Ничего личного

Первым делом с утра Акон взялся перечитывать отчёт. Впрочем, стопка растрёпанных листов не сообщила ему ничего нового. Эксперимент прошёл гладко, без обычных в таком деле накладок. Испытуемая дважды была перенесена в замкнутое пространство, под колпак из особого стекла, отражающего духовные частицы, и обратно, после чего успешно прошла проверку уровня интеллекта. Показатели её рейяцу остались неизменны, поддавались идентификации на прежнем уровне. Что ещё? Акона не покидала чувство, будто он упустил что-то важное. Что-то, связанное с поведением девушки в ходе испытаний. После первой телепортации испытуемая, судя по всему, переживала сильное потрясение. После второй – она выглядела испуганной и подавленной. Во время подготовки к третьей – тихо попросила отпустить её. Во всей позе, в голосе была такая обречённость, что Акон едва не бросился отключать датчики, но был прикован к месту презрительным взглядом капитана. Разумеется, это была сиюминутная жалость, недойная настоящего учёного. Зато в последний раз, едва материализовавшись в своей капсуле, Нему открыла глаза и посмотрела прямо на него долгим изучающим взглядом, словно видела впервые. И это очень мало походило на ту Нему, которую он знал. Куроцучи так ничего и не заметил, он в тот момент увлечённо колдовал над приборами. «Пожалуй, – подумал Акон, – подожду вписывать этот эпизод. Лучше, спрошу у девчонки лично». Капитану вряд ли будет интересно, с чем она там столкнулось. Повреждений нет, болевых импульсов не зафиксировано, показатели в норме. Словом, технология работает. Остальное малозначимо. Довольно скоро выяснилось, что поговорить с первым лейтенантом с глазу на глаз – нетривиальная задача. Свободного, тем более, личного, времени у неё почти не было, пришлось обращаться через её создателя. – Конечно, ты можешь поговорить с Нему. – Маюри изобразил одну из своих улыбок, которую, должно быть, считал очаровательной. Очарования, правда, там было не больше, чем в оскале пираньи. – Но! Всё, что вы друг другу скажете, не останется для меня тайной. – Да, капитан. – Акон был предупреждён о подобных вещах, когда зачислялся в НИИ лаборантом. Он был совсем ещё ребёнок, многое представлялось ему тогда незначительным. «Только бы стать шинигами!» – думал он, – «и никогда ни с кем не драться». И то верно, бойцовскими талантами Акон, мягко говоря, не блистал. На состязаниях выпускников академии провалился с треском. И мыть бы ему полы до скончания века в четвёртом отряде, если бы не Куроцучи. Он, сам ещё будучи лейтенантом, со своих божественных высот снизошёл до паренька и взял того в свою команду работать на подхвате. Мытьё пробирок в те дни казалось Акону началом исполнения его великой мечты. Мечты с большой буквы. И прошло немало лет, прежде чем он понял, что не всё так просто.

***

– О чём вы хотели со мной поговорить, Акон-сан? Нему подошла к его столу вплотную и низко наклонилась. Она ни за что не позволила бы себе смотреть сверху вниз на того, кто стал надеждой её господина и создателя. Проклятый вырез совсем ничего не скрывал. Белизна её кожи могла бы поспорить благородством оттенка с дорогой рисовой бумагой. Тяжелая грудь, не прикрытая ничем, кроме чёрной шёлковой накидки с пояском, казалось, вот-вот упадёт прямо перед ним, сметёт со стола чертежи и расчёты. Почти осязаемая, невыносимо реальная. Ещё немного, и ладони сами почувствуют вес. Акону вдруг стало трудно дышать. Ни чем не выдавая своего волнения, он встал, стащил с себя лабораторный халат и протянул его девушке. – Оденьтесь, пожалуйста. – Акон-сан… – Сегодня прохладный вечер, лейтенант. Мой долг – позаботиться о вас. – Вы очень добры, Акон-сан. – она слабо улыбнулась. Несколько секунд прошли в молчании. Был слышен только шелест сухой ткани – Нему застёгивалась на все пуговицы. Перед тем, как приступить к последней, у самого ворота, она помедлила, затем в нерешительности опустила руки. – Лейтенант, вы помните сам момент перехода? – При всём желании, Акон-сан, его невозможно забыть. Он невольно отметил, как это было сказано. Без страха, но с невыразимой тоской. – Что вы видели там, Нему? – Это действительно имеет значение для ваших исследований? – Для _моих_ исследований, – Акон сделал акцент на «моих», – да, безусловно. – Хорошо. – она устало кивнула. – Только вряд ли вас удивит то, что я скажу. Акону хотелось крикнуть: «Ну же, не томи!» – но он только подался вперёд. Ещё немного, и отношение Маюри к этому существу станет ему куда ближе. – Там – смерть. – Надо же, какие новости. – шинигами не смог сдержать язвительной ухмылки. – Если только это, капитан Куроцучи был прав. Ничего интересного. О смерти мы знаем всё. Довольный собой, он откинулся назад вместе со спинкой стула. – Вы свободны, Нему. Она уже закрывала за собой дверь, когда до Акона донеслось тихо и твёрдо: – Ничего вы не знаете.