеческий запах, если огромные ублюдки находят своих жертв по нему. В противном случае он уже мертвец. К счастью, поспешный план принес успех, и то ли гиганты действительно находили свою «еду», полагаясь на обоняние, то ли удирающая толпа оказалась соблазнительнее, нежели некто один. По-прежнему вслушиваясь, Ривай как можно осторожнее приоткрыл дверь погреба. Резкая вонь огня и крови заставила его зажать рот рукой. Ошарашено гладя перед собой, парень, уже не скрываясь, откинул дверь и, неверяще глядя перед собой, выбрался на поверхность. Он видел много смертей в своей жизни, но то, что творилось сейчас, впечатлило даже его. Как таковой таверны уже не существовало, осталась только часть стены и забора, остальное подчистую смело мощным ударом огромного существа. Бардак, орошенный кровью и частями тел, создавал картину леденящего месива. Ривай шагнул вперед и опустил взгляд на что-то расплывающееся в красной луже: надкусанная голова Тома, словно безжизненный, но очень детальный реквизит к дурацкой постановке в безумном театре, выкатившимся глазом глядела в никуда. Старый пьянчужка скорее всего даже не успел подняться с пола. Парень перешагнул ее, превозмогая тошноту. Вдалеке над уцелевшими домами виднелись затылки гигантов, еще несколько явно отставали от своих сородичей. И один из них был слишком близко… Заметив, что семиметровый монстр начинает оборачиваться в его сторону, Ривай стремительно рванул за ближайший дом. Он впервые видел гиганта так близко. Огромная, вроде бы неуклюжая туша неожиданно резко запустила лапищу прямо в стену трехэтажного дома, снося ее словно картонку, истеричный женский визг разнесся над улицей. Ривай выглянул из-за угла. Тварь с легкостью выцарапала отчаянно визжащую крестьянку и с каким-то шкурным интересом поднесла ее к морде. Девушка столкнулась взглядом с лицом титана и застыла безжизненной куклой в его руке. Она уже поняла, что мертва. Гигант согнул толстую шею вбок и сжал кулак с добычей. Хрип боли и хруст ломающихся костей, а затем искалеченное девичье тело исчезло в огроменной глотке. Ривай отвернулся. Он ничем не мог помочь, отчего ощущал себя особенно мерзко и жалко. Гигант за углом снес остатки дома, но, не обнаружив для себя новой жертвы, грузно тряся пузом, поплелся дальше. Ривай медленно осел вдоль стены. Мир летит к чертям и, возможно, уже завтра само понятие человечества будет утеряно в желудках этих тварей. А он зачем-то жив. И зачем-то выживал все эти годы. Надо было все-таки попытаться тогда пробраться за стену Роза. Смерть от мушкета или ножа всяко лучше перспективы быть сожранным заживо или подохнуть прихлопнутым, как муха. Темноволосый парень безразлично откинулся назад и уставился в небо. Все такое же беззаботное и спокойное. Что ему до гигантов? Где-то далеко оборвался очередной крик, но Ривай даже не моргнул. Какая ему разница? Вдруг его бездумный блуждающий взгляд зацепил то ли оторванную, то ли откушенную руку. Собственно, кровь и ошметки тел были разбросаны повсюду, словно ненужные очистки от овощей, но… На скрючившемся тонком запястье виднелась красная веревочка, такие плетут девчонки, завязывая их на запястьях подружек или суженного. Глядя на эту синеющую кисть и аккуратные ноготки, явно принадлежавшие какой-то — уже погибшей — девушке, Ривай внезапно вспомнил одну девушку и резко подскочил. Нея. Это было сродни порыву капитана тонущего корабля. Уже знаешь, что все обречены, запасы потонули и шлюпок не хватит, до ближайшей земли неделя пути, а вокруг нет ничего, кроме соленой воды, и все равно барахтаешься, сам не зная зачем. Вот и Ривай, поднявшись на ноги, стал быстро осматриваться, определяя свое месторасположение и то, в какой стороне находится дом Райнессов, хотя внутренне уже знал — поздно. Внутри что-то оборвалось, когда он понял, что гиганты шли с той же стороны. Скорее всего, ни ее, ни их дома уже нет. Может, остался обгрызок ноги или руки… Парень мотнул головой. Нет смысла туда идти. Там уже ничего нет. И никого. Интересно, если