Возвращая душу

Ты по частям меня собрал, Но жизнь твоя оборвалась. И, умерев, ты, в гроб ложась, Души осколок мой забрал.

Все последующие дни стали для семьи Куросаки временем реабилитации, осознания и принятия ситуации. Казалось, что смерть Масаки была внезапной очень опасной болезнью, от которой они сейчас пытались излечиться. Не известно, кому было тяжелее: Иссину от потери драгоценной жены или детям от потери горячо любимой матери. Но определённо страдали все. Ичиго, как и посоветовал Вожак, очень много времени проводил со своими маленькими сестричками, всячески отвлекая их, стараясь сгладить след недавно случившейся трагедии. И его безумно радовало то, что хоть и маленькие, но очень понятливые девочки, не задавали никаких вопросов о внезапно пропавшей маме. Но рыжик всё равно продолжал приходить на берег реки каждый вечер. Ему безумно нравился закат, и было искренне жаль, что он не замечал этой красоты раньше. Однако в последнее время ему всё чаще казалось, что закатом он лишь оправдывает свои походы на речку, ведь иногда к нему присоединялся Гриммджоу. В такие моменты он чувствовал, что вся тяжесть, которая обрушилась на него из-за удушающего чувства вины, отступает. Возможно, это было потому, что Вожак не считал его виноватым, а может потому, что мальчик его любил. Именно поэтому он вновь сидел сейчас на том самом берегу, перебирая пальчиками мягкие зелёные ворсинки травы, глядя на солнце, которое только-только собиралось садиться. Линия горизонта лишь слегка приобрела желтоватый оттенок. Он уже слышал, как хрустнул гравий под чужими ногами, и как тихий шаркающий звук перешёл в едва слышное шуршание. Ветер, медленно пробегаясь по земле, шевелил волосы, неприятно холодя кожу, заставляя нервно передёрнуть плечами. Ичиго не нужно было поворачивать голову, чтобы узнать, кто именно сейчас присел рядом с ним, и поэтому он продолжил наблюдать за тем, как пламенный диск всё ниже склоняется к горизонту. - Ты всё ещё надеешься встретить здесь свою мать? – спросил Гриммджоу, в упор глядя на какого-то вмиг повзрослевшего рыжика. Тот слегка вздрогнул и повернулся, встречаясь с ним взглядами: - Нет, просто мне нравится закат, – и улыбнулся мимолётно, вновь отворачиваясь. Они оба замолчали, погружаясь в свой внутренний мир. Но, если Куросаки, сидя на природе, предавался воспоминаниям, то парень пытался найти решение проблем с отцом, которые грозили вылиться в нечто большее, чем лёгкое противостояние. Всё дело в том, что Джагерджак-старший хотел купить землю, на которой находилась база Хищников, и голубоглазый, как главарь, не мог этого допустить. Пришлось приложить много усилий и использовать всевозможные связи, чтобы выбить этот участок прямо у отца из рук, но Вожак не знал, на что себя обрекает. Покупка именно этой земли могла принести огромнейший доход, стоило построить там торговый центр. - Такое ощущение, что вечернее небо впитало в себя цвет её волос, – вдруг сказал Ичиго, слегка щуря свои шоколадные глаза. - Скорее, это твоя мама впитала в себя яркость заката, а теперь вернула её, – медленно ответил брюнет, отвлечённый от важных мыслей. - Почему ты так думаешь? – рыжая голова склонилась на бок, выражая явное любопытство к сказанной фразе. - Закат существовал ещё задолго до того, как все мы родились, – глубокий бархатистый голос звучал задумчиво. – Ты тоже украл краски заката. - Нет, со мной поделилась моя мама, – слегка мотнул головой рыжик. В последнее время ему очень нравилось сидеть вот так, обсуждая что-то более серьёзное, чем покупка очередной видео игры. Если же достойной темы нет, то тогда лучше просто помолчать. - Ты совсем околел, Ичи. Пойдём, я провожу тебя до