Школьный переполох

      Прошла неделя с тех пор, как Гриммджоу принял на себя роль ведущего. Репетиции проходили, на удивление Куросаки, спокойно. Тексты выучены, план составлен, школа украшена, всё идеально. Ичиго даже не заметил, как наступил день праздника. Все суетились как никогда.       — Президент! — к Ичиго подбежала девушка, ответственная за принятие гостей в зале. — Актовый зал уже доверху наполнен. Когда начинаем?       — Отлично, сейчас, предупреди звукооператора, — попросил Куросаки. — Я за Гриммджоу.       — Хорошо! — девушка впопыхах убежала.       Развернувшись на пятках, Ичиго направился вдоль школьных коридоров и, остановившись у одной из дверей в класс постучался, и только потом вошёл. Голубоглазый парень в это время стоял у зеркала, поправляя чёрный галстук. Ичиго соврал бы, сказав, что Гриммджоу выглядел как всегда. На Джагерджаке красовались чёрные облегающие джинсы и белоснежная рубашка с чёрным галстуком.       — Президент? — помимо Гриммджоу, в классе были ещё две девушки, помогающие ведущему со своим образом.       — А... Это... Там всё готово, Гриммджоу, — взяв себя в руки, Ичиго развернулся и, перед тем как уйти, бросил однокласснику: — Не оплошай.       — Не волнуйся... — тихо проговорил парень, не отводя взгляда с закрытой двери.       Ещё раз кинув взгляд на своё отражение в зеркале, Гриммджоу довольно хмыкнул и, закрепив на ухе наушник-микрофон, он взял блокнот со сценарием и направился к двери, обходя парты. Выйдя в коридор, он не заметил ни одной живой души.       Когда он прибыл в актовый зал, он встал за кулисами и выглянул из-за штор. Народу было как рыб в океане. В зале стоял гул, похожий на жужжание пчелиного роя: гости активно что-то обсуждали. Хмыкнув и перечитав первые две страницы сценария, Джагерджак кивнул ожидающему звукооператору и глубоко вздохнул.       Неожиданно зал наполнился громкой музыкой, отчего Гриммджоу невольно вздрогнул. Еще раз вздохнув и осыпав рыжего президента проклятиями, он натянул на лицо привычный оскал-ухмылку и вышел на сцену под аплодисменты так называемых зрителей.       — Добро пожаловать на праздник Ханами, дорогие учащиеся и гости нашей школы! — без запинки начал свою речь ведущий, оглядывая присутствующих лукавым взглядом. — Мы рады видеть Вас сегодня здесь! В этот замечательный праздник Цветения Сакуры, мы приготовили для Вас незабываемые развлечения, конкурсы и, конечно же, мы не забыли о концерте! — Гриммджоу мимолетно посмотрел на свой сценарий. — На сцене — Драмкружок. Драма: «Дева Сакуры»!       Он жестом руки пригласил на сцену драматический кружок, а сам скрылся за кулисами.

***

      День медленно, но верно приближался к вечеру. Куросаки, оставшийся довольным ведущим-Джагерджаком обходил школьную территорию, проверяя, всё ли идёт хорошо. Как и планировалось, всё шло прекрасно — гости и учащиеся были довольны. Остался последний штрих, который Ичиго утаил от всех, кроме директора и завуча.       Поднявшись на школьную крышу, Ичиго подошёл к двум парням, которые устанавливали всё необходимое для запуска фейерверка.       — Ну как? — спросил Куросаки, оглядывая три коробки с ракетами.       — Все отлично, президент! — ответил один из парней. — Когда запускать?       — Минут через пятнадцать, — взглянув на свои наручные часы, ответил Ичиго и, получив положительный кивок, ушёл.       Спустившись с крыши и пройдя в кабинет секретаря, президент включил микрофон:       — Просьба всех учеников и гостей покинуть здание школы и пройти к воротам! — сообщил в микрофон Ичиго. — Повторяю: просьба всех учеников и гостей покинуть здание школы и пройти к воротам!       Отключив микрофон и подойдя к окну, которое вело прямо во двор школы, он немного постоял, всматриваясь в толпу людей, что скапливалась в указанном месте. Довольно хмыкнув, президент покинул кабинет секретаря и поспешил сам добраться до школьных ворот. Время поджимало.       Уже минуя последний поворот, Ичиго чуть не взвизгнул, когда кто-то схватил его за руку и впечатал в стену. Больно ударившись головой об бетонную поверхность, парень зажмурился, так и не рассмотрев обидчика. Но когда его губы накрыли чужие, Куросаки уже не сомневался, что его обидчик, не кто иной, как Джагерджак.       До ушей парня донёсся звук первой выпущенной и взорвавшейся ракеты, а после него и восторженные крики зрителей. Губы Гриммджоу наконец оторвались от его собственных, но на этот раз опалили правое ухо парня горячим дыханием:       — Ты мой, Куросаки.       После сказанных слов, он отлип от юноши и скрылся за поворотом, а покрасневший Куросаки так и остался стоять на месте, прижимаясь к стене. В его голове так и засели последние слова одноклассника.