Рисуй меня ночью...

Вот и финишная прямая. Спасибо всем, кто был со мной, читал и комментировал. Благодарю за поддержку и терпение. Год спустя - Поттер, я знаю, ты дома. Если ты через секунду не явишься мне на глаза, сам будешь заниматься своей выставкой! - рявкнул уставший как последний нюхлер Драко, только что вернувшийся домой после совершенно сумасшедшего дня, голодный и злой. Мало было ему собственных дел в часовом магазинчике, заказы в который теперь поступали и из-за границы, значительно прибавив ему работы, так ещё и Гарри уговорил его помочь ему с организацией первого после полугодового перерыва вернисажа. Точно зная, где может найти затаившегося Поттера, Малфой направился в студию, минуя многочисленные комнаты, коих в новом доме, было более чем достаточно. Теперь кроме хозяйской спальни с двумя гардеробными, личными ваннами и кабинетами, имелось еще десять гостевых комнат, а также просторная и светлая студия, сделанная специально под Поттера, занимавшая весь третий этаж. Не Малфой-мэнор конечно, но и не квартира-студия Гарри, где о личном пространстве слыхом не слыхивали. Убедившись, что на первом этаже Гарри нет, Драко уверенно поднялся в мастерскую, откуда Поттера чаще всего нужно было вытаскивать полумёртвым от недосыпа и отощавшего. Что и делал он последний месяц, пока его сумасшедший живописец готовился к выставке. Наверняка и сейчас Гарри был там, погружённый в работу. Раз стукнув, предупреждая о своём появлении, Малфой вошёл в светлую мастерскую. Поттер, как он и предполагал, находился здесь. Стоял напротив мольберта и, скрестив руки на груди, задумчиво рассматривал картину, установленную на подрамник. Это был тот самый скандальный портрет Драко. Только теперь законченный. Он стал первой картиной, что Поттер решил завершить, едва окончательно выздоровел. А всё благодаря зелью, сваренному по рецепту Северуса из его личного дневника, который таки прислал им отец. Драко же даже не пришлось уговаривать позировать. Он пересмотрел своё отношение к картине и, наконец, увидел не свою слабость, как он прежде думал, запечатлённую на холсте. Нет, там было другое… Гарри изобразил его совершенством. Естественно, это только потешило самолюбие Малфоя, как и влюблённый взгляд его художника из-за мольберта, адресованный уже не полотну, а ему, Драко, распростёртому для него на белых простынях в рассеянном лунном свете. И Поттер был прав, в итоге получился шедевр. Откровение для них обоих, которое не продемонстрируешь другим. Увидев Гарри таким задумчивым, сосредоточенным, Малфой сам расслабился, забыв своё раздражение и злость из-за всех встреч, переговоров по поводу галереи, перевозки картин, организации фуршета для гостей и прочих мелочей, обрушившихся на него сегодня из-за одного шрамоголового художника. Подойдя тихо к Поттеру, Драко обнял его, прижимаясь к спине и из-за его плеча рассматривая самого себя,запечатлённого на полотне в сине-серо-белых тонах. - Ты прекрасен, - произнёс тихо Гарри, прижимаясь ещё теснее к нему. - Я знаю,- так же тихо ответил Драко. - Я люблю тебя, – добавил тот. - Я знаю, - повторил с улыбкой Малфой. – Но картину выставить всё равно в галерее не дам, Поттер, и не надейся. - Я знаю, - тихо рассмеялся на это заявление Гарри. Драко же подумал о том, что, наверное, стоило все-таки им тогда обоим уйти жить среди магглов. Хотя бы для того, чтобы однажды, в холодный осенний день встретиться на Оксфорд-стрит. Судьба это была или не судьба, но благодаря этому они оба обрели свое счастье. Конец