бы он знал что случится — остался бы? Хотя теперь уже не важно… Ровно как и не важно куда податься. Гиганты направились к стене Роза, возможно, люди сумеют отстоять ее, возможно, стоило броситься в дальние земли стены Мария и предупредить тех, кто еще не знает о случившемся. Риваю было все равно. Тонкий лучик надежды упрямо теплился внутри, и чем дольше парень позволял ему гореть, тем больше осознавал, как разочаруется, увидев всё своими глазами. Но ноги уже сами сорвались на бег туда, где в ясное небо, клубясь и извиваясь, поднимались толстые столбы черного дыма. Силы были уже на исходе, а пот слетал каплями на бегу, когда впереди показались знакомые поля. Сжав зубы, Ривай увидел глубокие борозды от ног гигантов. Надежда стремительно угасала. Маленькая вереница разрушенных домиков уже плясала перед глазами. Еще не добежав до нужного, Ривай увидел бушующее пламя. Отчаянный рывок — и парень замер перед покосившимся от удара гигантской руки домом: правая часть полностью обратилась в обломки, крыша сползла вслед за ними, по ней уже, торжествующе облизываясь, плясал огонь, сам дом сильно накренился вбок, складываясь, словно плохо пропеченный пирог. Входить туда — чистой воды игра на жизнь, если дом еще полностью не рухнул, то это только потому, что пламя не добралось до центральных балок, но стоит чуть подогреть их и всё. Сколько раз он потом жалел, что ступил внутрь? Но сейчас, отбросив здравый рассудок, Ривай кинулся вперед. Вышибив плечом треснувшую дверь, он вошел внутрь. Осколки стекол, обломки мебели, перевернутой, словно детские игрушки и… кровь. Та часть дома, где раньше была кухня, теперь полностью провалилась, обрушившийся потолок второго этажа упал на нее сверху. Заглянув в искривившуюся гостиную, Ривай застыл, зажмурившись. На полу, возле отшвырнутого диванчика в застывающей луже крови лежал обгрызок трупа. Совладав с собой, парень медленно опустил взгляд. Правая рука, часть туловища и кусок ноги. На безымянном пальце тускло поблескивает кольцо. Миссис Райнесс, мать Неи. Несчастная даже не успела понять, что произошло. Треск горящего дерева заставил Ривая очнуться: надо уходить, пока дом окончательно не развалился. Парень устало вскинул взгляд на покосившуюся лестницу. Что он хочет там увидеть? Еще один труп? На негнущихся ногах бывший убийца сделал несколько шагов вперед, ему на голову посыпались искры, наверху что-то громко треснуло, должно быть, крыша готовилась потонуть в пожаре. Верхняя ступень проломилась под ногой парня, когда он поднялся наверх. Под горящим потолком впереди зияли просвет и крошащиеся стены второго этажа. Приоткрытая дверь с расплавленной ручкой, Ривай толкнул ее ногой. Сможет ли он отсюда выбраться — стало как-то по барабану. Сначала он подумал, что в комнате нет ничего, потому что крыши над ней как таковой уже не существовало; там, где раньше стояла кровать, теперь друг на друге, словно домино, лежали в беспорядке сметенные доски и перекладины. А потом Ривай увидел торчащую из-под этого завала голову девушки. Первая мысль, что голова — это всё, что осталось от Неи. Страх, копившийся внутри и отодвигаемый прочь, прорвался наружу и лопнул обжигающей лавой. Ривай неверяще глядел перед собой, а спустя мгновение понял, что голова вовсе не отделена от тела. Не доверяя удаче, он сделал шаг вперед, пристально вглядываясь. — Эй… — тихо позвал он. Ресницы девушки чуть дрогнули. — Черт возьми! Парень прыжком перемахнул поломанный комод и упал на колени рядом с Неей. — Эй, ты меня слышишь?! Девушка не реагировала. Она оказалась зажата тяжеленными перекладинами, практически лежа на спине, видны были только голова и одна рука. С виска стекала кровь, одна из досок гвоздем пробила плечо зажатой руки. Должно быть, она лежала на кровати, когда обрушилась крыша. Ривай осторожно дотронулся до девушки. Нея резко распахнула глаза и захрипела, срываясь на крик. Ривай не знал, что было бы для нее лучше — оказаться сейчас живой или мертвой, но без мучений. — Ривай?.. — Заткнись, не