Апрельская ночь, или Панночка

Торин присоединился к Бильбо на балконе, и почти сразу в лагере зазвучали голоса первых умытых гномов, но уходить отчего-то не хотелось, тут было... покойно. Только где-то под балкончиком будто знакомо стукнул каблук, но звук не повторился, и гном расслабился снова. Мистер Бэггинс умел молчать так, что это молчание было естественным и необременительным, но позволяло чувствовать себя в компании, исключало ощущение одиночества. В вышине перемигивались звёзды, будто тоже о чем-то молча переговариваясь, Дубощит задумался, но из такого приятного состояния душевной тишины его вырвали голоса Мудрых. А особенно то, что Мудрые ничтоже сумняшеся на всю долину обсуждали: Торин безумен или будет безумен, Смауг опасен или будет опасен, поход обречен на провал, Ганна - вообще непонятно как тут оказалась... Стоит ли говорить, что настроение было безнадежно испорчено? Хоббит смотрел очень сочувствующе, что тоже не добавляло радости, Торин отвернулся от него, мрачно проронил пару фраз и уставился в водопад. Если бы не эти особые обстоятельства, он бы сразу почувствовал неладное по тому как примолк Бильбо, но сейчас... Сейчас Торин почувствовал что-то, лишь когда вокруг груди сомкнулись медвежьи объятья и его оторвало от земли. В первый момент Король опешил. Во второй - поймал себя на мысли, что ощущения сродни падению в подушки, кругом так мягко... В третий - на пробу рванулся из тех "подушек" и нашел их ещё очень сильными. Над ухом проворковала Ганна: - Вижу, руки ваше величество чертеняка вымыл! Это хорошо! - потом обратилась к разулыбавшемуся Бильбо. - Чертёнок, поди-ка вниз сходи, проследи, чтобы спать готовились, а мы тут с его величеством чертенякой ещё потолкуем. Когда Взломщик ушел, Торин поёжился и спросил только: - Что, и я похож на твоего братишку? - Тю, ваше величество чертеняка, уж ты-то должон соображать быстрее... Не было у меня никогда братишки! - потом качнула короля в объятиях, Торин даже ощутил себя на мгновение как в детстве, на руках у прабабушки. - Что, ваше величество чертеняка, наслушался гадостей? Да не удивляйся так, я тож наслушалась, внизу, вон, постояла, на звёздочки ваши живые полюбоваться захотелось, а поди ж ты!.. Ганна некоторое время помолчала, без усилий удерживая сына Трайна на весу, заставляя его переключиться на другие ощущения - не мрачного недовольства, а теплого уюта, ибо находиться на руках у панночки оказалось на удивление приятно. Теперь Торин понял, почему остальная Компания не сопротивлялась самоуправству великанши над своими персонами. - Да-а-а... Только думай не думай, а помыть уши твои монаршеские надо! - Ганна решительно перехватила Торина крепче и двинулась вниз, к фонтану. Компания уже устроилась спать, поэтому взгляд на них бросил только сидящий у огня Балин, тут же спрятавший улыбку в густой белой бороде. - Вот увидишь, тебе и самому легче станет, как с грязюкой справимся! Торин думал уже сказать, что ему и так неплохо, но тут его повернули к девушке лицом, и взгляд гнома - как ни крути, а живого мужчины! - упёрся в, хм, грудь этой особы. Чтобы не пялиться совсем уж откровенно, стиснутый, назовём это обстоятельствами, Подгорный король сосредоточился на двух нитках крупных каменных бус, которые украшали шею панночки: ярко-красные кораллы и тёмно-зелёный малахит, странное сочетание. Впрочем, очень скоро ему стало не до цветовых сочетаний, которым отдавала предпочтение Ганна - внука Трора шустро разоблачили и окунули в многострадальный эльфийский фонтан. Потом рьяно намылили - пена лезла в глаза и нос - ополоснули, отдельно оттянули и прочистили уши, под недовольное ворчание. - Ну и запустил ты себя, ваше величество чертеняка! - Ганна пораженно разглядывала черные круги, расходящиеся от отфыркивающегося Дубощита. - Такого даже я, уже к вашим повадкам, чертеняки, привычная, не ожидала!.. Торин огляделся, отчаянно выдохнул, попытался подобрать волосы наверх, но у него не вышло, черные круги расползались всё дальше, и гномий король почувствовал себя до крайности неуютно, даже хуже, чем голым. - Ой, чертеняка, что ж ты не предупредил-то... - Ганна ещё более пораженно подцепила очень светлую, даже светлее, чем у Фили, золотистую Торинову прядь. - Что ж ты не предупредил, что красоту наводишь?..