Цирк самоубийц

      Прошло недели две, а может и три, я не следил за временем, я следил лишь за своими результатами, которые радовали меня с каждым днём тренировок. Как оказалось, Наруто, действительно, был хорошим учителем, хоть по нему и не скажешь, но он отлично владеет мечом, этикетом, техниками воздуха и психологией, в самом малом её проявлении. Сегодня вечером, часов в восемь, должны вернуться Сакура и хозяин дома. Через неделю Сакуре исполнится семнадцать, и ей придётся отдаться Орочимару в прямом смысле этого слова. Из рассказов Лисёнка я узнал, что фаворитами становятся не за красоту, а за прохождение какого-то теста, после которого выживали не многие. Только Сай и Сакура не проходили никаких проверок. Однако розоволосая ещё не официальная слуга первого ранга, поэтому в покоях хозяина в целях его удовлетворения она ещё не была, а вот подарок первого короля смерти только и делает, что приносит наслаждение Орочимару. Так же он предпочитает рабов совершенно разных возрастов. Извращение – его второе имя. Однако, исходя из наших с Сакурой планов, это даже играло нам на руку. Самое пугающее было то, что чем сильнее я становился, тем меньше я испытывал отвращение от подобных мыслей. Большего же о хозяине дома мне узнать не удалось.       Сейчас же я просто лежал на кровати Сакуры, разглядывал потолок и комнату, которая была сама на себя не похожа. Белый тигр был уже далеко не белым, дверца у одного шкафа уже не выдвигалась, белоснежное пастельное бельё больше напоминало красочный холст, запашок тоже был ужасным. После вчерашних уроков по правильному питью саке и задушевных, пьяных разговоров Наруто сам стал частью интерьера, он играл роль мягкого порога: ноги в комнате, а всё остальное на свежем воздухе. Судя по расположению солнца и тени от Лисёнка, было уже часа четыре вечера. Когда этот факт всё же дошёл до моего замутненного разума, я всё же решил встать и разбудить Наруто. Поправляя по пути тот чёрный халат с тигром, уж очень он мне полюбился, я ленивым шагом отправился к двери, ведущей на террасу, собственно говоря, я пошёл туда, где спал Лис. Переступив его с криками «Сакура приехала!», я вышел в небольшой зелёный сад. Наруто проснулся в тот же миг. Мне всегда нравилась его реакция, когда он понимал, что серьёзно оплошал. Это всегда было весело, я наблюдал, как Лис ходил и чеканил шаги, как бубнил бред, выкрикивал что-то про себя с Хинатой, говорил какие-то странные фразы, это было действительно забавно. Однако сейчас я сам понимал, что моя хозяйка закопает меня вместе с Наруто.       - Саске, сходи, пожалуйста, за Хинаточкой, я один не справлюсь с таким хаосом.       Этот мальчишка наконец успокоился и принял какое-то решение, и ста лет не прошло. Мне было лень что-то отвечать ему, поэтому я просто вышел из комнаты. Алые стены с золотыми отделками уже потеряли свою яркость, не рябили в глазах, всё стало каким-то тусклым, обычным, не притягивающим взгляд. Возможно, я просто привык, но что-то говорило мне, что изменился я. Спустившись на этаж ниже, я подошёл к самой странной двери с древними писаниями, которые очень напоминали странные иероглифы в моём подсознании. Резная, изысканная золотая ручка была почему-то тёплой и в саже, я только хотел постучать, как вдруг из-за спины услышал знакомый женский голос, эта была Хината:       - Саске, добрый вечер, постой, Анко-сама ещё спит, не буди её, если тебе нужно что-то ей передать, то я скажу тебе.       Как всегда приветливая, скромная улыбка, нежно-зелёное кимоно с вышитыми павлинами. Хината была милой девушкой, я знаю, что в ней нашёл Наруто, но для меня она была слишком правильной. Кто знает, каждому своё. А пока я должен был как можно деликатней объяснить ситуацию, в которую попали я и Лисёнок:       - Нет, Хината, нам нужна ты, понимаешь, тут такое дело… - не успел я договорить, как сразу услышал ответ.       - Я помогу прибраться, не волнуйся, но прежде мне надо зайти в покои госпожи Анко, я оставила у неё свою заколку. Для уборки мне нужно собрать волосы, подожди меня здесь.       Легко улыбнувшись, Хината чуть подалась вперёд, мне пришлось отойти на пару шагов, чтобы пропустить нашу с Наруто спасительницу. Мгновение и крик. Хината зашла в комнату, подошла к стене и, закрывая лицо руками, в истерике начала скатываться на пол. Я же, открыв дверь до конца, увидел причину слёз возлюбленной Наруто.       Обгорелое тело госпожи Анко лежало посередине огромной комнаты, наполненной пеплом и запахом горелого тела. Её как будто коптили в собственной же спальне до тех пор, пока она не стала угольком. Волосы и одежда сгорели полностью, тело, покрывшееся волдырями, было чёрное. Её же кровь образовала корочку вместе с остатками тканей, которые словно стали частью кожи. Зашитый рот еле заметно улыбался. На тонких, длинных пальцах в некоторых местах уже не было ни кожи, ни мышц, некое пустое место, только белоснежные кости едва выглядывали оттуда. Такая же история и с лицом. Открытые веки с пустыми глазницами, из которых, как слёзы, были видны дорожки крови. Почему-то эта картина не вызывала у меня ни капли ужаса, ни капли сострадания. Что нельзя сказать о Хинате. Все стены были в саже, поэтому кимоно слуги госпожи Анко было измазанным и грязным. Вытирая лицо от слёз, сажа так же размазалась по щекам и шеи. Хината убивалась в истерике, как я десять лет назад, и я могу сказать точно, её никто не успокоит, кроме неё самой. Но как-то поддержать её было надо. Я только зашёл в комнату, чтобы помочь Хинате встать и отправить её к Наруто, чтобы тот утешил её, как вдруг я обратил внимание на потолок. На нём жирными иероглифами, белым по чёрному, красовалось послание:       «Всех тех, кто защищает Учих, ждёт такая же учесть. Учесть быть сожженным заживо.»       Я так и застыл на месте, сейчас мне по-настоящему стало страшно, только не за себя, не за остальных, а за брата. Ведь именно Анко забрала его к себе на службу. А я не видел Итачи с того дня, как нас разлучили. Брат, всё ли с тобой хорошо? Я понимал, что если я потеряю и его, то это будет концом. Я был слишком эгоистичным, жажда мести и желание стать сильнее затмили мои глаза, мой разум, мои мысли. Я был слишком увлечён собой, своими результатами. Вот мне и плата за мой эгоизм. Так, Саске, не паникуй, надо успокоиться. Я посмотрел в сторону Хинаты, она уже не так билась в истерике и кричала. Сейчас она смотрела на меня, как брошенный щеночек, заплаканные глаза стали красными вместе с носом, губы были искусаны и слегка кровоточили. Вот она, боль утраты и ужас. Вытерев до конца свои слёзы, Хината собралась с силами, встала и решительно заявила мне:       - Саске, ты иди обратно в покои Сакуры, начинайте уборку, я скоро приду. Пожалуйста, только не говори Наруто о том, что здесь случилось, не говори, что я плакала. Он не любит этого… - я продолжал стоять на месте, думая о том, что какая нужна сила, чтобы так быстро спрятать боль, - иди же!       Это уже был совершенно другой голос, приказывающий и властный, но всё равно были видны страх и ужас, как бы она не старалась играть. Я ничего не ответил, я вообще не люблю много говорить, да и в такой ситуации сказать мне было нечего. Так я и поплёлся своим ленивым шагом по уже знакомой мне дороге. Это была единственная часть дома, которую я знал. Но как бы я не пытался отвлечь себя, в голове были лишь две мысли: «кто убил Анко?» и «что с Итачи?». И откуда убийца узнал, что мой брат Учиха? И при чём здесь наш клан? Я так задумался, что не заметил, как подошёл к двери с цветущей сакурой. Почему-то мне сейчас не хватало её, Сакуры. Возможно, из-за того, что она