Возвращая душу

Ичиго специально встал пораньше, чтобы ни в коем случае не пропустить звонок Гриммджоу, а потом бежал на каждый шорох так, будто это мог быть телефон. В итоге нервный рыжик чуть не пропустил настоящий звонок парня. После недолгого обсуждения, было принято решение встретиться во дворе где-то через полчаса. Но Куросаки, который был готов с утра пораньше, был там буквально через десять минут. И какого же было его удивление, когда он увидел Джагерджака. Тот сидел весь какой-то напряжённый и о чём-то сосредоточенно думал. Видимо, он принимал какое-то очень важное решение, которое давалось ему нелегко. И вот тогда-то мальчик и понял, что разговор будет отнюдь не радостным. - Ах, умм… привет, Гримм, – неловко начал Ичиго, нехотя выдёргивая парня из раздумий. - О! А ты чего так рано? – удивился тот, для достоверности ещё раз взглянув на часы. - Просто дома очень скучно, – пожаловался кареглазый, садясь рядом со своим собеседником. Они оба неловко замерли, понимая, что разговор будет очень тяжёлым. И если даже рыжик надеялся на что-то лучшее, то парень понимал, что после этой беседы им обоим будет очень неприятно и в какой-то степени одиноко. - Гримм, а кто была та девушка? – решил разрушить гнетущее молчание Ичи. - Дааа, так, – махнули рукой в ответ, – одноразовая. На этом их мини-диалог и прервался. Глупо было отсрочивать неизбежное, пытаясь отсрочить боль. Наоборот, когда у тебя в пальце заноза, ты стараешься её вытащить сразу же, чтобы она не загноилась. Так же и тут: нужно разобраться со всем быстрее, чтобы потом всё не стало ещё хуже. - Знаешь, Ичиго, ты мне очень дорог, – начал издалека Гриммджоу. - Ты мне тоже, Гримм. - И всё же, то, что происходит между нами сейчас – неправильно, – вернулся в жестокую реальность парень. - Почему? – конечно же, Куросаки не понимал, почему ему так говорят. Или понимал, но не до конца, ведь детство, это такая пора, когда ты пойдёшь на всё, ради исполнения своей мечты. Тебе не нужно ни о чём заботиться, ведь ты ещё ребёнок. - Это всё очень сложно, и… - Джагерджака перебили: - Нельзя, потому что я парень? – и столько горечи в голосе. Как же хочется приласкать и утешить этого маленького, брошенного «котёнка»… - Нет, не в этом дело… - Значит, ты меня не любишь? – да как в рыжую голову могло такое прийти? - Стал бы я тебя целовать в этом случае? – выгнул свою тонкую чёрную бровь парень. - Тогда я совсем ничего не понимаю, - нахмурился рыжик. - Ты ещё ребёнок, Клубничный, – устало вздохнул голубоглазый, с тоской глядя на того. Будь он постарше, хотя бы лет на шесть или семь, у них могло бы что-то получиться, но… - Это причина? – не унимался тот. - Конечно, – кивнул Вожак. – Ты не сможешь дать мне всего, что я хочу. - Но мы же целуемся… - А секс? Что насчёт секса? - Й-я… мог бы… - начал было мальчик. - Не мог бы, Куросаки. Это физически невозможно в твоём возрасте, – оборвал его парень. Ичиго никогда ещё не было так больно. Сколько бы раз его не били другие мальчишки, сколько бы раз его не побеждали в клубе кендо – никогда не было подобных чувств. Казалось, будто весь мир рухнул. Потому что его миром был один человек. И сейчас этот человек растоптал его чувства. Горькие слёзы полились по щекам, и никаких сил их остановить не было. Руки тряслись, и рыжик знал, что если сейчас хоть что-то скажет, то по дрожащему голосу всё станет понятно. Вот так и закончилась его первая любовь. Закончилась, даже не начавшись. - Почему ты молч… - Джагерджак повернулся в сторону притихшего мальчика, и мгновенно всё понял. Эти подрагивающие плечи, опущенная вниз