твоего дома, – только сейчас тот понял, что дрожит от холода. Как сильно он задумался, что даже не заметил этого? А ведь если он сейчас заболеет, то у его папы будет ещё больше причин для беспокойства. - Ты прав, Гримм, – маленькая ручка потянулась вверх, цепляясь за большую тёплую ладонь. – Идём. И они медленно двинулись в сторону клиники Куросаки. *** Следующий день начался для Ичиго не очень приятно, а именно с телефонного звонка. Громкая трель огласила дом, заставив его жильцов нервно подскочить на месте. Кто мог звонить в такую рань, никто не знал, и поэтому все были буквально ошеломлены. Ближе всех к телефону был именно мальчик, и потому взял трубку именно он, ожидая чего угодно: - Здравствуйте, – поздоровался он с незнакомцем. - Ичи, это ты? – послышался такой родной голос, в котором проскальзывало… волнение? - Да, я, – ответил тот, тоже начиная нервничать. – Гримм, что-то случилось? - Пообещай мне, что ты больше никогда не будешь плакать, – проигнорировали его вопрос. Голос был очень серьёзным и это пугало ещё больше. - Что? О чём ты? – пролепетал ничего не понимающий рыжик. - Просто пообещай, Ичиго, – твёрдо и уверенно. - Хорошо, я обещаю, – беспокойство нарастало в груди. – Что случилось, Гримм? - И ещё, Ичи, – вновь не обратили внимания на вопрос. – Я хочу, чтобы ты знал… - Что знал? Ты меня пугаешь, – пробормотал Куросаки. - Я люблю тебя больше жизни, – Ичиго опешил от такого признания. В груди всколыхнулось невообразимое чувство радости, а на душе было так легко, что казалось, будто она сейчас улетит. Но, прежде чем он успел хоть что-то ответить, в динамике раздались частые гудки. Переполненный счастьем рыжик умчался к себе в комнату, с нетерпением ожидая вечера. Но парень не пришёл. *** Чувство эйфории длилось недолго, ведь с того памятного звонка прошло уже порядка четырёх дней. Мальчик весь извёлся, гадая о том, что же случилось с парнем. Он не находил себе покоя, мотаясь с места на место. Сосредоточиться на чём-то одном никак не получалось, и все вещи буквально валились из рук. Так длилось вплоть до того момента, как кто-то днём позвонил им в дверь. Иссина дома не было, так что Ичиго открыл дверь сам, и какого же было его удивление, когда он увидел на пороге Таро. Тот выглядел каким-то болезненно уставшим, с посеревшей кожей и выцветшими волосами он был похож на приведение. А опухшие покрасневшие глаза, с тёмными синяками под ними завершали образ. Но взгляд. В нём было столько боли, что Куросаки даже вздрогнул. - Привет, Ичиго, – начал парень, протягивая белый конверт. - Привет, – ответил тот, беря предмет и вскрывая его, тут же растягиваясь в счастливой улыбке. В конверте не было ничего особенного, просто фотография. На ней был сам Ичиго, который, устроившись на коленях у Джагерджака, что-то с улыбкой рассказывал. Голубоглазый же сидел, слегка скосив взгляд на рыжика, растягивая губы в своём фирменном оскале. Это был один из тех вечеров, которые они все вместе провели во дворе. На обратной стороне фотографии обнаружилась надпись, выведенная слегка кривоватым, но твёрдым почерком: «С любовью, для моего Ичи» и уже в противоположенном углу: «От Гриммджоу Джагерджака». Куросаки ещё раз улыбнулся, а потом перевёл слегка растерянный взгляд на Рысь. Почему Вожак передал это через него, а не явился сам? - Таро, а где Гримм? – и услышав ответ, Ичиго опустел. Из него буквально высосали всю жизнь, оставив только оболочку. Только-только оправившись, он снова должен был пережить уйму боли. Так вот зачем парень по кусочкам собирал разбитую израненную душу мальчика: чтобы затем забрать её с собой. Тихим срывающимся голосом Таро сказал, что три дня назад Гриммджоу был убит.