говори. — Я умерла, да? — не слушая его, еле слышно прошептала она. — Пока нет, поэтому заткнись, — резко брякнул он, запоздало соображая, что это не те слова, которыми утешают. Он судорожно думал, как вытащить девушку, а в комнате становилось все жарче, запах гари пробивал горло. — Мне больно… — хрипло сказала Нея. Без жалости к себе или на окружающее, просто сказала как факт, вроде «сегодня солнечно» или «завтра понедельник». Ее глаза казались безжизненными, хотя сердце еще билось. — Не смей терять сознание! — рявкнул Ривай. Должно быть, слишком громко, потому что закрывающиеся веки девушки вдруг резко распахнулись и уже более живо сосредоточились на парне. — Ривай? — Я знаю, как меня зовут, — парень огляделся, думая найти рычаг, чтобы приподнять доски; если бы не чертов гвоздь, можно было попытаться просто выдернуть. — Что ты здесь делаешь?! Ты же… Титаны… — пропуская его грубые ответы, продолжала Нея. — Я, кажется, сказал кому-то заткнуться. — За-ну-да, — просипела она, наблюдая, как парень мощным рывком выдернул дверной косяк и теперь просовывает его между толстыми бревнами. Ее искренне веселый тон не нравился Риваю. А потом ее слова и вовсе заставили его сжать зубы, чтобы не наорать на девушку: — Не надо. — Я вытащу тебя. — Ривай… — Я нажимаю на рычаг, ты вылазишь, поняла? — Ривай, пожалуйста, не надо. Я уже даже руку не чувствую… — Заткнись и вылазь. Живо. Сталь в его глазах пошатнула в уже сдавшейся девушке смирение. На секунду она поверила, что все получится, что Ривай вытащит ее, что она будет жива. Как и всегда он спасал ее. Но то было лишь до момента, пока парень не навалился с силой на установленный дверной косяк. Да, доски разошлись, совсем немного, но Нея не успела даже дернуться, как рычаг с треском переломился, и сдавившие ее с новой силой тиски едва не переломили ей позвоночник. Нея заорала нечеловеческим криком, гвоздь вошел в онемевающее плечо еще глубже, возвращая боль. Ривай выругался сквозь зубы. Нет, так не пойдет. Заметив, что он не намерен сдаваться, Нея последними усилиями ухватила его за пальцы, ее рука тут же обессилено повисла, словно плеть, но прикосновения было достаточно, чтобы обратить на себя внимание. — Прекрати… — Нет. — Ривай, ты делаешь только больнее. — Нея… Дым начал заполонять пространство. Нея закашлялась. — Потерпи, и я просто выдерну тебя. — Не надо! — слабо вскрикнула девушка, но Ривай уже ухватил ее за локоть. Откуда у нее взялись силы на такой громкий вопль, она не знала, но, к облегчению Неи, его хватило. Ривай покорно отпустил девушку и бессильно опустился рядом на колени. В глазах предательски щипало. — Уходи, — чувствуя, как по лицу текут слезы, сказала она. — Дом вот-вот рухнет. Ривай чувствовал себя как в дурном сне. — Ты меня слышишь? — Слышу, но слушать не собираюсь. — Упрямый коротышка, — бледной улыбкой ответила она, а затем еле слышно спросила: — Скажи, ты видел… маму?.. Ривай отвел взгляд, вспоминая жалкий огрызок, оставшийся от Дианы. Нея поняла его без слов и зажмурилась от новой боли нахлынувшей сверху. Боли не физической, боли куда невыносимее. Затрещали опоры дома. Будь в Нее еще силы, она бы орала от ужаса в истерике, но их не было, а уж учитывая, что тело, казалось, существовало уже не в этом мире, мыслить трезво на последних минутах жизни оказалось проще, чем она себе представляла. — Будь все как обычно, ты бы мне врезал, но осмелюсь сегодня оборзеть, — собирая в единое целое расползающееся сознание, проговорила Нея. — Ривай, вали к черту. Она вновь зашлась в хриплом кашле. — Нет. — Ривай. — Я же сказал: нет. Нея уже не скрывала слез, брызнувших по щекам с новой силой. Умирать не хотелось. Совсем, но она понимала, что ее песня спета и последний куплет вот-вот подойдет к концу. — Зачем умирать двоим?! — чуть ли не крикнула она и тут же зашипела от боли. — Ривай, пожалуйста… Ради меня. Я не хочу, чтобы ты умирал. Он вскинул на нее свой кажущийся безразличным взгляд. — Ты же хотел побывать за стенами, хотел увидеть