должна знать ответы на мои вопросы, а может… Нет, не может. Она должна знать, что с моим братом и что вообще здесь происходит. Я открыл уже родную дверь, к моему удивлению, хаос уже превратился в небольшой бардак. И работал не один Наруто, а целых десять. Создавать клоны может каждый шиноби, но не десять же сразу. Даже у меня выходит максимум пять или семь, не больше, а тут. Один тщетно пытался отстирать шкуру белого тигра, второй стелил чистое постельное бельё на кровать, третий мыл полы, четвёртый пытался починить дверцу у шкафа, пятый выбивал подушки от пыли, шестой протирал пыль на полочках и столике, седьмой собирал грязное бельё, восьмой мыл зеркала, девятый помогал первому, а десятый всеми руководил. И везде звучало это фирменное «даттебайо!»       - О, Саске, я почти всё! Не надо Хинаточки, сейчас только дверь сделаю, бельё в прачечную отнесу, шкуру тигра отстираю и всё. Ты прости, что я сразу не догадался так сделать. Ты пока на источники сходи, помнишь, куда идти? - Наруто уже пихал мне в руки чистую одежду, не успел я порог перейти, а меня уже гонят.       Секунда, и дверь передо мной закрыта. Нормально так. Отовсюду меня гонят. Но выбора нет, мне действительно нужно привести себя в порядок, а то после вчерашнего потом и саке разит за километр. Если посмотреть, то у меня есть целых три часа до приезда Орочимару и Сакуры, так что валяться в источниках я могу долго, будет над чем подумать, пока моюсь. Я спустился по лестнице на первый этаж, где вдоль всего коридора царственно располагались на своём законном месте золотые змеи, красные, кровавые стены назло снова начали бить в глаза, напоминая о себе и о сегодняшней смерти Анко. Что же с Итачи? Может, она отправила его в город за чем-нибудь, как это делает Кабуто, посылая Наруто за травами. Нет, я не буду предполагать, дождусь приезда госпожи и узнаю.       Теплый пол, нагретый дневным солнцем, казался мягким и приятным. Чем ближе я подходил к источнику, тем становилось теплее. Подойдя к самой двери и ухватившись за её ручку, я ощутил такой же жар, как у комнаты Анко. Это меня насторожило, я положил приготовленную мне одежду на пол и, завязав пояс покрепче, толчком ноги открыл дверь. Резкий хлопок и никого. Все двери открыты, даже на улицу, везде светло и никого. Я поднял с пола своё бельё и с опаской зашёл в раздевалку. Раздевшись, я услышал какой-то шум в соседней комнате, в которой обычно сразу же и стирали грязную одежду. Я резко открыл дверь и увидел перед собой мальчика, всего чумазого, грязного, в пыли и саже. Неужели убийца? Эта мысль засела в голове на следующие секунд десять, пока мальчик не обернулся. С детским воплем «Господин Саске, прошу меня простить, что нарушаю ваш покой, я чистил трубы на кухне…» ребёнок начал кланяться мне в ноги. Он оказался простым трубочистом, причём единственным в этом доме. Зовут его Тоширо, ему девять, кареглазый мальчишка с темно-русыми волосами и бледной-бледной кожей. Поэтому любая грязь на нём делается чернее благодаря такому контрасту.       Найдя общий язык с Тоширо, я помог ему со стиркой, расположил его к себе, и в итоге, уже купаясь на источниках, случился интересный разговор, который начал я:       - Ты уже знаешь про смерть госпожи Анко? – моё любопытство просто зашкаливало.       - Тсс, нас может услышать призрак Огнеглота, тогда он придёт и за нами… - Тоширо моментально погрузился в воду по горло, ему стало совсем не по себе: тёмные, шустрые глаза начали бегать из стороны в сторону, как будто находясь в поиске этого самого фантома из прошлого, брови нахмурились домиком, губы сжались.       - А почему нельзя говорить, мы же одни, что здесь такого? – чтобы быть на одной волне с парнишей, я сам начал играть маленького, глупого мальчишку, подло, но действенно.       - В нашем доме запрещено говорить об убийствах, самоубийствах, разговоры о смерти под полным запретом. Подобными словами мы будем только приманивать духов старого цирка. Призраки просто так не убивают, здесь считается, что их приговоры – закон. Самый известный и самый частый здесь дух – это Огнеглот. Так как цирк был сожжён, то призраки огнеглотателей делают с виновными то же самое. Но я не знаю, за что он убил всеми любимую госпожу.       - За лишнюю доброту... – я сказал это так тихо, как только мог.       Тоширо заметно притих, и на его лицо появилась грусть. Ещё во время пути в этот дом Наруто говорил, что Анко – лучшая фаворитка, которую слуги просто обожают. Я уберу вероятность существования призраков, для меня это сказки, не больше. Тогда кому понадобилась её смерть? Может, она узнала то, чего не должна была. Тогда что? И что случилось с Итачи? Меня волновало так много вопросов, они переворачивали сознание, заставляли разум работать на все сто процентов. Одни мысли внушали страх, другие облегчение. Всё-таки как много человек может внушить себе. Тёплая вода источала нежнейший запах лаванды, принуждая погружаться в себя ещё больше. Мягкие движения водной глади уносили лишние мысли с собой по своему непредсказуемому течению. Как же много вопросов в моей голове, которая была всё ещё одурманена горьким вкусом вчерашнего саке. Тоширо продолжал говорить о себе, о том, как попал сюда, какие на нём обязанности. Я же искусно делал вид, что внимательно его слушаю, иногда отвечал ему, немного рассказывал о жизни слуги второго ранга, больше ничего лишнего. Ведь я давно утонул в собственных догадках.       Я не знаю, сколько я так просидел вместе с Тоширо, но я совсем забыл о времени, о том, что я должен делать, а что нет. Просидев с мальчиком на простой, но обширной кухне до самой ночи и играя в карты, я совсем утомился, утомился и объелся. Главным поваром оказался бровастый мужчина Гай, лет тридцати, одетый в зелёное трико и всё время говорящий что-то про юность и весну. Я не помнил ни то, как я попал на кухню, ни дороги сюда, ни того, о чём говорили те двое. Я помнил и знал только одно – мне пора идти спать! Так как я не видел и не слышал, чтобы Сакура возвращалась, то я решил последнюю ночь насладиться всеми удобствами её кровати. К нужной мне двери ноги уже сами вели меня, я всего лишь подчинялся их благоразумной воле. Поднимаясь по лестнице, я увидел часы, которые я не замечал до этого. Два часа пятнадцать минут, а из комнаты я ушёл в пятом часу, да уж, я засиделся. Идя своей спокойной, ленивой походкой и смотря в пол, на подол своего очередного шёлкового халата, уж очень они мне полюбились, я обнаружил на полу следы сажи. Но, к моему сожалению, а может и счастью, я не придал этому никакого значения. Добравшись до двери, я почему-то решил посмотреть вглубь коридора, как будто кто-то позвал меня, чтобы я обернулся. Моё чутьё не прогадало, в темноте я увидел горящие красные глаза, улыбку безумца и испачканное лицо. В обеих руках тлели факелы, этот некто просто стоял в конце длинного коридора. Опять же интуитивно у меня выскользнули слова:       - Не дело это, чтобы у повелителя огня факелы тлели, а не горели.       - И то правда, но на сегодня мой огонь закончился, можешь спать спокойно, мальчишка. Не боишься меня? – охрипший голос так и наполнялся интересом.       - Чего мне тебя бояться, ты же сам сказал, что могу спать спокойно, - громко зевнув после своего ответа, я уже почти вошёл в комнату.       - Я держу своё слово. И ты уж побереги мою… - на этом моменте я просто угукнул, пожелал спокойной ночи и закрыл дверь. Спать хотелось до жути, уже не разбирая ничего, я кое-как снял халат и, нырнув в кровать под одеяло, уткнулся в подушку, до странности такую тёплую и мягкую. Вкусно запахло молоком и вишней. Может, просто приснилось?