Возвращая душу

Утро принесло с собой свежесть влажного воздуха, шелест потяжелевшей листвы и мерный стук падающих капель. Весь жар прогревшегося за время горячих дней воздуха смыло потоками обрушившейся водной стихии, сдуло пришедшими ветрами. Возможно, это было даже хорошо, ведь прошедший дождь прибил обратно к земле все парящие когда-то в воздухе мельчайшие частички пыли и песка. Теперь улицы города еще долго будут оставаться чистыми. Гриммджо проснулся первым и теперь лежал, погрузившись в глубокие думы. Он не любил детей, в чем не переставал убеждаться день ото дня. Все эти избалованные детишки вызывали у него только чувство досады, граничащее с отвращением. При взгляде на этих толстожопых девочек, пытающихся из себя что-то строить, верхняя губа так и норовила презрительно приподняться. А эти безмозглые, но не в меру самоуверенные курицы пытались кокетничать и строить глазки. Хотя парни сейчас пошли не лучше: матерятся, курят, отращивают себе пивные животы, но при всех своих недостатках ведут себя так, будто им весь мир обязан. И никому из них не хочется заводить отношений с толстыми неопрятными девушками, только вот они не учитывают одного: ни одна уважающая девушка не станет встречаться с кем-то подобным. А даже если и станет, то только ради денег. Глядя на всех этих отморозков, Гриммджо постепенно стал считать себя Королем, ведь он действительно был лучше других. Более того, люди сами к нему тянулись и вовсе не из-за денег, наличие которых он никогда не афишировал, а из-за его личных качеств, и не важно девушки то или парни. Именно поэтому он создал свою банду и стал её Вожаком. У него была поистине очень большая компания, и Ичиго познакомился только с малой её частью, самой приближенной к Джагерджагу. Все их уличное семейство очень редко собиралось в одном месте. Стандартное собрание происходило с периодичностью раз в два месяца. Ну, и иногда по очень срочному делу, типа намечающихся стрелок с другими бандами или каких-либо проблем с полицией и т.д. На запланированных встречах чаще всего обсуждались внутренние проблемы, касающиеся только Хищников – так они себя называли. Так же проводилось принятие в их многочисленные ряды новичков, с которыми Вожак знакомился лично, но не раскрывая своей личности. У них велся строгий учет людей, и новенькие могли попасть в нее только по рекомендации кого-либо из членов банды. Так же тот, кто привел новое лицо, первые три месяца несет за него полную ответственность. Это так называемый испытательный срок, во время которого проверяют твою надежность и работоспособность. К слову, их банда считалась самой большой и самой опасной в городе. У хищников везде были свои люди, так что все ходя противника были известны наперед, благодаря чему они часто выходили сухими из воды. А самым интересным было то, что ни один посторонний не знал, кто именно является главарем Хищников, ибо Гриммджо никогда не показывал на стрелках своего лица. О его внешности ходило множество слухов, но наверняка никто не знал. Как порой было смешно слушать очередную легенду о самом себе. В такие моменты парень очень радовался, что в лицо его никто из посторонних не знает, ведь простые граждане приписывали ему излишнюю агрессивность и кровожадность. Их послушать, так можно решить, что Вожак псих конченный, а не вполне уравновешенный парень. Вот что значит «стереотипы»: если ты глава опасной банды, то ты точно ненормальный маньяк с наклонностями извращенца. Но некоторые истории были до того абсурдны, что слушать без слез не получалось. Вот, например, однажды, возвращаясь от друга на автобусе, Гриммджо услышал кроем уха весьма любопытный разговор. Одна бабка говорила, что он, то есть Джагерджаг, на ужин ест младенцев. Он тогда ржал, как ненормальный, и его выпроводил из автобуса кондуктор. В другой раз он услышал, что, оказывается, каждый месяц в полнолуние мэр города носит ему в качестве дани девственниц, которых он лишает невинности, лежа на крыше в демонической пентаграмме. При всем при этом их спиртом поливают из леек шесть жрецов. Нахуя? Короче, там одна история другой краше, а оттого, что Гриммджо и есть тот самый Вожак, слушать их становится еще смешнее. Как-то раз Рысь даже создал сборник таких вот историй и зачитал его на одном из собраний. Полы тогда блестели чистотой, потому что от смеха все по ним ползали и катались. Гриммджо улыбнулся своим воспоминаниям и перевел взгляд на крепко спящего Ичиго. Тот был абсолютно расслаблен и иногда причмокивал губками во сне. Он был до чертиков милый. Такой светлый, веселый и яркий. Вот как его можно не любить? Маленькое солнце. Рыжик не такой, как все. Он даже выглядит по-особенному. Улыбается по-особенному. Хмурится по-особенному. Смеется по-особенному. Он весь особенный. Ичиго, будто почувствовав на себе пристальный взгляд, слегка завозился и, плавно открыв свои карие глазки, уставился мутным со сна взглядом на Джагерджага. - Особенный, – прошептал последний и чмокнул ничего не соображающего Куросаки в лоб. Ичиго сначала недоуменно хлопал глазками, пытаясь понять произошедшее, а потом стал стремительно краснеть, сопя и бормоча что-то про глупых кошаков, которые уже с раннего утра начинают развращать честной народ. Парень на это только довольно оскалился. - Ты чего? – наконец задал свой вопрос все еще смущенный рыжик. - Знаешь, Клубничный, я ведь не люблю детей, – вдруг начал Вожак. У мальчика даже сердце сжалось от этих слов. Это ведь не значит, что Гримм его не любит? Жить без присутствия этого голубоглазого наглеца больше не представлялось возможным, и Ичиго весь напрягся, приготовившись к худшему.