внутренний город… Ривай не стал упоминать о том, что, возможно, никакого внутреннего города уже нет, ровно как и стен. — Ты тоже хотела… — тихо напомнил он. — Ну так я, может, еще и раньше тебя увижу, — Нея слабо улыбнулась. Чего стоило ей выдавить эту жалкую подобию улыбки на мертвенно бледном лице. Дышать становило невозможно, треск возрастал, пол под ногами парня зашатался. — Не смей… — Ривай не помнил, плакал ли он когда-нибудь, но сейчас, как не проклинал себя, все равно ощущал горящий тонкий след на своей щеке. Доски громко затрещали и вместе с девушкой продавили верхний слой пола, у Неи уже не было силы кричать. Сам понимая бесполезность сия жеста, Ривай вновь ухватил ее за руку. Девушка слабо сжала его руку в ответ. Вот и всё. Он заметил, как ее губы шевельнулись, пытаясь что-то сказать, но из-за шума разваливающегося дома не слышал. — Я хочу тебе… сказать, наклонись… ближе. Ривай согнулся, чувствуя, как леденеющая ладонь Неи опустилась ему на щеку, и вынужден был наклониться к самому ее лицу, не в силах и — в то же время боясь — не услышать ее последние слова. — Я… — слова стали совсем тихими. Парень практически касался носом ее лица. Ее шепот было не разобрать, но в следующий миг то, что произошло, навсегда застыло в памяти. Из последних сил Нея каким-то чудом подалась вперед и чуть ощутимо, мимолетно мазнула губами по его щеке, а затем с неожиданной силой толкнула в грудь, срывающимся хрипом крикнув: «Назад!». Оглушительный грохот заставил парня инстинктивно отшатнуться прочь. Держащие основу балки поочередно переломились, и там, где свалившаяся тяжесть крыши давила особенно сильно, всё в одно мгновение рухнуло вниз, утаскивая за собой пол второго этажа. Ривай подорвался, отпрыгивая и пятясь. — НЕЯ!!! Он не успел даже увидеть — просто весь второй этаж ухнул в бездну, едва не утянув парня за собой. Ссыпавшись по горящим ступеням, Ривай было рванул отыскать девушку, но тяжесть крыши и потолка была настолько велика, что пробила даже пол первого этажа и обвалилась гигантской грудой обломков в подвал под домом. Огонь жадно пожирал все вокруг. Уворачиваясь от летящих углей и щепок, парень кубарем вылетел наружу и едва успел: дом за его спиной сложился, словно игрушечный, отбрасывая снопы искр. Никого еще он так не ненавидел, как самого себя в тот день. Медленно отступая спиной, он глядел, как сгорает перед ним то единственное, что стало ему дорого. И желание сдохнуть самому навязчиво плясало перед ним задорным пламенем. Она была достойна жизни, а он всего лишь паршивый убийца. Почему судьба отняла жизнь у той, что спасла его и пощадила того, что отнимал их сам? Ривай не знал ответа и не знает до сих пор. Истеричное ржание лошадей позади, вынуло его из оцепенения. Парень обернулся и наткнулся взглядом на закрытую конюшню. Напуганные шумом и запахом дыма лошади бесновались внутри. Почему гиганты не тронули конюшню, оставалось для Ривая загадкой. Но на тот момент на это было плевать. Подохнуть легко. Жить куда сложнее. Ривай силой заставил себя отвернуться от горящих обломков дома Райнесс. Распахнув ворота конюшни, парень, не глядя, пооткрывал все загоны — перепуганные животные тотчас ломанулись на свободу. Успокоив последнего, оставшегося в дальней загородке гнедого жеребца, Ривай быстро накинул на него узду. Нея не обрадовалась бы его поступкам, но другого выхода он не видел. Быстро взлетев на лошадь, парень пришпорил животное, на скаку срывая висевший у двери дорожный плащ. Он не сдастся. И пошло всё далеко и надолго. Когда-нибудь он сможет вдохнуть воздух за стенами, когда-нибудь он будет ходить по центральным улицам с высоко поднятой головой, когда-нибудь грёбаное человечество вылезет из своих нор и даст отпор грёбаным титанам. Всё это когда-нибудь произойдет… А пока у него долгий путь до стены Роза, что еле виднеется впереди.Глава 14.
4 сентября 2014 г. в 05:52
Несколько недель спустя.
— Нея, и не забудь, что завтра отец уезжает и надо привести в порядок молодняк.
— Я помню, мам.