голова и руки, нервно сжимающие ткань майки в кулаки. – Ичи, ты плачешь? Но ответа не последовало. Тогда парень взял и за подбородок повернул рыжика лицом к себе. Теперь на него смотрели большие карие глаза, наполненные непередаваемой болью и отчаянием. Две мокрые дорожки стекали по покрасневшим щекам. Конечно, он плачет. Миленький, маленький Ичи, чьи надежды только что были убиты. Вожак крепко обнял всхлипывающего мальчика, пересаживая его себе на колени: - Когда ты подрастёшь, мы обязательно будем встречаться, – пообещал тот, ласково поглаживая рыжую голову. - П-правда? – шмыгнул носом тот, доверчиво прижимаясь к чужому тёплому телу. - Конечно, правда, – его чмокнули в макушку. Но этого было мало, и в рыжей голове родилась маленькая идея: - Я тебе не верю, – пробубнил Куросаки, начиная ёрзать. - Бу-бу-бу, противная Ягодка, – передразнили его. – Что мне сделать, чтобы тебя убедить? - Поцелуй меня, – задрал голову кверху рыжик, тут же покрываясь румянцем. - Ичиго… - Последний раз, – быстро протараторил тот, уже потянувшись к чужим губам. - Ну, вот что мне с тобой делать? – притворно вздохнул Джагерджак, закатывая глаза, а потом отдался минутной слабости. Этот поцелуй был самым долгим, самым сладким и горьким одновременно. В нём было столько нежности, столько не высказанных слов и не раскрытых чувств, сколько не было ни в одном предыдущем. Болезненное прощание вместе со светлым обещанием когда-нибудь вновь стать едиными. Душа пела и одновременно разрывалась на части. Всё слишком тяжело. Всё слишком легко. Последний поцелуй, который открыл их друг перед другом. Последний. Ичиго никогда не сможет его забыть. *** На следующий день рыжику пришлось идти в больницу с утра пораньше, чтобы отнести отцу забытые им на столе документы. Там сейчас ещё никого не было, и коридоры были абсолютно пустыми, только изредка мимо проходили молодые медсёстры, с недоумением и лёгким интересом поглядывая на яркого мальчика. Иссин должен был прийти с минуты на минуту, и Ичиго, чтобы хоть как-то себя занять, стал читать надписи на плакатах, висящих на стенах. Там не было ничего интересного, везде говорилось в основном одно и то же: «берегите здоровье», «курение вредит вашему организму», «спорт – залог долголетия» и всякое такое. Но неожиданно по коридору разлетелся звонкий смех. Это были явно не медсёстры или врачи, потому что так могли смеяться только дети – ровесники рыжика. Но вот что они здесь делают в столь ранний час – неясно. Только если их по каким-либо причинам уже забирают домой. Из-за поворота вышла молодая женщина с короткими черными волосами и салатовыми глазами. Она что-то объясняла черноволосому мальчику с серо-голубыми глазами, счастливо улыбаясь. А тот, в свою очередь, заливался радостным смехом. Стойте-ка. Да это же… Кир! Куросаки почему-то подорвался с места и встал, как вкопанный, глядя прямо на мальчишку. Но тот, казалось бы, его совсем не замечал, полностью поглощённый беседой со своей матерью. А в том, что это была именно она, сомнений не возникало. И вот, когда они почти поравнялись, и женщина начала прощаться с дежурной медсестрой, Кир неожиданно повернул голову в сторону замершего Ичиго и тихонько сказал: - Спасибо тебе за всё, – столько искренности и счастья было в этих глазах, столько светлых эмоций, что рыжик и сам улыбнулся, глядя вслед воссоединившейся семье. - Сынок, ты чего такой довольный? – спросил озадаченный Иссин, который только что освободился. - Да так… - туманно ответили ему. – Вот твои документы, пап, – сказал мальчик и пошёл домой, что-то тихо напевая себе под нос.