Нея оторвалась от бездумного созерцания плавающей чаинки в кружке.
— С тобой точно всё хорошо? Выглядишь нездорово.
— Всё нормально, мам.
Диана еще раз недоверчиво оглядела дочь и — на всякий случай — приложила ладонь к ее лбу, проверяя температуру. Нея не попыталась даже вяло отмахнуться, как она обычно это делала, начиная нудить про чрезмерную заботу. В последнее время миссис Райнесс пристально приглядывалась к Нее, но так и не смогла найти, что же стало в ней не так. Исполняла девушка все так же, не отлынивая, по-прежнему помогала в меру своих сил, не отнекивалась от любой работы, никуда не пропадала, один словом, делала всё то, что делала и раньше. Да только как-то без искринки, улыбка если и возникала на ее губах, то блеклая, ненастоящая, юный задор в глазах потух. Как мать, Диана чувствовала все это и замечала, но что-то сделать была не в силах. На все вопросы девушка однообразно отвечала, что у нее все хорошо и беспокоиться не стоит.
«Уж лучше б сбегала из дома и капризничала, ей-богу», — подумала Диана, со вздохом отмечая сутулую спину направляющейся в конюшни дочери.
А Нее было тоскливо.
Она все еще корила себя за то, что уснула тогда в тот день, когда видела его в последний раз. Пробежавший по ногам холодок и внезапное осознание, что согревающее рядом тепло пропало, заставили ее резко очнуться и запоздало подорваться, но не успеть. Холодный, дребезжащий ярким светом восход пробивался сквозь тонкие стекла, заглядывая во все щели и начиная новый день. Девушка, сама не зная зачем, рванулась на улицу, сбрасывая одеяло и путаясь в юбках, но, уже вылетая на порог, чувствовала — это бесполезно. Утренняя дымка тумана заволокла поле, стога причудливыми холмиками выныривали в сером клубящемся море. Замерзая босиком на пороге, Нея сама не поняла, откуда взялись слезы, однако не могла себя пересилить. Ривай ушел. Как и обещал, остался с ней до рассвета, а затем покинул дом семьи Райнесс навсегда. И Нея знала, что больше он не вернется. Сердце глухими стуками стучало внутри, и дрожь сотрясала хрупкое тело девушки тихими всхлипами. Как бы она не вглядывалась до боли в глазах, на уходящей вдаль дороге не было видно ничего, кроме пустой полосы накатанной телегами земли.
Окончательно задубев, она вернулась в резко опустевший дом, заперла дверь, вытерла слезы, подобрала и аккуратно сложила брошенное на полу одеяло и, на ватных ногах поднявшись к себе, ничком упала на кровать, надеясь забыться сном. Но сон не шел, и боль внутри разрасталась; Нея долго лежала так, не шевелясь, пока, наконец, не успокоилась настолько, чтобы сходить умыться и привести себя в порядок. Вернувшись снова в свою комнату, она с удивлением обнаружила то, чего не заметила ранее — на ее столе, поверх бардака и рисунков, аккуратно лежал большой букет белых цветов. Девушка, затаив дыхание, медленно протянула к ним руку. Такие она видела впервые, они не были похожи на растущие в полях и огородах маленькие соцветия, это были крупные красивые бутоны неизвестного ей растения, завораживающие своей белизной и тонким ароматом. Нея мгновенно поняла от кого они, и ком в горле предательски сжался. Только Ривай мог таким образом выразить всё то, что не умел говорить словами. И его благодарность за ее заботу сейчас бережно стояла в вазе этим прекрасным букетом.
Но проходили дни, распускающиеся цветы увядали, как ни старалась отсрочить этот неизбежный процесс своими стараниями девушка. И в один злосчастный момент Нея поняла, что на потускневших стеблях не осталось ни одного лепестка, все они слетели, усыпав подоконник жалкими пожелтевшими клочками.
Выбрасывая остатки букета, Нея постаралась выкинуть вместе с ним все свои страдания и тоску, захлопнуть ту дверь, что больше никогда будет не нужна и вернуться к прежней жизни.
Осень плавно осыпалась листьями, смешиваясь с первым снегом и деликатно покашливающая за ней зима, хоть ненадолго затмевала хандру новыми заботами. Отец вновь покинул дом в поисках заработка, забрав с собой молодых жеребцов на продажу, и двойная работа свалилась на девушку теперь желанным и отвлекающим от ненужных дум грузом.
Наступил 845 год.